Намеченные на 4 и 5 июня открытые конкурсы по продаже инвесторам пакетов акций четырех белорусских ОАО — «Нафтан» и «Полимир», «Гродно Азот» и «Гродно Химволокно» — не состоялись. Причина: от покупателей не поступило ни одного предложения к 21 мая — сроку истечения подачи заявок. А ведь это крупнейшие среди 80 предприятий белорусской нефтехимии. НПЗ «Нафтан» — уставный капитал 393 млрд. рублей ($ 1=2025 белорусских рублей); «Белшина» — 272 млрд; «Гродно Азот» — 211 млрд; «Полимир» — 212 млрд. Доля нефтехимической продукции составляет 15% в объеме производства Беларуси и свыше 25% в объеме экспорта. И власти Беларуси рассчитывали получить за пакеты акций не менее 1,15 млрд. долл., но…
Условия конкурса были таковы: стартовая цена продаваемого пакета акций «Нафтана» (мощность НПЗ —12 млн. тонн нефти в год) была установлена в размере 476 млн. долл., «Полимира» — 311 млн., «Азота» — 293 млн., «Химволокна» — 71 млн. долл. Кроме того, белорусское правительство потребовало от иностранных инвесторов сохранить социальную инфраструктуру и инвестировать в развитие «Нафтана» 346 млн. долл., «Полимира» — 311 млн., «Азота» — 79 млн., «Химволокна» — 42,5 млн. долл.
До последнего момента в Фонде госимущества ждали, что произойдет чудо и инвесторы оформят свои обещания в письменном виде. Тем более что не явился ни «Сургутнефтегаз», который изучил всю финансовую подоплеку «Нафтана», ни «Лукойл», постоянно дышавший в затылок своему конкуренту, ни «Газпром», который активно интересовался «Азотом». В чем же причина? Думаю, их несколько. Первая, как ни странно, политическая. После того как в послании президента Путина Федеральному собранию не было сказано ни слова о Беларуси, многие поняли это как сигнал к новому обострению отношений между двумя президентами, и олигархи решили переждать. Вторая — сугубо экономическая. Намеренно или по глупости, но цена, запрошенная за 43-процентные пакеты акций названных предприятий, никого из претендентов не устраивала по той простой причине, что эти пакеты не были контрольными. И как высказался один из руководителей компании «Сибур», самого мощного инвестора: «Это значит, что мы вложим свои деньги и не будем управлять ни товарными, ни денежными потоками».
А по словам гендиректора «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова, «за цену, запрошенную властями соседней республики, можно построить новый завод». К тому же у «Сургутнефтегаза» есть планы по расширению уже имеющихся мощностей Киришского НПЗ в полтора раза, а также по строительству нового завода в Приморске (Ленинградская область). Наконец, «Сургутнефтегаз» вел переговоры с «Сибнефтью» о приобретении «Ярославнефтеоргсинтеза» — нефтеперерабатывающего завода, который входит в состав «Славнефти» и по мощности превосходит «Нафтан». Интерес к белорусским предприятиям до последнего дня сохраняло лишь дочернее предприятие «Лукойла» — «Лукойлнефтехим». По словам представителя этой компании, в ближайшее время ее руководство планирует встретиться с представителями госконцерна «Белнефтехим» (в его состав входят приватизируемые предприятия). Речь пойдет «о возможности и формах участия» российской компании в приватизации «Полимира».
Третья причина — никому из российских нефтяников не нужна белорусская «социалка»: детские сады, пансионаты и пр. Плюс к тому же у инвесторов возник законный вопрос: почему я должен покупать «Химволокно», если мне нужен не корд, а азотные удобрения? И четвертая — собственных средств нет ни у «Лукойла» с «Сибнефтью», ни у «Итеры» с «Сибуром». Свободные деньги есть у «Сургутнефтегаза» и ЮКОСа, но этим компаниям неинтересны белорусские игры в приватизацию.
Вот тут-то и «зарыта собака». Именно условия, выдвинутые президентом Лукашенко, скорее напоминающие издевательство над здравым смыслом и вызов российской стороне, и стали главной причиной отказа всех инвесторов. Сделано это было не случайно, а с целью спровоцировать россиян на отказ от конкурса. Ведь теперь Лукашенко «остался при своих», а виноваты, конечно же, российские компании, не захотевшие вкладывать деньги в абсолютно гиблое дело. Особенно после случая с пивоваренной компанией «Балтика», которая до сих пор не может (хотя и выиграла судебный иск) получить назад ни свои миллионы долларов, ни оборудование, пылящееся во дворе минской «Криницы». Прежде всего, это говорит о том, что мыслит г-н Лукашенко правильно: «Если они будут владеть контрольными пакетами, то что мне останется»?
Несостоявшийся конкурс продемонстрировал главное: оценка привлекательности белорусского рынка акций даже для российских инвесторов в его сегодняшнем состоянии равна нулю. И это уже не тема для дискуссии, а арифметический результат. Хотя последствия такой политики будут глубоки и разнообразны. И как бы ни раздувал щеки вице-премьер Андрей Кобяков, пытаясь убедить общественность, что «это не трагедия», как министр экономики он не может не понимать, что с россиянами придется договариваться, причем на их условиях. Правительству нужен источник финансирования «белорусской модели экономического развития» — единственной альтернативы отсрочки структурных реформ. Оно залезло в слишком большие внутренние долги (около 170 млн. долл.), и срыв всей инвестиционной программы 2003-го создает слишком серьезную угрозу курсу на укрепление национальной валюты и сохранение социальной стабильности в Беларуси.