В Москве необычайно жаркое лето. Уже больше месяца температура редко опускается ниже 25-30°С. По городу с трудом передвигаются ленивые, одуревшие от духоты люди. Работать почти невозможно. В выходные столица вымирает. Предпринимательские настроения в июле 1999-го в целом соответствуют этой вязкой, плотной, душной, но в целом достаточно спокойной и предсказуемой атмосфере.
Кардинально иным был прошлогодний июль. Усиливающиеся атаки олигархов на правительство, бастующие перед «Белым домом» шахтеры, безумные и безуспешные попытки Сергея Кириенко и Бориса Федорова выбить из «Газпрома» больше денег в государственную казну, чем энергетический монополист хочет дать, атаки валютных дилеров и фондовиков на рубль (т.е. попытки сбросить акции компаний и государственные бумаги в преддверии дефолта) и, наконец, полная глухота правительства к призывам отказаться от валютного коридора и девальвировать рубль на 50-70%, чтобы сохранить возможность расплачиваться по гособязательствам.
Очередные задачи российской власти, или Июльский тезис
По сравнению с прошлым июлем нынешний кажется почти идиллически спокойным. Перед уходом на каникулы Дума одобрила (за малыми исключениями) правительственные законопроекты, которые в правительстве называют «пакетом МВФ» (одно из основных условий предоставления очередного кредита). Вопрос о предоставлении Фондом кредита, который пойдет на рефинансирование старых долгов, практически решен. Своей затяжкой в предоставлении России очередного кредита и демонстративным нежеланием вести переговоры с правительством Примакова-Маслюкова МВФ, по сути, сыграл важную внутриполитическую роль - он помог Ельцину в борьбе с собственным правительством. Как показали первые недели работы нового правительства, трудности в переговорах с МВФ были чисто политическими.
В результате направленного против Примакова и Лужкова «дворцового переворота», великим мастером устраивать которые был и остается Борис Ельцин, важнейшие правительственные портфели оказались поделены между кланом Березовского («семья») и кланом Чубайса. Влияние реформаторов-капиталистов на правительство и президента, сильно ослабевшее после 17 августа прошлого года, почти восстановлено. Олигархи решают вполне понятную задачу: капиталу нужно обеспечить преемственность экономической политики на будущий президентский срок. Это требует гарантии отсутствия попыток пересмотреть итоги приватизации и неизменности базовых условий ведения бизнеса со стороны государства. Основные противники правящей группы - Юрий Лужков и почти примкнувший к нему Примаков - такой гарантии дать не могут и не хотят.
В этом контексте основная задача правительства Сергея Степашина является «чисто технической». Это установление контроля за предвыборными финансовыми потоками крупных компаний, или, как цинично выразилась российская деловая пресса, «снятие кассы». Компании, даже с государственным участием, сопротивляются и ведут свою игру. Это касается в первую очередь «Газпрома», являющегося ключевым спонсором предвыборных кампаний в России. Проявились противоречия и вокруг госкомпании «Транснефть», владеющей всеми нефтепроводами.
Пока трудно сказать, справится ли Степашин с задачей обеспечения преемственности, сможет ли он сам стать основным кандидатом от «партии власти» или хотя бы обеспечить такому кандидату организационную поддержку. Но очевидно, что о большем речь не идет. Выработка осмысленной экономической политики - задача следующего президентского цикла.
Благотворное влияние девальвации
В экономике от нового правительства не требуется особых подвигов для «удержания ситуации». Прошлогодняя девальвация рубля резко вдвое сократила импорт (чем улучшила положение промышленности, работающей на внутренний рынок) и увеличила прибыли российских экспортеров. За первое полугодие производство промышленной продукции выросло на 2% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Еще внушительней рост, если сравнивать май этого года с прошлогодним маем - чуть более 6%. Подтверждается промышленный рост и динамикой работы транспорта - увеличение грузооборота за пять месяцев составило 2,6% , в т.ч. железнодорожного - на 9,6%.
Положительное сальдо торгового баланса за первое полугодие составит примерно $14 млрд. (по итогам первой половины прошлого года - менее $2,5 млрд.). По прогнозу Минэкономики, по итогам года положительное сальдо может составить $27,5-29,5 млрд. В основе такого роста - цены на нефть, увеличившиеся с начала года примерно на 80%. Рост денежной базы (7% за июнь, почти 30% с начала года) превышает инфляцию (последняя составляет примерно 1,5% за июнь; 24,5% за полгода, или 55% в годовом выражении по текущему тренду). Инфляционные ожидания снизились. Превышение роста денежной массы над инфляцией позволяет постепенно повышать монетизацию экономики.
Несмотря на переход на единую сессию по продаже валюты, рубль достаточно устойчив (за июнь девальвация рубля составила 0,9%). По декларациям руководителей Центрального банка, до осени курс может быть удержан на нынешнем уровне 24-25 рублей за доллар. Правда, в этом случае ЦБ вряд ли удастся пополнить свои золотовалютные резервы, составляющие сейчас $12,2 млрд.
После девальвации в России установился заниженный по отношению к паритету покупательной способности (ППС) обменный курс. Такая валютная политика характерна для развивающихся стран, стимулирующих собственный экспорт (обменный курс обычно составляет 30-45% ППС). Сейчас в России курс рубля составляет примерно 33% ППС, а до кризиса этот показатель приближался к 80%, что повышало рентабельность импорта, но «убивало» экспортеров. Скорее всего, ЦБ после получения кредита МВФ будет плавно понижать рубль до уровня 28-30 рублей/доллар. Иначе рентабельность несырьевого экспорта, в первую очередь продукции машиностроения, опять снизится. По прогнозам экономистов, годовая девальвация составит 30-40%. Впрочем, растущие рублевые остатки на корсчетах банков в ЦБ (50-55 млрд. руб.) постепенно усиливают давление на рубль, а попытки ЦБ связать рублевую ликвидность за счет выпуска новых ценных бумаг пока не привели к успеху.
Несколько вырос спрос внутреннего рынка на импортозамещающие товары, что привело к улучшению финансового положения большинства предприятий (особенно в нефтехимии, производстве стройматериалов, автомобилестроении, легкой промышленности). В результате несколько увеличились инвестиции в основной капитал, в т.ч. в машины и оборудование. Предприятия стали брать чуть больше кредитов для финансирования инвестиций. Спад в инвестиционной сфере замедляется: объем инвестиций в основной капитал в январе-мае составил 98% от уровня прошлого года.
Доходы бюджета достаточно стабильны (22,5 млрд. руб. за июнь). В то же время обязательства государства девальвированы, и пока социальной стабильности ничего не угрожает, несмотря на сокращение социальных выплат из госбюджета. Это позволяет правительству сокращать задолженность по выплате заработной платы населению - с начала года долги сократились более чем на четверть. Возникает ощущение, что правительство следует графику, по которому задолженность должна быть сведена к минимуму аккурат к выборам.
Неполноценный рост
Для роста производства не потребовалось никаких специальных экономических мер - достаточно оказалось девальвации и сокращения импорта. Но подобный рост неполноценен, поскольку падают доходы населения, что ведет к спаду конечного потребления. По прогнозам Центра макроэкономического анализа ИНП РАН, спад товарооборота по итогам года составит примерно 8%. Это означает, что хозяйство просто адаптируется к новой ситуации, к новым ценовым пропорциям, но полноценного расширения экономики пока нет.
Происходит по сути следующее: за счет сокращения импорта растет внутреннее производство. При этом падает доля оплаты труда в ВВП и возрастает доля валовой прибыли (отсюда улучшение финансового положения предприятий). Доля потребления в использованном ВВП тоже падает - растет только экспорт, вывоз сырьевых ресурсов. Растущие валовые сбережения не инвестируются в производство, а в основном уходят за рубеж. Рост производства ограничивается, с одной стороны, низким конечным спросом, а с другой - недостатком инвестиций и оборотных средств у предприятий.
После бурного роста портфель заказов у промышленных предприятий вновь начал сокращаться. Ряд стран предпринял протекционистские меры, ограничивающие экспорт российских товаров. Короче, пока все положительные тенденции имеют чисто конъюнктурный, а не долгосрочный характер.