Несколько лет назад слушатель моей лекции в Питсбурге, эмигрант из Советского Союза, объяснил, почему он другим странам предпочел Соединенные Штаты: «Здесь самый высокий в мире уровень жизни». Ничего предосудительного в том, что человек хочет повысить свой жизненный уровень, жить не в бедной, а в богатой стране, разумеется, нет, но мне пришлось его огорчить: уровень благосостояния граждан в Швейцарии, Швеции или Германии выше, чем в США, но самый высокий уровень в мире — в Саудовской Аравии. Побывавшие в этой стране рассказывают о несравненных торговых центрах, отелях и аэропортах, великолепных автострадах, опоясывающих кольцами столицу Эр-Рияд, небоскребах и малоэтажных жилых домах с небывалыми удобствами. О полках универмагов, ломящихся от товаров лучших мировых марок, об автомобильных салонах с новейшими моделями машин со всего мира...
Заботясь о стабильности режима, королевство предоставило своим подданным всевозможные блага: субсидированные жилье и продукты питания, бесплатное здравоохранение и обучение, в том числе — в престижных западных университетах. Граждане Саудовской Аравии не знают налогов и платят поистине символические суммы за бензин (10 центов литр) и электричество (1,5 цента за киловатт-час). Рабочие нефтяных приисков получают в подарок от государства собственный домик со всем оборудованием, включая кондиционер, холодильник, телевизор и прочее.
Всё это стало возможным благодаря огромным залежам нефти, цена на которую подскочила с 13—14 долларов за баррель в 1973 году до 30—40 долларов в 1979 году. В 1973 году нефтяной экспорт дал стране 8 млрд. долларов, в 1981 достиг 112 миллиардов. Предполагалось, что к концу ХХ века баррель нефти будет стоить уже 90 долларов. Такой прогноз содержался в бюллетене Всемирного банка. Доходы Саудовской Аравии — «самой нефтяной» страны мира — росли год от года. Соответственно росли и доходы.
Прогноз не оправдался. Цены в конечном счете пошли на спад, и с 1989 года нефтяной экспорт Саудовской Аравии составляет в среднем 24 миллиарда долларов в год, так что ее экономическое положение соответственно ухудшается. Сократить же добычу и переработку нефти и поднять на нее цены, как это было сделано на рубеже семидесятых и восьмидесятых годов, Саудовская Аравия уже не может: она нуждается в деньгах, а если взвинтить цены на нефть и нефтепродукты, государства Запада сократят их потребление. Уже сейчас многие западные компании стали переходить на альтернативные источники топлива, например на природный газ, и если нефть будет совсем не по карману, такой переход станет повсеместным явлением. В Англии из барреля нефти научились вырабатывать в три-четыре раза больше топлива. Арабы боятся ускорить эти процессы и проявляют осторожность.
В 1990 году Саудовская Аравия начала осуществлять пятый по счету пятилетний план развития народного хозяйства. По нему предполагалось построить 400 заводов, насытить рынок отечественными промышленными товарами, оказать сильную поддержку частному сектору — вплоть до беспроцентных кредитов, достигающих 51 проц. стоимости проекта. Было решено также, что если доля саудовского капитала в совместном предприятии составит не менее 25 процентов, то такое предприятие освобождается на десять лет от уплаты налогов. В прежних пятилетних планах главную роль играл государственный сектор, полностью опирающийся на доходы от нефти. Теперь ситуация изменилась: дефицит государственного бюджета неуклонно растет, внешний долг достиг беспрецедентной для этой страны цифры — 26 млрд. долларов. Делегация Международного валютного фонда, посетившая Саудовскую Аравию, пришла к заключению, что в ближайшие пять лет королевство еще больше увеличит свой внешний долг и, соответственно, дефицит национального бюджета.
Страна пожинает плоды слишком интенсивного экономического роста и растранжирования капиталов. В последнее время в городах не хватает воды, электричество подается с перебоями. Некоторые жилые кварталы Эр-Рияда в разгар лета оставались без воды по два дня в неделю. Медицинское обслуживание, которое когда-то было образцовым, ухудшается: людям подолгу приходится ожидать очереди на госпитализацию. Работники больниц, учителя и государственные служащие жалуются, что месяцами не получают зарплату.
Удовлетворение спроса быстро растущего населения (темп прироста — 3,5 процента в год) требует огромных и не терпящих отлагательства капиталовложений. Между тем, расходную часть бюджета минувшего года пришлось урезать против первоначально запланированной суммы на 20 процентов — с 52,5 до 42,6 млрд. долларов. В речах министров появились новые слова: приоритеты, урегулирование, рентабельность. Правительство отменило многие старые контракты, времена бездумного расточительства миновали. Власти развернули широкую кампанию за экономию средств. Министры демонстративно отключают кондиционеры в своих кабинетах; заводы в Джидде и Джубайле останавливают производство на три часа в день, за расточительное отношение к водным ресурсам стал налагаться солидный штраф. Однако граждане плохо воспринимают призывы к экономии. Ведь плата за воду и электричество осталась такой же низкой, и семьи, отправляющиеся в отпуск, по-прежнему оставляют включенными кондиционеры и светильники.
Режим экономии совсем не коснулся военных расходов — ввиду того, что продолжает существовать угроза со стороны Ирака. Они составляют более трети государственного бюджета. До сих пор саудовцы использовали резервы, оставшиеся от лучших времен, но теперь стали брать в долг: они получают в кредит от Соединенных Штатов и Англии оружие на очень крупные суммы. В 1993 году Саудовская Аравия должна была выплатить Соединенным Штатам за оружие 9,2 млрд. долларов, однако ее министр обороны принц Султан бен-Алазиз сообщил, что его страна испытывает «за-труднения с наличными». Переговоры заключились подписанием соглашения, по которому долг будет выплачиваться не два года, как предусматривалось поначалу, а пять лет.
В октябре 1994 года, когда в Эр-Рияде находился министр обороны Соединенных Штатов Уильям Перри, саудовцы заявили, что отказываются впредь оплачивать расходы на содержание американских сил в районе Персидского залива.
С Англией проблема решена проще. Если американская администрация приостановила реализацию 15 новых сделок с Саудовской Аравией, то поставки британского оружия не сокращены: они производятся в порядке натурального обмена — нефть за оружие.
Но невоенные сделки Саудовской Аравии с Соединенными Штатами продолжаются в прежнем объеме. Она покупает самолеты компаний «Боинг» и «Макдоннел—Дуглас» на сумму 6 млрд. долларов, подписала контракт стоимостью 4,5 млрд. долларов с компанией «АТ&Т» на модернизацию всей телефонной сети королевства, а также на строительство электростанции, 50 процентов акций которой будут принадлежать концерну «Дженерал электрик».
Выход из экономического кризиса саудовские правители увидели, в частности, в том, чтобы существенно сократить финансовую поддержку, оказываемую другим арабским странам, — с 7 миллиардов долларов ежегодно в начале 80-х до 1 миллиарда в 1994 году. В свое время значительные денежные вливания получали Египет, Сирия, Иордания и ООП. Саудовская Аравия финансировала сирийские и иорданские военные закупки. Благодаря этому Иордания могла заказывать в Соединенных Штатах и Англии относительно новые виды вооружений. То же самое делала Сирия, получая оружие и специалистов из стран восточного блока. Кроме того, Саудовская Аравия обеспечила работой жителей других арабских стран, тем самым тоже помогая их экономике. Египетские служащие, работавшие по контракту с Саудовской Аравией, за четыре года обеспечивали себя на последующие 20 лет.
Миллиард долларов, который саудовцы выделяют теперь на помощь другим арабским странам, почти целиком достается Сирии и Египту. Иордания и ООП наказаны за то, что во время войны в Персидском заливе поддержали Саддама Хусейна. И лишь под нажимом Соединенных Штатов Саудовская Аравия выделила сто миллионов долларов палестинской автономии.
Но саудовское правительство отрицает существование экономического кризиса. Министр информации Али Шаари поясняет: «Нам пришлось выплатить 65 млрд. долларов союзникам, защищавшим нас во время войны в Персидском заливе. Это — половина наших доходов от годовой продажи нефти. Но мы уже приходим в себя, и речь идет не о кризисе, а о спаде, который преодолевается. Да и о каком кризисе вообще может идти речь, когда мы сидим на 25—30 процентах мировых запасов нефти, которые стоят больше четырех триллионов долларов?».
Но чтобы преодолеть спад, необходимо срочно сократить правительственные расходы, а это оказалось невыполнимой задачей. Прежде всего — из-за безумных расходов самой гигантской королевской семьи. На расходы членов королевского дома выделяется ежегодно 10 млрд. долларов, которые принцы тратят до последнего цента. Так, например, посол Саудовской Аравии в Соединенных Штатах принц Бендет бен-Султан заплатил 4,7 млн. долларов за соседний четырехэтажный дом на берегу реки Потомак в Вашингтоне, который он хочет снести, потому что дом мешает расширению его виллы стоимостью 9 миллионов. Год назад другой посол купил другой дом, стоявший напротив, за 2 миллиона, и распорядился снести его, чтобы соорудить роскошный въезд в виллу. Два этих приобретения утроили территорию, занимаемую виллой, владельцем которой записано правительство Саудовской Аравии.
Немногочисленные саудовские либералы надеялись, что экономический кризис заставит власти решиться на политические реформы. Эти ожидания не оправдались. В 1993 году после долгих проволочек начал работу Меджлис-а-Шура — Консультативный совет из 60 назначенных королем лиц. Совет не имеет законодательных функций, но вправе обсуждать проекты правительственных решений и высказывать по ним свое мнение. Из этой затеи ничего не вышло — совет превратился в декорацию и стал предметом салонных анекдотов, а все решения по-прежнему принимаются на самом верху.
Ухудшение условий жизни вызывает недовольство населения, а интеллигенция подтачивает архаичный трон требованиями перемен. Государство не решается на дальнейшее урезание субсидий, ибо это грозит социальными потрясениями. Экономический кризис вызвал брожение среди молодежи: четверть молодых людей сейчас не имеют работы. В прежние времена дипломированные специалисты, граждане страны не знали этой проблемы, те, кто не сумел по каким-либо причинам подыскать себе подходящее занятие в промышленности, сельском хозяйстве или бизнесе, все равно получали зарплату государственных служащих. Но сколько же таких служащих требуется государству? Пока деньги текли бессчетно, никто такого вопроса не задавал. Но что делать теперь, когда доходы государства существенно сократились? Уволить одним махом тысячи чиновников — значит подорвать режим. Любое начинание упирается в опасения дестабилизировать королевство. В Саудовской Аравии много говорят о приватизации — телефонной сети, электроснабжения, государственной авиакомпании «Саудия»... Но королевский дом вряд ли решится на тотальную приватизацию, которая создаст опасную брешь в системе социальной защиты.
Саудовский режим — не такой страшный, как в соседнем Ираке или в Сирии, но он достаточно суров, чтобы попересадить политических противников в считанные дни. В последнее время арестовано много представителей интеллектуальной элиты — университетских профессоров, врачей, юристов, духовных лиц. Сколько точно — никто не знает. Противники режима утверждают, что аресту подверглось больше тысячи человек. В кругах интеллигенции Эр-Рияда считают, что аресты лишь усилят противостояние. Много говорят о необходимости реформы внутри королевской семьи и преобразовании политической системы в более открытую. Но 74-летний король Фахд едва ли склонен к переменам.
Недовольство создает благоприятную почву для исламских проповедников, громче заявляющих о себе. Саудовские исламисты обижаются, когда в них видят последователей аятоллы Хомейни, ультрарелигиозных фанатиков. Разумеется, они за введение законов шариата, но кто же из мусульман этого не хочет? В то же время исламисты выступают за отделение судебных институтов от исполнительных органов, и это требование парадоксальным образом сближает их с представителями либеральной интеллигенции. Мусульманские законы, считают и те и другие, вытеснены в Саудовской Аравии племенными обычаями и традициями и служат прикрытием для коррупции и безраздельного господства маленькой группы людей; родина ислама превратилась в пародию на ислам.
Саллан аль-Аудин, которого называют «саудовским Хомейни» (сейчас он сидит в тюрьме вместе с другими исламистами-оппозиционерами), утверждает, что королевский режим действует вопреки заветам Корана. Он и его единомышленники называют этот режим лживым, коррумпированным, эксплуатирующим доверчивость правоверных. Себя они именуют реформаторами, а саудовская пресса называет их «мракобесами» и «отщепенцами».
Ревнители «подлинного ислама» действуют последовательно и изощренно. Несомненно, что в интеллектуальном отношении они намного превосходят своих предшественников, учинивших 16 лет назад беспорядки в Мекке. Большинство из них — сравнительно молодые люди, получившие университетские дипломы на Западе. Многие даже женаты на европейках, — но при этом никаких симпатий к Западу не испытывают. Понимая, что судьбу страны определит в конечном счете элитарная верхушка, они все свои усилия концентрируют на обработке студенческой молодежи, находя в ее среде сочувствие и понимание.
Пока еще исламисты не представляют организованной революционной силы, но они дожидаются своего часа. В статье «Вызов трону ибн Сауда» лондонский журнал «Экономист» пишет, что в недрах окостеневшего саудовского общества зреют перемены, которые могут сыграть на руку прежде всего приверженцам «истинного ислама», и сравнивает Саудовскую Аравию с недозрелым плодом, который рано или поздно упадет в руки исламистов.
Больше всего разговоров в саудовских коридорах власти вызывают возраст и болезнь короля Фахда (замечу в скобках, что год его рождения разные источники указывают по-разному). Фахд, сын основателя Саудовской Аравии как единого государства, с детских лет присутствовал при обсуждении дел королевства и таким образом вникал в них. Он получил высшее образование в единственном тогда в стране Институте наук, где основными дисциплинами были религия и арабский язык. Постепенно будущий король приобщался к международным делам — представлял свою страну на учредительной конференции ООН в 1945 году, присутствовал на церемонии коронации британской королевы Елизаветы II в 1962-м. В пятидесятые годы он получил свой первый государственный пост министра просвещения, позже стал министром иностранных дел и заместителем премьер-министра. В 1975 году его объявили наследным принцем, а в июне 1982 года, после смерти отца, он стал королем.
За годы его правления Саудовская Аравия достигла значительного прогресса и стала одной из самых богатых стран в мире. В 1986 году король Фахд присвоил себе звание «покровителя двух святынь», то есть двух священных для мусульман городов Мекки и Медины. В 1993 году влиятельный арабский журнал «Эль Маджалла» назвал Фахда «человеком года». В Саудовской Аравии король — не только монарх, но и духовный руководитель мусульман всей страны. Он же — богатейший человек в своем государстве: его личное состояние оценивается в 18 миллиардов долларов.
Состояние здоровья короля в Саудовской Аравии — государственная тайна, — во всяком случае, оно скрывается от его подданных, не знающих даже о том, что он перенес операцию на открытом сердце, прибегнув во избежание огласки к услугам европейских специалистов. Но то, что держалось в тайне от народа, с самого начала было доподлинно известно при дворе, который отнесся к сердечной недостаточности монарха с политической прозорливостью. Безо всякого объявления среди придворных началась междоусобная война. После смерти короля на престол должен взойти его сын Сауд Фейсал. Борьба идет за право попечительства над несовершеннолетним монархом и реальную власть в стране. На пост регента претендуют два принца — Абдалла и Бендет бен-Султан. Саудовский истеблишмент разбился на группировки, поддерживающие того или другого.
В Эр-Рияде ходят упорные слухи, что пошатнувшееся здоровье может заставить Фахда провести остаток своих дней в добровольном швейцарском изгнании. Швейцарские газеты пишут, что король хочет приобрести землю в одном из кантонов и построить там нечто вроде шикарной саудовской деревни для поселения домочадцев и друзей.
Запад с тревогой наблюдает за ситуацией в Саудовской Аравии. Фахд и его режим поддерживают ближневосточный мирный процесс. На международной экономической конференции в Касабланке (Марокко) представитель короля заявил: «Я уполномочен передать благословение короля израильтянам и палестинцам, заключившим мирное соглашение». В день, когда состоялась церемония подписания иордано-израильского соглашения в Араве, Саудовская Аравия — впервые со времени образования Государства Израиль — осудила террор, направленный против «еврейских объектов». Президент Клинтон стал пятым — после
Ф.-Д. Рузвельта, Никсона, Картера и Буша — американским президентом, посетившим Саудовскую Аравию. В день его приезда в Эр-Рияд саудовское правительство снова официально осудило террор, дестабилизирующий ситуацию в регионе и представляющий угрозу коллективной безопасности. Террористические организации названы при этом не были, но ясно, что имелись в виду исламские экстремистские группировки.
Запад рекомендует королю Фахду не пренебрегать печальным опытом Ирана и изменить пренебрежительное отношение к индивидуальным свободам, провести демократические реформы, что, возможно, смягчит социальное напряжение в стране, и выбить многие козыри из рук исламистов. Но в Эр-Рияде пока не слишком прислушиваются к словам своих друзей из Европы и из-за океана.
Ситуация в Саудовской Аравии затрагивает и интересы Израиля: политический переворот в этой стране может и окончательно повернуть ее в сторону мира, и привести к власти исламских экстремистов.