Реакция провинции на «кассетный скандал» мало напоминает взрыв возмущения. Если это и взрыв — то, говоря языком саперов, у него минимальная, а местами — и просто нулевая бризантность, т.е. дробящая разрушительная сила. Практически везде мероприятия, проводимые оппозицией, проходят казенно и предсказуемо. Везде один и тот же сценарий, одни и те же, как правило, немногочисленные исполнители. Повсюду коммунисты дистанцируются от «зачинщиков», представляющих СПУ и «Батьківщину», «Собор» и Рух, УКРП и УНА-УНСО. И в то же время как бы участвуют в как бы акциях протеста.
На Черниговщине, к примеру, представители КПУ, демонстративно не вставая под знамена «Украины без Кучмы» и Форума национального спасения, запланировали ряд собственных действ, кульминацией которых должен стать «Марш пустых кастрюль». Но — в разговоре с нами этого не отрицали ни региональные лидеры социалистов, ни первый секретарь горкома КПУ Николай Лебединец — немало членов компартии по собственной инициативе, несмотря на партийные разногласия, принимают участие в некоммунистических антипрезидентских манифестациях. В других регионах, насколько можно судить, ситуация схожая.
Столь же шаблонно и противодействие власти — везде одни и те же таинственные звонки, информирующие о несуществующих взрывных устройствах. Везде все та же борьба за «единство архитектурного стиля».
Кстати, как сообщил глава черниговской региональной организации ВО «Батьківщина» Валерий Дудко (и это свидетельство подтверждается документами), именно в Чернигове родилась идея окрестить палатку «малой архитектурной формой». Таким образом, установка ее стала противозаконной без разрешения местных зодчих. Подобный опыт борьбы с палаточными городками теперь востребован в столице и других регионах. Упомянутые меры всюду создают оппозиции хорошую рекламу и везде подрывают авторитет властей — и местных, и центральных — значительно эффективнее самих акций протеста.
Власть невольно становится своим игроком в чужой команде. Однотипные глупости, ею совершаемые, неумолимо пополняют ряды оппозиции. За примерами далеко ходить не надо.
Стоило, например, представителям черниговского филиала Социалистической партии разбить палатки у торгового центра «Дружба», как приехали саперы и начали искать в супермаркете несуществующую очередную «бомбу». Естественно, прилегающую территорию пришлось очистить от пикетчиков. В итоге интерес окружающих к происходящему возрос многократно.
Другой случай. Один из поездов, перевозивших в столицу участников акции «Украина без Кучмы», задержали якобы потому, что в вагонах была разлита ртуть. Следующий, в который пересели оппозиционеры, тоже задержали — под предлогом поиска «адской машины». По словам очевидцев, «разлитая ртуть» послужила последней каплей, источившей терпение пассажиров: протестовать против Кучмы отправились даже те, кто изначально это делать не собирался.
И тем не менее говорить о массовом характере происходящего не приходится. Последнее антипрезидентское мероприятие — отголосок всеукраинской акции «Народный трибунал» — собрало по оценкам организаторов, совпадающих с нашими, 450—500 человек. Местная пресса занизила это число в два-три раза, но сам факт митинга осветила. Черниговская милиция вела себя по отношению к митингующим весьма терпимо. Однако вовсе не пять сотен человек, собравшихся, чтобы выразить свою гражданскую позицию, и даже не десяток тысяч активистов разных партий определяют сегодня социальную температуру Черниговщины.
Просто, наверное, «кассетный скандал» оказался не самым подходящим градусником для ее измерения. В самой аполитичности большинства людей, в какой-то враз подкосившей их свинцовой усталости, статичном отвращении к власть имущим всех рангов и калибров усматривается симптом кризиса, возможно, еще более глубокого, чем тот, что привел в конце 80-х к «колбасному бунту». Многие уже позабыли об этом воистину историческом для Чернигова событии. Массовые выступления жителей города возникли по пустячному в общем-то поводу и тем не менее привели к отставке областного руководства.
Местная организация партии «Батьківщина» провела социологический опрос. Результаты его поражают. Далеко не каждый из опрошенных вообще слышал что-либо о деле Георгия Гонгадзе. Для тех, кто слышал, — в 79% случаев источником информации стали общенациональные телеканалы. И лишь в 13,8% — газеты. Люди превратились в пассивных реципиентов информационного потока, подчас не интересующихся даже бесплатно распространяемой расшифровкой знаменитой записи. Отсутствие интереса отнюдь не означает, что эти события не представляются людям важными. Так тяжелобольной рано или поздно перестает заглядывать в журнал «Здоровье». За всем этим безразличием, взаимным отчуждением, дистанцированностью от общественных проблем физически ощущается мощнейшая энергетика безнадежности, неверие в себя, в государство, в завтрашний день. К чему приведет это состояние — покажет время. Может быть к очередному непрогнозируемому властями всплеску гражданской активности?
(Репортажи наших собственных корреспондентов с мест читайте на 5-й стр.)