Скрежещущая, плохо организованная, но все еще громадная и хотя бы поэтому несокрушимая российская военная машина с неумолимой последовательностью смыкает кольцо вокруг чеченской столицы. Я начал писать этот материал как раз в минуты, когда истек срок ультиматума, поставленного президентом Борисом Ельциным «незаконным вооруженным формированиям», то есть тогда, когда штурм Грозного стал уже неотвратимым.. Возможно, штурм как раз и начался в эти минуты. Возможно, до него осталось несколько минут, часов, дней... Дело, в конце Концов, не в самом штурме чеченской столицы. Все, что происходило до него, что еще произойдет - великолепная иллюстрация новой российской внешней и внутренней политики, родившейся из беспомощности теряющей ориентиры власти, ее неумения и нежелания ни измениться, ни, потеснившись, пропустить сегодня к «рулю» либералов, либо после выборов отдать власть «неокоммунистам» или отчаянно мечущемуся в поисках выхода военно-промышленному директорату. Власть, умеющая решать любые поставленные перед нею проблемы только энергичным давлением, молниеносным ударом, громогласной декларацией, обязана была рано или поздно подойти к Кавказу, к Чечне. Однако вопрос «почему сегодня?» не менее актуален, чем действия генералов и обильно льющаяся кровь. В Москве объясняют, что сегодня подошли к решению чеченской проблемы, потому что в момент прихода к власти Джохара Дудаева велика была опасность развала России, поэтому пришлось выжидать. Можно и согласиться с такой версией. Действительно, за это время урегулировали отношения с Татарстаном, так и не подписавшим Федеративный договор, однако согласившимся на двустороннее соглашение с Россией. Подавили мятеж против промосковского руководства в Кабардино-Балкарии. Был напугавший республиканские элиты (да только ли их?) октябрьский кошмар прошлого года, продемонстрировавший, как блистательно Кремль провоцирует своих оппонентов.
Однако возникает другой, пусть не политический, но моральный вопрос: если «разборку» с Чечней откладывали «на потом», значит, с самого начала планировали все это: ввод войск, танки на улицах селений и городов, подпитку полууголовной, полуквислинговской оппозиции? Значит, не изменились, а просто ждали удобного момента? Но тогда - удобного момента для чего? Для расправы с дудаевской Чечней или для завинчивания гаек по всей России? Когда многие политологи прогнозировали, что следующим правителем России будет авторитарная личность, опирающаяся на силовые структуры, почему они исключали, что этой личностью станет сам Борис Ельцин? Разве российскому лидеру впервой круто разворачивать и свою, и государственную лодку?
На фоне этих размышлений вполне логично выглядит неприятие чеченских событий российскими демократами. Егор Гайдар, вначале запустивший маховик экономической войны России против соседей и блистательно выигравший эту войну (а теперь предлагающий свои услуги президенту Кучме). Геннадий Бурбулис, задумывавший СНГ как модель постепенного поглощения Россией новых независимых государств. Григорий Явлинский, всегда мысливший категориями пусть и цивилизованной, но общей экономики. Разве они убежденные антиимпериалисты? Разве многие из протестующих не присутствовали в высших эшелонах российского демократического руководства в момент первой, связываемой с именем Александра Руцкого попытки решить военным путем чеченскую проблему (а теперь и Руцкой против, и его заявления, что тогда он лишь выполнял поручение президента, уже не выглядят столь неубедительно)? Но многие вожди демократов хорошо понимают, что усиление силовых структур приведет к совершенному изменению государственной модели, в полицейском государстве не нужны будут ни Гайдар, ни Явлинский, а только Грачев, Ерин, Степашин, Коржаков. Между тем на улицах российской столицы уже появляются первые патрули внутренних войск и армии. Знаменитое совместное патрулирование! Когда его вводили Дмитрий Язов и Борис Пуго, напуганная ими демократическая общественность сразу же забила в колокола готовящегося государственного переворота - и, как ни странно, не ошиблась.
Между тем, наблюдая по телевизору, как рыдают у разбомбленных домов женщины, рушатся мечети (это армия еще не дошла до Чечни, подождите - она лишь в Ингушетии!), созерцая это великолепное общественное спокойствие (патрули на улицах - так порядку больше!), начинаешь понемногу задумываться о зловещей целесообразности происходящего. Действительно, даже лоскутная империя - империей остается. И действует, руководствуясь лишь одним императивом, четко высказанным председателем Совета Федерации российского парламента Владимиром Шумейко, территориальная целостность превыше всего! При этом, как оказывается, в Москве абсолютно точно знают, где своя, а где «не совсем своя», как бы контролируемая территория. Ведь ни одно цивилизованное государство мира не будет бомбить собственную территорию, какие бы полицейские операции оно на ней не совершало! Любыми государственными интересами можно было бы объяснить захват президента Дудаева группой «Альфа», блокаду чеченского телевидения элитными армейскими частями, контроль над стратегически важными объектами... Но как раз ничего подобного не происходит! Мы видим обыкновенную войну, войну государства против собственного народа, войну как акт устрашения, реванша, мести. А так как против собственных народов войны ведут лишь самоубийцы, сделаем неизбежный вывод; для России, для, во всяком случае, российской власти чеченский народ - чужой, чужой изначально, с момента оккупации этой территории державой Романовых. А чужой народ можно и покорить в очередной раз, и своих заодно напугать, чтобы неповадно было. И, возможно, дело отнюдь не в хороших или дурных намерениях Бориса Ельцина, а в том, что любой человек, попадающий в эту саморазрушающуюся уже столько столетий структуру российской государственности, вынужденный действовать не от имени человека и гражданина, а исключительно от имени Территориальной Целостности, рано или поздно превращается в Собирателя Земель. Только в XIX веке они охотились на дичь с овчарками и борзыми, а теперь - охотятся с вертолета. Так земли собирать сподручнее. И не стоит забывать, кстати, что еще несколько лет назад дичью были и мы и что охотники верят в превращение дичи в живущее смирно рядом дружественное домашнее животное...
Конечно, у происходящего в Чечне могут быть и тысячи более простых причин - и бездарность президентских советников, не раз ими проявленная, и неумелость генералитета, с каким-то подростковым удовлетворением рубящего хвост по кускам, и растерянность президента, и попытка использовать происходящее для усиления московской власти и отказа от предстоящих выборов. Однако судьбы таких огромных держав, как Россия, определяются в конечном счете не мелочным политическим расчетом, а тактикой поведения верховной власти в территориальных вопросах. Сила Ельцина была не в том, что он одолел Горбачева, согласился на экономические реформы, сто раз, впрочем, видоизмененные и ампутированные, а в том, что, не умея и не желая договариваться в Москве, он находил решения в регионах. Трижды освистанная, а все же спасшая Россию фраза «берите столько суверенитета, сколько сможете!» - это Ельцин. И договор с Татарстаном, отстаивающим свое право на особость, - это тоже Ельцин. И Федеративный договор, и трудные консультации с республиканскими лидерами, и даже найденное недавно умение пойти навстречу «Уральской республике» - Свердловской области и ее лидеру Эдуарду Росселю - это тоже Ельцин. Несколько лет мы были свидетелями этой его совершенно новой, еще неизвестной в российской истории силы республиканца. Теперь стали свидетелями склизкой слабости империалиста. Все это в российской истории уже было и знало один конец - страх, бунт, развал.
Все сложилось одно к одному. Возможно, если во главе Чечни стоял бы более рациональный политик, имперская инерция уступила бы здравому и цивилизованному политическому расчету. Как бы эпически и не выглядел сегодня в осажденном Грозном Джохар Дудаев, не будем забывать все же, что он - лишь чеченское издание Ельцина, человек, стремящийся к критической ситуации для того, чтобы развернуться во всю мощь. Оба президента разгоняли парламенты, провоцировали оппозицию, отказывались от компромиссов, формировали личное окружение, сообразуясь не с компетентностью, а с личной преданностью. Ельцин должен хорошо понимать Дудаева. Дудаев должен хорошо понимать Ельцина. Ельцин естествен в своей роли императора, Дудаев - в роли человека, провоцирующего скорый или пусть даже послезавтрашний крах империи. И все же это не исторический театр. Это театр военных действий. Может быть, империя умрет завтра. Люди гибнут сегодня.
В России никогда не придут к неизбежному выводу: пока она будет такой, включающей в себя множество иногда антагонистических стран и народов, она всегда будет не государством, а театром военных действий с патрулируемой войсками столицей. Не помогут ни Гайдар, ни Явлинский. Кредиты Международного валютного фонда уйдут в песок. Академик Сахаров будет казаться не мессией, а нелепым Дон Кихотом, не понявшим Территориальной Целостности до конца. Россия и не должна понимать этого вывода. Выводы важно сделать ее соседям. Сегодня Россия ушла вперед, завтра она может оказаться стремительно отброшенной назад. Чеченский урок продемонстрировал это со всей наглядностью.
Должна ли и Украина быть отброшенной вместе с нею?