Итак, с 1 июля 2005 года Великобритания вступила в полугодичное президентство в Европейском Союзе. Вступила на фоне конституционного и бюджетного кризиса в ЕС и на фоне приближающегося саммита «большой восьмерки» в Шотландии. Возможно, кому-то такие условия показались бы отнюдь не благоприятными и даже в чем-то экстремальными. Но только не британскому премьеру Тони Блэру и его министру финансов Гордону Брауну. В последующие шесть месяцев они намерены приложить невероятные усилия с тем, чтобы получить согласие правительств Европейского Союза на масштабное реформирование и «настроить компас содружества на более гибкое, открытое и глобально ориентированное направление». К чему, собственно, Блэр уже призывал европейцев во время своего выступления в Европарламенте 23 июня.
Последний саммит Европейского Союза, состоявшийся 16—17 июня в Брюсселе, был, по мнению многих экспертов, самым кризисным и провальным. Не только потому, что он прошел сразу после французского и нидерландского референдумов, на которых единая Европейская конституция была отвергнута гражданами этих стран. А еще и потому, что принять бюджет Евросоюза на 2007—2013 гг. не оказалось возможным. Даже приблизительно согласовать его исходные данные не удалось. Согласия в европейских «товарищах» оказалось гораздо меньше, чем принципиальных разногласий.
Главная линия «фронта» пролегла между Парижем и Лондоном. И даже по истечении трех недель после саммита на просторах ЕС спорят о том, кто же виноват в его провале: британский премьер Тони Блэр, французский президент Жак Ширак или премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер, проводивший встречу 25 европейских лидеров в финале люксембургского президентства в ЕС.
К саммиту Еврокомиссия подготовила предложения об увеличении бюджета ЕС исходя из того, что в Евросоюзе появились новые страны с менее развитой экономикой и более нуждающиеся в дотациях. Вначале ЕК предлагала увеличить бюджет до 1,27% от ВВП стран ЕС и довести его до 1022 млрд. евро на следующий семилетний период (2007—2013 гг.). Затем процент был снижен до 1,14. А уже на самом саммите прозвучало предложение Люксембурга утвердить взносы государств в бюджет ЕС на уровне 1,06% от ВВП стран ЕС, что составит приблизительно 875 млрд. евро. Собственно, с этого момента и разгорелись дебаты, которые переросли в ссору.
Многие европейские страны из числа бюджетных доноров ЕС уже давно мечтали пересмотреть существующую практику национальных взносов в общий бюджет и традицию распределения дотаций.
Поэтому именно Германия, Великобритания, Нидерланды, Франция, Швеция и Австрия первыми отреагировали на предложение увеличить бюджет. Все они выразили согласие поддержать платежи на уровне 1% ВВП, что составило бы в целом 815 млрд. евро. Позже к главным донорам присоединились Финляндия и Испания, также посчитавшие, что слишком много отдают в общую кассу. Что, по правде говоря, не совсем отвечает действительности. Поскольку та же Испания является лидером среди «получателей» дотаций: только в 2003 году на ее долю пришлось 8,7 млрд. евро.
В то же время самым «щедрым» донором является Германия, переживающая сегодня не лучшие времена. Ее чистый, «нетто», взнос в бюджет ЕС составляет около 8 млрд. евро. Среди «чистых» доноров второе место занимает Великобритания — около 3 млрд. евро, третье — Нидерланды — 2 млрд. и четвертое — Франция — 1,9 млрд. евро.
На самом деле взнос Великобритании в общее европейское дело мог бы быть существенно больше, если бы не жесткая позиция бывшего британского премьера Маргарет Тэтчер. Еще в 1984 году железная леди, не пылавшая, как известно, любовью к объединенной Европе (за что, кстати, и лишилась своего премьерства), посчитала, что «чистый» взнос страны в бюджет ЕС слишком велик, поскольку она не получает дотаций на развитие и поддержку сельского хозяйства. И тогда Тэтчер силой своего авторитета «продавила» решение о ежегодной компенсации Британии из бюджета ЕС, которая составила практически две трети британского взноса. Тони Блэр, премьер от партии совершенно иного крыла, сегодня полностью поддерживает позицию Тэтчер. И свое нежелание отказаться от бюджетной льготы мотивирует тем, что Лондон по-прежнему получает от ЕС очень скромный процент дотаций.
Еще накануне саммита внутри ЕС стали раздаваться голоса о том, что с целью увеличения бюджета ЕС можно было бы лишить Британию ее привилегии. Но в Брюсселе Блэр занял жесткую позицию. Он заявил, что готов обсуждать сокращение компенсации, но только параллельно с пересмотром «единой сельхозполитики ЕС». Согласно которой почти половина союзного бюджета уходит на субсидии европейским фермерам.
Критика Блэра была направлена в первую очередь в сторону Франции, занимающей наиболее жесткую позицию в вопросе сохранения субсидий. Именно ее фермеры «съедают» наибольшую часть всех сельскохозяйственных грантов из общей европейской кассы. При этом небогатые страны и новые восточноевропейские члены ЕС таких дотаций не получают.
Во время обсуждения бюджета ЕС и Франция, и Великобритании в лице своих лидеров заняли такие позиции, что стало ясно: никто не собирается идти на уступки. Президент Ширак требовал, чтобы Британия отказалась от ежегодной компенсации в размере 4,6 млрд. евро. А премьер Блэр настаивал на снижении сельхозсубсидий, из которых на долю Франции приходится около 13 млрд. евро. Уже на заключительной пресс-конференции британский лидер возмущенно говорил о неэффективности расходов ЕС, который более 40% своих бюджетных средств тратит на сельское хозяйство, что в семь (!) раз больше, чем расходы на образование, науку и медицину. Такая политика, по словам Блэра, не может считаться «разумной».
Однако английского премьера в его инновационных чаяниях поддержали всего пять стран. Причем наиболее явным союзником оказались Нидерланды. Критики и противники позиции Блэра, возглавляемые Францией и Германией, считают, что Британия и так находится в привилегированном положении по сравнению с другими членами ЕС из-за своих компенсаций. Поэтому другие страны-основатели ЕС будут вынуждены взять на себя основной груз по дотациям для новых членов.
Конечно, самой «обиженной» в этом споре считает себя Германия. Являясь крупнейшим донором европейской кассы, она ни компенсаций не получает, ни огромных сельхоздотаций. Но выступить против Франции канцлеру Германии Герхарду Шредеру было не с руки: все-таки франко-германский внутриевропейский альянс многие годы формировал политику ЕС. Потому Шредер покорно согласился с сельхозпретензиями Франции, но относительно британских компенсаций не смолчал. Он напомнил, что у Британии — один из самых высоких уровней дохода на душу населения, зато по выплатам в бюджет ЕС на ту же душу — один из самых низких.
Блэр, кстати, сумел «поквитаться». Через неделю после саммита он выступил с авторской статьей в популярном германском таблоиде «Бильд» и предложил читателям самим разобраться, почему одни европейские страны культивируют процветающую экономику, а другие находятся в перманентном состоянии стагнации. Намек на экономические проблемы Берлина был более чем прозрачен.
Прямое обращение британского премьера к гражданам Германии не вызвало восторга у официальных властей. По мнению инсайдерских источников, Шредер расценил слова Блэра о социальной модели британского образца и создании рабочих мест как личное оскорбление. Он иронично заметил, что Британия хочет превратить Евросоюз в «большую зону свободной торговли», не заботясь о социальной защите...
Словом, июньский саммит ЕС закончился скандалом. Франция, Германия и Люксембург в один голос обвиняли в этом Тони Блэра. А он, не признавая своей вины, нашел единогласную поддержку в родном парламенте. Жесткую линию Блэра по отношению к реформированию бюджета ЕС поддержали практически все: и лейбористы, и консерваторы, и еврооптимисты, и евроскептики. Главный тезис, который не уставал повторять премьер, звучал так: бессмысленно тратить 40% доходной части бюджета на нужды 5% населения ЕС, производящих лишь 2% всей сельхозпродукции ЕС. По его мнению, эти деньги нужнее для развития науки и новых технологий.
А 23 июня Тони Блэр держал речь в Европарламенте, где озвучил в полном объеме британские предложения по реформированию ЕС. Его призывы к европейцам серьезней отнестись к вызовам глобального мира и пересмотреть экономическую модель Евросоюза, наделали много шуму. Журналисты назвали Блэра «суперзвездой», а его выступление «блистательным». И даже британские акулы пера, у которых хвалить власть считается дурным тоном, не смогли не выразить одобрения политике собственного лидера. Газета Times писала, что начало британского президентства в ЕС в момент общего кризиса — «редкая политическая удача» для амбициозного Блэра. И если судьба будет благосклонна, ему, возможно, удастся сформулировать новую политическую и экономическую модель ЕС и даже начертать путь, по которому Евросоюз сможет выйти из своего затяжного кризиса.
Со вступлением Британии в период своего президентства в ЕС официальный Лондон стал еще решительнее озвучивать планы по преобразованию единого европейского пространства. Как заявил министр иностранных дел Джек Стро, его лейбористское правительство будет искать такой компромисс в деле разработки и принятия «рационального» евробюджета, который удовлетворит не только Британию, но и все страны ЕС. Сам же Тони Блэр надеется, что бюджет все-таки удастся принять в течение срока британского президентства в ЕС. Правда, каким образом, пока никто не берется прогнозировать. Эксперты теряются в догадках, на какой платформе английский премьер собирается выстроить политику компромиссов с французским президентом, назвавшим позицию Блэра по фермерским дотациям «смехотворной». Они расстались если не врагами, то уж точно недругами.
Здесь нелишне напомнить, что нынешняя размолвка двух лидеров далеко не первая. В ноябре 2002 года брюссельский саммит ЕС, на повестке которого стоял вопрос о финансировании расширения ЕС, также закончился напряженностью между Лондоном и Парижем. И тоже из-за фермерских субсидий.
Вообще тема сельскохозяйственных дотаций давно рождает разногласия в кругу стран-членов ЕС. Именно она поддерживала многолетнюю напряженность между Германией и Францией, особенно с тех пор, как в 1999 году во время председательствования Германии в ЕС французскому президенту удалось предотвратить попытку реформирования сельского хозяйства Евросоюза. После этого президент Ширак, бывший министр сельского хозяйства Франции, наотрез отказывается рассматривать любые изменения в существующей системе финансирования фермеров. И на саммите 2002-го, натолкнувшись на непоколебимую позицию Франции, лидеры Евросоюза были вынуждены согласиться с сохранением схемы сельхозсубсидий до 2013 года, прекрасно понимая, что тем самым лишь продлили французским фермерам беспроблемное существование за счет всех налогоплательщиков Евросоюза.
Безусловно, сегодня моральное превосходство на стороне Тони Блэра. Ведь это ему принадлежит инициатива рассмотреть на саммите лидеров «большой восьмерки» вопрос о борьбе с бедностью в Африке. Поэтому в его призывах к поэтапному реформированию единой сельхозполитики ЕС, вплоть до отмены фермерских субсидий, самым сильным аргументом является то, что именно этот шаг поможет развивающимся странам преодолеть бедность при помощи внешней торговли, и в первую очередь сельхозпродукцией.
В чем еще превосходство Блэра? Конечно же, в том, что два месяца назад его партия лейбористов одержала беспрецедентную, третью по счету победу на парламентских выборах в Британии. Он чувствует себя гораздо уверенней, чем его прямые оппоненты в баталиях по бюджету ЕС: канцлер Герхард Шредер, судя по настроениям германского электората, проиграет сентябрьские выборы, а президент Жак Ширак, уровень доверия к которому в стране резко упал, немало озабочен тем, как «дотянуть» до выборов 2007 года и сохранить «лицо».
Уязвленность двух европейских «тяжеловесов» амбициозной позицией Блэра нетрудно заметить. В начале июля лидеры России, Германии и Франции встретились в Калининграде по поводу 750-летия основания города. Заодно в соседнем Светлогорске провели шестой по счету саммит «тройки». Французским журналистам удалось расслышать некоторые шутки, которыми французский президент веселил своих коллег. Касались они в основном британской кухни, которая, по версии Ширака, «сама плохая после финской». И вообще того, что «вряд ли можно доверять людям, если у них такая никудышная кухня». Горечь от сражений за сельхозсубсидии ЕС звучала в язвительных замечаниях французского президента о том, что «в сельское хозяйство Европы Британия принесла одно — коровье бешенство». В этот момент он не мог знать, что три дня спустя судьба преподнесет ему очередную «шутку»: летние Олимпийские игры 2012 года пройдут в Лондоне. И что финальный тур сингапурского голосования Лондон выиграет именно у Парижа...