Когда-то это прозвучало бы удивительно, а теперь - непреложный факт: Донецк вышел на свой "майдан". Сменяя друг друга, активисты несут вахту параллельно с киевлянами. Более того, не слишком масштабная поначалу акция нескольких десятков горожан постепенно превратилась в протестную площадку сотен.
Переломным моментом, безусловно, стало жестокое избиение "Беркутом" студентов на Майдане. На следующий день, 1 декабря, в Донецке собрался самый многолюдный митинг из всех, проходивших до того и после.
В центре города собрались около 500 человек. Примечательно, что политические симпатии мотивов выхода на эту акцию протеста отошли на второй план. В Донецке не слишком много горячих сторонников евроинтеграции, еще меньше яростных противников (тематический митинг "Русского блока" продемонстрировал это наглядно), при этом достаточно большое число евроскептиков и просто консерваторов.
Однако в тот день люди пришли на местный "майдан" главным образом не по политическим, а по морально-этическим соображениям. Пришли высказать тривиальную мысль: бить детей - плохо. Тем более детей, не сделавших ничего плохого.
Выяснилось, что в Донбассе, где культ грубой силы в почете, немотивированное и демонстративно жестокое насилие вызывает возмущение даже у людей глубоко аполитичных. Возможно, потому, что здесь лучше других помнят, насколько случайным бывает выбор жертв, когда большие дяди показывают силу.
Кроме того, многие сумели принять, оценить и полюбить традицию мирных украинских протестов. До 2004 г. любая немногочисленная кучка инакомыслящих тут же накрывалась массированной атакой "титушек" (тогда их называли просто "быками"). По сравнению с этим, одна лишь возможность в компании пары десятков единомышленников выйти на площадь и высказать свою позицию без помех, казалась глотком воздуха свободы.
В Донецке отчетливее всех понимают, куда пытаются загнать страну милицейскими дубинками и бригадами "спортсменов". Дончане там уже были, и возвращаться в это состояние категорически не хотят.
Разумеется, в данном случае речь идет о не слишком большой группе людей активной гражданской позиции - членах оппозиционных партий, общественниках, блогерах etc. Им с огромным трудом удалось перевести местную методику борьбы с инакомыслием из формата силового подавления в жанр мелких пакостей, вроде блокирования транспорта активистов или судебного запрета пикетов.
Донецкий "майдан" с того дня имел небольшую численность, но неслабую пропускную способность. Едва ли не сразу же "все ушли на фронт", то есть отправились в Киев. На месте остался только небольшой мобильный штаб, через социальные сети призывавший на ежедневные митинги новых участников. Зачастую и неофиты тут же собирались в группы для поездки в столицу.
Новые лица почти все были крайне молоды. Старый состав матерых "несогласных" разбавлялся исключительно студентами. Молодежь отреагировала на трагические события с участием ровесников. И почти сразу же похоронила потенциальный "Северодонецк", начав свою публичную активность с обращения к львовским студентам.
Очень скоро наивные романтики революции поняли, что такое настоящая политическая борьба. "Недовольных студентов у нас нет", - отрезал спикер облрады Андрей Федорук, выслушав руководство вузов. В рамках этой концепции началось вполне привычное составление списков неблагонадежных, профилактические беседы и прочая рутина донецкой демократии. Опытные товарищи с "майдана" взялись обучать молодежь правилам выживания: агитировать в любом вузе, кроме своего, никаких следов в открытых сегментах Сети, провокационных разговоров избегать, атрибутику и символику за пределами митинга не носить…
Особо следует отметить реакцию власти на проявление солидарности некоторой части дончан с участниками киевских протестов. В первые дни официальные инстанции хранили глухое молчание. Вялые попытки пригнать к памятнику Тарасу Шевченко, где собирались активисты "майдана", коммунальную технику и рабочих (сначала под предлогом помывки памятника, потом якобы для ремонта плитки) не в счет.
Это имитация противодействия. Как обязательная программа в фигурном катании. В конечном итоге памятник протестующие помыли сами, а плитку рабочие лениво поковыряли в стороне от митинга. Пара ряженых казачков с пятиэтажным матом и подвыпившие молодые люди с экзистенциальными дискуссиями - это вообще смешно. По крайней мере, для Донецка, где еще девять лет назад вышедших на площадь оппозиционеров "глушили" молотками и кусками арматуры.
Подобные телодвижения властей скорее можно счесть инстинктивной судорогой. Но при отсутствии команд сверху давить куцый протест правящая сила не стала.
Мотивы "вождей" понять немудрено. Донецкая власть извлекла из событий 2004 г. три главных урока:
- Виктор Федорович в противостоянии с Майданом может и проиграть;
- в случае проигрыша он будет спасать себя, и только себя, остальным будет брошен клич "Спасайся, кто может!";
- поэтому лучше не делать резких движений без особой необходимости, а тем паче подставляться под статью.
В результате ни одного из самых ожидаемых шагов здешние партийцы-чиновники не сделали. Они не потребовали введения чрезвычайного положения и не заикнулись об очередном "Северодонецке".
Напротив, в каждом из опубликованных открытых обращений всячески подчеркивалось стремление к сохранению единства. И осуждались действия силовиков в ночь на 30 ноября.
"Нарушение конституционного права граждан на мирные собрания и жестокость в отношении мирных жителей должны получить законное осуждение. То, что случилось в Киеве, касается нас всех, ведь мы - украинцы, и Киев - наша столица", - первым отреагировал на произошедшее губернатор Донецкой области Андрей Шишацкий.
Депутаты Донецкой городской рады на экстренной сессии также потребовали "объективно и всесторонне разобраться в причинах возникновения инцидента, произошедшего в ночь с 29 на 30 ноября 2013 г.".
Наконец, внеочередная сессия областной рады обратилась к жителям региона и страны с такими словами: "Мы возмущены неоправданно жестокими действиями силовых структур на Майдані Незалежності в ночь с 29 на 30 ноября, когда под угрозу были поставлены не только здоровье и жизнь людей, но и сами основы конституционного строя".
Конечно, отдельные депутаты требовали более жестких формулировок. Иные с подачи коммунистов даже публично аплодировали "Беркуту". Но "ястребы" были не в фаворе. Не приученная проявлять инициативу региональная элита застыла в выжидательной позиции.
Руководству донецкой ячейки бело-синих сейчас вообще не позавидуешь. С первых дней евромайдана столичное начальство и по партийной, и по правительственной, и по президентской линии требовало разъяснять людям политику партии.
Но проблема в том, что сами "вожди" не могли понять идеологических кульбитов. Майдан стоит за евроинтеграцию, Виктор Федорович тоже (формально) за евроинтеграцию, а мы тогда за что? В чем, так сказать, заключается генеральная линия?
В растерянности официальные лица наговорили глупостей столько, что веселить Интернет хватит еще на много лет. Образно говоря, выгуляли тараканов из головы на славу.
Из маловразумительных, но страстных речей следовало, что самое страшное в Европе - это содомиты-афроамериканцы, состоящие в однополом браке и торгующие голландскими помидорами у подножия Эйфелевой башни (депутат облрады Антонина Хромова, КПУ). Или, скажем, директор завода, приходящий на работу с накрашенными губами (депутат Николай Загоруйко, ПР). Отчего любая речь об экономических угрозах часто сворачивала на тему содомии, пусть разбираются психологи, мы же просто отметим факт.
"Батя" никогда своих детей не предаст", - резюмировал разгул идеологической мысли мэр Енакиево Валерий Олейник.
Джордж Оруэлл был идеалистом. У него оратор мог "сменить линию буквально на полуфразе, не только не запнувшись, но даже не нарушив синтаксиса". В реальности таких виртуозов - считанные единицы, и все они - не в Донецке.
Здесь регионалы впали в такой ступор, что не смогли с первой попытки собрать контрмитинг. В конце концов справились, взяв на вооружение привычные лозунги "Работать надо, а не митинговать!" и "Донбасс - за стабильность!". Вышли, постояли, ушли - строго по плану и графику…
…Донецкий историк Станислав Федорчук последние пару недель был во Львове, где учится в аспирантуре. "И меня все время спрашивали: а что там Донецк, выйдет? - Я им отвечал - Спокойно, все будет. Ну, я сам хотел так думать. И с какой гордостью я потом говорил: видите, Донецк - это не только Янукович!", - рассказывал он мне во время случайной встречи на донецком "майдане".