Повышенная PR-активность первых лиц ФГВФЛ и НБУ в последние несколько недель создает впечатление разгорающегося между двумя президентскими ставленниками междусобойчика.
Особенно если на фоне происходящего маячат меркантильные интересы таких персонажей, как 3 и О.Бахматюк, явно нашедших "правильные подъезды" на улице Банковой. В происходящем нет ничего удивительного, ведь точки конфликта между ведомствами, играющими на одном регуляторном поле (в данном случае - банковском) неизбежны. Однако за возникшей дымовой завесой не скрыть главную проблему: с активами выведенных с рынка банков творится такое безобразие, что впору говорить о полной несостоятельности всего государства, не способного надлежащим образом защищать ни свои имущественные интересы, ни своих граждан.
Что метят?
Конечно, наметившейся линии конфликта Ворушилин-Гонтарева пока далеко до аналогов типа Данилюк-Насиров или Омелян-Балчун. Тем более что и входят оба чиновника если не в ближайшее (как М.Пасенюк или И.Кононенко), то уж точно в близкое окружение нынешнего главы государства. И раз уж спорщиков всегда есть кому развести по углам, а при надобности - и стукнуть лбами (хозяин - барин), то и их разногласия не должны иметь принципиального значения. Однако последняя январско-февральская серия публичных выступлений директора-распорядителя Фонда гарантирования вкладов физических лиц К.Ворушилина содержит ряд месседжей прямо таки политического характера (как, впрочем, и ответных заявлений В.Гонтаревой). В частности, Ворушилин публично раскритиковал "очистку банковской системы" - одно из "знамен" постмайданной политики НБУ, охарактеризовав как чрезмерную жесткость регулятора при выведении с рынка целого ряда банков. По мнению Ворушилина, около 40 банковских учреждений (то есть почти половина) вполне могли избежать горькой участи банкротства. Среди прочего было заявлено и о целесообразности поиска компромисса с рядом акционеров банков-банкротов (К.Жеваго, О.Бахматюком), с которыми сейчас ведет судебные тяжбы Нацбанк. Необходимость достижения такого компромисса обосновывается тем, что их банковские учреждения кредитовали предприятия реального сектора экономики, которые "испытывают временные трудности с платежеспособностью" и при условии правильной реструктуризации (на 4–5 лет) могут успешно обслуживать кредиты в будущем.
Несомненно, такой либеральный подход вызывает в сердцах многих участников рынка (и нынешних, и бывших) живой отклик. И особенно - с фамилиями Жеваго и Бахматюк.
Но что стоит за подобными заявлениями? Неужели надежды занять пост главного банкира страны, уходить с которого, говорят, еще недавно активно собиралась В.Гонтарева? Действительно, в пользу Ворушилина - его близость к Порошенко и бизнес-опыт коммерческого, а не инвестбанкира (он возглавлял порошенковский банк "Мрия" до его продажи российскому ВТБ). И так как нынешний гарант очень хорошо понимает реальную ценность поста главы НБУ и могущество его рычагов влияния (чего только доступ к финресурсам стоит), разменивать эту должность он станет только в самой безвыходной ситуации. Поэтому если Гонтаревой действительно понадобится замена, то, исходя из кадровых предпочтений Петра Алексеевича, явными преимуществами обладают "понятные" для него люди, пусть и в ущерб остальным квалификационным характеристикам. К числу подобных кандидатов, несомненно, относится и Ворушилин, а явный недостаток личной харизмы - даже в чем-то плюс, если вспомнить, что кто-то же должен быть концентратором общественного негатива.
И все же подобным ожиданиям, если они есть, все-таки вряд ли суждено сбыться. "Опыт Ворушилина в его нынешней должности - это, скорее, "сын ошибок трудных", нежели повод похвастаться реальными достижениями, - считает один из собеседников ZN.UA, отнесший себя к "ворушилино-скептикам". - Тут больше впору думать о сохранении нынешней хлебной должности, нежели претендовать на повышение. Поэтому его информационный залп скорее носил упредительно-защитный характер: надо же как-то оправдывать неутешительные результаты работы. Как минимум с точки зрения общественных интересов".
Действительно, по итогам прошлого года ФГВФЛ пришлось очень тихо и скромно сообщить, что "поступления от работы с активами ликвидируемых банков составили 7,2 млрд грн, из которых почти 3,2 млрд получено от продажи активов". Ну что же, на разгребание нынешних завалов подобными темпами понадобится еще лет 15…
Интересные полномочия
На нынешнюю хлебную должность К.Ворушилина многие смотрят с большой завистью, что бы ни говорилось об исходящем из "банковского могильника" дурном запахе. Ведь у возглавляемой им структуры есть и другое название - "теневой Фонд банковского госимущества", под управлением которого на начало нынешнего года находились активы балансовой стоимостью около половины триллиона гривен (471 млрд грн по 85 банкам). При этом рыночная стоимость активов согласно отчетам независимых оценщиков на момент формирования ликвидационной массы, по информации Фонда, составляла всего 20% их балансовой стоимости. Вот уж где возникает поле для творчества, и далее мы объясним, почему.
Также в руках главы ФГВФЛ сейчас сосредоточен ряд весьма значимых полномочий, перешедших к нему после принятия в 2012-м Закона "О системе гарантирования вкладов физических лиц", предусматривавшего передачу части функций по выведению банков с рынка (временная администрация и ликвидация) от НБУ к ФГВФЛ. Реформа была осуществлена с подачи и под давлением МФО с целью устранить наличие у НБУ ставшего очевидным в ходе кризиса 2008–2009 гг. конфликта интересов.
Таким образом, к центральному органу украинской системы страхования вкладов, ранее выполнявшему лишь ограниченные функции "кассы для выплат" вкладчикам обанкротившихся банков, перешел ряд полномочий регулятора банковского рынка. И здесь очень скоро возникла первая важная точка конфликта. Так, согласно заявлениям ФГВФЛ, "80% активов неплатежеспособных банков существуют только на бумаге". При этом почти половина их кредитного портфеля (на суму почти 180 млрд грн) выдана 600 крупным бизнес-группам, половина которых - связанные с банками лица, не обслуживающие свои обязательства. Еще один примечательный факт: более 10% от общего кредитного портфеля (на 37 млрд грн) - это ссуды, залогами по которым выступают "мусорные" ценные бумаги.
Все это - фактические небезосновательные обвинения в адрес банковского надзора НБУ, подобное безобразие допустившего. А затем - просто умывшего руки, поскольку чиновники банковского надзора так и не несут за это надлежащей ответственности.
Кроме надзорной сферы, точки конфликта между структурами возникли и в сфере управления активами обанкротившихся банков. Так, в Фонде жалуются, что треть от оценочной стоимости всех активов под управлением ФГВФЛ (34,2 млрд грн из общих 97 млрд) находятся в залоге по кредитам рефинансирования, требуя согласования НБУ для продажи. И тот же Фонд и другие кредиторы в порядке определенной законом очереди получат остатки от имущества банков только после реализации права НБУ на предметы залога. Нацбанк, со своей стороны, публично высказывает неудовлетворение эффективностью работы ФГВФЛ, периодически замораживая процедуры взыскания/продажи залогов по своим кредитам рефинансирования.
Следует обратить внимание, что Фонд гарантирования вкладов физлиц также уполномочен осуществлять ряд менее значимых банковских надзорных функций (мониторинг отчетности и тематические проверки банков, проведение их стресс-тестирования, назначение уполномоченных лиц Фонда (кураторов) для контроля над проданными инвесторам банковскими учреждениями). Но сформировавшаяся система, формируя почву для конфликтов между ведомствами, пока дает крайне сомнительные результаты с точки зрения его эффективности для общества.
Банкротство системы
Нынешняя система гарантирования вкладов физлиц построена на модели "страхования", в которой гарантированные выплаты должны осуществляться за счет вносимых банками страховых взносов. Но банковских отчислений из-за масштабности кризиса и действий НБУ, практически не пользующегося альтернативными ликвидации формами воздействия на банки, катастрофически не хватает.
Поэтому Фонд вынужден занимать у Минфина (госбюджета), причем недешево - по ставке на уровне 12% годовых. В итоге под занавес прошлого года задолженность ФГВФЛ только по процентам составила 74 млрд грн, а по основному долгу - 51,6 млрд. Итого - 125,6 млрд грн, что более чем на 28 млрд превышало оценочную стоимость всех контролируемых Фондом активов на продажу по состоянию на конец 2016-го (97,5 млрд).
То есть система в нынешнем ее виде - фактический банкрот. Более того, можно сказать, что ее весьма условное существование обнуляет шансы на возврат своих средств для кредиторов-юрлиц и вкладчиков на суммы свыше гарантированных 200 тыс. грн.
Согласно действующей законодательной базе, гарантии Фонда фактически обеспечиваются деньгами кредиторов/вкладчиков ликвидируемых банков, ничего не получающих до того, как Фонд возместит свои расходы. Причем не только по уплате гарантированных сумм, но и по возврату долга Минфину с учетом причитающихся процентных выплат (вспоминаем про уже накапавшие 74 млрд грн процентной задолженности).
К тому же, напомним, еще и Нацбанк имеет право на львиную долю активов (треть их оценочной стоимости), забранных им в залог по кредитам рефинансирования ликвидированным банкам, выданным часто-густо накануне их ликвидации. Таким образом, НБУ не только не несет ответственность за свою бездеятельность в надзоре за банками, но и отнимает у кредиторов их долю в имуществе банкрота на правах залогодержателя.
(Не)профильная деятельность и функциональная несостоятельность
Надо сказать, что, анонсировав недавно планы на 2017 г., ФГВФЛ задекларировал своими главными целями увеличение продаж, а также обеспечение сохранности активов, оставшихся после вывода неплатежеспособных банков с рынка.
Однако же принципиальная проблема заключается в том, что ни одну из этих задач "теневой Фонд банковского госимущества" выполнять не может, учитывая следующие обстоятельства.
Ликвидность нынешнего рынка финансовых активов (в том числе прав требований по кредитным договорам) в Украине такова, что впору говорить о ее полном отсутствии. Парадоксально, но и через три года после начала "чистки" банковского сектора такой рынок в Украине так и не сформировался (по крайней мере, в прозрачном и понятном для цивилизованных инвесторов виде). Поэтому продать активы в таком объеме на внутреннем рынке, как и "впарить" все это добро внешним покупателям в нынешних реалиях крайне проблематично. Более того, по вышеназванным причинам невозможно определить и справедливую стоимость выставляемого на продажу финансового добра. В ФГВФЛ заявляют, напомним, что оценочная стоимость активов в его распоряжении составляет 20% их балансовой стоимости. Однако же в условиях неликвидного рынка этой оценке (как, впрочем, и любой другой) нельзя доверять - из-за сомнительности любых оценочных методик (кем бы они ни были разработаны и утверждены).
Особенность финансовых активов состоит еще и в том, что они не являются обычными лотами для аукционной продажи, - это не материальные активы, как, например, стулья, столы, компьютеры и т.д. По этой причине как минимум очень странно выглядят предложения приобрести актив по номеру кредитного договора и сумме долга с, мягко говоря, очень скромным набором другой информации о заемщике и залоге. В последнее время такой информации вроде становится больше, но пока не принципиально, поэтому выставляемые на продажу лоты все еще могут заинтересовать разве что самого заемщика или инсайдера ликвидированного банка, располагающего недоступной другим покупателям специфической информацией. Поэтому главная цель аукциона по максимизации цены заведомо недостижима, а торги оказываются непрозрачными, о чем свидетельствуют многочисленные скандалы и угрюмые результаты. Так, сам же директор-распорядитель ФГВФЛ оценивает еженедельные фактические поступления от продажи активов на уровне всего 2,5–5% от общего размера размещаемых для продажи активов. И в том, что ситуацию принципиально изменит решение исполнительной дирекции Фонда о переводе с февраля 2017-го всех аукционов по продаже активов на систему ProZorro, подключение к которой было одним из ключевых условий квалификационного отбора для организаторов торгов, пока существуют большие сомнения. Тем более что долгожданное внедрение централизованного бэк-офиса все еще в планах.
Пока же результаты января 2017-го даже со скидкой на праздники выглядят неутешительно: сумма поступлений в ликвидируемые банки за прошлый месяц составила всего 648 млн грн, из которых 462,2 млн приходятся на погашение заемщиками кредитов и 176,5 млн - от продажи их активов. Эти цифры можно было бы назвать смешными, если бы они не были такими грустными…
Еще одна печальная констатация состоит в том, что за пять лет своего институционального становления в новой роли ФГВФЛ так и не приспособился не то что надлежащим образом управлять многочисленными активами своих "пациентов", но даже просто обеспечивать их сохранность. Ведь это - десятки тысяч кредитных дел и важных приложений, содержащихся на бумажных носителях.
В результате эта структура теряет контроль над принимаемыми на попечение активами и залогами из-за многочисленных весьма сомнительных судебных решений не в ее пользу, банкротств и самоликвидаций должников, сомнительных взаимозачетов и банального воровства.
Конечно, здесь претензии надо предъявлять в первую очередь правоохранительным, судебным и исполнительным инстанциям. Проблемы в работе органов правопорядка, на которые любят пенять топы Фонда гарантирования и Нацбанка, действительно являются одними из главных бичей, если не тотальной катастрофой нынешнего украинского государства. Так, по данным ФГВФЛ, в органах Государственной исполнительной службы зависло почти 113 тыс. исполнительных производств, по которым взысканию с должников ликвидируемых банков подлежат средства на общую сумму почти 150 млрд грн.
А результаты инициирования Фондом криминальных расследований и вовсе заставляют прослезиться: из заявленных для компенсации 273,7 млрд грн приняты положительные судебные решения по пяти делам на общую сумму… 692 тыс. грн. Но не является ли вышеприведенная статистика свидетельством в том числе очень слабой юридической позиции самого ФГВФЛ, тоже способствующей воровству активов? Все то же самое касается и НБУ, а ведь, в конце концов, оба топ-чиновника, как уже отмечалось, входят в окружение президента, имея возможность получить к нему доступ как минимум с самыми принципиальными из своих проблем. И кто, как не глава государства, может повлиять на суды, а также исполнителей их решений и правоохранителей? Однако же волевого решения прекратить судебно-правовой беспредел не наблюдается. Не потому ли, что до сих пор "не очень-то и хотелось?".
Еще одна ключевая проблема - ФГВФЛ пытается контролировать права требований по кредитам, не являясь при этом профессиональным кредитором. Отсутствие базовых компетенций в администрировании кредитных портфелей, навыков проведения реструктуризаций и даже элементарных профессиональных коммуникаций с должниками и поручителями крайне негативно сказывается на качестве работы с кредитами банков-банкротов и их обслуживании.
Что самое интересное, все вышесказанное вовсе не смущает руководителя ФГВФЛ, заявляющего о необходимости "другого подхода" к реструктуризации долгов перед обанкротившимися банками О.Бахматюка и К.Жеваго. Подхода, в числе прочего предусматривающего 4–5-летнюю пролонгацию обязательств их же собственников. То бишь лиц, уже как минимум однажды преступивших закон, пустив на нужды своих бизнесов непомерно большую долю привлеченных у населения депозитов. Получается, они не только не должны нести за это ответственность, им еще и надо идти навстречу, ведь деньги из банков выводились на "живые, работающие бизнесы"…
И здесь мы подходим к констатации еще одной порции признаков несостоятельности нынешней системы гарантирования: перманентная волокита и непрозрачность процедур принятия решений как в НБУ, так и в ФГВФЛ, на которые, ко всему, оказывают влияние и внешние факторы. Примеров чему уже накопилось множество (об одном из них - ВБР - читайте ниже).
Выводы
Очевидно, что в нынешнем виде система гарантирования вкладов не имеет права на существование. Сейчас она скорее представляет собой заведомо убыточный для общества механизм его повторного обворовывания и после банковских банкротств, причем на десятки и сотни миллиардов гривен.
Для хотя бы частичного исправления ситуации требуется комплексная перезагрузка системы. Прежде всего, принципиальна своевременная реакция Нацбанка на проблемы подопечных банковских учреждений - основное условие компенсации убытков общества от банкротства банков. Однако в нынешнем состоянии банковского надзора НБУ это условие практически недостижимо. Вот и удобнее "порубить всех сплеча", переложив проблему "захоронения останков" на "смежников".
Также для реального возобновления доверия к банкам система гарантирования вкладов должна стать справедливой и начать реально защищать интересы вкладчиков и кредиторов, а не потакать массовой безответственности мелких вкладчиков в выборе депозитных учреждений. Поэтому среди важных нововведений - смена очередности выплат. Как бы вызывающе ни выглядело это "святотатство", но требования НБУ и дефицит ФГВФЛ должны покрываться не до, а после требований вкладчиков/кредиторов. Нехватку же средств ФГВФЛ государство должно покрывать за счет прямых расходов госбюджета, а не прятать их в долговых обязательствах Фонда. Существующая схема процентных заимствований на покрытие временных разрывов ликвидности ФГВФЛ выглядит просто по-идиотски, когда баланс уже "разорвало" на десятилетия вперед, ведь начисляемые проценты в полтора раза превышают сумму основного долга, а общая задолженность - потенциальный оценочный объем всех поступлений.
Необходимо рассмотреть возможность передавать кредитные активы на дальнейшее обслуживание и взыскание профессиональным кредиторам. И больше всего на эту роль подошел бы новоприобретенный Приватбанк, располагающий разветвленной сетью и достаточно мощным коллекторским подразделением.
Все это только выборка из длинного перечня требуемых изменений, которые, повторимся, не будут иметь смысла без выполнения ключевого условия - обеспечения реальной защиты прав собственности и верховенства права. Без этого, как ни тужься, не только у финансовой системы, но и у всей страны нет шансов на светлое будущее. Но ведь подбирать "мертвые тушки" - такое увлекательное занятие. Даже несмотря на дурной запах.
Вредоносная "тянучка": кейс ВБР
В уже подзабытой истории с выведением с рынка "Всеукраинского банка развития" (ВБР), принадлежавшего сыну экс-президента А.Януковичу, проявился целый ряд "примечательных особенностей" работы как ФГВФЛ, так и надзора НБУ. Так, временная администрация в это банковское учреждение была назначена 27 ноября 2014 г., т.е. через девять месяцев (!) после введения Западом персональных санкций против В.Януковича и его окружения. Юридический статус неплатежеспособного банка с большой натяжкой соответствовал фактическому. ВБР среди всех выведенных в 2014–2016 гг. с рынка банков имел одно из самых высоких соотношений оценочной и балансовой стоимости активов (71%). Логичным было бы предположить, что ФГВФЛ будет стремиться побыстрее реализовать активы ВБР. Но не тут-то было. Решение о ликвидации ВБР было принято НБУ спустя 13 месяцев после введения временной администрации - 21 декабря 2015-го. То есть попытка санации банка с одним из наиболее ликвидных портфелей активов продолжалась более года (вместо максимально 3–4 месяцев, предусмотренных действующим тогда законодательством).
На первый взгляд, констатировать нарушение закона некорректно. Во время первоначального трехмесячного этапа временной администрации в ВБР был проведен конкурс по определению инвестора, который выиграло уже ставшее с тех пор печально известным ООО "Экосипан". Его результаты вроде бы не должны вызывать удивления, ведь победитель конкурса имел на тот момент основания считаться опытным инвестором в банковский сектор Украины: указанное ООО являлось собственником 100% акций… банка "Михайловский" и контролировалось известным бизнесменом В.Полищуком. Но выполнение сделки купли-продажи акций заблокировали правоохранительные органы, и Фонд гарантирования просто не смог довести сделку до логического завершения. В последний день продленной на месяц временной администрации в ВБР (27 марта 2015 г.) ФГВФЛ предоставил НБУ предложение об отзыве банковской лицензии и ликвидации этого банка. Но Нацбанк в рабочие дни 30 и 31 марта так и не смог принять конкретное решение по ВБР. А 1 апреля регулятор получил датированное этим же числом постановление Хозяйственного суда г. Киева (видимо, с нетерпением ожидавшееся, иначе откуда такая оперативность?), запрещавшее совершать действия по отзыву банковской лицензии и ликвидации ВБР на время рассмотрения в суде иска ООО "Экосипан" относительно правомерности покупки акций этого банка.
Вот поэтому временная администрация ВБР и затянулась до конца 2015-го. После принятия Высшим хозсудом решения об отмене упомянутого запрета 21 декабря 2015 г. регулятор отозвал банковскую лицензию и таки начал ликвидацию ВБР. В сухом остатке возникают два вопроса. Первый: насколько снизилась оценочная стоимость активов ВБР за столь продолжительный период "кризисного администрирования"? И второй: под каким предлогом чиновники НБУ тянули с решением о судьбе ВБР начиная с утра 30 марта 2015 г.?