Государственная власть снова в кризисе - как и шесть лет назад, в марте 2014-го, когда с моим участием образовалась группа "Налоговая реформа" РПР (сейчас - одноименная группа Экономической экспертной платформы). А это значит, с одной стороны, Украину снова, к сожалению, приходится спасать волонтерам; с другой, - приоткрываются или очень скоро приоткроются окна возможностей для перемен, в том числе и в налоговой сфере. Тем более что глава профильного комитета ВР и прежний премьер-министр в далекие уже относительно спокойные времена даже планировали некую реформу как раз на весну.
Но будет ли эта реформа настоящей?
К сожалению, здесь есть противоречивые тенденции и пока трудно сказать, какая из них возобладает. Например финансируемый ЕС советник премьер-министра Иван Миклош и по прошествии шести лет работы в Украине все еще считает, что настоящая налоговая реформа якобы должна состоять в отмене "упрощенки", как будто это главное зло нашей налоговой системы. К счастью, есть и другие мнения - немало может зависеть и от позиции стейкхолдеров: бизнеса, экспертного гражданского общества и простых граждан, с которыми нынешняя команда советуется (путем опросов), как никогда раньше оправдывая свое название "слуга народа".
Поэтому пришло время напомнить, в чем собственно проблема; как ее решать; почему она до сих пор не решается; ну и предложить выходы. В первой части статьи анализируются цели реформы; во второй - текущая диспозиция; а в третьей будут подробнее рассмотрены расклад сил в бизнес-среде и системные выводы.
Прежде всего, в чем собственно должна состоять настоящая реформа, и чем она отличается от простого, например, изменения ставок? По определению, реформа - это то, что меняет отношения и поведение сторон процесса, в данном случае бизнеса и государства в лице налоговой. Например до введения этой самой упрощенной системы для малого бизнеса, предприниматели поголовно показывали минимальный доход и откупались от инспекторов, а последние были соответственно очень охочи проверять, точнее - ходить по базару и собирать дань. Ввели единый налог, когда платить нужно независимо от выручки, а проверять нечего - изменилось поведение и тех, и других, значит реформа удалась. По крайней мере, в этом сегменте отношения стали более "цивилизованными": произвол и коррупция уменьшились радикально, поступления столь же радикально выросли, и предприниматели ощутили себя полноценными законопослушными гражданами. В таком качестве они наделали немало шороху на трех Майданах, но это уже другая история. Кстати, кое-кому, видимо, очень неприятная, и это - одна из причин небезуспешных попыток обратить реформу вспять.
Связь налоговой реформы и Революции Достоинства отнюдь не случайна, поскольку главный недостаток нынешней налоговой системы с точки зрения (говоря высоким слогом) ценностей - это ее несовместимость со Свободой и Достоинством. Отношения налоговой и плательщиков по общей системе у нас построены на сугубо "евразийской" концепции тотального нарушения закона и тотального же страха наказания. Кроме плательщиков единого налога, никто больше не может "заплатить все налоги и спать спокойно", потому что общая система оставляет практически неограниченные возможности прийти с проверкой и доначислить, еще и обложить штрафом, как бы тщательно ни пытался плательщик соблюдать закон. Это становится возможным потому что в законе зашита так называемая дискреция, т.е. простыми словами, возможность для произвола: инспектор, на свое усмотрение может решить например, что те или иные затраты неправильно отнесены на себестоимость. А дальше либо выжидательно посмотреть на плательщика с общепонятным в наших краях намеком, либо выписать штраф и доначисления, арестовать счета, или например в несколько других случаях заблокировать прием налоговых накладных, - тогда плательщику придется идти в суд, где на него так же выжидательно посмотрят, не говоря уже о расходах на адвокатов…
Причем, инспектор может сделать это по своей инициативе (по согласованию с начальством) - если его двое детей не могут ждать, пока плательщик нарушит; может по указке свыше, потому что "горит план" по "мобилизации налоговых поступлений" (термин из официального лексикона азаровской налоговой), а может по заказу конкурентов или власть имущих. Соответственно против реформы, призванной покончить с этим недостатком, как и против упрощенки, избавившей от произвола хотя бы микробизнес, в одном строю с коррумпированными налоговиками рационально выступают потенциальные заказчики "наездов" (например, крупная розница, мечтающая руками налоговой уничтожить мелких торговцев); часть бухгалтеров-аудиторов и налоговых консультантов, заинтересованных в клиентах; политические руководители, чья власть, в евразийских традициях, держится на избирательном применении неисполнимых законов; и… министерство финансов вкупе с МВФ, которых нынешняя ситуация более чем устраивает: пофиг как именно собираются налоги, лишь бы бюджет выполнялся.
Да, к сожалению, в наших условиях основной институциональный разработчик налоговой политики имеет в этом вопросе конфликт интересов. Ведь главное, за что отвечает Минфин, - это планирование и выполнение государственного бюджета. Задача эта, как показал прошлый год, весьма непростая: прогноз всегда опирается на предположения, которые могут и не оправдаться, и тогда бюджет может быть перевыполнен, а может его придется резать по живому. То ли дело, когда у налоговой есть четкий план и его невыполнение наказуемо, а уж как она его выполнит - ее дело. Но чтобы легче было выполнять план, нужно дать налоговикам в руки орудие для выколачивания денег из бизнеса - описанную выше дискрецию. В идеале, что больше двадцати лет назад при отце-основателе этой системы Николае Азарове, что при его духовном сыне Александре Клименко в не столь уж давнем прошлом, предприятиям просто по иерархии доводили "разнарядку": столько-то - в бюджет, столько-то - на "площадки" (т.е. "Семье"), столько-то - налом сверху, а то хуже будет... Ибо неуязвим и всевластен налоговый инспектор, вооруженный азаровским же Налоговым кодексом, вобравшим в себя все предыдущие идеи Пинзеныка, Терехина и прочих творцов налогового законодательства. Именно из-за этого конфликта интересов разрабатывать настоящую налоговую реформу пришлось экспертам-активистам, причем на волонтерских началах, ибо доноры привыкли к тому, что этим занимается Минфин и никто больше.
Но, позвольте, скажет информированный читатель, ведь Пинзенык и Терехин гордились как раз тем, что воплотили в Украине "европейские" налоговые законы! Да, только покойный уже отец-основатель новой институциональной экономики Дуглас Норт получил заслуженную Нобелевскую премию за доказательство простого тезиса: одни и те же формальные институции (нормы и организации, призванные следить за их соблюдением) работают совершенно по-разному в зависимости от неформальных, присущих той или иной стране. И украинская налоговая система прекрасная тому иллюстрация: за фасадом европейских законов скрывается вполне средневековый произвол, а за фасадом налоговой службы - бывшая азаровская опричнина, подчиненная лично президенту Кучме, с бонусами в процентах от доначислений и штрафов; которая, впрочем, за прошедшие с тех пор годы постепенно переродилась в "пиратов Ее Величества", рэкетиров с лицензией от государства. Условия этой лицензии сохранились со времен Азарова: во-первых - выполнять план, т.е. платить за лицензию, во-вторых - быть готовыми "разорвать" любой бизнес, который посмеет, например финансировать оппозицию без высшего на то благословения.
"Не может быть!" - скажут малоосведомленные обыватели или еще меньше разбирающиеся в теме иностранные советники. Увы, предприниматели подтвердят каждое слово из написанных. Примерно таким же образом за фасадами полиции и прочих силовиков у нас скрываются "оборотни", за фасадом суда - взяточники - исполнители "телефонного права", и т.д., а все вместе формируют "систему".
Вот против такой системы народ восстал больше шести лет назад, наивно полагая, что "европейский выбор" ее разрушит - ведь "в Европе" же не так! Да, сейчас - не так, но еще несколько сот лет назад было примерно так же. В частности, Английская революция была именно против "конфискационного" принципа налогообложения, согласно которому король решал, сколько с кого он хочет содрать налога. Бароны в конце концов победили, отстояли свое право платить по закону и ни пенсом больше, а закон устанавливать в парламенте. Однако королю настолько этого не хотелось, что страну трясло сорок лет, пока революция не завершилась победой. Вот и в Украине не легче… И, к сожалению, простое копирование "европейских норм", как показывает, в числе прочего, описанная выше печальная история щедро профинансированной донорами пинзеныковско-терехинской "налоговой реформы" более чем двадцатилетней давности, чаще мешает, чем помогает переходить на "европейские принципы" в их лучшем (и частично идеализированном) смысле.