«За нашу и вашу свободу» - благословенный лозунг времен, когда каждому мало-мальски порядочному человеку было абсолютно ясно, за что бороться и против чего протестовать. Смутное же время тем и абсурдно, что бороться начинают все разом и со всем сразу. Банковская система - не исключение. А уж когда она, система, переживает катастрофу, очень сложно понять что-либо в клубке противоречивых интересов и взаимных претензий. Не для того, чтобы отделить «агнецов от козлищ», а для простоты картины мы отделим банки «чисто коммерческие» от «государственно-коммерческих» и посмотрим, что с ними происходит и почему.
Кто здоровеньким умрет?
В феврале 1995-го коммерческие банкиры в очередной раз воззвали. На сей раз - к самому Президенту. «Глубокоуважаемый господин Президент, - говорили они, - работа украинских банков осуществлялась в очень неблагоприятных условиях». Среди условий неблагоприятных назывались: отсутствие реформ, жуткая ставка налога на банковскую деятельность, «несовершенное правовое и нормативное регулирование банковской деятельности» и почему-то высокий уровень инфляции. Фактически банкиры еще раз констатировали то, что было известно с осени прошлого года: «сужение кредитно-финансового рынка, падение доходности банков в условиях жестких ограничительных мер НБУ создало предпосылки для цепной реакции банкротств банков с крайне негативными последствиями для украинского хозяйства и для политики рыночных реформ». Чего в этой связи хотелось банкам? Хотелось выхода на рынок ценных бумаг, некоторых изменений в законах «О налогообложении прибыли предприятий», «О таможенной пошлине» и права объявлять неплатежеспособного должника банкротом. В перспективе - хотелось получить право больше инвестировать: в недвижимость, в хозяйственную деятельность предприятий, заниматься трастовыми операциями и работать с приватизационными сертификатами. Ответом на «воззвание» банкиров послужило постановление правления НБУ за номером 40. Коротко говоря, банкам предложили «с целью оздоровления» все резервы, если таковые имеются, пустить на погашение взаимозадолженности.
Достаточно ли для оздоровления банковской системы мероприятий, предусмотренных постановлением №40? По сути, речь в постановлении идет об иммобилизации ресурсов банков, выведении средств из фондов развития банков. Хорошо, продадут банки собственные валютные ресурсы, не выплатят дивиденды (хотя и так понятно, что если нет прибыли, то нет и дивидендов). А дальше? По логике постановления - дальше банки, как в известной поговорке, должны умереть здоровыми.
Можно согласиться с выводом НБУ, что управленческие ошибки сыграли роковую роль в судьбе неблагополучных банков. Заметим, что не в последнюю очередь это были управленческие ошибки самого НБУ. Но и собственных, внутренних безобразий в кредитной политике нынешних банкротов было предостаточно.
Западные экономисты уже не первый год озабочены управленческими проблемами public corporation - когда общества с большим количеством акционеров начинают попадать под полный контроль управляющих, которые владельцами не являются и у которых интересы, соответственно, несколько иные, чем у акционеров. В Украине эта проблема если и занимала кого-то, то, похоже, не тех, кто призван следить за банковской ситуацией. А ведь давно известно, что полностью свободный от какого-либо контроля со стороны массы мелких и средних акционеров менеджерский, управленческий аппарат более расположен к рискованным играм, подвержен «материальному стимулированию» со стороны недобросовестных заемщиков и т.п. Именно этими особенностями управления эксперты склонны объяснять многочисленные случаи возникновения на балансе некоторых банков неликвидных кредитов и «таинственные» способы получения прибыли фирмами, которые «по совместительству» возглавляют главбухи или председатели правлений банков. Таким образом к объективным факторам риска в нестабильной банковской системе Украины добавляется еще один постоянно действующий фактор, доводящий кредитный риск до абсурда. Прибавьте к этому постоянную головную боль каждого банкира - налоги образца 1994 года, и вы сможете в общих чертах понять, почему у банков не осталось собственных ресурсов.
Безусловно, есть более глобальная причина общей неликвидности банковской системы - это, если так можно выразиться, общая неликвидность украинской экономики. Как только возникал ценовой скачок и предприятия попадали в платежный штиль, туда же через некоторое время попадали банки. Происходило «короткое замыкание»: предприятие не может получить свои депозитные средства из банка, потому что банк не может получить выданный им кредит. Причем эмиссии НБУ не делал (во-первых, потому что не мог, во-вторых, потому что свято верил, что эмиссия - это плохо).
В ситуации, когда банки «проели» собственные ресурсы, активы, последней (и призрачной) надеждой на привлечение живых денег оставался фондовый рынок. В принципе, фондовый рынок, как один из инструментов, способов эмитирования расчетных средств, мог бы облегчить банкам жизнь. Если бы он в Украине существовал.
Но предположим, что усилиями НБУ какие-то ценные бумаги, достойные внимания, на фондовом рынке появляются. И сразу же на рынке появляется новый игрок, с которым комбанкам не тягаться - сам Национальный банк. Готовятся депозитные сертификаты НБУ, по которым обещано 7,5% в валюте, депозитарий НБУ и т.д. В этой ситуации многие банкиры увидели угрозу (в борьбе за собственную ликвидность каждый умирает в одиночку), работая с таким партнером на рынке, можно втянуться в непомерные обещания, которых выполнить не в силах. Что же, выхода нет?
Кем мы были?
«Кем мы были? - задавался на февральском совещании банкиров представитель банка INKO. - Мы были быстро растущими банками, ведущими высокорисковую (прав был НБУ) кредитную политику. Сформировавшими откровенно слабые кредитные портфели, неадекватно ими управлявшими». Г-н Синяговский, скорее всего, говорил не только об INKO, но уже тогда не было секретом бедственное положение одного из крупнейших комбанков. Для общего блага хочется верить, что окончательно «утонуть» ему не дадут. Тем более, что к INKOвским кредитам имели доступ Очень Высокие Особы.
Собственно, главная беда не в том, что потрясения и ужасы произошли в том или ином конкретном банке. И даже не в том, что на момент написания этой статьи цепная волна «потрясений и ужасов» может накрыть всю банковскую систему. Главная беда - до сих пор не сработала программа экономических реформ Президента. «Мы являемся финансовыми посредниками, - говорит г-н Огиенко, представляющий Ассоциацию комбанков, - мы обслуживаем производителя, а не сами себя. Банковской системе надо создать режим ожидания начала реформ, дать тайм-аут с помощью стабилизационных кредитов, возможность дождаться подъема экономики». Что ж, в «режиме ожидания начала реформ» мы находимся все и уже довольно давно. Банковская же система сейчас расплачивается именно за то, что она - по природе своей - вырвалась вперед. А ожидать оказалось некого...
Можно, конечно, побороться «клан на клан», можно перетасовать банковские капиталы в преддверии неизбежной легализации финансово-промышленных групп, можно сделать вид, что специализированные банки остаются ликвидными и способны взять на себя ответственность за неблагополучные комбанки. Но учитывая, что комбанки в целом, систему, ничем заменить нельзя, следовало бы прислушаться и к такому диагнозу специалиста: «Наш (коммерческих банков) консолидированный баланс все еще реагирует на управленческие изменения, кадровое ядро сохранилось, корпоративная мораль, ее принципы, все еще представляют для нас ценность. Система еще управляема, ее еще можно спасти. Спасти ее можно только борьбой за нашу с вами ликвидность».
Тут не лишне вспомнить о 370 млн. долларов кредита МВФ, предназначенного именно на стабилизацию внутреннего платежного баланса. К сожалению, STF так и не стал тем дополнительным источником «живых денег», который мог бы горю помочь. А уж слухи о намерении НБУ «досрочно вернуть STF» и вовсе вызывают изумление - зачем тогда, собственно, было брать?
Трудно быть госбанком
Долги наши внешние настолько запутанны и велики, что зарождаются подозрения: общегосударственная задолженность по кредитам (1992-94 гг.) превысит возможности Укрэксимбанка по ее обслуживанию. Старожилам вспоминается история с Внешэкономбанком СССР и соответствующий комплекс упражнений, который проделывается в таких случаях. По крайней мере, существует высокая вероятность того, что резервные валютные средства Укрэксимбанка будут переведены в НБУ.
Не намного веселее ситуация и в «госкоммерческих» банках. Укрсоцбанк до сих пор опомниться не может после того, как в 1994 году отдал в агропром 2 трлн. карбованцев под 30% годовых и еще столько же в легкую промышленность - на тех же условиях. При этом были заключены договора с Минсельхозом и Минфином, что разницу между учетной ставкой и 30% Минфин погасит за счет бюджетных средств. К концу года, однако, стало ясно, что из бюджета денег не будет. Что касается банка «Украина», то над ним дамокловым мечом висит известное постановление Верховного Совета о пролонгации кредитов сельскому хозяйству. Еще: председатели правлений и директора филиалов банков, обслуживающих бюджетные организации и кассовое исполнение бюджета, испытывают давление со стороны облгорсоветов: «Если, мол, перечислите в госбюджет, завтра же будете заменены». Заметим, что нормативы отчислений из местных бюджетов в государственный были установлены «из-под полы», т.к. на 1994 год реальный бюджет вообще не утверждался.
Отсюда: затруднено перераспределение ресурсов по регионам, наши «большие банки» просто НЕ МОГУТ нормально регулировать свою кредитную политику. Вмешательство исполнительной власти на местном уровне, по свидетельствам очевидцев, выглядит так. Вызывают директоров дирекций (филиалов) и говорят: «Нам надо закупить молоко, мясо и т.д. Поэтому вы давайте в складчину, четыре банка, по 100-200 млрд. в общую копилку, и выдайте кредит по льготным ставкам - под 35-50%». Вот вам и вся «премудрость» в ожидании рыночных преобразований.
Заканчивая этот ограниченный объемом газетной публикации экскурс в проблемы банков, можно заметить напоследок: ваш автор, честное слово, не страдает манией поиска и разоблачения виновных, просто ему упорно кажется, что тот, кто задает правила игры - а задают их власть предержащие, - должен нести и ответственность за результаты этой игры. Что мы «поломали» - уже приблизительно ясно. Вопрос: «Так что же мы строим» - остается открытым.