Два с половиной года назад произошло бесславное падение флагмана американского бизнеса, крупнейшего в мире энергетического трейдера — корпорации Enron. Внезапное банкротство, ставшее всего лишь закономерным результатом невиданных размеров мошенничества, повергло в шок весь финансовый мир. В ходе следствия оказалось, что руководство компании скрыло от акционеров и инвесторов 70 млрд. долл. долгов.
С тех пор дело Enron стало показательным отрицательным примером в новейшей корпоративной истории, а само имя — нарицательным в финансовой лексике.
Следствие не закончено, не забудьте!
Сразу после 2 декабря 2001 года, когда компания Enron объявила о своей финансовой несостоятельности, к делу приступила мощная следственная машина, да такая, что генеральный прокурор США Джон Эшкрофт был вынужден взять самоотвод, устранившись от процесса расследования по той простой причине, что получал от руководителей Enron средства на свою избирательную кампанию. Нам, украинским обывателям, должно быть интересно, что факт банкротства не «замяли», а следствие по нему не прикрыли с помощью, например, той же юридической казуистики. И это несмотря на то, что техасец Кеннет Лэй, глава концерна Enron, ходил некогда в друзьях техасца Джорджа Буша-младшего и даже очень щедро финансировал его избирательные кампании — от губернаторской до президентской. Наоборот, началось крупномасштабное расследование, причем публичное.
Интересно также и то, что ни президент Буш, ни вице-президент Чейни, на которых Лэй несомненно возлагал надежды, даже пальцем не пошевелили ради спасения своего крупнейшего донора. Более того, известно, что Буш и его команда были недовольны темпами расследования. Президент США не раз заявлял, что руководители «корпораций-мошенников» должны сидеть в тюрьме. А простой американский гражданин, не говоря уже о пострадавших инвесторах, просто заждался хотя бы одного обвинительного приговора по энроновским делам.
Следствие, тем не менее, продвигалось медленно и тяжело и лишь на втором году оно стало набирать обороты. За первые два года расследования обвинение в суде было предъявлено более чем десяти топ-менеджерам корпорации Enron. Статьи все те же: махинации с ценными бумагами, мошенничество, преступный сговор.
К лету 2003-го общее число ответчиков, против которых министерство юстиции США выдвинуло различные по тяжести обвинения, достигло 170 человек. Кроме непосредственных «вдохновителей и участников» махинаций, занимавших разные должности в Enron, под прожектором следствия оказались все, кто имел какое-либо отношение к незаконным сделкам обанкротившейся корпорации: банки и юристы, биржевые аналитики и аудиторы. Одна из могущественной пятерки аудиторских компаний мира Arthur Andersen, «проглядевшая» махинации Enron, была вынуждена покинуть поле профессиональной деятельности, то бишь исчезнуть навсегда.
Но самым громким событием стал судебный процесс над Эндрю Фастоу, бывшим финансовым директором Enron. Арестованный еще в октябре 2002 года, в наручниках, перед телекамерами, он был препровожден в зал суда...
«Принцип домино»
Обозреватели и эксперты любят повторять, что в расследовании махинаций компании Enron срабатывает «принцип домино»: одна кость, падая, подбивает другую, а та заваливает следующую и так далее. Даже заместитель генпрокурора Кристофер Рэй не преминул воспользоваться этим красноречивым сравнением, сказав, что «кости домино продолжают валиться по мере того, как раскрываются махинации Enron». И, правда, повальное падение началось после того, как летом 2002 года, через полгода после начала следствия, признал себя виновным в мошенничестве и отмывании денег Майкл Коппер, бывший директор финансовых проектов компании и правая рука Эндрю Фастоу. Он также согласился вернуть государству 12 млн. долларов, нажитых неправедным путем.
Судя по всему, именно показания Коппера помогли прокурорам выдвинуть обвинения против Фастоу и арестовать его. После ареста Фастоу, одной из самых крупных фигур в иерархии Enron, свою вину поспешили признать еще восемь топ-менеджеров корпорации. Но сам бывший финансовый директор упорно твердил, что невиновен, и отрицал свою причастность в преднамеренном обмане инвесторов.
Эндрю Фастоу были предъявлены обвинения в 78 преступлениях, среди которых фигурируют различные вариации мошенничества, отмывание денег, незаконное личное обогащение, вступление в преступный сговор и препятствование правосудию. По совокупности главному финансисту Enron грозил приговор в несколько сот лет тюрьмы.
По мнению следователей, именно Эндрю Фастоу был тем финансовым гением, который придумал схему для сокрытия истинного положения дел в корпорации, погрязшей в многомиллионных долгах. Именно он создал сложную сеть «фирм-партнеров», фиктивные сделки с которыми приносили корпорации Enron не менее фиктивные прибыли. А тем временем финансовый директор успешно переводил миллионы со счетов компании на свои личные, не забывая при этом делиться с коллегами в руководстве.
И вот наконец в январе с. г., когда обвинение включало уже 98 пунктов, Эндрю Фастоу признает себя виновным по двум из них, а именно — в использовании денег компании для личного обогащения. Он также согласился уплатить штраф в размере 23 млн. долл. «Два пункта» обвинения означали всего десять лет тюрьмы.
Ни для кого не было секретом, что данное признание стало лишь частью договоренности о сотрудничестве со следствием, на которое согласились супруги Фастоу. Жена Фастоу, Лея, работавшая в компании Enron заместителем казначея, обвинялась в неуплате налогов, за что ей грозило 250 тыс. долл. штрафа и минимум пять месяцев тюрьмы. Она также признала себя виновной. Супруги Фастоу согласились давать показания в надежде на смягчение приговора, сокращение сроков заключения и с тем, чтобы не оказаться в тюрьме одновременно: у них двое маленьких детей. Однако уже в мае судья Дэвид Хиттер, невзирая на просьбы подсудимой и ее предварительные договоренности с обвинением, приговорил ее к максимальному сроку тюремного заключения — 12 месяцев. Эндрю Фастоу начнет отбывать свой десятилетний тюремный срок после того, как закончит давать добровольные показания прокуратуре.
Через неделю после признания вины главным финансистом Фастоу настала очередь старшего бухгалтера концерна Ричарда Кози, занимавшего этот пост с 1998 года до момента банкротства корпорации. Кози добровольно явился в отделение ФБР в Хьюстоне и был выпущен под залог в 1 млн. долл. Он не признал себя виновным ни по одному из шести пунктов обвинения, хотя именно его прокуроры называют «главным оператором» в махинациях с заявленными, но не существующими доходами Enron. Если в суде будет доказана вина Кози, то ему грозят 55 лет тюрьмы плюс 5 млн. долл. штрафа.
Настоящей сенсацией следствия по делу Enron стало то, что ровно через месяц после признаний Фастоу с повинной явился бывший генеральный директор компании Джеффри Скиллинг. Ему предъявлено обвинение по 35 пунктам: в мошенничестве и сговоре с целью совершения финансовых операций. 50-летний Скиллинг был вторым в иерархии корпорации. Выпускник Гарварда, он пришел в Enron в 1990 году, а в начале 2001-го стал генеральным директором. Но уже через шесть месяцев, в августе, неожиданно подал в отставку. До банкротства Enron оставалось три месяца...
Следствие считает, что Скиллинг присвоил 15 млн. долл. с помощью опционов. Хотя сразу после банкротства Enron на первых слушаниях в комитете Конгресса США он заявил, что на момент
своей отставки «был абсолютно уверен, что компания процветает». Примечательно, что судья отказался выдать Скиллингу разрешение на пользование его замороженным счетом с 55 млн. долл. для оплаты услуг адвокатов.
Судьба главного
Итак, наступила очередь последнего и самого главного действующего лица в скандальном банкротстве энергетического гиганта. В начале текущей недели в прессу просочились сведения о том, что федеральная прокуратура США близка к завершению расследования роли Кеннета Лэя, бывшего председателя совета директоров, в развале компании Enron. Обвинения могут быть предъявлены уже в течение месяца. Хотя г-н Лэй по-прежнему отрицает свою причастность к незаконным сделкам компании.
На прошлой неделе в Хьюстоне, по месту прописки штаб-квартиры Enron, закончились допросы десятков бывших сотрудников. Известно, что прокуратура сосредоточила свое внимание на последних пяти месяцах деятельности компании. Именно в этот период произошли знаковые события, которые Кен Лэй в качестве первого лица в Enron не мог игнорировать. А именно: 15 августа 2001 года вице-президент департамента глобальных финансов Шарон Уоткинс направил Лэю тревожное письмо о своих подозрениях по поводу махинаций в бухгалтерских отчетах компании; 17 августа Стивен Кин, руководитель департамента по персоналу, письменно предупредил Лэя о назревающем скандале с бухгалтерскими счетами и вздутыми ценами на акции; 25 августа Маргарет Секони, уже уволенная к тому времени сотрудница Enron, написала мистеру Лэю о потенциальном мошенничестве в 500 млн. долл.
Сегодня уже понятно, что большую часть обвинений против Кеннета Лэя прокуратура смогла сформулировать на основании показаний Эндрю Фастоу, согласившегося сотрудничать со следствием.
Из бывшей верхушки Enron пока никто, кроме Фастоу, не признал своей вины — ни глава корпорации Кеннет Лэй, ни генеральный директор Джеффри Скиллинг, ни главный бухгалтер Ричард Кози. Поэтому, полагают эксперты, все трое предстанут перед судом одновременно. Что касается мистера Лэя, то ему будут предъявлены обвинения, связанные с инсайдерством (использование внутренней информации о компании для незаконного получения доходов) и взвинчиванием цены на акции Enron за несколько дней до банкротства компании.
Восстать из пепла в скромных одеждах?
А что происходит с самой компанией? В июле прошлого года Федеральная комиссия по управлению энергетикой США (FERC) запретила ей продавать природный газ и электроэнергию по рыночным ценам. А это означало, что компанию лишили возможности конкурировать на равных с другими участниками рынка. Впервые комиссия, на примере наказания компании Enron, применила так называемое право смертной казни в отношении продавца электроэнергии.
Обанкротившуюся и опозорившуюся компанию ждала реорганизация. В соответствии с главой 11 закона США о банкротстве, первоначальный план реорганизации состоял в создании двух отдельных компаний. Тогда же руководство Enron договорилось с кредиторами (а их около 20 тысяч) отсрочить выплаты по задолженности.
Ждать пришлось почти год. В начале июня с.г. суд Нью-Йорка рассмотрел так называемый план спасения. Согласно документу, некогда могущественная Enron превратится в скромного размера компанию под названием Prisma Energy. Если на Enron когда-то работали 39 тыс. человек, то рабочих мест на будущей Prisma будет всего 4,9 тыс.
Компания уже избавилась от многих фирм-сателлитов. Но еще предстоит распродать «со скидкой» 2400 бизнес-точек, 55 из которых были как раз теми фирмами, которые использовались для сокрытия долгов корпорации Enron и создания «мыльного пузыря». Что касается крупного бизнеса Enron, то за него удалось выручить кое-какие деньги. Например, Североамериканский нефтепровод был продан в прошлом месяце за 2,2 млрд. долл. При этом на юридические услуги в процессе оформления банкротства компания истратила ни много ни мало — 665 млн. долл.
А что же кредиторы, которым корпорация задолжала 63 млрд. долл.? Они терпеливо ожидают решения суда о плане по выходу Enron из банкротства. Ожидается, что им предложат по 22 цента за каждый доллар купленных акций — кому-то наличными, кому-то в виде акций вновь созданной Prisma. Тем же, кто покупал облигации компании, то есть финансировал рост, выплатят несколько больше — 36 центов за доллар.
* * *
Итак, корпорация Enron подошла к своему физическому концу (морально она умерла еще в день банкротства). Oднако как явление она надолго сохранится в корпоративной истории. «Дело Enron» положило начало глобальному кризису доверия инвесторов к корпоративному сектору. Уверенность в том, что крупные частные компании, особенно американские, являются некими бастионами открытости, прозрачности и честности, развеялась и перешла в разряд мифов. «Вирус недоверия» массово распространился по Америке, затем перекинулся на Европу, тем более что компании-мошенники давали ему мощную подпитку. Вспомним хотя бы самые громкие дела, например, падение американского телекоммуникационного гиганта WorldCom, случившееся через полгода после банкротства Enron. Или недавний скандал со счетами итальянской молочной компании Parmalat.
Пример Enron и ее «последователей» показал, что система сдержек и противовесов в бизнесе сама по себе, автоматически не работает. Стало понятно, что необходим контроль со стороны общества и государства за процессами корпоративного управления. Потому что цена вопроса — это деньги многих миллионов мелких инвесторов, чье доверие к столпу массового капитализма — фондовому рынку — опасно пошатнулось.