Об обменном курсе национальной валюты мы вспоминаем тогда, когда он обвалился или же возникает реальная угроза обвала. Казалось бы, сегодня нет оснований говорить о нем — по крайней мере, в привычном для нас ракурсе. А зря. Есть значительная положительная составляющая обменного курса в нынешних тенденциях оздоровления экономической ситуации. Может она действовать и в дальнейшем. При соответствующих мерах экономической политики.
Кризис тоже лечит
Общественное мнение в Украине воспринимает обменный курс как цену одного доллара США в гривнях. Подобное восприятие диаметрально противоположно общепринятому в мировой практике, когда национальная валюта оценивается в твердой. Но для упрощения понимания ситуации будем пользоваться собственной, украинской версией определения обменного курса.
В августе 1998 года Украина пережила национальную трагедию, когда после продолжительного периода стабильности обменного курса (1,8 грн. за доллар США в 1996—1997 гг.) национальная валюта обвалилась. Причем российский фактор к этому кризису имел такое же отношение, как украинский к бразильскому кризису. По моим тогдашним оценкам, Украина пережила первый этап болгарского кризиса.
Только за вторую половину 1998 года доллар в Украине подскочил на 66% (с 2,06 до 3,43 гривни). Ввиду отсутствия реальных реформ, незначительных запасов твердой валюты у государства, нарастания внешних долгов такая реакция «термометра» была неизбежной для больного организма украинской экономики. Хорошо, что этот «термометр» не пытались поправить, так как курс, по чьему-то мнению, мог оказаться неправильным.
Это тот случай, о котором медики говорят: поздно пить «Боржоми», если почки отказали. Правда, в отличие от медицины, резкая реакция «термометра» на ситуацию — это не только отражение чрезвычайно серьезных болезней экономики, но в то же время и способ их лечения. Сегодня мы можем видеть определенные результаты этого лечения. Есть основания утверждать, что падение (девальвация) национальной валюты в 1998 году — один из важных факторов нынешнего экономического роста в Украине (хотя сразу отмечу, во избежание возможных политических спекуляций, — далеко не единственный). Напомню, что за 2000 год прирост ВВП составил 6,0%, промышленного производства — 12,9%, в январе 2001 года — 9,1 и 19,5 соответственно. Несложно обнаружить девальвационный момент этой динамики, особо проявившийся во вполне очевидных секторах национальной экономики.
Большинство граждан заметили качественные изменения на прилавках организованных и неорганизованных рынков Украины: за последние два года украинский производитель потеснил импорт, причем довольно серьезно. Важно понять, почему так произошло, что способствовало этому.
В течение 1998—1999 годов курс доллара в Украине повысился в 2,7 раза (график 1), а потребительские цены — на 43%. Вследствие этого на внутреннем рынке возникли серьезные барьеры для доступа импортных товаров: затраты на импортные товары возросли в 2,7 раза, а продать их в Украине было возможно лишь на 43% дороже. В сущности, уровень реального повышения курса доллара за упомянутый период на 89,1% является не чем иным, как девальвационной таможенной пошлиной на импорт (или, если угодно, относительным ростом эффективности национального продукта по сравнению с импортным). Подобная таможенная пошлина отличается от традиционной импортной. Последнюю можно обойти — через «дыры» в законодательстве или известным нам традиционным украинским способом. Девальвационной таможенной пошлины избежать невозможно: никто не продаст доллар, скажем, за 3 грн., если это можно сделать за 5,44. В этом плане просто поразительны результаты работы предприятий легкой и пищевой промышленности за 2000 год, на которых прирост производства составил 39,0 и 26,1% соответственно. К чести украинских производителей, они использовали предоставленный им девальвацией шанс для вытеснения импортных товаров.
Понятен и эффект влияния девальвации на экспортоориентированные производства. Выручка от экспорта повысилась в 2,7 раза при увеличении внутренних затрат на 43%. Каждый доллар выручки от экспорта начал давать почти вдвое больше доходов в гривнях. Поэтому закономерны и темпы роста в черной и цветной металлургии на 20,7 и 18,8% на фоне средних по промышленности — 12,9%. По моим оценкам, 11,5% из общих 19,5% прироста промышленной продукции за январь 2001 года дали три сектора экономики: легкая, пищевая промышленность, металлургия и обработка металла, рост в которых составил соответственно 40,5, 32,3, 27,4%.
Импортозамещение и рост экспорта — закономерный лечебный эффект от девальвации национальной валюты, проявившийся через два года после финансового кризиса 1998-го. Потребность экономики в твердой валюте уменьшается, поступления возрастают. За 2000 год Украина свела внешнюю торговлю товарами с хорошим плюсом в 616 млн. долларов. Экспорт за год увеличился на 25,8%, тогда как импорт — на 17,8%.
Хочу предостеречь от возможного из приведенного анализа вывода: оказывается, для экономического роста нужно всего-навсего проводить политику постоянной девальвации национальной валюты. Это абсолютно ошибочный вывод. Действительно, девальвация 1998 года является одним из факторов экономического роста. Но он был бы невозможен в условиях нестабильной валюты. Нельзя восстановить национальную экономику, каждый день используя разные «метры». Даже не строитель знает, что получится из такого строительства. Девальвация, особенно значительная, делает невозможными инвестиции — фундаментальную базу экономического роста. В таких условиях никто не оценивает доходность в гривнях — только в долларовом эквиваленте. А при гривневой доходности в 40% и повышении доллара на 50% только дураки вкладывают деньги в реальную экономику. Умные покупают доллары. Так как, в отличие от первого случая, во втором хотя бы капитал сохраняется.
Положительное влияние девальвации гривни на экономическую ситуацию можно было получить, только восстановив стабильность национальной валюты.
Феномен
сильной гривни
С экономической политикой, проводившейся в 1998—1999 годах, Украина имела хорошие шансы пережить и второй этап финансового кризиса. Вспомните газетные материалы последних месяцев 1999 года, когда споры велись о том, разразится он через неделю или месяц. Неизвестное прежде слово «дефолт» появилось в лексиконе не только украинских политиков. Осознанно или неосознанно, его пугались даже старенькие бабушки. И было чего. В случае дефолта доллар должен был подскочить до 40 грн. А теперь подсчитайте лишь стоимость коммунальных платежей, основная составляющая которых (энергетическая) закупается по импорту, т. е. привязана к твердой валюте.
За прошлый год слово «дефолт» забылось. И дай Бог, чтобы нам никогда не пришлось его вспомнить. Гривня не упала, а прочно стоит на ногах. Повышение курса доллара за 2000 год составило всего 6%, да и пришлось оно полностью на январь 2000-го. Остальные месяцы доллар стоял как вкопанный (с незначительными, несущественными колебаниями).
Для анализа влияния на ситуацию важно оценить не только номинальный (объявленный Национальным банком Украины или вывешенный у обменных киосков), но и реальный обменный курс. Последний определяется делением номинального курса на индекс роста потребительских цен. В условиях инфляции 2000 года на 25,8% доллар подешевел на 15,7% (1 — 1,06:1,258). Украина вторично (впервые это было в 1996—1997 гг.) вступила в период сильной национальной валюты. А точнее, более сильной, чем твердая валюта. Это легко доказать двумя простыми примерами. Владельцы «зеленых» ежемесячно теряют часть стоимости доллара на украинском рынке. Как и год назад, «зелень» стоит те же 5,44 гривни. Да вот купить за эту сумму удается значительно меньше, поскольку потребительские цены за это время выросли почти на 26%.
В настоящее время сбережения в гривнях значительно выгоднее, чем в твердой валюте. Долларовый вклад за год дает в банках Украины максимум 10%. Гривневый депозит можно разместить под 25%. При неизменной цене доллара это равнозначно получению 25% в долларовом эквиваленте (за сумму вклада можно купить долларов на 25% больше, чем было израсходовано на приобретение за доллары гривен).
Феномен сильной национальной валюты не является сугубо украинским явлением. Это классическая ситуация для всех стран, принимающих после периода обесценивания меры финансового оздоровления. Именно он порождает долгожданное для граждан Украины явление — возвращение твердой валюты в страну. Один лишь патриотизм по отношению к собственным деньгам не в состоянии этого сделать, какие бы выдающиеся украинцы ни были изображены на наших купюрах. Патриотизм срабатывает тогда, когда национальные деньги становятся сильнее иностранных, когда возникает естественное желание избавиться от твердой валюты. По вполне простой прагматической причине: поскольку она обеспечивает меньшую доходность, чем гривня.
Феномен сильной национальной валюты порождает особую макроэкономическую арифметику, не укладывающуюся в привычную для нас логику. К началу 2000 года государственные запасы твердой валюты в Украине лишь немногим превышали 1 млрд. долларов США. В течение года внешний долг государства уменьшился более чем на два миллиарда. На сегодня валютные резервы государства составляют 1,7 млрд. долларов. Внешних кредитов почти не было. Незначительные суммы поступлений МВФ и Всемирного банка не изменяют логики нашей макроэкономической арифметики. Излишек долларов создан более сильной гривней. Она побуждала владельцев избавляться от твердой валюты в обмен на национальную.
Доллар может создавать проблемы
Нынешний валютный рынок Украины не способен «проглотить» все количество твердой валюты, предлагаемое для продажи на нем: предложение превышает спрос. При отсутствии адекватной реакции на ситуацию в прошлом году мы стали бы свидетелями падения номинального обменного курса доллара. Этого не происходило, т.к. излишки доллара скупал НБУ, удерживая его от падения. Только не спешите упрекать НБУ в непатриотичности его поведения. На самом деле это очень патриотическая позиция. Поскольку поддерживается не доллар, а национальный экспорт. Но следует учесть специфику НБУ. В отличие от коммерческих банков, у него нет реальных денег. Он их может только «придумать», т.е. произвести эмиссию. Последняя же делает свое черное дело — вызывает инфляцию, ускоряет рост потребительских цен. Хотя в прошлом году динамика цен не была угрожающей (прирост 25,8%, выше, чем планировалось), но это все же довольно серьезный инфляционный налог на экономику и граждан.
Меня поражают объяснения некоторых специалистов относительно причин высокой прошлогодней инфляции. Их ищут в повышении цен на энергоносители, в частности на импортируемый газ, в административном повышении коммунальных платежей. Но наша отечественная экономика по типу устройства уже давно не является советской. Украина, как никакая другая страна, на собственном горьком опыте познала монетарные факторы инфляции. И именно они обусловили динамику потребительских цен 2000-го. В прошлом году прирост монетарной базы составлял 40%, монетарной массы — 44,5%. Уникальность ситуации, отличие от предыдущих периодов в другом. Причиной нынешней инфляции в Украине является излишек долларов. Именно необходимостью стерилизации излишков долларов продиктовано эмиссионное поведение НБУ.
Я не вижу экономических причин, которые сломали бы имеющиеся тенденции обменного курса в течение нынешнего года. Это значит, что доллар и дальше может быть причиной головной боли. Только за январь 2001 года НБУ выкупил на рынке более 120 млн. долларов. Несложно подсчитать эмиссионную «цену» такого пополнения валютных резервов государства. В условиях высокой вероятности зигзагов экономической политики, обусловленных политическими факторами, тенденция опережающего увеличения количества денег в обороте создает угрозу подрыва в будущем стабильности национальной валюты. Разрушительные последствия подобной дестабилизации могут усугубиться из-за возрастающих объемов формирования ресурсов коммерческих банков Украины за счет вкладов населения. Достаточно сказать, что к началу февраля 2001 года они составляли почти 7 млрд. гривен.
Есть еще один любопытный макроэкономический феномен нынешней ситуации с обменным курсом. В отличие от 1998—1999 годов, в 2000-м реальный курс доллара падает, что ухудшает условия функционирования национальной экономики. Импорт относительно дешевеет, условия конкуренции национальных производителей ухудшаются. Как и год назад, за доллар для приобретения импорта нужно платить ту же цену (5,44 грн.), а внутренние затраты на производство украинских товаров возрастают (за 2000 год цены повысились на 25,8%). К аналогичному эффекту ревальвация (укрепление гривни) приводит в экспорте. Выручка от экспорта не растет, а затраты увеличиваются. Подобная тенденция будет продолжаться и в этом году, что отрицательно скажется на динамике экономического роста.
Обвал гривни 1998 года был бедой. И лучше бы его не было. Но если уж кризис разразился, следует максимально воспользоваться его «лечебным» влиянием на экономическую ситуацию. Нельзя допустить быстрой потери девальвационного эффекта импортозамещения и роста выгодности национального экспорта. А только в 2000 году этот эффект уменьшился с 89,2 до 59,4% (график 4). За два-три года мы можем его потерять полностью.
Украине нужны новые акценты макроэкономической политики. Повышению курса гривни следует поставить заслон. Нельзя допустить ухудшения условий импортозамещения и экспорта.
Я не разделяю позицию специалистов, призывающих к умеренной девальвации национальной валюты (повышению курса доллара). Это не спасает ситуацию, а усложняет ее. Поскольку НБУ не продает, а покупает доллары, то это означает необходимость приобретения еще больших объемов твердой валюты, а следовательно, и дополнительной эмиссии. В таких условиях неминуемо ускорение роста потребительских цен. Ничего это не добавляет и к эффекту выгодности экспорта и импортозамещения, поскольку последний определяется сопоставлением динамики номинального обменного курса и повышения внутренних цен.
В этой связи политика НБУ по поддержанию стабильного курса гривни является абсолютно правильной. Поскольку, помимо всего прочего, позволяет пополнять валютные резервы. Но ее следует дополнить компонентом стабильного реального курса. Это возможно в условиях провозглашения и проведения политики нулевой инфляции. Повышению цен нужно сказать «стоп». Иными словами, перед Украиной стоит новая и довольно уникальная макроэкономическая задача: проводить одновременную стерилизацию и излишка долларов, и излишка гривни, обусловленного выкупом излишка долларов. Возможно ли, чтоб и волки были сыты, и овцы целы?
Два центра —
единая политика
Мы привыкли к примитивному пониманию влияния государства на обменный курс. Эти функции всегда связывались с деятельностью НБУ. Сделает последний эмиссию — завтра подскочат цены и курс доллара. Продает или покупает НБУ доллары — соответственно поддерживает курс гривни или доллара. Сегодня инструментов Нацбанка для проведения эффективной политики обменного курса недостаточно.
Сейчас в Украине действуют два центра влияния на цену национальной валюты. Вторым центром является Министерство финансов. И это, кстати, не новость. В первый период сильной гривни (1996—1997 годы), доходность которой значительно превышала долларовую, политика бюджетного дефицита и его финансирование за счет выпуска облигаций внутреннего займа была тем инструментом, который регулировал поток твердой валюты. В условиях отсутствия структурных реформ, а следовательно, и надежд на экономический рост, страха перед абсолютно очевидной необходимостью приведения затрат правительства в соответствие с получаемыми доходами это неминуемо должно было закончиться финансовым кризисом августа 1998 года.
Сегодня ситуация несколько иная. Бюджет уже второй год без дефицита. Исчез и соответствующий канал влияния на обменный курс. Но второй центр влияния все же существует. И им снова является Министерство финансов.
НБУ в нынешних условиях не способен собственными силами проводить политику стабильности реального обменного курса. У него нет для этого необходимых инструментов. Осуществляя выкуп твердой валюты, он передает ее владельцам соответствующий эквивалент в гривне. Выполнение же задачи стерилизации вызванного этим выкупом излишка гривни требует возвращения гривен в собственность НБУ. Попытки делать это путем покупки НБУ денег у коммерческих банков напоминают финансовую пирамиду по покрытию дефицита бюджета. И проблемы не решают. Единственным эффективным инструментом в этой ситуации является досрочное погашение Минфином долгов перед НБУ, который в свою очередь изымет соответствующую сумму денег из оборота.
Очевидна и понятна проблема, возникающая в этой связи перед правительством. Часть ресурса необходимо отвлекать из бюджета. Кроме того, доходы бюджета определены в действующих ценах, то есть с учетом инфляции. Проведение политики нулевой инфляции приведет к потере части доходов. Правда, речь идет о потере мыльных пузырей, т.к. инфляционные доходы реального прироста потребления у бюджетных потребителей не обеспечивают. И наши граждане давно научились сопоставлять динамику своих доходов с повышением цен.
Но есть и другая сторона медали. Ее цена — темпы роста национальной экономики: будут они составлять 4—5% или значительно больше. А каждый дополнительный процент роста — это около 0,5 миллиарда новых поступлений в государственную казну. Следует учесть еще одно обстоятельство. Фундамент нынешнего экономического роста пока довольно неустойчив. И не использовать в этом фундаменте эффект девальвации двухлетней давности было бы грубейшей политической ошибкой.