Периодически надо возвращаться в детство. Хотя бы для того, чтобы освежить в памяти здоровые и наивные эмоции, утерянные в этом злом и циничном мире. Это раньше казалось, что в детстве были проблемы. Эх, нам бы эти проблемы сегодня!
Возвращаться надо, поскольку тогда становятся понятными многие причинно-следственные связи. Мальчик жил в неблагополучной семье — и вырос бандитом. А этот в благополучной — и вырос ученым. А этот в среднеблагополучной — пошел в предприниматели.
В детство периодически надо возвращаться, но категорически не следует в него впадать. Разрушение пасочки в песочнице соседа по двору крайне редко бывает частью глобального стратегического плана — скорее, реакцией на его противную физиономию. А последствия могут быть непредсказуемыми. Например, выйдет старший брат и начистит физиономию.
Иногда кажется, что лучшими политологами у нас скоро станут детские психологи, а Макиавелли успешно заменит Корней Чуковский. К мыслям обо всем этом привела логика проведения конституционной реформы.
Поскольку можно как угодно анализировать соответствие будущей модели управления страной разделению властей во Франции или США и ничего это не даст. Можно сколь угодно долго прикидывать прелести консенсуса олигархов для отдельно взятого гражданина, не замечая, что вместо анализа происходит убеждение самого себя, окружающих политиков и тети Вали из соседнего подъезда, причем аргументация используется для всех одна. Тут уже надо определиться — или ты сам и вышестоящий политик находятся на уровне уважаемой тети Вали, или она, наконец, стала субъектом власти, что вряд ли.
Можно до какой угодно степени уползать в политологические дебри, но проще и полезнее обратиться к земному и элементарному.
Во дворе стоит машина, и есть большое желание, чтобы Сережка из 25-й квартиры никогда не сел за руль и даже не потрогал его. Нормальное, законное желание.
Закрыть машину на ключ и унести его нельзя ввиду отсутствия ключа. Поэтому надо сделать что? Правильно, сесть за руль и отогнать ее с глаз его паршивых долой, а затем пользоваться автотранспортом по мере необходимости.
Садимся мы, значит, на сидение это переднее… Ручек много всяких, рычажков и кнопочек. И нажимаем мы их по очереди. По принципу: не может же она не поехать. И она поехала. Сначала медленно, а потом быстрее. Под горку. По всем законам всемирного тяготения. Потому как с ручника мы ее сняли — нашли его, а где тормоз, надо еще разобраться. И едем мы вниз красиво, с ветерком и тихо радуясь переменам за окном. И тормоз уже не ищем, потому что хорошо. И дорога перед нами светлая и безоблачная. Вот только впереди что-то начинает маячить высокое и узкое. Вроде как столб…
Плавно перейдем к родственной теме, а именно к конституционной реформе. Этапу нажимания кнопочек депутатами в сессионном зале.
Действующая система управления государством, как всем понятно, проклята. Много было сказано по ее поводу. Что она неработоспособна, что ветви власти неизбежно входят в столкновение, что ответственности в итоге не несет никто. Правда, через пять минут те же самые люди утверждают, что хоть все не работает, но Президент управляет всем, и это плохо, поскольку все зависит от одного человека.
И тут снова желательно определиться — не работает, потому что Президент плохо управляет или потому что ему мешают другие ветви власти. Если Президент — так надо так и сказать. Так, мол, и так, Леонид Данилович, не удались вы как Президент (оппозиция, кстати, так прямо и говорит). Но ведь лучше вас все равно быть никого не может, посему в случае наихудшем, то есть прихода другого человека, будет нам полная хана.
Если мешали — тоже надо сказать, кто и почему. Может, тогда, с человеческим фактором поиграться? Неужто оскудела земля украинская?
Оскудела, вздыхают заинтересованные. Долгие месяцы шли поиски украинского Путина. Дошли до глав районных администраций, но Путин обнаружен не был, что неудивительно — разведчик, как никак. Правда, искали не совсем Путина и не те люди, которые должны были делать это по должности.
Искали даже не клона российского президента, а куклу, на него похожую. И не органы власти, а энтузиасты, заинтересованные в простых движениях по самосохранению.
Власть поиском не занималась, поскольку плюнула на это дело с высокой башни в 2002 году в тот самый момент, когда была реализована спецоперация (выражаюсь термином, понятным заинтересованным лицам) по смене руководства администрации Президента и перемещению одного человека, всем надоевшего, в противоположную Президенту ветвь.
Вот с этого момента путин (не как человек, а как явление — консенсус) не только не был предметом поиска, а, наоборот, — в случае обнаружения был бы разжалован в дворники. Поскольку смешно было бы ожидать, что люди, только что власть получившие, тут же начнут поиски человека, с которым ею надо было бы реально поделиться. Подчеркиваю, реально. Вообще-то это было бы мудро и дальновидно. Но в конкретных условиях для конкретных людей — смешно.
Именно в этот момент — в июне 2002-го — открылась дверь автомобиля, куда категорически не должен быть впущен вышеупомянутый Сережка. И взгляду попавшего в кабину индивидуума открылся чудный вид кнопочек, рычажков, а также большое рулевое колесо. И показалось ему, что это — тот же велосипед, только в профиль.
Началось выполнение понятных и законных задач, прежде всего кадровых — подбор людей в органы власти и известную партийную структуру. В органы власти для решения тактических задач, в структуру — стратегических. Оная работа к настоящему времени практически завершена, и это является фактором, значительно больше влияющим на политику, чем какая-то реформа.
Она родилась сначала как идея, и все мы наблюдали, как она развивалась, видоизменялась и трансформировалась. Легко и спокойно менялись способы избрания президента, формирования правительства, законы о выборах. Хотелось бы обойтись без популярного в последнее время сравнения с играми, да не выйдет. В конце концов здесь не Россия, где, по блестящему выражению Г.Явлинского, игры нет, а есть счет на табло.
Возьмем понятный для многих футбол. Первые пятнадцать минут мы играли по правилу «вне игры». Потом, по договоренности игроков, правило отменили. Правда, не всем об этом рассказали.
В тот момент, когда до всех, наконец, дошло про «вне игры», решили бить не одиннадцатиметровые штрафные удары, а трехметровые. Информация об этом пошла в массы, но пока они ее осмысливали, поменяли ворота. Затем просто перестали тратить время на такую ерунду, как оповещение членов команд, а просто перманентно меняли мяч на шайбу, траву на песок и футбольную форму на водолазные костюмы.
Как уже говорилось, действующая система организации власти проклята наукой и практикой, и это правильно. Произведенная ночью Конституция была отчаянной попыткой уставших и прижатых к стенке людей родить нечто консенсусообразное, когда надо было всем игрокам дать по полномочиям.
В итоге родилось нечто среднее между парламентской и президентской республиками, похожее на Польшу, но не Польша; на Францию, но не Франция.
Правда, известными способами Президент в конце концов консенсус привел в соответствие с собственными представлениями о власти. И это говорит не столько о его коварстве и подлости, сколько об умении расставлять, разделять и властвовать. Уж в чем-чем, а в отсутствии этого умения Президента не может упрекнуть никто. Это его качество никогда не нравилось никому — ни врагам, что понятно, ни так называемым соратникам. Что тоже понятно, поскольку соратники никак не могли понять, как это Президент не может отдать каждому из них все.
Он, собственно, и оставался Президентом, пока всем все не отдавал, зная как «Отче наш», например, что силовики не могут быть приватизированы никем, кроме его самого. Поскольку именно независимость силовиков от негосударственных финансов является одним из факторов, который отличает государство от бригады.
В итоге было выстроено нечто, похожее на вертикаль власти, состоящую из силовиков, губернаторов и глав райадминистраций. В той или иной степени губернаторы, конечно, с финансами сталкивались, но, как правило, со своими собственными. Сильный губернатор, соответственно, выстраивал вертикаль в районах, договариваясь с советами или выстраивая их по струнке.
Кабинет министров оставался оперативным штабом по реализации принятых Президентом решений. В тот момент, когда начштаба начинал подумывать о собственном месте в истории, его удаляли то ли за собственный имидж, то ли за плохое здоровье, то ли просто ни за что.
При этом вся эта коррумпированная, громоздкая и вообще плохо пахнущая вертикаль как-то работала. Плохо, но работала. Потому что все разговоры о коллективной безответственности есть банальной неправдой. Ответственность была — как правило, перед Президентом, иногда перед премьером. Перед народом, правда, практически никогда, но мы ведь говорим о реальности, а не фантазируем.
Конечно, к этой системе есть большие претензии у оппозиции, поскольку она достаточно эффективно эту оппозицию молотила. Правда, она обладала потенциалом и договора с оппозицией, что иногда использовалось.
Разломать это все было, как известно, решено ввиду опасности (только опасности!) попадания на вершину системы мальчика Сережки из чужой песочницы. Опасности, которая кое-кем была понята как неизбежность.
Но не только поэтому. Политика равноприближения олигархов имени Леонида Даниловича успешно работала долгие годы. И в этом деле он достиг успехов, гораздо больших, чем, кстати, Ельцин, который олигархов менял. А мы их держали равноприближенно. Чрезмерно приблизившегося поражал гнев товарищей.
Но вот только эта политика имеет свое начало и свой конец. Как во времени, так и в пространстве. Разные есть точки зрения по поводу времени, но минимум за два года до выборов надо было собрать всех и сказать — вот, ребята, есть человек, прошу жаловать, любить не прошу.
Но Президент этого не сделал, продолжая играть в приближенность и думая, видимо, что она сама собой образуется. Помните, у Шварца в «Обыкновенном чуде»: «Когда душили жену, он стоял рядом и приговаривал: «Потерпи, может, все обойдется»?
Равноприближенные они на то и «равно», чтобы не договориться. Во всяком случае, способов расчленить (в переносном смысле) нового президента на троих найдено не было. Вот если бы в прямом, тогда совсем другое дело…
В итоге на наших глазах рождается странный организм, обладающий чертами государства, закрытого акционерного общества, профсоюзного собрания, сходки и дурдома.
Далее речь пойдет о рождающемся субъекте исключительно с точки зрения его эффективности, а не роли отдельных личностей в истории. Нужные фамилии проставьте.
Итак, имеем Кабинет министров, переформированный, ясное дело, до президентских выборов. Состоящий, грубо говоря, из трех частей, каждая из которых представляет известную всем финансово-промышленную группу. Кабмин дериба… делится на три равных части по принципу «тебе Минфин, мне Минэкономики, ему Минтоп». Нормально.
Имеем загвоздочку с премьером. В принципе, можно отдать его кому-то из участников процесса, но лучше не рисковать и посадить туда… Да кого угодно с обязательством подписывать, что скажут. А вот вице-премьеров поделить по-настоящему и именно под них выстроить все три вертикали. Порешали.
Поровну поделили силовиков. Это уже не смешно, но делить все равно придется — не оставлять же их в свободном плавании. И вот тогда вечное соперничество СБУ и МВД не будет базироваться на каком-то менталитете руководителей ведомств и кадровых сотрудников среднего звена, а приобретет надежную материальную основу и возможность патронов не жалеть.
Дальше губернаторы. Возможен вариант поделить по понятиям, возможен — по справедливости, возможен — по Ильфу и Петрову («Золотой теленок», Сухаревская конвенция, кто помнит — знает, кто не помнит — почитайте).
Правда, при этом имеем избираемые по пропорциональному принципу облсоветы и райсоветы, в результате чего где-то большинство в них получают партии губернаторов, где-то коммунисты, а где-то (да-да!) «Наша Украина». Помимо этого имеем избираемых мэров, спектр которых, как обычно, очень широк — от крепких хозяйственников и уважаемых бизнесменов до полуумных.
И, наконец, имеем президента. Кто бы им ни стал, человека с собственным мнением. Даже если у него раньше не было, оно быстро появляется, проверено.
Президент, кроме всего прочего, имеет право приостанавливать действие и отправлять в Конституционный суд постановления Кабмина. А теперь вообразите себе несколько представлений в суд в день…
Подытожим. Три Кабмина в одном. Змей Горыныч. С разницей, что у рептилии одна кровеносная система и ни одна из голов не претендует на желудок, а все им пользуются. Как вы понимаете, случай не тот.
Три страны, в смысле, три группы губернаторов. Причем не разделенные по регионам, а разбросанные пятнами (тебе — Житомирскую, мне — Винницкую…).
Периодически выпендривающиеся местные советы.
Президент, который ни за что не отвечает, но может многое блокировать. Да при этом еще ездит по стране и рассказывает, какая все-таки гадость это ваше правительство. Неплохо?
То, что создаваемая система просто по определению не может работать эффективно, легко докажет каждый, кто хоть мельком знаком с таким предметом, как теория управления. То, что она может похоронить или значительно замедлить темпы экономического роста, скажут многие, имеющие отношение к экономике. Хотя бы потому, что инвестициям нужны четкие и понятные правила игры, а не борьба понятий.
И главное, что она неэффективна даже для участников процесса. Помните детский анекдот. «Лежит Змей Горыныч. Одна голова другой: «Выпьем?». Вторая: «Выпьем». Третья: «Ну да, как бухать, так вдвоем, а как блевать, так втроем».
И дело, снова подчеркиваю, не в персоналиях. Думаю, что тройка «Ющенко — Тимошенко — Мороз» вполне могла заменить в воображаемом раскладе тройку «Медведчук — Пинчук — Янукович».
Дело в том, что романтики от олигархократии отнеслись в случае разработки и реализации реформы к государству как к среднему (даже не крупному) предприятию, которое в случае неудачи реструктуризации может быть ликвидировано, а на его базе создано новое. Кстати, с обязательным сокращением численности работающих.
Организаторы отнеслись к процессу, от которого в конечном счете зависит благосостояние, а иногда и жизнь миллионов людей — как к любопытному эксперименту, забавной интеллектуальной игре.
Иногда создается впечатление, что это могут делать только те, кто с этой страной связан исключительно как с местом временной работы или заработка. Впечатление не без оснований. Есть, наверняка, люди, которым по большому счету все равно, чего демонтировать — то ли государство в Украине, то ли коровник в Узбекистане, поскольку дом и семья у них в другой стране, где в ближайшие годы будет слегка однообразно, зато стабильно и надежно.
Многим кажется, что именно эта ныне «стабильно стабильная» страна и является заинтересованным субъектом процесса. И снова-таки — доля истины в этом есть, поскольку гораздо проще влиять на происходящее, вступая в диалог с каждой в отдельности головой Змея Горыныча. В текущих политических условиях очень просто сделать так, что эти головы никогда не договорятся и, соответственно, никогда не дадут одновременной нежелательной команды лапам.
Но, с другой стороны, минимум на два года пропадает надежда найти в Украине одного человека или одну группу, которые отвечают за сказанное и могут поспособствовать реализации проектика. То есть по части парализовать — все хорошо, провернуть — не работает.
Осознаю, что все вышесказанное выглядит как полные мрак, жуть, безысходность и полное отсутствие конструктивного момента.
Исключительно конструктивности ради. Или оставляем все как есть и в сравнительно честной (или какой угодно) борьбе выбираем президента, которым совсем необязательно, как известно, станет Виктор Андреевич Ющенко.
Или оставляем президента с полномочиями не польскими или французскими, а немецкими или итальянскими. То есть с полномочиями ездить на саммиты стран Центральной и Восточной Европы и обмениваться с коллегами по привилегиям мыслями о будущем Евросоюза, которые никогда не будут востребованы. Но тогда — досрочные парламентские выборы и кто не победил — я не виноват.
Но все должно быть вовремя. И конструктивное в том числе. Похоже, что поздновато. Все устали. Пора спать.