Святослав Пискун |
Статья 209 в новом Уголовном кодексе Украины, предусматривающая ответственность за легализацию (отмывание) денег, полученных преступным путем, уже работает. Больше того — в Украине заработала система борьбы с этим явлением. Свидетельство тому — 277 дел об отмывании денег, расследуемых специалистами налоговой милиции ГНАУ. 53 дела уже направлены в суд.
Об этом, а также о перипетиях и зарубежных аспектах расследования в отношении руководителей банков «Славянский» и «Андреевский», о раскрытии махинаций в ООО «Ари», на счетах которого было отмыто ни много ни мало 1,5 млрд. долл. США, заместитель начальника налоговой милиции ГНАУ генерал-лейтенант С.Пискун совсем недавно рассказывал в Лондоне, где с 26 февраля по 2 марта проходил международный форум по борьбе с отмыванием денег и легализацией преступных доходов «Стоп мани лондеринг». И неожиданно для самого Святослава Михайловича выступление не осталось без последствий. В итоговой резолюции форума записано, что международное сообщество не только приветствует усилия Украины, но и ходатайствует о ее исключении из «черного списка» FATF — международной Группы по разработке финансовых мероприятий по борьбе с отмыванием денег. Ни об одном другом государстве подобного сказано не было…
— В каком-то кинофильме мне запомнилась фраза: правопорядок в стране определяется не тем, сколько преступлений совершается, а способностью правоохранительных органов раскрывать их, разбираться с преступниками.
Для успешной борьбы с отмыванием денег очень важен слаженный государственный механизм. Государственные органы призваны должным образом взаимодействовать, это аксиома. Вот, например, в Великобритании создана система по контролю за финансовыми потоками — так называемая FSC. Она наделена правом проводить проверки финансовых учреждений, внедрять своих специалистов в различные крупные финансовые корпорации и банки, даже возбуждать уголовные дела. Однако, как выяснилось на конференции в Лондоне, механизм не срабатывает. За четыре месяца FSC не возбудила ни одного уголовного дела. Простейший вопрос — если есть факт финансовых махинаций и возбуждено уголовное дело, кто его будет расследовать: то ли прокуратура, налоговая полиция (милиция), то ли специальный следственный орган, то ли специальный судебный следователь? У них это до сих пор не определено. А ко всему прочему нет и самого опыта расследования.
Как показал украинский доклад на конференции, общение с другими делегациями, есть и другой, не менее важный аспект проблемы. Частная собственность так давно стала в мире «священной коровой», что для многих крамольна даже мысль о том, что можно влезать в движение этой собственности и тем более разбираться — а в какую сторону оно происходит. Мир еще не пришел к пониманию того, что если сохранять банковскую тайну в том же виде, как 50 или 60 лет назад, то законным путем достать из банка сведения об отмывании грязных денег невозможно.
— Может, они просто умнее нас?
— Нет, не умнее. Они пошли сейчас по этому пути, борясь с отмыванием денег. И уже сегодня немало стран, где сведения о сомнительных операциях докладываются в течение суток в центральный банк. Согласно принимаемым в Евросоюзе законам, банкир несет ответственность за отмывание денег через подведомственное ему учреждение. И еще один проект состоит в том, что адвокат, узнавший в процессе работы с подзащитным об отмывании грязных денег, обязан будет сообщать об этом правоохранительным органам. Готовится закон, согласно которому государство обеспечит систему защиты такого адвоката и материальной компенсации его трудов. Вот каким путем пошел Евросоюз…
— Но то у них, а это — у нас. Ведь грязные деньги получают в первую очередь от торговли оружием, наркотиками, живым товаром, а в Украине этого, к счастью, практически не наблюдается. Да, налогоуклонение распространено, но ведь это совсем другие проблемы, связанные с тем же Налоговым кодексом…
— Нет, не другие — сегодня уже и в Англии, и во Франция, и в Германии есть понимание этого. И было бы странно, если бы на конференции в Лондоне данная тема не обсуждалась. Деньги, спрятанные от налогообложения, тоже считаются грязными деньгами, и их отмывание ничем не лучше, чем отмывание доходов от проституции или торговли наркотиками. Потому что уклонение от уплаты налогов — преступление. А деньги, добытые преступным путем и легализированные, по закону являются отмытыми. Поэтому сегодня мы расследуем 277 уголовных дел, связанных с уклонением от уплаты налогов и отмыванием денег, — больше всех в мире.
— Уж не становится ли Украина полицейским государством?
— Нет, в Европе тоже готовы так работать. Однако пока еще не имеют механизмов. У нас законодательство оказалось более совершенным.
— ?
— Никому не верьте, что в Украине несовершенное законодательство. Все познается в сравнении. Поколеси вы с мое по Европе и по миру, где мы с сотрудниками выполнили около 120 следственных поручений, вы бы поняли, что наше законодательство — самое демократичное. Чтобы изъять какую-то вещь у гражданина, необходимо решение суда. А в той же Великобритании если налоговая или таможенная служба имеет основания предположить, что в данном офисе имеются какие-то симптомы отмывания денег или, скажем, торговли наркотиками, изымается все — без обыска, без санкции прокурора.
Не верьте тому, кто говорит, будто люди на Западе более законопослушны. Там законопослушание основано на боязни. А у нас не боятся. У нас есть адвокат, есть прокурор, есть судья, «который поймет, что люди голодные и босые». В Украине чуть ли не каждый день услышишь: ну подумаешь, налоги, да кто их сейчас осилит? Что значит кто осилит?! Меняйте законодательство!
— Кстати, о законодательстве. В законе о банках и банковской деятельности было прекрасное положение о банковской тайне, соответствующие изменения внесены в Уголовно-процессуальный кодекс, другие документы. И вдруг в прошлом сентябре «тайну» урезают правительственно-нацбанковским постановлением, которым одобрены 40 рекомендаций FATF! В связи с этим вопрос: можно ли с отмыванием денег бороться незаконными методами (постановление ведь не есть закон)?
— Банковская тайна должна быть святой и незыблемой для честного вкладчика, предприятия.
— И как этот «уровень честности» должен определять банковский работник, которому велено сообщать о сомнительных операциях?
— Определяют правоохранительные органы. Однако для того чтобы установить орудие убийства, его нужно найти. Почему мы не даем правоохранительным органам страны работать так, как это предусмотрено в УПК? Я веду к тому, что для нечестного вкладчика или предприятия не должно быть банковской тайны. Почему мы, украинцы, должны делать вид, будто не знаем, что трамвай железный, пока он нас не переедет?
— Святослав Михайлович, а вот скажите, пожалуйста: что будет, если вступит в силу проектируемое сейчас постановление правительства, в котором описаны все приметы сомнительности операций, и одна из них — перечисление денег хозсубъекту той страны, которая не в ладах с FATF? Эдак все наши внешнеэкономические связи с Россией, а заодно с Венгрией, Израилем и т.д. окажутся под колпаком?
— Я с вами согласен — нельзя все операции признавать сомнительными.
— Значит, сотрудничество страны с FATF, рекомендации этой организации не должны быть для нас главенствующими критериями?
— Считаю, что рекомендации по борьбе с отмыванием денег правильны по своей сути, но каждая конкретная страна должна относиться к ним избирательно, исходя из своей ситуации, из закона, который в этой стране принимается. И, кстати говоря, об этом я тоже говорил на конференции в Лондоне.
— Поясните, пожалуйста, чем все-таки «страшен» FATF? Ведь борясь сегодня с отмыванием денег, мы в некоем роде выступаем против экономических интересов нашей страны. В том смысле, что логике экономического развития больше соответствовала легализация серого капитала.
— Тот, кто украл единожды, украдет еще раз. Поэтому давать возможность всем без разбору легализовать деньги — это неправильно. Да, я понимаю: рано или поздно в Украине должна наступить налоговая амнистия. Но она должна быть вменяемой, разумной. И, скорее всего, решение должно приниматься в рамках Налогового кодекса. По крайней мере, россияне поступили именно так — элементы налоговой амнистии в их кодексе есть.
Мы сейчас расследуем дела по пяти украинским банкам, трое руководителей уже арестованы. Установлено, что в каждом из этих пяти банков было отмыто не менее 100 млн. долл. в течение года. Значит, в Украине грязные деньги есть?
Каждое государство имеет свой фон для отмывания денег. Например, в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке — это торговля наркотиками, в странах, прилегающих к очагам военных конфликтов, обогащение происходит за счет торговли оружием. В Украине отмывают средства, полученные в металлургической промышленности и сельском хозяйстве. Это два столпа, два источника грязных денег.
— И на кого прежде всего нацелен ваш взгляд? Я понимаю так, что в вышеупомянутых «банковских» делах фигурируют в первую очередь «металлургические» деньги?
— Правильно, хотя и сельскохозяйственные тоже. Вы же не забывайте, в прошлом году был собран огромный урожай, а продали его по заниженным ценам. Село ограблено, ведь прибыль от реализации должна была составить порядка 1,5 млрд. долл. Где эти деньги? Почему этим вопросом не занимается Министерство аграрной политики?
Мы эти вопросы будем проверять. И возбудим уголовные дела.
— Что дает нам исключение из «черного списка» FATF, если таковое все-таки случится? Только ли моральное удовлетворение?
— Это говорит о том, что наше государство идет по цивилизованному пути развития. С нами станут охотнее работать иностранные инвесторы, так как многие из них с рекомендациями FATF считаются. Каждая наша копейка, находящаяся за рубежом, перестанет заранее подозреваться в «грязности». Но подчеркну: решение FATF еще не принято — общественный форум только рекомендовал его принять.