Китай... |
В зарубежной прессе очень трудно отыскать материал, в котором экономики Индии и Китая анализировались бы по отдельности, а не в противопоставлении. Невольно на ум приходит мудреное словечко «дерби». Этим «лошадиным» термином футбольные болельщики обозначают бескомпромиссные дуэли, происходящие на соревнованиях высокого ранга между представителями одного и того же региона. Тот факт, что в данном случае мировое экономическое первенство оспаривают ближайшие соседи, усугубляется не только сходством по многим параметрам, но и коренными различиями экономических моделей, избранных азиатскими гигантами. Уникальными являются также преимущества и недостатки их экономик.
Стремительно растущие в экономическом и демографическом смысле, но при этом пока еще очень бедные страны, Китай и Индия вот уже несколько лет являются объектом пристального внимания как экспертов, так и журналистов. Рядовой обыватель имеет весьма четкое представление о темпах роста китайской экономики, которые последние 25 лет упорно держатся около отметки в 10% прироста ВВП в год, а также об основной движущей силе этого беспрецедентного роста — лавине дешевого китайского экспорта, в буквальном смысле захлестнувшей весь мир. А вот с успехами индийской экономики мало кто знаком. Тамошние достижения в основном касаются сферы обслуживания, преимущественно в области высоких технологий. Пользователи колл-центров из Западной Европы или Северной Америки могут и не подозревать о том, что оператор, отвечающий на их звонок, сидит в далеком Дели. И там же разработаны многие новейшие компьютерные «навороты». Нынешние усредненные 6% прироста индийского ВВП тоже выглядят бледновато на фоне соседских «драконовских» темпов, хотя и являются предметом зависти для большинства стран мира.
Особенности моделей капитализма
Принадлежность к Азиатскому региону, огромная численность населения, стремительные темпы экономического развития при скудости финансовых и энергетических ресурсов — вот практически все черты, которые объединяют Индию и Китай. Отличия же специалисты могут перечислять очень долго. Самые принципиальные были выделены тремя авторами аналитического обзора, опубликованного недавно в McKinsey Quarterly. Гарвардский профессор Тарун Ханна, директор Шанхайского представительства консалтинговой фирмы McKinsey Джонатан Ветцель и Диана Фаррел, руководитель McKinsey Global Institute, считают, что главное отличие между этими странами заключается в модели экономического развития, которая была избрана их правительствами.
Китай с 1978 года сделал ставку на государственный капитализм, а Индия с 1991-го — на развитие частного предпринимательства. Пока «лидирует» китайская модель, благодаря которой стране удалось существенно улучшить свою инфраструктуру, решить многие транспортные проблемы, заложить основу для решения проблем с энергоснабжением. Это непосредственно связано с возможностью привлечь в страну мощные потоки иностранных инвестиций, объем которых только за прошлый год составил 54 млрд. долл., что в десять раз выше аналогичного индийского показателя. В целом объем китайской экономики оценивается в 1,4 трлн. долл., что пока еще уступает японским достижениям, но в три раза превосходит индийские.
Как рассудили журналисты
На сегодняшний день бесспорным фаворитом в этом экономическом забеге выглядит именно Китай, который к тому же превосходит Индию и по демографическим показателям. Впрочем, эта ситуация обещает измениться в самое ближайшее время, и через пару десятилетий Индия окажется единственной из значимых в экономическом смысле стран, которой удастся избежать проблемы старения своего населения. Иными словами, за счет высокой рождаемости армия трудоспособных будет расти здесь быстрее армии пенсионеров.
Возможно, именно этот фактор стал решающим для авторов исследования, проведенного Edelman Public Relations Worldwide. Эксперты опросили 65 журналистов из США, Великобритании, Франции, Германии, Сингапура, Китая и Индии, освещающих экономическую тематику относительно перспектив азиатских гигантов. 80% респондентов считают, что через пять лет более благоприятный бизнес-климат будет в Индии. А 63% признали, что в этом отношении дела там обстоят неплохо уже сейчас.
Самым любопытным в своем исследовании авторы считают ответ на вопрос: «Когда вы думаете об этих странах как о развивающихся экономиках, что в первую очередь приходит вам в голову?» Без какой-либо подсказки (то есть без предложенных возможных вариантов ответа) большинство журналистов для Индии назвали демократию, а для Китая — отсутствие демократии.
Многочисленные предыдущие исследования уже показали, что никаких идеологических установок относительно необходимости «поощрения» развивающихся экономик у зарубежных инвесторов нет. Просто тоталитарные государства к праву на частную собственность никакого почтения обычно не испытывают, а это способно отпугнуть многих потенциальных инвесторов. С другой стороны, и «не пугливых» вполне достаточно, чтобы обеспечить инвестиционный бум как в Китае, так и в России, при этом упорно игнорируя Индию.
В этом контексте не слишком удивляет тот факт, что сейчас на долю Китая приходится 46% публикаций в американской прессе, тогда как на Индию — лишь 14. При этом каждая четвертая статья об индийском феномене касается проблемы оттока рабочих мест из Америки. Остальные развивающиеся рынки — Мексика, Россия, Бразилия и Польша — делят между собой оставшиеся 40%.
Новый коридор для юаня?
Из самых серьезных проблем, которые предстоит решить Индии в ближайшие годы, журналисты и эксперты выделяют две: забюрократизированность и зарегулированность. А вот Китаю сейчас приходится тратить немало усилий для того, чтобы как можно более плавно затормозить свою излишне разогнавшуюся экономику. Решение о повышении процентных ставок по долларовым депозитам, принятое китайским руководством в конце прошлого года, призвано послужить именно этой цели. Более того, многие эксперты усмотрели в этом признаки готовности Пекина изменить свою политику по отношению к американскому доллару, к которому китайский юань остается привязанным уже десять лет.
В свое время этот фактор сыграл большую роль в локализации азиатского финансового кризиса, однако сейчас вызывает в международных финансовых кругах массу нареканий. Невозможность «оторваться» от китайского юаня не позволяет американцам сократить торговый дефицит, достигший рекордных значений из-за того, что китайский экспорт дешевеет с той же скоростью, что и американский. А вот китайцам именно постепенное повышение курса юаня по отношению к доллару дало бы возможность очень мягко притормозить развитие собственной экономики.
Один из высокопоставленных китайских чиновников в конце прошлого года заявил в интервью International Herald Tribune, что считает возможным некоторое расширение коридора, в котором юань сможет колебаться относительно доллара, в качестве промежуточного этапа при переходе к привязке юаня к корзине валют. Однако тут же подчеркнул, что делает это заявление не как должностное лицо, а как ученый-экономист. Ведь ослабление валютного регулирования станет очень жестким испытанием на прочность для китайской финансовой системы, пока еще остающейся крайне уязвимой из-за высокой доли безнадежных кредитов, «висящих» на китайских банках. Правда, сейчас эта доля достаточно быстро сокращается. Однако, как подчеркивают эксперты, вовсе не благодаря санации всего банковского сектора, а за счет выдачи новых кредитов, которые со временем тоже вполне могут превратиться в безнадежные.
С другой стороны, предварительные оценки роста китайской экономики, прозвучавшие уже в этом году, показали, что темпы роста китайского ВВП таки удалось «опустить» с 9,2 до 8,5% в год. А это означает, что вероятность «отвязки» юаня от доллара опять переходит в область тонкой восточной философии…
Победит дружба?
Казалось бы, эти соседние экономики в лучшем случае обречены постоянно отдаляться друг от друга в поисках собственных экономических ниш. Однако авторы уже упоминавшегося обзора в McKinsey Quarterly считают, что у Индии и Китая есть как минимум одна точка соприкосновения. Это — автомобильная промышленность.
Сейчас индийский автопром оценивается в половину китайского (в КНР в 2003 году выпущено 1,76 млн. автомобилей). Тем не менее достижения индийских инженеров (которых, к слову сказать, в целом по стране в 10 раз больше, чем в Китае) позволяют индийским автомобилям занимать собственную, пусть и небольшую нишу даже на американском рынке. При этом китайские автомобилепроизводители обладают опять же более мощной финансовой и промышленной базой и предлагают гораздо более эффективную модель развития.
Совмещение преимуществ китайского централизованного планирования с инженерным потенциалом индийской интеллигенции, к тому же в большинстве своем свободно владеющей английским языком, принесло бы пользу обеим странам. Иными словами, для того чтобы не оказаться в аутсайдерах, Индии нужно стать более похожей на Китай, а Китаю — на Индию. И тогда те 8% прироста ВВП, которые «обещаны» обеим странам в течение ближайших пяти лет, могут сохраниться на долгие годы. В противном же случае к 2050 году Китай ожидает замедление темпов развития до 2,9%, а Индию — до 5—6.
Впрочем, одно дело романтические грезы экономистов-идеалистов, и совсем другое – интересы остальных участников международного экономического ралли. И в первую очередь России. Ее ненавязчивые попытки столкнуть лбами своих азиатских конкурентов в борьбе за активы расчлененного ЮКОСа показывают, что без потерь (экономических, как минимум) дело не обойдется.
Притязания Китая если не на мировое, то хотя бы на региональное господство основным игрокам известны хорошо. А вот решение Индии отказаться от международной помощи, предложенной ей для преодоления последствий декабрьского цунами, и особенно намерение оторвать от своего многострадального бюджета 22,5 млн. долл. для помощи Шри Ланке, Мальдивам, Индонезии и Таиланду, многих застало врасплох. Особенно с учетом того, как сильно сама Индия пострадала от этого стихийного бедствия.
Китай, естественно, тут же подхватил брошенный ему вызов и увеличил выделенную им сумму с 2,6 млн. долл. до 60. Как было бы здорово, если бы выяснение вопроса, кто в Азии хозяин, и в дальнейшем происходило только такими методами!