Путь, пройденный Южно-Африканской Республикой за 12 лет с момента свержения апартеида и проведения первых демократических выборов, оценивают по-разному. Отойдя от власти, белое меньшинство предсказывало кровавые ужасы гражданской войны, хаос и разруху. Новое черное правительство обещало ликвидировать нищету, сократить безработицу, создать нацию, живущую в гармонии с собой и окружающим миром.
Как отмечает Ричард Кокетт, автор большого обзора в журнале The Economist, к настоящему времени не оправдались ни самые худшие опасения, ни самые радужные надежды. При этом анализ достижений и просчетов нынешней политической элиты, такой далекой как географически, так и, казалось бы, политически страны, открывает совершенно неожиданные ракурсы для наших юбилейных рефлексий.
Мирный капитализм
на коммунистическом пьедестале
К победе над апартеидом коренное чернокожее население страны привел Африканский национальный конгресс (АНК) — партия, готовящаяся отмечать свой столетний юбилей. Основную заслугу в том, что эта победа была достигнута мирным путем, приписывают Нельсону Манделе — легендарному национальному герою, 27 лет проведшему в тюрьме за борьбу с официальной политикой разделения населения страны по расовому признаку и лишения чернокожего большинства гражданских прав и свобод. Биографы отмечают, что, выйдя на свободу, Мандела пришел к прокурору, который отправил его в заключение, и сказал: «Давайте вместе строить Новую Южную Африку!». С этими же словами он обратился и к вдовам тех президентов ЮАР, режим которых едва не стал его могильщиком.
К народу Мандела обращался уже с другим призывом: вместе строить радужную нацию. Авторство этой метафоры приписывают Десмонду Туту, чернокожему главе Англиканской церкви ЮАР, лауреату Нобелевской премии мира, автору книги «Без прощения нет будущего». Туту вкладывал в это понятие библейскую символику, проповедуя идею всеобщего мира. Мандела обогатил «радужную концепцию» элементами африканской космологии, согласно которой в культурах хоза, нгуни и зулу радуга ассоциируется с надеждой и светлым будущем. Кроме того, как в семицветной ньютоновской радуге, так и в пятицветной африканской отсутствуют черный и белый цвета, а остальные сливаются в полной гармонии между собой. Англичане, голландцы, французы, португальцы, немцы, бушмены, готтентоты, зулусы, хоза, индийцы, азиаты — всем им предстоит найти свое место в африканской радуге толерантности и культурного многообразия, используя для этого одиннадцать государственных языков.
Сейчас «радужную идеологию» исповедует Табо Мбеки, сменивший 81-летнего Манделу на посту президента ЮАР в 1999 году. Однако несмотря на то, что символ радуги в привязке к Южной Африке взяли на вооружение даже туроператоры, до окончательной цветовой гармонии там еще далеко.
Наибольшими успехами нынешнее правительство ЮАР может похвастаться на внешнеполитическом поприще. Страна, в годы апартеида оказавшаяся в полной международной изоляции, стремительно наверстывает упущенное. Проповедуя принцип «африканского решения африканских проблем», как Мандела, так и Мбеки принимают самое активное участие в решении всех региональных конфликтов. Это именно Мандела убедил ливийского лидера Муамара Каддафи выдать двух подозреваемых в совершении теракта над Локерби в 1988 году. Немало усилий приложил он и для предотвращения геноцида в Руанде, ведя переговоры о размещении южноафриканских войск в Бурунди.
Этой же линии придерживается и его преемник, причем так активно, что его сторонники называют его «президентом иностранных дел», а критики утверждают, что за границей он проводит времени больше, чем на родине. Попытки преобразовать изжившую себя Организацию африканского единства в Африканский союз с Панафриканским парламентом и Африканской комиссией по правам человека и народа находят пока еще не слишком горячую поддержку на континенте, зато приносят большие дивиденды в Европе и Америке. Европейцам и американцам Южная Африка в этом отношении напоминает послевоенную Францию, а африканцы все чаще называют ее «африканской Америкой».
Еще сложнее оценить внутриполитические и экономические успехи. С одной стороны, 9 млн. человек, получивших с 1994 года доступ к питьевой воде, 1,5 млн. — к электричеству, 1,3 млн. — к телефонному сообщению, говорят сами за себя. По обеспеченности населения чистой водой ЮАР вообще занимает одно из первых мест в мире. Да и 85 месяцев непрерывного прироста ВВП (в среднем на пять процентов в год) тоже внушают уважение. Однако зашкаливающий уровень безработицы (даже по самым скромным официальным данным составляющий 27%), а также пропасть между богатой верхушкой и нищим большинством заставляют задуматься над правильностью избранной экономической стратегии.
Одним из условий мирной передачи власти со стороны белого меньшинства было сохранение капиталистического пути развития. Основной идеологией АНК была борьба за права чернокожего большинства в стране, и о его экономической платформе говорить не приходилось, хотя изначально у партии просматривались марксистские корни и даже звучали призывы национализировать все и вся. Нынешний президент ЮАР и руководитель АНК в прошлом был членом Южноафриканской коммунистической партии, а его отец — и вовсе ее главным теоретиком. Кроме того, степень магистра экономики Табо Мбеки получал в Великобритании, а военное образование — в СССР. Коммунисты были основными союзниками АНК в борьбе с апартеидом (наравне с Конгрессом южноафриканских профсоюзов).
Ситуация усугубляется еще и тем, что достойных политических противников АНК не имеет. Так, на прошлых президентских выборах оппозиционный Демократический альянс набрал 12% голосов против 70, отданных за АНК. При этом только 3% голосовавших за него были чернокожими (тогда как их доля в общем населении страны превышает 80%).
Впрочем, зачем нужна оппозиция, если есть такая идеологически разношерстная коалиция «друзей», и каждое решение принимается в ходе ожесточенной дискуссии и ценой не всегда внятного консенсуса? Объявив курс на построение безрасовой экономики и создание «черного среднего класса», новое правительство, по сути, добилось лишь смены цвета кожи наиболее богатой прослойки населения. В 1970 году 71% совокупного личного дохода доставался 10,5% белого населения, тогда как на 80% черного населения оставалось менее 20%. В 2001 году это соотношение впервые изменилось в пользу черных. Более того, если в 1975 году самые богатые 10% населения на 95% были белыми, то в 1996 году среди них было уже 22% черных, 7 — цветных и 5 — индийцев.
Местные эксперты утверждают, что доля «черного среднего класса» составляет сейчас от 22 до 40 процентов, причем, независимо от показателя, она выросла вдвое по сравнению с 2000 годом. Однако зарубежные эксперты с такой трактовкой не соглашаются, ведь большинство этих «середняков» являются госслужащими. Причем эта ситуация сложилась именно благодаря тонкостям экономических технологий.
Сразу же после победы на выборах 1994-го новое правительство, стремясь убедить мировую финансовую общественность в безопасности инвестирования в южноафриканскую экономику, приняло свою первую экономическую программу под названием «Рост, трудоустройство и перераспределение». Ее реализация позволила обеспечить экономическую стабильность и спровоцировала потребительский бум. Тем не менее, по словам президента, в стране сохранились две экономики: одна богатая белая, другая — бедная черная.
В 2000 году основная ставка была сделана на социальные программы, и 10 млн. граждан из 47 стали получать либо пенсии, либо денежные пособия на детей (учитывая, что средняя продолжительность жизни в стране составляет 45 лет у мужчин и 51 год — у женщин, можно представить себе кривую распределения этих пособий).
Затем пришел черед Инициативы ускоренного общего экономического роста, которую называют кейнсианской и сравнивают с «Новым курсом» Рузвельта. Реализация этой программы позволит добиться ускорения экономического роста до 6% ВВП к 2010 году и двукратного сокращения уровня безработицы к 2014-му. Для этого правительство собирается выделить в течение ближайших трех лет 370 млрд. рэндов (грубо говоря, 60 с лишним миллиардов долларов) на общественные работы по развитию инфраструктуры и созданию новых рабочих мест.
Собственно говоря, на уровень развития инфраструктуры Южной Африке жаловаться не приходится: площадь дорог с твердым покрытием в два раза превышает показатели всех остальных африканских стран вместе взятых. Да и вообще экономическим показателям ЮАР завидуют не только на Африканском континенте (где ВВП ЮАР составляет свыше 30% от общеконтинентального, при том, что ей принадлежит 4% территории и 6% населения). Второе место в мире по себестоимости электроэнергии (причем ее, как, впрочем, и автомобильное топливо, здесь добывают из угля), активный экспорт не только сырья (учитывая уникальные запасы золота, алмазов, платины, марганца и т. д.), но и автомобилей и продукции машиностроения. По уровню развития банковской системы ЮАР не уступает самым развитым странам мира. Самое главное, чего ей не хватает, — это развития мелкого и среднего бизнеса.
Только 30% новых рабочих мест приходится в стране на мелкий и средний бизнес, и только каждый десятый из начинающих предпринимателей был чернокожим. А на фондовом рынке, несмотря на его рекордные показатели, чернокожим владельцам принадлежит лишь 2% ценных бумаг.
Целый ряд законодательных инициатив, направленных на повышение экономической активности чернокожего населения, привел к созданию системы квотирования рабочих мест в частных компаниях. Однако на фоне очень высокой безработицы в стране катастрофически не хватает квалифицированной рабочей силы. Точнее, она есть, но представлена преимущественно белыми людьми, взять на работу которых мешают квоты. Результатом такой стратегии стало рождение целой индустрии расового аудита, а также «охотников за черными головами» — специалистов по переманиванию хоть сколько-нибудь компетентных чернокожих служащих из госучреждений. Правда, на государственные посты попадают в основном не благодаря своему профессионализму, а благодаря политической преданности, так что круг грозит замкнуться уже в ближайшее время.
Острые углы круга
Разорвать его можно, лишь воспитав новое поколение черной квалифицированной рабочей силы. Судя по тому, что на нужды образования в стране выделяется 20% бюджета, недооценки этого фактора нет. Как, впрочем, и очевидных успехов на этом поприще. В наследство от старого режима стране достались государственные школы для черных и государственные школы для белых. Формально такое разделение давно упразднено, однако в действительности перепутать их сложно. В первых, пусть даже полностью переоборудованных и оснащенных новыми учебными пособиями, катастрофически не хватает квалифицированных учителей. Во вторых, полностью укомплектованных и обеспеченных — от 59 до 77% учащихся по-прежнему белые. В результате в 2002 году среди всех, кто успешно сдал выпускные экзамены по математике и точным наукам, на долю чернокожих учеников пришлось лишь 20% (а вообще по этому показателю ЮАР занимает последнее место среди 50 протестированных стран). В вузы поступило 5% черных, 7 — цветных, 41 — индийцев и 36% — белых.
С другой стороны, обеспечив школы существенной финансовой поддержкой, государство предоставило им достаточную степень свободы. В первую очередь это касается так называемых независимых школ, с которыми черное население в первую очередь связывает надежду вытолкнуть из нищеты своих детей. Такие школы создаются энтузиастами, могут брать плату за обучение, привлекать частных спонсоров, а также получать государственное финансирование при соответствии определенным критериям. В 1994 году таких школ было 517, сейчас — 2000, причем доля чернокожих учеников в них за тот же период увеличилась с 36 до 60%.
Еще более страшной угрозой для южной Африки является СПИД. Каждый седьмой житель страны является носителем ВИЧ, в армии доля инфицированных достигает 40%. При этом программы антиретровирусной терапии долгое время блокировались национальным правительством. Табо Мбеки утверждал, что СПИД является выдумкой фармацевтических концернов, стремящихся поживиться за счет страдающих, а в действительности причинами заболевания являются нищета и недоедание. Полный бойкот, объявленный в стране этой теме, был прорван только после того, как Нельсон Мандела публично признал, что его сын умер именно от СПИДа. Предполагается, что к концу года антиретровирусную терапию будут получать 225 тыс. южноафриканцев, что является значительным прогрессом по сравнению с прошлыми годами, но крайне недостаточно с учетом пятимиллионной армии инфицированных.
Еще один бич Южной Африки — преступность. И снова правительство выделяет на ее преодоление рекордные суммы — 3% ВВП. Однако количество полицейских в пересчете на 100 тыс. населения — 260 — в ЮАР отстает от среднестатистических 380 по Африке. В наследство от апартеида на руках у гражданского населения осталось 4 млн. единиц лицензированного огнестрельного оружия и еще около 1 млн. — нелицензированного. Это в шесть раз превышает количество «стволов», которыми владеет южноафриканская полиция. Кстати говоря, не пользующаяся в народе особым доверием. Неудивительно, что количество частных охранников превышает численность полицейских вдвое, а с учетом внутренних корпоративных служб безопасности — так и вовсе вчетверо.
Примечательно, но именно в симбиозе частного капитала и полицейской системы эксперты и видят решение проблемы. Пример тому — бизнес-центр в Йоханнесбурге, где совместными усилиями частных охранников и полиции удалось добиться 80-процентного сокращения преступности...
До следующих президентских выборов, предстоящих в 2009 году, у АНК еще есть время (тем более что Табо Мбеки избран сейчас на свой второй, последний по конституции, срок). Впрочем, гораздо более мощным стимулом для осуществления реформ может стать Кубок мира по футболу, который планируется провести в Южной Африке в 2010-м. А пока же, как утверждают эксперты, правительство сильно отстает от своего народа в движении к демократии, толерантности и свободному развитию.