Евро обяжет нас ввести новый набор инструментов экономической политики. Это невозможно сейчас. Но однажды случится кризис, и новые инструменты будут созданы.
Романо Проди, бывший президент Европейской комиссии
8 апреля ставки по облигациям Греции на европейских финансовых рынках резко выросли, свидетельствуя о том, что политически разрекламированные гарантии от еврозоны являются абсолютно недостаточными для успокоения рынков. Бывший французский госсекретарь по европейским делам Жан-Пьер Жюе в интервью для радио France Inter сказал: «Рынки тестируют Европу значительно серьезнее, чем Грецию… Они тестируют способность к реагированию, действию и решениям Европейского Союза. Они хотят знать, согласны ли Франция и Германия на решения европейского масштаба».
В процессе подготовки Маастрихтского договора введение евро рассматривалось как краеугольный камень «европейской конструкции», имеющий мало общего с фундаментальными рыночными экономическими правилами. Принципиальные положения Пакта стабильности и роста, определявшие параметры функционирования будущей зоны евро, практически не учитывали совершенно разное состояние национальных экономик стран-членов, перспективы их развития, устоявшиеся принципы, культуру ведения бизнеса и просто национальные привычки. Но отцы-основатели единой европейской валюты все же оказались провидцами — в том, что возможность оказания какой-либо помощи в рамках зоны евро должна быть запрещена. По-видимому, главным движущим фактором такого решения стало абсолютно естественное и рыночное желание избежать оказания помощи тем нерадивым политикам, экономистам и банкирам, которые не в состоянии следовать юридически обязательным правилам поведения.
Когда в Греции уже была обнародована реальная картина катастрофического финансово-бюджетного состояния государства, стали известны и мрачные факты сокрытия и подлога тогдашнего правительства, сделанные ради одной цели — «подстроить» страну к необходимым критериям и дате введения единой европейской валюты. Через несколько дней почти аналогичная информация об очень серьезном искажении в процессе подготовки к присоединению к зоне евро пришла из Италии.
11 февраля 2010 года лидеры ЕС собрались на свой первый саммит в новых «постлиссабонских» условиях для обсуждения стратегии своего экономического развития на перспективу до 2020 года. Но повестку дня фактически пришлось отбросить, когда стало понятно, что спасение финансово погибающей Греции становится ключевым вызовом для Евросоюза. Реальность была обескураживающей. Национальный долг страны составляет астрономические 300 млрд. евро, что в эквиваленте равно 125% ВНП. Дефицит бюджета оценивается на уровне 12,7% от ВНП, причем эта цифра может оказаться и большей. Вообще-то Пакт стабильности и роста обязывает придерживаться дефицита на уровне 3%. Но к началу нынешнего года уже 20 (!) членов ЕС нарушили это правило. Европейская комиссия просто закрыла глаза на все это, как это не раз делала с 2002 года, когда Франция пошла на откровенное нарушение правил финансового поведения.
В таких чрезвычайных условиях социалистическое правительство Георгиоса Папандреу поклялось европейским коллегам приступить к реализации драконовских мер, чтобы снизить дефицит до необходимых 3% до 2012 года. Греческое правительство просило у коллег из ЕС единственного — политического понимания и поддержки. О деньгах речь еще не шла, хотя все прекрасно понимали, что страна движется к национальному дефолту, и рано или поздно нужно будет искать финансовые инъекции. На горизонте реально возникли почти непреодолимые политические и легальные препятствия.
Рецепты спасения — от невозможного к почти незаконному
В брюссельской библиотеке Солвей лидеры стран и правительств членов ЕС приняли только декларацию, проникнутую духом поддержки оказавшейся в беде Греции. Уже тогда отчетливо стали ясны позиции ключевых стран и, в первую очередь, Франции и Германии. Также пришло полное осознание, что если эти государства не достигнут общего понимания, надеяться на выработку какого-либо приемлемого решения в условиях надвигающейся беды будет невозможно.
Но у немецкого канцлера были очень серьезные причины не соглашаться на прямые вливания в кричащую о бедствии греческую казну. Во-первых, общественное мнение — более 70% жителей страны однозначно выступало против перевода немецких денег нерадивым эллинским руководителям. Во-вторых, реальная перспектива оказаться перед необходимостью обращения в Конституционный суд ФРГ по вопросу предстоящего трансфера. В-третьих, местные выборы 9 мая. Ангела Меркель заняла категорическую позицию. Но намекнула, что в зависимости от дальнейшего развития ситуации и ее драматизма правительство будет готово к поиску компромиссов.
На этом фоне в Германии начали раздаваться очень серьезные голоса о невозможности какого-либо участия страны в спасении греков. Некоторые политики из правящей коалиции, с издевкой, предложили грекам продать свои острова или сдать в аренду Акрополь. Оскорбленные греки, устами вице-премьер-министра, напомнили немцам, что во время нацистской оккупации из страны было вывезено золота примерно на сто миллиардов долларов.
В Европейском центральном банке происходящее расценили как «политическое унижение» евро. Причем акцент на политическом аспекте имел веские основания. До момента греческой лихорадки ЕЦБ никогда не сталкивался с чем-то схожим, не имея в своем распоряжении адекватных инструментов реагирования. Даже учитывая свою независимость, ЕЦБ был «парализован» как очень серьезными внутренними разногласиями, так и необходимостью ожидания исключительно политических решений. То, что было принято на февральском саммите ЕС, никоим образом не могло определить даже контуры поведения Европейского центробанка. Пришлось ждать следующего, мартовского, саммита.
У политического руководства Франции подход к решению «греческого вопроса» кардинально отличался от немецкого. Одно упоминание о возможной интервенции Международного валютного фонда приводило Николя Саркози почти в ужас. Это означало бы фактическое признание невозможности ЕС и Еврогруппы решить собственные проблемы. Вовлечение МВФ ставило Евросоюз в состояние не партнерства, а зависимости. Да еще директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан рассматривается в качестве одного из наиболее вероятных конкурентов Н.Саркози на следующих президентских выборах…
The Economist комментировал ситуацию следующим образом: «На кону достоинство. Обратиться за помощью к фонду — это почти унижение для Европы, о греках не беспокоятся».
К моменту открытия саммита в середине марта ситуация с финансовым здоровьем Греции стала плохо управляемой. Ведущий аналитик рейтингового агентства Fitch Крис Прайс заявил: «Несмотря на все, что предпринимали ЕС и еврозона, до сих пор отсутствует ясность… что они намерены делать, когда они намерены делать и какие средства могут быть привлечены».
Согласно специальному исследованию британского аналитического центра Open Europe, из десяти алгоритмов плана ЕС по спасению Греции лишь один — использование финансов фондов выравнивания из бюджета ЕС — является законным. Остальные — или возможно нелегальные, или абсолютно нелегальные. В том числе — общие бонды еврозоны, создание Европейского валютного фонда, займы или инвестиции от ЕЦБ, непрямое спасение с помощью ЕЦБ.
На деле все может свестись к выбору одного из двух вариантов. Первый — выход Греции из еврозоны и возвращение к использованию национальной валюты. Второй — создание полномасштабного экономического правительства на уровне ЕС. Первый вариант расценивается как сумасшествие. Второй — как безумие, но только не для еврократов. По окончании мартовского саммита руководители Евросоюза заявили, что начинают соответствующую подготовку и хотят к концу года представить проект своих разработок. Прекрасно понимая, что тогда впереди — новый договор ЕС. Однако бессменный лидер еврогруппы Жан-Клод Юнкер и бывший премьер Бельгии Ги Верхофстадт однозначно поддерживают создание федеративного правительства.
Если этот сценарий, скорее всего, не имеет шансов на реализацию, тогда остается первый? Не нужно быть провидцем, чтобы утверждать: тогда за Грецией незамедлительно последуют «свиные друзья» из PIGS. Эта аббревиатура стала уже нарицательной в ЕС: Португалия, Ирландия, Греция, Испания. Время от времени используют расширенную версию — PIIGS, добавляя еще и Италию.
Находясь под огромным давлением со стороны своих коллег, Ангела Меркель согласилась на компромиссное решение исключительно в рамках французско-германского текста и с превалирующими немецкими требованиями. Главное из них оговаривает, что какая-либо поддержка со стороны ЕС и МВФ должна рассматриваться в качестве последнего варианта, и процентная ставка не должна содержать никаких субсидирующих элементов. При этом решение о двусторонних займах принимается только единогласным голосованием.
Через несколько дней после решения саммита в немецкую прессу попал внутренний доклад Бундесбанка, в котором решение лидеров ЕС о спасении Греции подверглось сильнейшей критике. В докладе утверждается, что план был выработан без консультаций с центральными банками и приведет к монетизации долга: «Это, в свою очередь, создаст проблемы политике стабильности, которые не должны быть недооценены».
Более того, авторы доклада прямо указывают, что предложенный план не соответствует положению Лиссабонского договора о невозможности спасения, которое запрещает прямую финансовую поддержку между странами — членами еврозоны. Отчетливо стала прослеживаться вероятность обращения в Конституционный суд Германии по поводу возможного вовлечения страны в план спасения от финансового краха другой страны — члена еврозоны.
В 2010 году Греция во избежание краха должна привлечь около 55 млрд. евро для обслуживания долга и поддержки текущих расходов. Но, согласно неофициальным источникам, сумма спасения измеряется более значительными цифрами. В апреле—мае страна должна выплатить по долговым обязательствам около 30 млрд. евро. По оценкам финансовых аналитических структур, деньги для апрельских выплат есть. Проблема в 11,5 млрд. евро для мая. Если попытки найти рефинансирование не увенчаются успехом, Греции придется объявить дефолт, либо ее каким-то образом все-таки спасут.
8 апреля финансовые рынки просигнализировали: планы по спасению Греции почти провалились. На ЕЦБ посыпались очень серьезные обвинения в том, что он преследует исключительно политические цели, а не обеспечивает стабильность евро. Бывший президент Бундесбанка прямо обвинил главу ЕЦБ Жан-Клода Трише: «Кто флиртует с инфляцией, женится на ней. Трише вчера (7 апреля) поцеловал ее. Для Бундесбанка это был поцелуй смерти».
На экстренном интернет-совещании 11 апреля лидеры стран еврозоны решили заявить о возможности активизации механизмов, предложенных мартовским саммитом ЕС, мало заботясь о юридической чистоте происходящего. А Трише, объясняя реальность активации пакета спасения, сказал: «Все в руках греческого правительства. По информации, которой я располагаю, дефолт для Греции не рассматривается».
Для проведения чрезвычайных переговоров в Грецию прибыли представители ЕС, ЕЦБ и МФВ, имея на руках соответствующие директивы, но прекрасно сознавая, что далеко не все в их силах. Политические решения будут приниматься, в первую очередь, в столицах стран — членов ЕС.
23 апреля министр финансов Георгиос Папаконстантину призвал ЕС к активации плана спасения. При этом он продолжал убеждать: «Мы не надеемся, что кто-то сделает работу за нас. Мы сделаем эти тяжелые шаги. Мы будем сокращать дефицит, мы будем возвращать экономику на путь устойчивого развития, проводить сложную пенсионную реформу, административную реформу и реформу рынка труда».
Однако времени у страны почти не осталось. Если к 19 мая Афины не получат финансовую помощь, страна объявит о своем дефолте. За совместным рабочим обедом в Париже 26 апреля Николя Саркози и Жозе Мануэль Баррозу, анализируя ситуацию в Греции, признали, что ситуацию нужно срочно стабилизировать уже во всей еврозоне.
Можно предположить, что сверхусилия ЕС и МФВ позволят греческой беды все-таки избежать. Когда придет новая — вряд ли кто-то в состоянии предсказать, ведь глубинные причины кризиса сохраняются. Европе срочно необходимы структурные реформы, быстрая и решительная либерализация рынка труда и проведение политики повышения его производительности, решительное переформатирование экономики в направлении инновационного развития.
Согласно десятому докладу «Показатели инновационного развития» лондонского Центра европейских реформ, среди «злодеев» (именно так авторы характеризуют те страны, которые имеют наихудшие показатели инновационного развития среди стран еврозоны) — Испания, Португалия, Греция и Италия. А беды евро — это и причина, и следствие.