Общенациональная забастовка немецких транспортников должна была начаться в ночь на 10 марта — за несколько часов до начала судебного разбирательства относительно правомочности действий бастующих. Компромисс, найденный профсоюзными лидерами и руководителями транспортных компаний буквально в последнюю минуту, предотвратил оба эти события. Хотя и не избавил жителей и гостей Берлина от общегородской забастовки, которая началась там неделей раньше, а экспертов и журналистов — от необходимости анализировать причины, приведшие к одному из самых серьезных за последние десятилетия конфликту, а также его последствия.
Цена либерализации
Несомненные экономические успехи Германии в последние годы служат, казалось бы, наглядным подтверждением правильности курса, избранного Ангелой Меркель. Тем более что, возглавляя правительство, сформированное не слишком убедительной коалицией, ей пришлось пойти на достаточно непопулярные меры. В частности, претворить в жизнь многое из того, что так пока и продолжает обещать Николя Саркози, в первые месяцы после выборов пользовавшийся поддержкой чуть ли не 70% населения своей страны (сейчас этот показатель упал до 40%).
В Германии либерализация рынка труда произошла не на словах, а на деле. Пересмотрев политику налогообложения и социального страхования (пусть и не так радикально, как требовали ее критики), г-жа Меркель вызвала к жизни феномен, который в западной прессе все чаще называют «немецким экономическим чудом». За последние три года экономика страны выросла более чем на 7%, впервые за 17 лет Германия избавилась от дефицита бюджета, немецкий экспорт чувствует себя все более уверенным не просто в условиях глобализации, но уже на фоне экономической рецессии.
За последние полтора десятилетия в Германии было закрыто каждое третье рабочее место в государственном секторе (в общей сложности — 2,2 млн.), что весьма существенно способствовало либерализации экономики. Сейчас в стране ежедневно создаются 1,2 тыс. новых рабочих мест, в результате чего безработица падает самыми быстрыми за весь послевоенный период темпами и уже опустилась до отметки в 8,6%.
Впервые за долгие годы ощутив уверенность и в себе, и в своей экономике, немцы были готовы и дальше затягивать свои пояса, стремясь закрепить достигнутый успех. Тем не менее данные о распределении доходов, которые в конце прошлого года появились в тамошних СМИ, здорово поколебали их жертвенную готовность. Да, сокращение на 6% объемов социальных выплат немцы были готовы были перенести. А вот сокращение покупательской способности за три «чудесные» года на 3,5% и реальной заработной платы до самого низкого за последние 20 лет уровня — не очень. Особенно на фоне сообщений об астрономическом росте доходов топ-менеджеров ведущих компаний и беспрецедентных показателей роста прибыли последних.
В результате доля среднего класса, которая стабильно составляла 60 с лишним процентов населения, в этом году сократилась до 52%, недосчитавшись 5 млн. человек по сравнению с 2000 годом. Естественно, большую их часть составили бюджетники. Которые, почувствовав себя обманутыми, ринулись восстанавливать справедливость.
«Чого стоїмо? Кого чекаємо?»
Первые забастовки, объявленные металлургами и текстильщиками, оказались достаточно результативными, принеся 5—11-процентное повышение заработной платы. Но наиболее резонансными, конечно же, стали забастовки транспортников. Еще в январе их участникам удалось добиться значительного повышения заработной платы для машинистов локомотивов, однако и к началу марта эти обещания выполнены не были.
В условиях отсутствия в Германии единой минимальной заработной платы (лишь недавно ее ввели для почтовых служащих и еще некоторых категорий) вопросы оплаты труда здесь регулируются тарифными соглашениями между собой лидерами профсоюзов и руководителями транспортных компаний. Первые достаточно разрозненны, недостаточно авторитетны, зато неплохо прикормлены политиками и бизнесменами. Что оставляет не слишком много шансов на согласованность и решительность действий и в данной ситуации привело к тому, что при заключении отдельных тарифных соглашений машинистам не был предоставлен особый статус, и заработная плата начислялась на общих основаниях.
Впрочем, далеко не все в Германии считают, что все упирается в машинистов локомотивов. Самый многочисленный в стране профсоюз Ver.di (насчитывающий 2,6 млн. человек) требовал всем 1,3 млн. бюджетников повысить заработную плату уже с 1 марта как минимум на 8% (для некоторых категорий прибавка должна была составить 15,5%). Однако правительство, участвовавшее в переговорах, предлагало постепенное, в течение двух лет, повышение зарплаты на 5%, да еще и с увеличением продолжительности рабочей недели с 38,5 до 40 часов. По оценкам экспертов, такое повышение не покроет даже темпы инфляции.
Опираясь на поддержку 97% своих членов, профсоюз объявил 10-дневную забастовку, пообещав превратить, если не будет положительного результата, в бессрочную. На начальном этапе его действия были поддержаны и другими организациями, в результате чего забастовка приняла внушительные масштабы. Движение общественного транспорта было парализовано не только в Берлине, но и во Франкфурте, Мюнхене, Дюссельдорфе. Даже участников международной выставки CeBIT в Ганновере пришлось доставлять к выставочным павильонам специально нанятыми частными автобусами.
Немало проблем возникло и в крупнейших аэропортах страны. Одна лишь Lufthansa была вынуждена отменить 300 из своих ежедневных 1850 рейсов, в результате чего пострадали интересы 18500 человек.
Забастовка была поддержана также муниципальными служащими, воспитателями детских садов, учителями школ. А также… метеорологами и сотрудниками бюро статистики. Обещали присоединиться даже полицейские. Тем не менее уже 10 марта протестные настроения пошли на спад: достигнутый ночью компромисс таки гарантировал предоставление машинистам локомотивов особого статуса, причем одним из основных условий подписания соглашения было выдвижение единого переговорщика со стороны профсоюзов.
Пришлось пойти на определенные уступки и руководству Ver.di. Дотянуть до 14 марта свою забастовку они намерены по-прежнему, однако превращать ее в бессрочную уже не стремятся. На 29 марта намечены переговоры с участием третьей стороны, и только в случае их провала акции протеста будут возобновлены.
Охота на жирных котов?
Впрочем, заоблачные доходы топ-менеджеров немецких (или квартирующих в Германии) компаний вызвали негодование не только среди наименее обеспеченных немцев. С гневными тирадами в адрес «жирных котов» в последнее время регулярно обрушивается сама Ангела Меркель. Да, конечно, в условиях глобализации нельзя игнорировать тот факт, что в США директор автомобильного концерна получает в тысячу раз больше, чем среднестатистический сотрудник его предприятия. Как, впрочем, и то, что в Японии наблюдается лишь 20-кратный разрыв. При этом японская автомобильная промышленность, как подчеркивает г-жа канцлер, гораздо более конкурентоспособная, чем американская.
Дисциплинированные немецкие журналисты тут же схватились за калькуляторы и подсчитали, что если рабочий немецкого автоконцерна получает в среднем 50 тыс. евро в год, то для его босса миллион — в самый раз. Значит, доходы исполнительного директора Porsche Венделина Видекинга, превысившие в прошлом году этот лимит на 60 млн., подлежат обрезанию?
Такого Ангела Меркель и не думала утверждать. Ведь когда г-н Видекинг в 1992 году принял на себя руководство компанией, последняя была за шаг от банкротства, а ее рыночная капитализация оценивалась в 300 млн. евро. Сейчас она составляет 25 млрд. евро, а прибыль за прошлый год оценивается почти в 6 млрд. И каждый из сотрудников компании, получивший по 5200 евро дивидендов, отнюдь не завидует сверхдоходам босса, а тихо радуется своим кровным…
Впрочем, есть и другие примеры. Например, бывший шеф DaimlerChrysler, чья основная заслуга заключается в доведении компании до банкротства. В результате тысячи рабочих были выброшены на улицу, а сам Юрген Шремпп, сохранивший свои акции, после реструктуризации концерна (уже под другим руководством) оказался обладателем акций стоимостью в 50 млн. евро.
Именно такие случаи и имеет в виду бывший физик-ядерщик из ГДР, готовясь к очередным (на этот раз местным) выборам. А ушлые журналисты из бывшей ФРГ вставляют свои «пять копеек»: как тогда оценивать зарплату самой г-жи Ангелы, составившую в прошлом году 261 тыс. евро?