28 июня я всегда поднимаю бокал за Конституцию. Для меня этот день действительно является праздником, без всяких кавычек и натяжек. И не только потому, что моя старшая дочь — ровесница Основного Закона — появилась на свет считанные минуты спустя после исторического голосования в Раде. Статью, написанную 11 лет назад и посвященную рождению главного нормативного акта страны, я считал первым весомым материалом в своей жизни, хотя к тому моменту ваш покорный слуга публиковался уже более десятка лет. Пристальное наблюдение за долгим и сложным конституционным процессом позволило автору этих строк глубже понять политику и лучше понять политиков. Бескомпромиссным спорам, замысловатым интригам и захватывающим противоборствам, предшествовавшим формальной легализации текста «политической библии», можно было бы посвятить увлекательнейшую сагу. Потому назойливые высказывания лукавцев (либо просто невежд) о том, что «Конституцию придумали за одну ночь», вызывают у меня недоумение, перетекающее в раздражение. А любую огульную критику в адрес одного из самых важных документов в недолгой истории этого государства я воспринимаю как личное оскорбление.
Понимаю, что я со своим ворохом переживаний и воспоминаний скорее исключение, нежели правило. Все же рискну предположить: 28 июня имело все основания стать не формальным, а вполне реальным «красным днем календаря» для всей страны. Стала же дата принятия конституции настоящим праздником для норвежцев. Тамошний люд считал и считает (и, наверное, справедливо), что именно утверждение главного закона превратило территорию в государство, а население — в народ. По словам очевидцев, потомки викингов в соответствующий день предаются веселью столь же искренне и массово, как мы в новогоднюю ночь.
А ведь был праздник и на нашей улице! Тот, кто присутствовал в Раде 28 июня 1996-го помнит небывалый эмоциональный подъем, который испытывало подавляющее большинство усталых, но довольных народных избранников. Они чувствовали свою причастность к чему-то действительно историческому. Не часто признаваясь в этом вслух, ведущие политики понимали, что независимость была обретена до обидного легко, излишне буднично, чтобы вызывать сильные чувства и щемящие воспоминания. Сотворение Конституции гарантировало ее крестным отцам пожизненное пребывание в отечественных летописях. Сопротивление, которое пришлось преодолеть на пути к итоговому голосованию, лишь увеличивало и значимость победы, и масштаб радости. Скажу больше, даже предвидя возможные обвинения в излишней субъективности: 28 июня можно, пускай с некоторой натяжкой, считать прощальным днем пятилетней эпохи политического романтизма. В ту ночь многие политики в последний раз нас сильно и приятно удивили.
Спустя годы мы удивимся еще раз. Уже самим себе. Но это — совсем другая история.
Смею утверждать, что подъем, испытанный мастерами искусства невозможного, невольно передался обществу. Далеко не все, но очень многие в самых разных городах и весях не столько поняли, сколько почувствовали: случилось что-то большое, важное, судьбоносное.
Все, что требовалось от политиков, — сберечь уважение к делу рук своих, имевшему все основания стать национальной идеей, которой так остро не хватало стране тогда. И которой еще более остро не хватает сейчас.
Сегодня тогдашний предмет поклонения не пинает только ленивый. Конституцию называют первопричиной всех наших бед. Спорят лишь о том, какая редакция хуже: каноничная версия 1996-го или отредактированный вариант 2004-го. Ответа на этот вопрос не существует. Потому что люди, призванные Конституцию чтить и оберегать, никогда ее не соблюдали. Следствием этого стало не только массовое неуважение к одному из важнейших символов государства со стороны населения. Следствием стала полная беспомощность самой Конституции как правового явления. Оценить ее совершенство или несовершенство не представляется возможным, потому что никто из сильных мира сего никогда не утруждал себя необходимостью слепо следовать ее предписаниям.
Представьте себе хрупкий, дорогостоящий микроскоп, которым забивают гвозди, которым швыряют в сварливую жену, на который вешают грязные носки. А потом представьте тех самых людей, ни разу не использовавших его по назначению, не умеющих с ним обращаться и не желающих этому учиться. Вы поверите в авторитетность их рассуждений о несостоятельности этого прибора? Поверите в их умение изобрести новое, куда более совершенное оптическое устройство? Я — нет.
Политики, угробившие уважение к Основному Закону, если не навсегда, то очень надолго, сегодня опять говорят о необходимости его изменить. Они с легкостью подбирают правильные слова, охотно вспоминают о народе как об источнике власти, дружно призывают «не писать Конституцию под себя». И чем чаще они сие произносят, тем слабее верится в их искренность. Буду рад ошибиться.
Фактом является лишь очевидная готовность ведущих игроков страны осуществить очередную политреформу. Как именно будут пытаться менять Конституцию?
С этим вопросом «ЗН» обратилось по трем адресам. Свое мнение по поводу будущей ревизии Основного Закона мы предложили высказать главе государства Виктору Ющенко, премьеру Виктору Януковичу и лидеру оппозиции Юлии Тимошенко. Двое на нашу просьбу откликнулись. Ответ с Банковой пришел за подписью главного правоведа президентского секретариата Игоря Пукшина. Именно он, насколько нам известно, был одним из главных идеологов тех конституционных изменений, которые 27 июня озвучил Виктор Андреевич.
С точкой зрения указанных лиц на характер возможных конституционных преобразований вы можете ознакомиться в этом номере «ЗН» на страницах 2—3. Предлагаем вам внимательно прочитать размышления уважаемых политиков. А уже затем согласиться (или не согласиться) с нашими комментариями к ним.
Приведенное ниже не претендует на статус серьезного аналитического материала. Скорее, сие — заметки читателя на полях рукописей.
Мы сознательно не хотим испортить вам впечатления от прочитанного. Тем более что статьи главы Кабинета, вождя оппозиции и президентского лойера, при очевидной разнице в подходах и стилистике, показались нам одинаково небезынтересными.
Отдаем должное рейтерам — благодаря их усилиям Виктор Федорович и Юлия Владимировна продемонстрировали куда более глубокое знание предмета, нежели обнаруживали до сих пор. Впрочем, у нас нет сомнений: если Ющенко, Янукович и Тимошенко и не являются непосредственными авторами идей, изложенных в статьях, то они, безусловно, их разделяют. Предложения, возможно, еще не облечены в конкретные правовые формулировки, но судить о характере намерений трех ведущих политиков, мы, вне всякого сомнения, можем.
Первое замечание. Логика каждого из трех ответов на поставленный нами вопрос «Какая Конституция нужна Украине?» в общем-то прогнозировалась. Виктор Ющенко устами Игоря Пукшина, естественно, ратовал за усиление полномочий президента. Виктор Янукович столь же ожидаемо высказался за дальнейшее углубление реформы-2004, превращающей премьера в первое лицо страны де-факто и де-юре. При этом бросаются в глаза несколько реверансов президенту (не слишком, впрочем, глубоких). Это можно пояснить либо генетически заложенным в любом политике уважении к самой должности главы государства. Либо нежеланием Януковича лишний раз обострять кое-как налаженные отношения с Ющенко. Либо желанием придать своим стремлениям более благородный вид.
Ответ Тимошенко оказался наиболее оригинальным. Что, в общем-то, тоже объяснимо. Юлия Владимировна, в отличие от Виктора Андреевича и Виктора Федоровича, лишена реальной власти. Но ее желание стать первым лицом угадывается. Долгое время она выступала последовательным сторонником президентской власти. Затем, неожиданно для многих, усомнилась в состоятельности подобной системы правления. Спохватилась и вернулась на прежние позиции.
Рассмотрим с этой точки зрения главный, по нашему мнению, посыл статьи лидера БЮТ. Экс-премьер предлагает вынести на всенародный референдум два проекта новой Конституции, предполагающий, соответственно, жесткую президентскую и жесткую парламентскую модель. Одно из двух: либо Юлия Владимировна до сих не определилась, кем ей легче стать и кем выгоднее быть — президентом с максимальным набором полномочий или премьером при парламентском устройстве государства. Либо она окончательно нацелилась на президентство и наперед хочет обеспечить себе полный объем президентской власти. Большинство населения (насколько можно судить по многочисленным опросам) не слишком жалует парламентаризм. Поэтому предложение провести именно такой конституционный референдум выглядит понятным.
Попытаемся абстрагироваться от возможных корыстных целей Ю.В., от несколько популистского оформления идеи, объяснимого, с точки зрения предвыборной борьбы. Попробуем рассмотреть ее предложение с точки зрения логики и морали. И признаем его вполне разумным. Во-первых, опыт действительно доказал несостоятельность смешанных моделей. Обрести покой и порядок государство сможет, скорее всего, только после того как причалит к одному из берегов. Барахтаться в системе пресловутых «сдержек и противовесов», порождающей вечную грызню за полномочия, опасно.
Какая модель лучше — президентская или парламентская? По логике, решать народу, он ведь источник власти. И в этом второй плюс предложения Тимошенко. Наконец, третий разумный тезис — народ должен иметь право выбора, и в этом смысле вынесение двух проектов, а не одного, по нашему мнению, оправдано.
Но есть нюанс: позволительно ли подобное с точки зрения нынешней Конституции? Мнения правоведов по этому поводу расходятся.
Замечание второе. Наиболее целостной и системной нам показалась статья Януковича. Но ее автор (или авторы?), говоря о конституционных изменениях, часто рассуждал о новшествах, которые в Основной Закон можно и не записывать. Или, точнее сказать, лучше не записывать. Для этого существуют обычные законы.
Грешили этим, по нашему мнению, и двое других авторов, увлекшиеся излишним «перегрузом» Конституции, что в большинстве стран не допускается.
Третье наблюдение. Разница в подходах — налицо. Посему прогнозировать то, как именно будет изменяться Конституция непросто. Тем более, что монопольного права на проведение реформы пока никто из трех ведущих игроков не добыл.
Но при этом наметились и точки соприкосновения. Их, как минимум, две. Первая — готовность ликвидировать институт депутатской неприкосновенности или хотя бы урезать масштабы. Вежливо поаплодируем, но излишне обольщаться не будем. На носу — выборы, а более выгодного популистского лозунга и придумать нельзя. Перейдут ли политики от слов к делу — огромный вопрос.
Вторая стыковка более существенна. Вожди трех центров политического влияния, судя по их заявлениям, полны решимости провести судебную реформу. Кто-то говорит об этом громче, кто-то тише. Методика предлагается разная. Насколько хватит запала — тоже пока не очень ясно.
Но есть обнадеживающий фактор. Нынешний политический кризис в каком-то смысле пошел на пользу стране. Ибо обнажил всю гнилость, всю продажность, всю несостоятельность существующей судебной системы. От коррумпированных судей пострадали все, а это дает, пускай хилую, но все же надежду на то, что бонзы разных цветов наконец-то начнут реформы в этой сфере.
Комментарий номер четыре несколько субъективный. Создалось впечатление (возможно, обманчивое), что глубину проблемы все трое осознают не слишком глубоко. Хотя возможно, что общими фразами и демагогическими пассажами, авторы просто маскировали некоторую часть своих истинных планов.
И, наконец, последнее. Налицо кризис свежих идей. Особенно в этом смысле «порадовали» Виктор Андреевич и его команда. Большинство предложений президента (озвученных им лично либо его соратниками) — сокращение численности Рады, введение двухпалатного парламента, ограничение депутатской неприкосновенности, возможность принятия Конституции на референдуме, — «калька» печально известных инициатив Кучмы, выдвинутых Леонидом Даниловичем еще в 2000 году.
Самое забавное, что ранее Виктор Андреевич практически все эти новшества критиковал, причем весьма решительно.
Например, в феврале 2003-го года он заявлял: «Мы против референдумов, в частности референдумов прямого действия, когда «обращаясь к народу», кто-то собирается вносить прямые изменения в Конституцию!» В апреле того же года он развил свою мысль: «Предложения Кучмы по созданию двухпалатного парламента и попытка внести изменения в Конституцию через референдум могут отбросить Украину в демократическом развитии… Это пародия на демократию». Свое неприятие бикамерализма Виктор Андреевич подтвердил уже в статусе главы государства, в декабре 2005-го: «Когда мы говорим, что существует выход, чтобы поднять статус региона, то надо не вторую палату формировать, а подумать, как через механизм распределения финансов передать самодостаточность на территорию».
И еще две цитаты, так сказать, для полноты картины.
«Я даю слово, что голосовал за политреформу, но не знаю, почему в распечатке показано, что я не голосовал… Это решение в полной гармонии с позицией фракции…» (декабрь 2004-го).
«Я вам даю слово: пересмотра политреформы, референдума или еще там чего я инициировать не буду…» (апрель 2005-го).
Впрочем, есть основания думать, что и Виктор Андреевич, и Виктор Федорович, и Юлия Владимировна еще не завершили творческого поиска. Подходы могут корректироваться, формулировки — шлифоваться...
А пока — будь здорова, Конституция!