Один из 17 безработных железнодорожников, живущих в палатке
близ аргентинского парламента |
Аргентина переживает 33-й месяц экономического спада. Уровень безработицы составляет 15%, а государственный долг $120 млрд., процентные ставки — на очень высоком уровне, а уверенность инвесторов — чрезвычайно низка. В течение первых двух недель марта здесь были назначены и уволены два министра экономики. Однако с назначением на этот пост Доминго Кавалло многие связывают большие надежды.
Репутацию опытного экономиста Кавалло завоевал на посту министра экономики Аргентины в 1991—96 годах. На его счету — укрощение гиперинфляции и разработка так называемого «плана конвертируемости», который привязывал аргентинский песо к доллару США по курсу 1 : 1 и привел впоследствии к резкому увеличению темпов экономического роста.
Новая экономическая программа Кавалло по оживлению экономики состоит из 13 пунктов и называется «Законом о конкурентоспособности». 23 марта аргентинский конгресс утвердил 10 ее пунктов, и президент де ла Руа подписал их уже 24-го.
В это же время, 26 марта, нижняя палата парламента наделила нового министра экономики широкими полномочиями в реализации экономических реформ, оговорив, однако, при этом ряд ограничений, таких, как снижение уровня заработных плат и пенсий, а также приватизация немногих оставшихся в государственной собственности активов. Через три дня этот документ получил одобрение сената.
Одним из основных аспектов «Закона о конкурентоспособности» является новый налог на финансовые операции, который, согласно ряду источников, будет составлять от 0,25 до 0,6%. Его введение направлено на борьбу с уклонениями от уплаты налогов и может принести в бюджет Аргентины до $18 млрд. в год, согласно результатам независимого исследования Associated Press.
Кавалло также планирует сокращение расходов бюджета на $3 млрд., что на $1,5 млрд. меньше, чем предлагал его предшественник на посту министра экономики, и более приемлемо с политической точки зрения.
Важным аспектом нового закона также является снижение издержек производителей Аргентины. Это включает сокращение налогов и снижение импортного тарифа на средства производства до нулевой ставки. В то же время с целью защиты местного производителя будут повышены тарифы на импортные товары потребления до 35%.
Однако точкой преткновения в дискуссиях о природе экономического кризиса в Аргентине и путях выхода из него является режим валютного курса. Стоит ли стране последовать примеру Бразилии и перейти на плавающий режим или же наиболее целесообразным будет сохранить режим «валютного совета» и впоследствии, возможно, провести долларизацию экономики?
Существующий в Аргентине тип «валютного совета» (когда каждое песо, которое находится в обращении, подкреплено долларом в национальных резервах) после успешного для страны прошлого десятилетия считался панацеей для вновь возникших рынков. Последние годы, после валютных кризисов в Индонезии, России, Бразилии, экономисты заявляли, что у таких экономик есть только два выхода: либо принять режим плавающего валютного курса, или «зафиксировать» свою валюту посредством валютного совета. Второй вариант подразумевает, что правительство теряет возможность использовать инструменты монетарной политики, однако при этом оно получает мощное оружие против инфляции и преимущество более низкой процентной ставки, чем та, которая была бы необходима для поддержания менее жесткой привязки валютного курса.
Система валютного совета также продемонстрировала свою привлекательность, например, в Гонконге, чей доллар без особых потрясений пережил азиатский кризис 1997—98 годов. Однако пример Аргентины последних месяцев, вероятно, станет причиной изменения вкусов у экономической элиты. Жесткая привязка к доллару США стала причиной значительной переоценки песо, который все эти годы следовал за укрепляющимся долларом, что чрезвычайно сильно отразилось на конкурентоспособности аргентинских производителей на внешних рынках. Особенно очевидно это стало после того, как два года назад Бразилия приняла плавающий режим валютного курса и ее валюта потеряла более 40% своей стоимости относительно доллара.
Однако г-н Кавалло настаивает на неизменности существующего режима валютного курса. Его убеждение заслуживает уважения, потому что в столь долларизированной экономике, какой является аргентинская, девальвация вызовет волну банкротств и станет причиной высокой инфляции.
В такой ситуации основной задачей, стоящей перед новым министром, является снижение долгового бремени Аргентины, чей внешний долг составляет 23% всего рынка долговых обязательств вновь возникших экономик, а выплаты в этом году по долгу правительства — $27 млрд. Учитывая невозможность использования ряда традиционных средств по оживлению экономики (существующий режим валютного курса делает невозможным девальвацию песо с целью оживления экспорта, а значительный дефицит бюджета не оставляет пространства для увеличения расходов бюджета), стране крайне необходимы иностранные инвестиции.
До последнего времени инвесторы обходят стороной увязшую в долгах и переживающую экономический спад экономику. Тем не менее в последних числах марта правительству удалось продать $350 млн. в трехмесячных казначейских векселях с процентной ставкой в 11%. Это меньше, чем планировалось, однако достаточно для того, чтобы убедить рынки в том, что Аргентине удастся выплатить свои долги.
Кроме того, г-н Кавалло заявил, что правительство не будет обращаться на рынки кредитов до тех пор, пока не произойдет снижение процентной ставки. Он также опроверг слухи о том, что Аргентина будет обращаться за новыми кредитами к МВФ или еще кому-либо. Именно этот тезис постоянно высказывался новым министром во время его визитов в Бразилию, являющуюся самым крупным торговым партнером Аргентины, и в Испанию — ее самому крупному инвестору.
Возможно, Аргентина станет еще одним примером того, как поддержание уверенности внутреннего потребителя и внешнего инвестора оказывается более значимым, нежели правильный выбор режима валютного курса.