Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, говаривал поэт. Но если поэту такая вольность дарована свыше, то политик — все-таки существо приземленное. И кому-кому, а Президенту Леониду Кучме, провозгласившему летом прошлого года одним из своих приоритетов борьбу с «пятой властью» — организованной преступностью и всеобщей коррумпированностью, можно было бы заранее подумать, какой гидре ему придется рубить головы и в каких неожиданных местах и вариантах эти головы будут появляться заново. Подумать и если не вообще заранее признать свою несостоятельность, то хотя бы более тщательно подготовиться. И понять: в стране с приходом «новой метлы» ее пожелания угодливые чиновники воспримут как сигнал к новой кампании и попытаются извлечь из нее максимальную пользу для себя и вред для противников. Таким образом, антимафиозная борьба в Украине с самого начала с большой долей вероятности была обречена на использование в чисто политических целях. Так оно, по-видимому, и случилось.
Краткая предыстория вопроса. К приходу Л.Кучмы к власти вся страна в целом и отдельные ее регионы и города были давно и устойчиво поделены на сферы влияния как откровенно мафиозных группировок, так и полумафиозных образований, тесно связанных с государственными и негосударственными производителями.
Первые — это накачанные мускулистые ребята одинакового вида практически везде возле ларьков и киосков: зеленые штаны, кожаные куртки, надбровные дуги, плавно переходящие в коротко стриженные темечка, и затылки, уходящие в бычьи шеи. Лица — интеллектом не обезображены ничуть.
Вторые — конгломерат послоенее. Тут и беловоротничковая мафия, и «отсиденты» из бухгалтеров, завскладов, товароведов, продавцов и т.п., и бывшие парт-комсомольские работники, «забывшие» сдать аналогичные деньги и основавшие на них посредническо-коммерческо-банковские структуры с модными, никому до сих пор непонятными названиями, к примеру, «траст». К ним тесно примкнули те, кто начал «хозяйствовать по-новому», обогащаясь на теле госпредприятий и сидя в различных креслах их руководителей.
Все они за два-три года «нового мышления» заимели плотные связи с органами или отдельными чиновниками местной и (в зависимости от уровня и оборота) центральной власти. Конечно, это общая схема, были исключения, к примеру, не все они могли, идя в рестораны, одевать клубные пиджаки с блестящими пуговицами, но сути дела это не меняло и не меняет.
В этих условиях, естественно, преступность, особенно экономическая и направленная против личности, выросла в десятки раз, а раскрываемость преступлений аналогично упала. Отдельные же регионы, например, Крым, превратились в полигоны для кровавых вооруженных экономико-политических разборок, в которых гибли не только сами «фигуранты», но и ни в чем не повинные граждане.
Л.Кучма и поддержавшие его новые депутаты начали борьбу крупно, но традиционно: с подкопа под прежнее руководство. Появилось дело бывшего и.о. премьер-министра и депутата нового созыва Ефима Звягильского. Ему «припаяли» хищение 20 миллионов «баксов». Однако в пылу депутатско-президентской решимости только предельно цинично ёрничащие скептики обратили внимание на то, что парламент лишил неприкосновенности депутата Звягильского не в мае 94-го, когда было начато расследование, а тогда, когда «героя» и след простыл в Украине.
Более того, со временем, когда деятельность поверивших в серьезность борьбы с «пятой властью» начала набирать обороты, обнаружилось, что для депутатов лишать кого-либо из своих коллег депутатского иммунитета — это все равно, что рубить сук под собой лично. Ведь разного рода лоббированием и «пробиванием своих» занимались в той или иной мере практически все, и деятельность эта не всегда могла оказаться законной. Да и в депутатах оказались или за мандатами устремились практически все представители «высшего света», кто не успел вовремя сориентироваться и перейти в стан победителя Л.Кучмы. Особенно старались министры и заместители. И действующие, и «эксы». Среди них оказался и сам экс-президент Леонид Кравчук, которого до и после избрания депутатом некоторые средства массовой информации не без задней мысли и, видимо, не без подсказки обвинили в стремлении скрыться от ответственности за депутатской неприкосновенностью. Появился и такой тезис: мол, никого не возьмут и не посадят, потому что все повязаны, и главное, чтобы обвиненные не начали говорить. Иначе — всемирный или, по крайней мере, всеукраинский криминальный «потоп». Борьба с мафией в этих условиях, несмотря на обилие разоблачений в масс-медиа, забуксовала. И особенно, если это касалось высших эшелонов. Кое-кого, правда, сняли с должности, однако те же циничные скептики заметили: снять — не посадить с конфискацией имущества, а следовательно, отстранение от должности насосавшегося «паука» без соответствующих выводов — значит только освободить место у кормушки для нового. Циников опять не послушали.
Однако в последние недели стала откровенно заметна несколько новая тенденция. Вернее, получила мощное продолжение практика использования обвинений в преступных деяниях для сведения личных счетов и для компрометации деловых и особенно политических противников.
Причина проста. Борьба за всю полноту власти в стране между президентскими и парламентскими сторонниками практически зашла в тупик, и силы разделились приблизительно поровну. Народ же взирал и взирает на эти игрища с предельной пассивностью, поэтому понадобились новые аргументы. А что лучше возбуждает среднестатистического украинца с его менталитетом, как не сообщение, что ближний его где-то нагрел руки, а сам он туда не успел. Призывы «наказать» не слышатся разве что из моргов, откуда уже ушли санитары.
Так на свет появились или напомнились новые громкие «дела», главными участниками которых стали «упрямые» руководители парламента: спикер Александр Мороз и его первый зам. Александр Ткаченко. Первого обвиняют в том, что не без личного интереса выделил из госказны инвалиду Смирнову 500 тысяч долларов на операцию, стоимость которой даже в США около 40 тысяч. Второму напомнили, что когда он возглавлял ассоциацию «Земля и люди», то на 70 миллионов долларов прикупил автомобили, а никак не сельскохозяйственный дефицит. Не последнюю роль во всех этих и других разоблачениях играл и по-прежнему играет председатель постоянной комиссии ВС по борьбе с организованной преступностью и коррупцией Григорий Омельченко, которого поддержали многие депутаты, желавшие таким путем устранить левое консервативное руководство парламента, принять президентский Закон о власти, создать исполнительную вертикаль и наконец приступить к обещанному рыночному реформированию.
Сначала ничего не выходило. Справедливости ради нужно сказать, что два «высоких» парламентских Александра пытались защищаться тихо, без скандалов. Не дали. Разразился громкий скандал между частью депутатов и президентской администрацией со всенародным обоюдным полосканием в сессионном зале парламентско-президентских портков.
Сейчас уже не важно, кто срежиссировал конфликт и кто на что в итоге рассчитывал. Важны два момента: во-первых, был ощутимо подмочен авторитет обеих ветвей власти, что, естественно, отрицательно сказалось на действенности всей власти во всем, в том числе и в борьбе с преступностью. Во-вторых, часть депутатов (наиболее остро, например, Степан Хмара) заявили, что их не пустили к Президенту только потому, что не хотели, чтобы Л.Кучма узнал всю правду о мафиозности и коррумпированности. Эту версию как свою и подхватили Александр Мороз и его сторонники: мол, что вы на нас катите, на себя посмотрите.
В противоположном стане, видимо, «посмотрели», и дуэль обвинений продолжилась. В бой пошла «тяжелая артиллерия». Заместитель Генерального прокурора Украины Ольга Колинько всенародно сообщила, что на нее оказывают давление из верхушки ВС, в частности, А.Ткаченко требует закрыть «дела Мороза и Ткаченко».
«Ответка» не замедлила: член президиума парламента Виктор Понедилко совершенно бездоказательно намекает в прессе, что «Ефим Звягильский выпорхнул, возможно, не без помощи Омельченко». Последний, видимо, защищаясь, обнародует два документа: письмо Генпрокурору с просьбой арестовать Звягильского и ответ Генпрокурора, мол, соберем доказательства — арестуем.
«Пинг-понг» продолжил уже сам А.Мороз. На встрече с профсоюзным активом 21 февраля он рассказал, что когда на заседаниях Президиума ВС Г.Омельченко уж очень рьяно начинает «бороться с мафией», то его всегда останавливает сидящий напротив Борис Олийнык, который спрашивает: «Гриша, где Фима?». Г. Омельченко, дескать, сникает. Зал посмеялся, А.Мороз ничего не добавлял и не утверждал, однако дело, кажется, было сделано.
Каковы будут дальнейшие ходы соперничающих, предугадывать сложно, да и, в принципе, не так уж важно. Ведь сегодня уже очевидно, что такая «борьба с мафией» заронила в украинском народе большие-пребольшие сомнения в желании что-либо делать в этом направлении, кроме провозглашения красивых лозунгов и получения временных политических дивидендов. Власть — и Президент, и парламент, и силовые структуры — стремительно теряют остатки народного доверия к себе, а следовательно, и ко всему государству в целом.
Такая борьба с преступностью откровенно показала разрыв власти и народа, вернее, отсутствие влияния общественного мнения, требующего защитить «маленького человека», на власть, занятую своими разборками. На эти разборки идут силы, извините за тавтологию, силовых и правоохранительных структур, в частности, Генеральной прокуратуры, которая, как в любом цивилизованном обществе, уже давно должна была бы дать четкие заключения по каждому из «дел» высоких должностных лиц.
Все это ведет к усилению пассивности в настроениях людей. А лучшего грунта, в котором будет закопано еще не родившееся правовое государство в Украине, и поискать трудно. И поскольку все главные теневые герои, равно как и второстепенные персонажи, пребывают на свободе и продолжают тупо строить криминальное государство, то вопрос Бориса Олийныка по своей злободневности приобретает чрезвычайно символический характер и вес. Неужели же в нем нужно будет только менять имена: «Гриша, где Фима? Лёня? Саша? Дима? Гриша?...»
Гамлету такое и не снилось.