В 1998 году 16% из 150 ведущих компаний Великобритании (которые входят в индекс Лондонской фондовой биржи FTSE) управлялись директорами-иностранцами. В 2001-м этот показатель вырос до 23% и продолжает повышаться. Такова статистика. За ней — масса ярких примеров и широкий диапазон причинно-следственной аргументации. По мнению журнала Management Today, Британия сегодня переживает самый большой за всю свою историю наплыв иностранцев в отечественный бизнес. Особенно ярко это проявляется на высших должностях, коими являются управляющие компаний, они же исполнительные директора.
Высокие британские кабинеты прельщают иностранных профессионалов по многим причинам. Бизнес в Великобритании, по сравнению с другими европейскими странами, наиболее «тяжеловесный» — крупный, влиятельный, мощный. Эта страна выгодно отличается гибкостью трудового законодательства и разумным налогообложением. Но главным «пряником», бесспорно, является самая высокая в Европе заработная плата. Средний годовой доход исполнительного директора крупной британской фирмы колеблется в рамках 130—150 тыс. фунтов, не считая так называемых «бенефитс», то есть дополнительных оплат и выгод, таких, как машина с водителем, частичная оплата жилья и школы для детей и, естественно, приличная медицинская страховка. К тому же обменный курс фунта стерлинга довольно высок по отношению к евро, что выгодно для континентальных европейцев.
Есть и еще одна причина, сопутствующая, но не менее важная — Лондон. Штаб-квартиры почти всех бизнес-«тяжеловесов» находятся в городе, который уже не является сугубо столицей Великобритании. Это многонациональный мегаполис, принадлежащий миру и аккумулирующий в себе многообразные черты планетарной культуры, особенно в сфере бизнеса и индустрии развлечений. Он привлекает прежде всего молодых, энергичных, амбициозных. Как там сказал Сэмюэл Джонсон еще 200 лет назад? «Если вы устали от Лондона — вы устали от жизни, потому что в Лондоне есть все, что бывает в жизни».
Во всех развитых экономиках мира существует такая профессия, как «охотник за головами». Это люди, которые по заказу разнообразных компаний занимаются поиском специалистов нужного образования, определенного опыта, уровня. Потому что в той жесткой среде «капиталистической» конкуренции устроиться на работу по знакомству-блату-за взятку практически невозможно. На руководящие должности — невозможно вообще. Да, это правда, что в Британии у сына лорда больше возможностей попасть в банк трейдером или младшим банкиром, чем у сына школьного учителя, например. Но возглавить по этой причине банк... разве что фамильный.
Так вот британские «охотники за головами» говорят, что в 65% сегодняшних «заказов» обязательно присутствует международный компонент, особенно если клиент-заказчик (то есть владелец компании или наблюдательный совет) имеет бизнес в таких сферах, как финансовые услуги, инвестиционные и страховые фонды, банковское дело, биотехнологии. Все эти сектора экономики стали поистине глобальными и мультинациональными.
Поэтому многие ведущие британские компании, являющиеся без сомнения национальной гордостью, уже больше не играют в патриотические игры при заполнении вакансий на высокие посты. Есть немало ярких примеров, дающих не менее яркие результаты, когда иностранные директора управляют исконно британскими компаниями, и судя по всему, не хуже национальных кадров. Так, крупнейшим и старейшим британским страховым обществом Lloyds TSB управляет датчанин Мартин ван дер Берг, банком Barclays — канадец Мэтью Бэрретт, сетью универмагов Marks&Spencer — бельгиец Люк Вандевельд, супермаркетами Safeway — испанец Карлос Криадо-Перез, фармацевтическим гигантом GlaxoSmithKline — француз Жан-Пьер Гарни, жилищным комплексом Canary Wharf — румын Джордж Якобеску. Если продолжать, список получится довольно долгим.
Естественно, руководители-небританцы не могут знать всех тонкостей управленческого искусства, столетиями культивировавшегося в одной из старейших экономик мира. Говорят, что «зубры» британского менеджмента общаются между собой на языке, совершенно непонятном для непосвященных. Но ценность иностранных управленцев, оказывается, в том и состоит, что они не отягощены вековыми национальными традициями, не связаны закосневшим бизнес-этикетом, не понимают иносказаний в языке и жестах. Они как бы носители менталитета «постороннего», который позволяет быть гораздо свободнее по сравнению с британскими коллегами. Не зная устоявшихся норм и не разбираясь в условностях, руководители-иностранцы в критических ситуациях следуют своей собственной логике, внутреннему чутью и потому находят в бизнесе новые неожиданные пути.
Считается, что стиль работы управляющих-иностранцев, как правило, более открытый, и «говорят они то, что подразумевают, а подразумевают то, что говорят». Вполне возможно, что причиной является языковой барьер, на преодоление которого можно потратить десятилетия. Но от директоров-иностранцев не требуется лингвистическая виртуозность. В первую очередь, от них требуется талант управленца, выстроенный на предыдущем опыте, конкретных достижениях и успехах, плюс наличие так называемого «бизнес-чутья». Когда речь идет о менеджерах, поднявшихся на самый высокий профуровень, образование, честно говоря, роли не играет. Однако чтобы подняться на этот уровень, оно, как правило, необходимо.
Члены наблюдательных советов компаний, которые несут ответственность за выбор и назначение управляющих, почему-то считают, что вхождение в британские бизнес-структуры легче всего дается выходцам из Скандинавии, голландцам и грекам. Что может показаться странным, ибо англичане, если чего-нибудь не понимают, говорят «it sounds Greek to me» («это звучит по-гречески для меня»), что соответствует нашему выражению о «китайской грамоте». Времена, очевидно, и впрямь меняются. Еще каких-то десять лет тому даже американские управленцы, не страдающие от языковых препятствий, выглядели одиноко на верхушке британского бизнеса. Сегодня же лондонская бизнес-сцена пестрит известными именами американских менеджеров, среди которых большинство — женщины. Это Марджори Скардино во главе издательской корпорации Pearson (куда входит и газета Financial Times), Роуз-Мари Браво, управляющая магазинами истинно британской одежды Burberry, также Лора Тайсон — ректор Лондонской бизнес-школы (LBS) и Беверли Малоун на посту генерального секретаря Королевского колледжа медсестер.
Интересно, кстати, что далеко не все иностранцы горят желанием получить место на британской корпоративной верхушке. Некоторые соглашались на работу с опаской, а кое-кто, получив альтернативное предложение, спешил сменить страну. Причины тому — чисто британского, вернее, английского свойства. Даже местные журналисты порой признают, что пресловутый «островной менталитет», который засел в подсознании многих жителей Альбиона, при любой возможности выливается в подчеркивание собственного превосходства над континентальными соседями. А европейцев, которые на многие вещи смотрят шире и проще, такая надменность и раздражает, и оскорбляет.
Работающие в Британии иностранцы часто отмечают, что их британские коллеги бывают и приветливы, и талантливы, и прозорливы, но стиль управления, который они выбирают, не приносит желаемых результатов. Общеизвестно, что в таких сферах, как финансы, телекоммуникации, фармацевтика, искусство, британцы часто оказываются «впереди планеты всей» — по уровню изобретений, генерированию идей, разработке новых концепций, заключению виртуозных сделок. Но когда дело доходит до управленческой сферы, они, как ни странно, не могут проявить себя на том же высоком уровне. Особенно когда речь идет о крупном бизнесе или большом учреждении.
Парадокс, который должен иметь свои объяснения. В какой-то мере «виновата» система образования. Например, обучение в британских однополых школах, которые многим кажутся лучшими в мире, построено на жесткой дисциплине с широким спектром наказаний (еще до недавнего времени учителю разрешалось бить учеников линейкой по рукам). Действительно, телесные наказания запрещены в государственных школах в 1983 году, в частных — в 1998-м. В то же время поощрение различных форм школьной демократии и коллективного труда (для самоутверждения личности), которое весьма развито, например, в американских школах, здесь не практикуется. Британские университеты, спору нет, готовят первоклассных специалистов, за счет развития индивидуального творческого мышления и концентрации усилий на конкретном участке. Но тот же индивидуализм развивает скептическое мышление, позволяет успокаиваться на достигнутом и не стимулирует постановку новых целей.
Поэтому, наверное, за последние пять лет, согласно статистике, выпускники американских университетов и бизнес-школ обошли менеджеров других национальностей по части «оккупации» ключевых позиций в финансовых и бизнес-учреждениях лондонского Сити. Американцы научены максимально задействовать собственные резервы в нужный момент, быть напористыми, даже агрессивными. Это может раздражать в человеческом плане, но в современном мире денег такие качества управленцев приводят к результату. Наряду с американской предприимчивостью востребованными оказались фанатичная ответственность японцев и пунктуальность немцев.
…Времена меняются, мир меняется, и Европа также. У британцев, независимо от того, чувствуют они себя частью Европы или по-прежнему отдельным континентом, альтернативы нет — они вынуждены меняться и наращивать свои собственные управленческие мускулы. Потому что гордые и тщеславные потомки Адама Смита и Дэвида Рикардо вряд ли захотят сместиться на нижние этажи мирового бизнеса.