Несмотря на то, что Эквадор — страна сравнительно небольшая, в последнее время он привлекает к себе чрезвычайно много внимания. К сожалению, это связано с печальными для этого государства событиями. В прошлом году оно вошло в историю как первое, объявившее дефолт по так называемым «бондам Брэйди» — облигациям, в которые в 1989 году были реструктурированы долги латиноамериканских стран. В начале этого года, пытаясь спасти экономику Эквадора, неумолимо сползающую все дальше к краю пропасти, президент Джамиль Мауад объявил в государстве чрезвычайное положение. Затем, находясь под угрозой неизбежной отставки после того, как эквадорская национальная валюта сукре подешевела за неделю на 20 процентов, он использовал свой последний козырь. На прошлой неделе президент объявил о долларизации экономики Эквадора. Банкноты сукре должны быть обменены в ближайшее время на доллары по курсу 25 тысяч к одному, а национальная валюта отныне будет существовать в стране только в виде разменных монет. Как сообщил Мауад, такое решение было им принято после длительных консультаций с высшим законодательным органом Эквадора. Накануне в знак протеста против долларизации ушел в отставку глава центробанка страны.
Первая реакция на этот чрезвычайный план была в Эквадоре достаточно теплой. Простые эквадорцы уже сыты по горло неуклюжими действиями президента в экономической сфере. Им оставалось лишь в отчаянии наблюдать, как сжимается, подобно шагреневой коже, покупательная способность тех денег, которые они зарабатывали — средняя зарплата в стране сегодня упала до 48 долларов в месяц. И народ приветствовал не столько стремление Мауада остановить дальнейшую девальвацию денежной единицы Эквадора, сколько его решимость впервые за полтора года нахождения на высшем государственном посту сделать что-то существенное. Социологические исследование показали, что 59% эквадорцев поддержали долларизацию, а рейтинг президента, упавший было до неприлично низкого значения, после объявления о введении этой меры резко повысился.
Между тем такой энтузиазм может оказаться кратковременным. Никто не сомневается в том, что г-ну Мауаду нужно предпринимать срочные меры по наведению порядка в экономической сфере. В 1999 году годовая инфляция в Эквадоре достигла 60,7%, курс сукре к доллару упал на 65%, экономический спад составил 7,3%, а дефицит бюджета — 4,9% от ВНП. Использование американского доллара в качестве национальной валюты является мерой, способной вернуть эквадорской экономике стабильность и доверие, а также обуздать инфляцию. Однако решение провести долларизацию таит в себе громаднейший риск для Эквадора.
Любая страна, отказывающаяся от своей национальной валюты, должна иметь достаточно сильную и гибкую экономику, способную противостоять ударам извне — ведь оказавшись в затруднительном положении, она не может для своего спасения использовать механизм включения станка для печатания денег. Эквадор не является такой страной. И дело не только в том, что его экономика находится на грани краха: его трудовое законодательство образца 70-х и 80-х годов не может гарантировать быстрого выхода из нынешнего положения. Сумма налогов, которую удалось собрать правительству в прошлом году, выглядит весьма скромно. Оказавшись на грани банкротства, 70% эквадорских банков перешли в руки государства, а оставшиеся в частных руках влачат жалкое существование — депозиты их клиентов по распоряжению правительства были в прошлом году заморожены. Внешний долг государства, составляющий 13,7 млрд. долларов, практически равен его ВНП, а по большинству долговых обязательств объявлен дефолт. К тому же эквадорская экономика оказалась беззащитной против неожиданного роста мировых цен на нефть. Короче говоря, болезнь Эквадора зашла так далеко, что одним из последних шансов победить ее оказалась инъекция долларизации.
Помня о том, что эта мера сама по себе проблему не решит и должна сопровождаться соответствующими экономическими реформами, президент подготовил для передачи в конгресс страны пакет законопроектов, предусматривающих радикальные экономические преобразования в стране. Пакет включает в себя приватизацию государственных телекоммуникационных компаний, систем электроснабжения и предприятий нефтеперерабатывающего комплекса; ликвидацию ограничений на увеличение банковских капиталов; уменьшение государственных гарантий для банковских депозитов; более гибкое трудовое законодательство; повышение налогов и урезание государственных расходов.
Если эти законы будут приняты парламентом и это произойдет довольно быстро, зарубежные инвестиции и оживление экономической деятельности могут оставить шанс на выздоровление экономики и приток в страну долларов. Однако существует множество «но». Г-н Мауад не является образцом решительного политика. За несколько часов до объявления указа о долларизации он решал, вводить обмен сукре на доллары по курсу 20 или 25 тысяч к одному, или просто уйти в отставку. На протяжении долгого времени он объявлял о решимости проводить в жизнь большинство реформ, предложенных в настоящее время, однако свои обещания не выполнил.
С другой стороны, Мауад имеет сейчас беспрецедентную политическую поддержку. Кроме правящей правоцентристской партии Народной демократии, долларизацию поддержали две другие ведущие силы Эквадора — Социал-христианская и «Ролдосистская» партии. Социал-христиане заинтересованы в этом, потому что они связаны с крупным бизнесом, а ролдосисты — потому, что их кандидат в президенты во время кампании 1997 года Абдала Букарам предлагал в свое время создать валютный совет, который следил бы за строгим соответствием денежной массы сукре запасам долларов у государства, т.е. практически ту же долларизацию. Однако конгресс, уличив его в коррупции, отстранил от всех постов в государстве и отказался рассматривать все его проекты.
Такой консенсус выглядит необычным явлением для Эквадора. Однако вряд ли все политические силы так же единогласно, как долларизацию, будут поддерживать экономические реформы, предложенные президентом, — каждая из них наверняка выставит свою цену за это. Ролдосисты, например, могут потребовать прощения для Букарама, а социал-христиане, активно боровшиеся в прошлом году против закрытия банков, могут вновь взяться за старое. Со своей стороны, Мауад, отправивший на прошлой неделе в отставку весь кабинет министров, может набрать в новый сторонников предложенных им преобразований из числа оппозиционных партий.
Однако даже если президент сможет получить поддержку своих планов в парламенте, ему придется проводить в жизнь в течение нескольких месяцев реформы, для реализации которых другим странам понадобились годы. Он может встретить также неожиданное сопротивление со стороны населения. Эквадорцам может нравиться сама идея долларизации, но многие из них могут просто потерять терпение, ожидая обещанного улучшения своего материального положения. Многие реформы, особенно те, которые предусматривают ограничение социальной защиты трудящихся и повышение налогов, неизбежно будут болезненными. Профсоюзы и другие левые организации уже давно выражают недовольство правлением Мауада, которое, по их словам, привело к дальнейшему угнетению бедных слоев населения и обогащению богатых. Несмотря на действие чрезвычайного положения, по всей стране проходят забастовки и демонстрации, участники которых выражают протесты против экономического курса правительства.
Существуют и другие потенциальные угрозы для предложенных реформ. Например, правительство планирует в марте с. г. разморозить банковские вклады, размером до 4 тысяч долларов. Хорошо, если такой шаг поможет возвратить доверие к банковской сфере. Если же нет, он приведет к массовому оттоку валюты из эквадорских банков.
В конце концов, экономический обвал может вынудить Мауада уйти в отставку, однако вряд ли это станет спасением для Эквадора. Вместо последовательной политики, в которой страна остро нуждается, она в этом случае получит всего лишь очередного президента. Неизвестно, сможет ли он заставить сработать долларизацию на пользу экономики страны, — для этого глава государства должен быть не только сильным, но и пользоваться доверием как эквадорского народа, так и зарубежных инвесторов.