Третья декада февраля покатила вдоль Британии новую волну страстей на тему евро. Начал ее премьер-министр Тони Блэр, представив в Палате общин 60-страничный «национальный план переустройства», согласно которому лейбористы намерены вводить Британию в еврозону. Прежде всего они собираются на год приблизить всеобщие выборы (с мая 2002-го на июнь 2001-го) и победить на них, что сегодня: при феноменально длительной и устойчивой популярности Тони Блэра и поддержке 51% электората - выглядит вполне реально. Затем планируется провести осенний референдум по евро (и выиграть его?..), затем около трех лет отводится на процедуры подготовки и вступления, и где-то в начале 2004-го Британия может стать частью Европейского валютного союза.
Такой план действий новых лейбористов сегодня кажется несколько утопичным, особенно на фоне настроений британской публики. Однако если сравнивать последний опрос с данными 96-го года, то передвижение точек на графике работает, скорее, на оптимистов, чем пессимистов. Сегодня строгих противников вступления Британии в еврозону 24%, (в 1996-м было 33%); за те же три года численность твердой поддержки выросла с 10% до 17%. Но главное, что почти 50% электората отнесли себя к разряду «убеждаемых». Тот же опрос показал, что семь из десяти британцев считают, что они или их дети вступят в зону евро в течение следующего десятилетия.
Невзирая на то, что лагерь британских евроскептиков известен мощными (правда, в прошлом) политическими фигурами, хорошо «упакован» кучкой очень богатых людей (а проевробизнес пока неохотно спонсирует кампанию поддержки), Блэр упрямо и порой фанатично прокладывает путь в евро-Европу. Ему нипочем разъяренные укусы настроенной против единой валюты прессы (например, самая бульварная Sun не нашла другого аргумента, кроме как уподобить премьера «наци-коллаборационистам»). Его не смущает и то, что, в отличие от своих предшественников, проводивших референдумы при однозначной поддержке прессы, он (пока) не имеет ее. Похоже, центральные газеты страны разделились поровну, особенно после последней «битвы» за евро в парламенте. Пять из них поддерживают Блэра (The Mirror, Express, Daily Star, Independent, Financial Times), и пять составили лагерь скептиков (The Sun, Mail, Times, Telegraph, Guardian). Однако у «скептиков» около 20 млн. читателей в день, а у еврооптимистов - всего 12.
Хотя Блэру тяжело согласовывать свою устремленность к единой валюте с рациональным скептицизмом относительно успехов евро, он тем не менее не забыл упомянуть, что Британия присоединится только к «успешному евро». На деле это означает, что лейбористы зарезервировали себе путь для красивого отступления, и на проведение референдума пойдут только при полной уверенности в победе. Если дальнейшие опросы общественного мнения покажут оппозиционность британцев к евро, референдума не будет.
Такая ремарка совсем не понравилась британскому бизнесу, особенно малому и благосклонному к евро. Дело в том, что спич Блэра в парламенте был посвящен не столько самому присоединению к еврозоне, сколько необходимости начать немедленную подготовку к нему. А по оценкам Lloyds банка только переход к евро будет стоить каждому малому бизнесу не менее двух тысяч фунтов. Бизнес хочет знать наверняка - готовиться ему к евро или нет. Потому три из четырех британских бизнесменов требуют решить вопрос о евро еще до следующих выборов. «Нас вроде пригласили на парти (вечеринку), но не сказали когда», - невесело пошутил один из них.
Тори, главные противники евро-Британии, обвинили Блэра в том, что, разворачивая процесс тотальной подготовки, он хочет лишить страну возможности выбора и создать условия для неотвратимого или, точнее, вынужденного, вступления в зону единой валюты. Надо признать, что стратегически - это верный ход. Однако тактически британский премьер сделал ошибку, выбрав не лучший момент для раскрытия нового плана действий. Он не мог знать, что через несколько дней после его страстных призывов «не остаться за бортом единой валюты», евро упадет до своей нижайшей отметки. Но он и его советники не могли не учитывать, что сегодня британский экономический климат гораздо здоровее общеевропейского, и не понимать, что два с половиной года, отмерянных ими до решающего референдума, - вряд ли достаточный строк, чтобы судить о силе евро и будущих реалиях еврореформ.
Европа.
Медовый месяц позади
Итак, в конце прошлой недели курс единой европейской валюты опустился так низко, как никогда за два месяца ее существования: на 8% относительно доллара США и на 5% - к фунту стерлингов. Случилось это после того, как Европейский центральный банк (ЕЦБ) отклонил просьбу Германии снизить процентную ставку, чтобы спасти падающую германскую экономику и тем самым предотвратить экономический спад во всем Евроленде. ЕЦБ заморозил свою процентную ставку на уровне 3%.
4 марта Федеральный статистический офис Германии сообщил, что ВНП страны в последнем квартале 1998-го сократился на 0,4% по сравнению с предыдущим кварталом. За год в целом германская экономика выросла на 2,8%. В январе инфляция составляла всего 0,2% по сравнению с предыдущим годом. Обозреватели считают, что Германия, придавленная высокой безработицей и опасностью дефляционной спирали, пребывает где-то на полпути к экономическому спаду.
Иными словами, именно Германия, ратовавшая за режим единой процентной ставки, первая становится ее жертвой. Несмотря на то, что в прошлом мае Германия выиграла у Франции место президента ЕЦБ для голландца Вима Дуйзенберга, как для своего кандидата, сегодня именно он заявил, что Банк не уступит Германии, подчеркивая тем самым жесткую и непреклонную независимую позицию ЕЦБ. Дуйзенберг считает, что проблемы германской экономики - в структурных перекосах. Поэтому адресовал министра финансов Лафонтена к «Дойчебанку». Но при этом почему-то не упомянул (забыл, наверное), что теперь руки 11 европравительств крепко связаны потолком бюджетных, так называемых «маастрихтских», дефицитов. Он также, судя по всему, забыл, что инструменты, при помощи которых эти структурные перекосы можно выправлять (проценты по кредитам и валютные курсы) находятся теперь в ведении Банка, который он возглавляет.
Цифры, показывающие расхождение инфляционных ставок, подтверждают тот факт, что экономики 11 стран - членов еврозоны, перестают идти в ногу. В то время как Германия дрейфует к рецессии, а Италия существенно замедляется в росте, в большей части Евроленда дела не так уж плохи. Активность потребителей в еврозоне, а также рынок недвижимости находятся почти на рекордном уровне. Экономический рост замедлился, но остается близким к среднегодовой тенденции. В то же время инфляция пребывает на низком уровне, но чувствует себя комфортно в рамках, отведенных ЕЦБ.
Публикация данных о французском ВНП за четвертый квартал 1998-го является примером того, что пока нет причин отождествлять германские «беды» со всей Европой. Французская экономика, пыхтя, но движется вперед, регистрируя «здоровый» среднегодовой темп роста в 2,8%. Французский потребитель тратит деньги, а тамошний бизнес продолжает инвестировать. Особый рост, как результат снижения индивидуальных ранее процентных ставок к общей единой (в 3%), наблюдается в Испании, Нидерландах и Ирландии. В последней, например, экономический рост достиг в прошлом году 8%.
Резкие различия в экономических условиях были главным аргументом против евро еще до его введения. Вряд ли сегодня кто-то может предсказать, какая доля успеха ожидает единую валюту в будущем. Через два года банкноты евро заменят франк, марку, песету и другие европейские валюты в ежедневном потреблении, а через пять, как предполагается, евро начнет соперничать с долларом в качестве единицы международного обмена. Падение курса евро за два месяца существования - симптом неприятный, но вряд ли тревожный, считают чиновники из Европейской комиссии, хотя и признают при этом, что «медовый месяц евро уже закончился».
Кроме того, молодая валюта провоцирует вокруг себя много мелких недоразумений, часто эмоциональных. На февральском саммите министров финансов и «центральных» банкиров стран «большой семерки» неприятную атаку пережили делегации государств-членов Евроленда. Язвительные замечания свелись к тому, что, дескать, для Франции, Германии и Италии, а также ЕК, которые делегировали свои банковские права в ЕЦБ, нет нужды садить за переговорный стол «семерки» своих банкиров. Оскару Лафонтену, как хозяину берлинской встречи, размолвку удалось замять, но она больно царапнула самолюбие прародителей евро, которым ясно дали понять: на международном поле вы скорее потеряли, чем нашли.
В начале марта на встрече европейских социалистов в Милане британский премьер Тони Блэр, беспокоясь - в собственно британских интересах - об успешном будущем евро, призвал Европу перенять опыт США в снижении уровня государственных расходов и поддержке свободного предпринимательства. На что германский министр Лафонтен высокомерно заметил, что новые рабочие места в Европе будут создаваться за счет больших расходов государства и более низких процентных ставок. Подразумевалось: «Мы пойдем своим путем», и диалог между ЕС и Америкой, предложенный Блэром, «нам» ни к чему.
Ситуация, похожая на британскую, сложилась в Швейцарии, где мощные банки и преуспевающая индустрия посматривают в сторону евро, сокрушаясь о своей неподготовленности. Но Швейцария не может присоединиться к 11 странам, даже если бы она хотела, потому что не является членом ЕС. Ее избиратели проголосовали против членства в ЕС в 1992 году, и теперь у страны нет шансов вступить в Сообщество до 2010 года, поскольку первыми в очереди стоят восточноевропейские претенденты.
С другой стороны, экономика маленькой страны в центре Европы не может не считаться «еврососедством» по всему периметру границ и с тем, что 70% торговли она ведет со странами ЕС. Таким образом, волей-неволей она вынуждена превратиться в бивалютную страну - швейцарского франка и евро.
Однако, в иерархии экономического мира Швейцарии, далеко до Британии. И не Цюрих будет участвовать в битве гигантов, а Лондон, Франкфурт и Париж. Сегодня, несмотря на стартовавшее континентальное евро, Лондон далеко впереди других, еще и потому, что ему принадлежит Сити - магический финансовый гегемон Европы и мира. Но и его судьба, как и остальных претендентов, будет зависеть от успехов/неуспехов и взросления молодой валюты.
Борьба за финансовое лидерство в Европе уже началась, и самое интересное впереди.
Когда верстался номер. Министр финансов Германии Оскар Лафонтен ушел в отставку. Может ли это отразиться на судьбе евро?