Путь, который преодолела Испания за неполные 30 лет со дня смерти генерала Франко, может служить примером для подражания многим молодым демократиям. Построение на развалинах военной диктатуры гражданского общества вернуло испанцам их некогда высокий авторитет на международной арене, а успехи испанской экономики заставили журналистов отряхнуть пыль с безотказного клише «экономическое чудо», привычно приписав спереди «авторскую» вставку — испанское…
Такие панегирики особенно часто появлялись в международной прессе накануне мартовских выборов. А затем мировые СМИ надолго озаботились обсуждением последствий теракта в Мадриде, поражения правящей Народной партии и вывода испанских войск из Ирака, незамедлительно предпринятого главой победившей Испанской социалистической рабочей партии Хосе Луисом Родригесом Сапатеро. Затем пришел черед возможности легализации в стране однополых браков, и лишь очень немногие серьезные издания побаловали своих читателей серьезным анализом тех проблем, с которыми столкнулось новое испанское правительство.
Прежде всего испанская демократия оказалась далеко не такой зрелой, как изображалось. Попытки манипулирования общественным мнением со стороны правительства, пытавшегося возложить ответственность за мадридский теракт на ЭТА, лишили правящую партию предсказанной ей победы на выборах. А сразу после смены партийной ориентации в стране сменилось большинство руководителей «независимых» «мозговых центров», частных корпораций, высших учебных заведений, СМИ, судебных органов и тому подобное. Сами испанцы отнеслись к этому с пониманием — ведь то же самое им пришлось пережить и после прихода к власти предыдущего правительства. А вот «старые» демократии укоризненно покачали головами.
С другой стороны, несколько завышенными оказались и оценки, выставленные испанской экономике. Если журнал Time, опубликовавший как раз накануне выборов большую статью, выяснял, как правильно распространять испанский опыт экономического реформирования на другие страны, то The Economist в этом месяце гораздо больше озабочен тем, чей опыт стоит заимствовать самой Испании. Джон Гримонд, автор большого обзора в британском журнале, решительно оспаривает утверждение, будто бы испанская экономика досталась новому правительству в таком хорошем состоянии, что ему остается либо наслаждаться ее результативностью, либо начать в ней что-нибудь портить. Более того, он подчеркивает, что правительству Сапатеро предстоит сейчас выполнить большую часть тех обещаний, которые давал Хосе Мария Аснар во время своей предвыборной кампании, принесшей ему второй срок пребывания у власти в 2000 году. Примечательно, что даже средние за последние восемь лет темпы экономического прироста Испании в этих изданиях приводятся разные: 3,2% ВВП в Economist и 4 — в Time. Тем не менее оба эти показателя существенно превышают средние по ЕС (0,6% по американской версии).
Как бы там ни было, испанцам сейчас живется значительно лучше, чем раньше. За 30 лет они стали на 75% богаче, а после вступления Испании в 1986 году в ЕС доход на душу испанского населения вырос с 74% от среднеевропейского до 87. По объемам экономики (741 млрд. евро) Испания вышла на пятое место в Европе и даже вознамерилась претендовать на место в том, что сейчас называется «большой восьмеркой». Дешевая рабочая сила, сокращение налогов, количества госслужащих, доли государства в экономике (с 45% до менее 40) — и дальше по тексту экономических прописей. В результате — бездефицитный бюджет, низкая инфляция (2,6% в 2003 году), завидное состояние финансовой сферы. И самое впечатляющее — сокращение уровня безработицы с 22% в 1995 году до 11 в прошлом. Каждое четвертое из новых рабочих мест в Евросоюзе приходилось именно на Испанию.
А теперь деготь, причем отнюдь не единичными ложками. Безработица действительно сократилась, тем не менее в рейтинге ЕС-15 этот показатель по величине занимает вторую строчку, после Бельгии. И это при том, что после расширения Евросоюза Испания автоматически лишается своих привилегий как источника дешевой рабочей силы. Один из последних примеров — корейская корпорация Samsung, объявившая о закрытии своего завода под Барселоной с тем, чтобы перенести его в Словакию.
Более того, вектор миграции рабочей силы изменился еще до последнего расширения ЕС, и теперь в поисках длинного (по весьма субъективным меркам) евро едут уже в Испанию, в том числе и наши соотечественники. Там они выполняют ту работу и на тех условиях, которыми совершенно не удовлетворяются испанцы. Чаще всего либо вообще без контракта, либо по временному соглашению. Наверстывая упущенное за годы диктатуры Франко, профсоюзы добились таких ограничений при увольнении постоянного работника, что работодателю гораздо легче нанять временного рабочего (пусть даже и на постоянную работу), чем нести астрономические издержки при найме постоянного. Еще выгоднее нанять рабочую силу на «черном» рынке, объем которого достиг 20% общего объема. Не случайно из 10 тыс. контрактов, которые правительство Испании разрешило заключить с иностранными рабочими в прошлом году, востребованными оказались лишь 3,5 тыс. А количество нелегальных иммигрантов при этом оценивается в 800 тыс.
С точки зрения нового правительства, переломить сложившиеся тенденции поможет повышение минимальной заработной платы, которая сейчас составляет 451 евро. А также предоставление льгот тем предприятиям, большая часть сотрудников которых работает по постоянным контрактам.
Не меньше проблем создает и необходимость проведения пенсионной реформы. Старение населения, которое наблюдается во всех развитых странах мира, в Испании имеет свои особенности. Если в 1967 году на каждую испанку приходилось трое детей, то в 2001-м — 1,2. Последствия столь стремительного падения рождаемости, в результате которых работоспособное население вскоре окажется в меньшинстве, национальная экономика ощутит уже лет через пять. А пока 47% испанских матерей подтвердили, что рождение ребенка существенно затормозило их карьеру. Смогут ли компенсировать эти потери 100 евро, которые предлагается ежемесячно выплачивать неработающим матерям на каждого ребенка, пока неизвестно. Однако Сапатеро уже зарекомендовал себя ярым защитником прав женщин, набрав в свой кабинет свыше 50% женщин и потребовав пересмотра конституции с тем, чтобы предоставить женщине право на унаследование испанского трона.
Редко какое правительство не говорит о необходимости реформирования системы образования. Испанские студенты могут сохранять за собой этот статус чуть ли не пожизненно, приходя на пересдачу каждого экзамена неограниченное количество раз. В результате средний срок обучения на бакалавра растягивается с четырех лет до пяти-шести, хотя при этом уровень знаний остается крайне низким. Кроме того, Испания относится к странам, в которых готовят слишком много юристов и слишком мало ученых. А расходы на науку составляют там всего 1% ВВП — вдвое меньше, чем в среднем по ЕС, и втрое — чем в США. В результате — низкие темпы внедрения инноваций, что хорошо видно на примере Интернета: в 2002 году доступ к нему имели всего лишь 23% домохозяйств.
А вот существование в Испании острейшей жилищной проблемы для многих читателей может оказаться неожиданностью. Тем более что сложившаяся ситуация довольно-таки парадоксальна. В прошлом году в стране построено 700 тыс. новых домов — в четыре раза больше, чем в Великобритании. Цены на новые дома выросли на 18,5%, на вторичном рынке — на 16,7. «Квартирный вопрос» волнует испанцев настолько остро, что создано даже специальное министерство по жилищным проблемам. В стране, где 3—4 млн. домов пустуют, а еще столько же используются в качестве второго, летнего жилья, сотни тысяч молодых людей вынуждены жить с родителями, а согласиться на новую, пусть и очень заманчивую, но требующую переезда на другое место работу могут позволить себе лишь самые отчаянные.
В среднестатистической семье на оплату жилья уходит около половины семейного бюджета, а у молодых людей в возрасте от 18 до 35 лет — 79%. И это при том, что ипотечные кредиты являются едва ли не самыми дешевыми в мире — 2,4%, что даже ниже ежегодных темпов инфляции. Зато в стране совершенно не развит рынок аренды жилья — на него приходится менее 10% жилого фонда.
Сейчас все усилия правительства направлены на повышение этого показателя хотя бы вдвое. Как показывают исследования, доля жилищных расходов в семейном бюджете, особенно у молодежи, должна будет сократиться до 30%.
Однако гораздо больших усилий потребуют структурные преобразования в испанской экономике. Социальные расходы постоянно сокращались в стране с 1967 года, и их нынешняя доля в 20% от ВВП значительно ниже средней по ЕС — 27,5. Социалисты обещают положить конец подобной практике, пусть даже и ценой дефицита бюджета. Кроме того, кардинального пересмотра требует система налогообложения, дающая возможность самым богатым людям платить налоги в размере 1% своих доходов. А основное налоговое бремя при этом ложится на малообеспеченные слои населения.
Не совсем пока еще понятно, как изменится роль государства в экономике. Хотя формально масштабы приватизации в стране значительны (особенно в области электроэнергетики, нефтегазовой промышленности, телекоммуникаций), тем не менее правительство частично сохранило свой контроль над приватизированными предприятиями. В частности, он проявляется в использовании прямых и не совсем методов влияния на процесс назначения директоров — практика, признанная компетентными органами ЕС незаконной. Кроме того, большую тревогу у специалистов вызывают планы по созданию единого конгломерата, обеспечивающего поставку воды, газа и электроэнергии. Уровень конкуренции на внутреннем рынке считается очень низким, а на внешнем испанские товары чаще всего и вовсе оказываются неконкурентоспособными из-за очень высоких цен.
Немало проблем для испанской экономики создает и нынешнее расширение ЕС. В 2002 году на долю страны пришлось 8,4 млрд. евро дотаций, и от 30 до 50% всех работ по развитию инфраструктуры финансировались из фондов ЕС. Теперь же Испании придется самой оказывать материальную помощь менее зажиточным членам организации из числа новичков, да еще и терпеть с их стороны жесточайшую конкуренцию в качестве поставщика более дешевой рабочей силы.
Предвыборные лозунги Сапатеро «Испания достойна лучшей доли», обещания «нового курса», «правительства перемен» и «второго переходного периода к демократии» пришлись по душе испанским избирателям. Остается посмотреть, как они будут выполняться.