«ЗН» уже писало о конфликте, возникшем между Верховным и Высшим арбитражным судами Украины, а также об особом отношении ВСУ к попытке отмены законодательных налоговых льгот для совместных предприятий. Когда мы поинтересовались мнением на сей счет бывшего замминистра юстиции, а ныне адвоката и директора программы «Української правничої фундації» Николая Полуденного, оказалось, что проблема гораздо глубже, чем это представлялось на первый взгляд.
- Николай Николаевич, чем обусловлено противостояние ВСУ и ВАСУ - амбициями руководства или объективными обстоятельствами?
- Есть, разумеется, и личные мотивы, но главная причина все же, думаю, связана не с ними. Летом 1991 года в Украине произошла уникальная судебная «реформа»: сугубо бюрократический аппарат внутриправительственного третейского суда был фактически продублирован в одной из ветвей демократического правосудия - арбитражном суде. Дело в том, что в свое время Совмин СССР, а затем и Совмины союзных республик для ускорения процедуры разрешения споров между хозяйствующими субъектами создали вневедомственные арбитражи. Связано это было с тем, что по мере роста огромной советской «фабрики» сбои в ее функционировании, тромбы нарастали поистине в геометрической прогрессии. Там недопоставили, там отгрузку сделали несвоевременно, там колеса вместо Дальнего Востока укатили в Прибалтику. Поскольку собственность была общенародная, не было никакого смысла городить автономное судопроизводство. Значительно проще и быстрее было все это решать в оперативном чиновничьем режиме. Но новые структуры не успевали справляться с потоком взаимных претензий, и поэтому аналогичные арбитражи были вскоре организованы и в ведомственных органах для разрешения споров между предприятиями одной отрасли.
И вот эта система «разбора полетов» между отдельными чиновниками или хозяйственными руководителями была трансформирована в систему арбитражных судов. Принятый в 1992 году Арбитражный процессуальный кодекс (АПК), искусственно отделив хозяйственные взаимоотношения между юридическими лицами от остальных гражданско-правовых споров, создал совершенно самостоятельную судебную власть и, к тому же, сохранил при этом старую чиновно-иерархическую структуру советского арбитража. В том смысле, что руководитель (председатель либо его заместитель) Высшего или территориального арбитражного суда может в любой момент вмешаться в рассмотрение конкретного дела: заменить по своему усмотрению судью или весь состав суда, вынести определение или постановление, которое отменит любое процессуальное решение. Кроме того, арбитражный процесс не содержит такого важнейшего принципа судопроизводства, как кассационное обжалование (в других странах оно называется апелляционным и несколько отличается). Суть его состоит в том, что решение суда первой инстанции не вступает в силу в случае подачи истцом кассации в вышестоящий судебный орган. Согласно же нашему АПК, первое решение вступает в силу немедленно и лишь от руководства того суда, куда подана кассация, зависит, будет ли приостановлено решение суда нижней инстанции.
- Другими словами, как и во всей нашей государственной машине, здесь предпочтение также отдано ручному управлению. А как обстоят дела с кассациями в общегражданском суде? И еще один сопутствующий вопрос. На пленуме ВАСУ по итогам 1998 года многие региональные арбитры жаловались на то, что территориальные гражданские суды часто отменяют их решения. Разве в законодательстве их функции не размежеваны?
- По Гражданскому процессуальному кодексу при подаче кассационной жалобы судебное решение не вступает в силу. Что касается размежевания, то вмешательство гражданских судов, как правило, обусловлено сопутствующими хозяйственным спорам правонарушениями иного порядка. Поэтому гражданский суд может решить дело по-иному и, надо честно сказать, чаще всего более справедливо, ибо сама арбитражная процедура не гарантирует объективного и независимого рассмотрения иска.
- Могут ли истец или ответчик обжаловать решение арбитра в гражданском суде?
- Нет. И ВАСУ борется за сохранение этой ситуации. Ведь умело используя нынешний АПК, судебные решения можно принимать на сугубо волюнтаристской основе.
- Не могли бы вы привести пример?
- Извольте. Очевидно, многие помнят о скандальном закрытии газеты «Всеукраинские ведомости». Так вот как происходило дело. «ВВ», пользуясь сообщением информагентства «ИТАР-ТАСС», напечатали, что, по некоторым данным, киевское «Динамо» ведет переговоры с итальянским «Миланом» о продаже последнему Андрея Шевченко. Возмущенный президент динамовского клуба Григорий Суркис обращается с исковым заявлением в киевский арбитражный суд и требует возмещения морального ущерба от посягательства на честь и достоинство в размере 5 млн. грн., причем без предоставления каких-либо расчетов. На заявлении от 31.12.97 г. отсутствовала регистрационная отметка киевского арбитражного суда, зато уже 4 января 1998 г. письмом первого зампредседателя ВАСУ Николая Гречковского было предписано рассмотреть дело в черновицком арбитражном суде. При этом никакого определения с мотивировкой изменения территориальной подсудности сделано не было, хотя обе стороны конфликта имели киевскую прописку. Да и дела, собственно, еще не было. Несмотря на новогодние праздники, уже 9 января иск находится в черновицком суде. И хотя арбитражные дела обычно рассматриваются месяцами, здесь решение было вынесено спустя 13 дней в пользу Г.Суркиса, чей моральный ущерб был несколько снижен, но тем не менее составил солидную сумму в 3,5 млн. грн. Несмотря на поданную жалобу в порядке надзора, решение немедленно вступило в силу и... газета была закрыта.
А решение, по моему убеждению, было вынесено с существенными нарушениями материального и процессуального законов.
- Поскольку дело достаточно громкое, было бы интересно знать, каковы были эти нарушения.
- Прежде всего суд был обязан установить, действительно ли имело место посягательство на честь, достоинство и деловую репутацию истца, и на этом основании восстановить нарушенное право. Только отсюда вытекает факт наличия морального ущерба (вреда). Судом же было констатировано наличие морального вреда без установления факта нарушения права, из которого этот моральный вред должен был возникнуть. Получается, что честь, достоинство, деловая репутация не затронуты, а моральный ущерб есть. С юридической точки зрения - это нонсенс. Поэтому были нарушены и требования совместного письма ВСУ и ВАСУ о том, что, независимо от видов субъектов права, иски о защите чести и достоинства подведомственны судам общей юрисдикции.
Далее была нарушена норма АПК о том, что арбитражные суды рассматривают только споры между юридическими лицами. И в статье, и в иске Г.Суркис выступал как физическое лицо, да и госпошлину он заплатил в том же качестве. Тем не менее суд иск принял, а истец впоследствии оправдал это тем, что, по уставу клуба «Динамо», его президент является исполнительным органом и, стало быть, лицом юридическим.
- Так и Клинтона, очевидно, можно было объявить юридическом лицом в деле с Моникой Левински, не так ли?
- Пользуясь логикой некоторых наших юристов, почему нет? Но дальше еще интереснее: оказалось, что газета «ВВ» тоже не является юридическим лицом. В качестве такового числился концерн «Всеукраинские ведомости», т.е. издатель, который, естественно, ничего плохого об истце не публиковал. Поскольку этот момент выяснился уже после принятия решения, его срочно меняют и адресуют концерну. Но ведь издатель не был стороной на процессе, следовательно, не мог осуществлять свою полноценную защиту. Вот какие противоправные по всем мировым канонам дела можно творить в коридорах нашей арбитражной власти. Именно поэтому ВСУ хочет создать полностью соответствующую Конституции систему судопроизводства, где бы такие специализированные суды, как арбитраж, являлись лишь разновидностью судов общей юрисдикции и могли контролироваться наивысшим по Конституции судебным органом.
- А каким образом эти проблемы решаются на Западе?
- Там вообще нет специализированных судов, а есть специализированные судьи, имеющие высокую квалификацию в избранном направлении. В отличие от наших арбитражных судов, там действует принцип судебной непрерывности, т.е. в ходе процесса заменить судью или вмешиваться в его решение невозможно. Что же получилось в деле «ВВ»? Неправильное решение черновицкого арбитражного суда отменили, но коллектива уже нет. И денег, кстати, тоже.
- Таким образом, получается, что АПК должен быть не только исправлен, но и стать частью Гражданского кодекса.
- С моей точки зрения, да. У хозяйственных споров есть, конечно, своя специфика, процесс ведения дел там может быть несколько упрощен, но не до такой степени, чтобы в момент издания приказа о выполнении решения суда ситуация была безальтернативной. Но ключевым вопросом реформы судопроизводства я полагаю обеспечение экономической независимости судов. Ее сегодняшнее отсутствие обусловлено мизерностью бюджетного финансирования, низким качеством подготовки бюджетных предложений и их последующей реализации. Я имею в виду, когда вместо запрошенных, к примеру, 200 млн. грн. выделяют 60 млн., а потом исполнительная власть еще отслеживает, как ведут себя суды, и в случае «плохого» поведения казначейство денег не дает даже на зарплату, мотивируя это шахтерскими и прочими первоочередными нуждами. Поэтому радикальным, на мой взгляд, решением было бы создание судебного внебюджетного фонда, куда бы отчислялись 25-50% госпошлины, распоряжаться которыми могли бы только специальные судебные администрации. Если учесть, что по всей судебной системе объем госпошлины составляет примерно 1,5 млрд. грн., а на потребности судов общей юрисдикции, включая и затраты на судебную реформу, необходимо не более половины этой суммы, то государство вполне способно пойти на такой временный шаг.
- На упомянутом пленуме арбитры жаловались, что им не хотят выделить даже 10% отчислений от сумм госпошлин и штрафов и что главный противник этой меры - председатель ВСУ Виталий Бойко.
- А вот штрафы включать в спецфонд нельзя. Иначе суды будут заинтересованы в увеличении числа и размера штрафных санкций, а не числа рассмотренных дел и справедливого их решения. Ибо только в последнем случае у населения возникнет сильный стимул обращаться за разрешением своих споров в суд, а не к рэкетирам и взяточникам из судебных и правоохранительных органов. Что же касается мнения В. Бойко, то в принципе он прав: судопроизводство не должно быть связано с какими-то материальными соображениями. Но что делать, если у нас нет денег на серьезную судебную реформу и когда власть пытается использовать экономические неурядицы в качестве рычагов управления судебной системой? Просто нужно законодательно установить срок действия этого отступления от общепринятых норм, включая размер госпошлины, чтобы у власти не было искушения уменьшить ее «во имя интересов народа».
- Как вы относитесь к мнению некоторых наших политиков, что ради большей независимости судей они должны выбираться не ВР, а территориальными общинами?
- Этот принцип пригоден для института мировых судей, разбирающих небольшие конфликты в общине, но не для тех, кто принимает решения от имени государства. Я беседовал с юристами из США, где такая практика существует, и они высказали критическое отношение к ней. Часто с приближением срока переизбрания действия судьи становятся популистскими, что в наших условиях господства правового нигилизма и отсутствия правовой культуры будет выражено еще более сильно. Если кандидаты в депутаты почти открыто покупают голоса, то разве у судей будет нечто иное? Вспоминаю, как парламент выбирал первых 450 судей на пожизненный срок. Минюст предложил своим начальникам региональных управлений опубликовать на местах списки с просьбой к гражданам уведомить о существенных замечаниях в адрес кандидатов. Так вот, с одной стороны, поступили весьма немногочисленные жалобы, а с другой - горы обращений трудовых коллективов в пользу того или иного судьи.
- Но ведь и в ВР при выдвижении судей работают преимущественно кланово-территориальные интересы.
- Смысл любой политической системы заключается в соотношении сдержек и противовесов. С этой точки зрения в нынешних конкретно-исторических условиях парламентский механизм более уравновешен. Ибо там действуют более или менее равные по силе группы, а в территориальных округах - только чьи-то деньги.