Обострение ситуации на юго-востоке Украины спровоцировало вторую большую волну эвакуации мирного населения. Как мы уже писали, вопросами, касающимися учета ВПЛ, жилья, трудоустройства и адаптации, занимаются разные министерства. С начала войны переселенцев регистрировали ЦНАПы и местные власти, внося данные в общегосударственный реестр. Буквально до дня начала работы «Дії» — электронная регистрация стартовала на прошлой неделе — люди стояли в многотысячных очередях в ожидании заветной справки. Только она могла открыть двери к положенным выплатам государства, а также в пункты гуманитарной помощи и пр.
Что изменилось/изменится с запуском «Дії»? Сколько людей уже покинули свои дома и стали внутренними переселенцами? Какое количество выехало за границу? Все ли они могут претендовать на пособие от государства? И кому его не будут платить вообще?
Об этом в своем блиц-интервью ZN.UA рассказала министр социальной политики Марина Лазебная.
— Что происходит с регистрацией переселенцев? Я понимаю, что вопрос, куда едут все эти люди, не к вам. Но и в отношении цифр о количестве переселенцев — внутренних и внешних — ощущение хаоса. Причем, даже после запуска регистрации в «Дії».
— У нас война идет восемь лет. Все это время у нас действует закон о внутренне перемещенных лицах (ВПЛ). До 24 февраля 1 миллион 400 тысяч украинцев были зарегистрированы как ВПЛ. Однако сразу после начала широкомасштабного вторжения мы начали регистрацию переселенцев, скажем так, новой волны. На старте, согласно действующему законодательству, у нас был один механизм регистрации. Процессом занимались районные и областные отделения социальной защиты. Такого пропускного коридора на тот момент было достаточно. Однако с началом «большой» войны — критично нет.
Мы оперативно начали расширять коридор возможностей для офлайна, чтобы дать людям больше точек, куда можно дойти ногами. Включая ЦНАПы и громады. Регистрацию по сути мы начали с середины марта. Особенно серьезная ситуация была в транзитных областях — Винницкой и Полтавской. Мы, конечно, ждали «Дію», которая должна была заработать в конце марта, но заработала только 19 апреля.
— Сколько новых ВПЛ у вас сейчас зарегистрировано в государственном реестре?
— Тех, кто был вынужден покинуть свои дома после 24 февраля, поскольку они оказались в зоне боевых действий (в постановлении Кабмина № 204 речь идет о четырнадцати регионах — 13 областях плюс город Киев), на сегодня больше двух миллионов. (Данные на 24 апреля. — И.В.) С включением электронной регистрации, конечно, скорость обработки заявлений увеличилась.
— В чем принцип электронной регистрации в случае с ВПЛ?
— Человек вносит все необходимые данные, а программа верифицирует их, сопоставляя с другими реестрами. А также с геолокацией, чтобы точно понимать, где находится человек, действительно ли он выехал. На сегодня через «Дію» успешно зарегистрировались уже около 225 тысяч человек.
Электронная регистрация стала, по сути, еще одним — самым оперативным — фронтом, через который информация попадает в общий реестр ВПЛ. И все цифры, о которых мы с вами сейчас говорим, — это общие данные, попавшие в реестр из разных источников.
— Давайте уточним по выплатам. Новым и старым.
— Сразу замечу, что мы не прекращали выплаты 177 тысячам семей «старых» переселенцев, потому что они могли быть повторными. Напомню, что под Киевом — как раз в Буче/Ирпене — проживало очень много переселенцев из Донецкой и Луганской областей. И это еще один пласт трагедии, которую переживают наши люди. Уже терявшие и свои дома, и близких. Всем «старым» переселенцам мы уже выплатили помощь за март. На новых также получили из бюджета 10 миллиардов гривен. И уже начали выплачивать помощь. Причем сразу за два месяца — март-апрель. В целом, с начала апреля профинансировали более 450 тысяч выплат на проживание ВПЛ.
— То есть задача Минсоца — исключительно учет ВПЛ. Но мы говорим о воюющем государстве, переводе экономики на военные рельсы, максимальном задействовании людей — часто потерявших работу — в экономике. Уже очевидно, что у нас не спринт, а марафон. Финансовая и экономическая система должны распределять дыхание. Что здесь? Есть ли внутри Кабмина какой-то штаб, который бы озадачивался этими вопросами? И как это может касаться вашего министерства?
— Наша первоочередная задача, действительно, регистрация. Кабмин, естественно, комплексно учитывает вопрос перемещения: и с точки зрения помощи людям, и их трудоустройства, и запуска экономики, и логистики, и помощи громадам, где оказалось гораздо больше людей, чем живет обычно. Над этими программами работает большинство министерств. Вот есть случаи, когда люди регистрируются, не подавая заявки на выплаты на проживание от государства. Зачем они регистрируются? Потому что громады или хозяева, которые их приютили, могут получить компенсацию на оплату коммунальных услуг. Это еще одна государственная программа. То есть от главного — от реестра ВПЛ — должно идти все остальное. Из уже зарегистрированных 80–90 процентов пойдут на выплаты, и мы это понимаем. Однако уже с мая мы будем менять подход и таргетировать ВПЛ. Потому что именно с мая начнут включаться другие программы. В частности трудоустройства переселенцев, предоставления временного и постоянного жилья для тех, кто потерял дом в той же Буче, и не захочет возвращаться домой. Но все программы, которые сейчас обсуждаются в правительстве, будут привязаны к банку данных, который наполняем мы. И это правильно. Чтобы государство понимало масштабы проблемы и объемы необходимой помощи.
— Уточните, пожалуйста, подробнее насчет таргетирования. Что вы имеете в виду?
— Одним людям все еще некуда вернуться — идут боевые действия, а в городах других хоть уже тихо, но их жилье разрушено. Эти люди однозначно останутся в программе госпомощи на проживание. Сейчас мы выйдем на нормальные темпы регистрации, чтобы люди не стояли неделями в очередях, а работники в ЦНАПах не «пахали» круглосуточно. Уже видим, что ситуация поменялась, вот-вот выровняется. В живой очереди ЦНАП останутся только те, кто в силу разных причин (нет смартфона, заграничного паспорта и прочее) не может зарегистрироваться в «Дії».
— Кстати, пенсионеры не очень довольны этим обстоятельством. Получается, что те, кому труднее всего добраться ногами, и вынуждены стоять в очередях.
— Здесь все-таки вопрос не к нам. Но поставлен он правильно. Возвращаясь к выплатам. Наша задача-минимум до конца апреля закончить выплаты за март-апрель. А вот когда придет май, мы продолжим регистрацию уже без аврального режима и начнем верификацию выплат. На них пойдут не все. Логично, что вернувшиеся домой, не смогут претендовать на помощь от государства, цель которой — чтобы у человека была крыша над головой, пока он не дома.
С мая помощь на проживание останется только для двух категорий. Первая — люди, переместившиеся с территорий, которые Минреинтеграции вместе с Минобороны и ОГА определят как территории, где идут боевые действия, или где существует высокий риск боевых действий. Этот список будет регулярно пересматриваться, в зависимости от фактической ситуации. Вторая категория — люди, у которых разрушено жилье. Им мы продолжим выплачивать помощь на проживание, даже если они вернулись в свой населенный пункт. Для всех остальных — регистрация ВПЛ может остаться, но выплаты на проживание — нет.
Мы отслеживаем «социальный портрет» ВПЛ. И если будет необходимо, предложим другие программы поддержки, еще более адресные, что важно в условиях военного положения и ограниченных ресурсов. Например, семьям ВПЛ с детьми или другим наиболее уязвимым группам, а не условному трудоспособному гражданину, который не хочет регистрироваться в центре занятости, искать работу.
Или, к примеру, человек выехал за границу. В статье 12 закона о ВПЛ четко указано, что эта категория граждан не может считаться внутренне перемещенными лицами. Мы проводим огромное количество международных переговоров, чтобы наши люди, выехавшие в другие страны, получали помощь от правительств этих стран.
Поэтому наш основной месседж: быть честными с государством и информировать о своем статусе и перемещениях.
— Я, конечно, верю в то, что мы все — и власть, и общество — выйдем из этой войны другими. Но все-таки, как вы собираетесь проверять честность наших граждан?
— На первом этапе будем исходить из доверия. Мы для этого, кстати, увеличили возможности для информирования. Можно просто позвонить социальному работнику, который вас регистрировал (телефон обычно дают), и сообщить, что вы переехали в другое место или вернулись домой. Или прийти в ЦНАП уже своего города. В мае у нас будет информация, в том числе и по разрушенному жилью — сейчас в «Дії» тоже идет активная регистрация граждан, потерявших свои дома. Потом мы эти реестры состыкуем и выйдем на справедливую поддержку только тех, кто действительно в ней нуждается.
— Вы владеете информацией, сколько украинцев выехали за границу? Все цифры, которые звучат из разных источников, не очень коррелируются между собой.
— По состоянию на 20.04.2022 года, по данным, предоставленным МИД, 4 231 503 человека выехали с территории Украины. Из них: 1 501 926 человек — в возрасте до 18 лет; 2 245 796 — от 18 до 60 лет; 483 781 — старше 60 лет.
Возвращаясь к вопросу помощи людям, которые выехали за границу. В подавляющем большинстве стран они могут получить поддержку от принимающих государств. Включая жилье, медицинскую страховку, пособие и право работать. Я уже коснулась немного этой темы. И здесь однозначно — они не могут претендовать на помощь на проживание как внутренне перемещенные лица. Но при этом они продолжают получать все другие виды социальной помощи, которую получали в Украине, пенсии. Эти выплаты мы не прекращаем.
— А на статус ВПЛ они могут претендовать?
— Если они возвращаются в Украину и не возвращаются на свое постоянное место проживания — то конечно, они могут зарегистрироваться как внутренне перемещенные лица и получать соответствующую помощь. Находясь в другом государстве — они регистрируются там.
— Когда речь о переселенцах, баланс не в пользу Украины. О чем вам это говорит? За границу выехало в два с половиной раза больше людей. Государство не справляется с временным жильем или общество предает своих же, сдавая квартиры по непомерным ценам?
— На мой взгляд, не стоит обобщать. Здесь много мотивов смешалось. Некоторым людям страшно оставаться в любой части страны, на которую напали. Особенно с детьми. Пожалуй, это главный фактор. Часть людей не хочет жить в сельских громадах, а там как раз есть достаточное количество свободных домов. И людей, готовых принять. Да и другие мотивы точно есть.
— Здесь ребром встает вопрос работы.
— Согласна. Жить долгое время в спортзалах школ и домах культуры не каждый сможет, это все-таки транзитное жилье. В остальном, я думаю, и общество проходит свой экзамен, и власть учится оперативно решать проблемы подобного рода. И центральная, и местная.