Первые шесть месяцев любого года нашей страной может управлять кто угодно. Во втором полугодии страной не может управлять уже никто. Как бы это ни было неприятно, но данные опыта (см. 1991, 1992, 1993, 1994 гг.) свидетельствуют, что в первом полугодии нас настигает стабилизация, очень напоминающая всеобщую забастовку, после чего с неизбежностью горного обвала наступает дестабилизация. Каждый новый год начинается с обещаний «разобраться как следует» и наказать кого нужно, а заканчивается обращением к народу с традиционным пожеланием, чтобы в следующем году он, народ, наконец одумался и начал жить хорошо.
Нынче обращение Президента к народу последовало вне графика. В остальном же традиция не нарушена: второе полугодие «на носу»... Не пытаясь объять необъятное, в этой корреспонденции мы коснемся только некоторых сложностей, возникших или обещающих возникнуть в финансовой сфере - несмотря на ряд соответствующих совещаний и даже на распоряжение Президента о том, что кризис платежей надо преодолеть.
Если не платить дотаций...
Когда политики решают, что самое время разобраться, кто из них больше нравится народу, они подвергаются серьезному искушению этот народ чем-нибудь одарить. Обычно в качестве народа выступают шахтеры, которые и в этом году предприняли традиционный летний наезд на Киев под девизом «Дай триллион!» (в нашем случае - восемь триллионов. Сумма, между прочим, равняющаяся задолженности перед Пенсионным фондом).
Так вот: «Любые далеко идущие популистские решения немедленно выльются в резкое ухудшение финансовой ситуации. Специфика украинской экономики, в отличие, скажем, от российской, в том, что, в силу меньшего развития финансового рынка и меньших масштабов экономики, в Украине очень короткие временные лаги - если в России ты нажимаешь на тормоз и только через полгода видишь, как экономика начинает тормозить, то в Украине это происходит практически сразу. В этой связи - любые резкие колебания в финансовой политике способны немедленно и радикально изменить ситуацию. Это будет резкое вхождение в режим, который мы наблюдали в Украине осенью 93-го года: это гиперинфляция. Безусловно, нельзя переоценивать меру нынешней стабильности».
Это не я, это Егор Гайдар, человек весьма мягкий в выражениях. Будем считать, что вопрос, можно или нельзя давать прямые дотации в какую бы то ни было отрасль экономики, мы, с помощью экс-премьера России, решили: нельзя. Никому. Никогда. Предположим, что от этой опасности наша экономика избавлена навсегда, и посмотрим, что у нас еще плохого...
Если не платить за газ...
Похоже, что украинская экономика отравилась российским газом: пациент бледен, на вопросы не отвечает. Вопросы такие: почему не расплатился, когда расплатится, чем расплатится. Для нас сейчас существенно только то обстоятельство, что неплатежи за энергоресурсы сильно искажают ситуацию на валютном рынке Украины, так как, если верить внешнеторговой статистике, российские энергоресурсы занимают около 60% в общем объеме украинского импорта. Поэтому, как только правительству удастся добиться платежей и «Укргаз» начнет предъявлять спрос на валюту, не исключено, что курс доллара будет расти быстрее, чем инфляция.
Пока же ситуация строго обратная. Инфляция идет, курс стоит. Не хочется быть черной вороной, но придется напомнить, что в соседней России такие же «ножницы» между темпами инфляции, темпами прироста денежной массы и курсом к инвалюте спровоцировали явление, известное под названием «черного вторника». Причем в Украине все это прекрасно понимают, но...
НБУ уже несколько месяцев вынужден был скупать валюту в резерв - с прозрачной целью понизить стоимость карбованца, выраженную в долларах. Но Нацбанку, который действует в пределах монетарных «маяков», в объемах операций на валютном рынке, оговоренных МВФ, удалось только поддержать курс и не допустить ревальвации карбованца. Увеличение «веса» карбованца по отношению к доллару привело бы к падению эффективности экспорта, росту внешней задолженности, импорту инфляции.
Ну, кроме того, нужно же Нацбанку предохранить свои валютные резервы от обесценивания. «Накупил» НБУ приблизительно 400 млн. долларов да плюс кредит МВФ - 370 млн. Итого валютного резерва сейчас в распоряжении НБУ должно быть 800 млн. долларов - и много и мало одновременно. Теоретически это очень небольшой валютный резерв для такой страны, как Украина. Практически же - накопленный резерв слишком громоздок и убыточен в случае «обвала».
Что было бы, если бы сегодня курс доллара отпустить на «полную волю»? По некоторым оценкам, он составил бы около 90 тысяч крб. за доллар. Что, с одной стороны, отражало бы реальные диспропорции в платежном балансе, а с другой - закрепляло их и усиливало. Вот и пришлось НБУ принять меры и «сыграть на понижение» курса карбованца. Попытка балансировать между интересами импортеров и экспортеров закончилась пока что на отметке 133 тысяч крб. за доллар, хотя экспортеров больше бы устроила цена 150-155 тысяч.
И последний, очевидный, но очень деликатный момент: ограниченность поля, в котором работает Нацбанк. Как валютного, так и карбованцевого. Что касается последнего, то, по различным оценкам, у нас от 55 до 80% денег в обращении - «наличка», «тень», и учету поддается слабо. Уж не говоря о том, что предлагаемые меры по долгожданной децентрализации валютного рынка (разрешение покупать валюту на межбанковском рынке), вкупе с отменой обязательной продажи 50% валютной выручки, делают весьма проблематичным учет иностранной валюты, как одного из средств платежа. То есть добыть данные о реальной ситуации в денежной сфере необычайно трудно даже компетентным организациям, а это означает, что вероятность ошибки при принятии управленческих решений чрезвычайно велика.
Если вообще не платить...
Основополагающими решениями в финансовой политике являются, в частности, запрограммированные темпы инфляции и соответствующие «эмиссионные маяки» - те эмиссионные вливания, которые НБУ должен делать для обслуживания номинально растущего валового внутреннего продукта. Говорят, что на конец второго квартала эмиссионный резерв НБУ составил 37 трлн. карбованцев. То есть НБУ недоэмитировал даже оговоренной, плановой, суммы. Ситуация такова: инфляция, обусловленная общей нерентабельностью, неэффективностью производства, имеет место быть в размере 5,8% в месяц. Именно такими темпами растет номинальная стоимость валового внутреннего продукта, и темпы роста денежной массы «должны соответствовать». К сожалению, этого не происходит. А тем временем общий объем неплатежей уже составил 1,8 квадриллиона карбованцев.
При чем тут неплатежи? Хотя бы при том, что в цепочке неплательщиков полным-полно бюджетных организаций, которые не могут никому и ничего заплатить, поскольку сами от бюджета недополучили. Оставив пока что в стороне неплательщиков - банкротов от коммерции и хозрасчета, заметим, что для бюджетников из платежного кризиса просматривается вполне симпатичный выход.
Очевидно, что бюджетные отрасли необходимо дофинансировать. Путь для этого - внутренний займ - уже наполовину пройден с тех пор, как государство выпустило на рынок свои казначейские обязательства (ГКО). Некоторые эксперты видят возможность напрямую заместить существующую на сегодня кредиторскую задолженность предприятий ГКО. Как и предполагалось, сроком на 9 месяцев с обязательством выкупа по истечении этого срока государством, а до того - с правом продажи кому угодно. Кому же будет угодно? Ну хотя бы тем, кто не захочет иметь дело с сомнительными векселями. Раз уж мы подошли к моменту, когда стал необходим очередной зачет платежей предприятий, то идея долги бюджетных организаций перед небюджетными покрыть ГКО представляется весьма здравой. Таким образом из цепочки неплатежей удалось бы изъять неплатящих бюджетников. Остались бы только хозрасчетные банкроты, «банкротить» которых - уже дело судов.
Неплатежи, между прочим, неприятны еще и тем, что впрямую влияют на цены. Любой неплатеж - это тот же кредит, и кредитор «автоматически» относит свой убыток на себестоимость продукции - она дорожает.
Но это между прочим. А для того, чтобы замкнуть нашу схему (весьма неполную и, может быть, не во всем точную), заметим, что неплатежи вызваны отчасти несоответствием денежной массы в обороте номинальному ВВП, отчасти - прозаическим отсутствием системы контроля за бюджетными расходами. А когда предприятия не рассчитываются с Укргазпромом - это уже конвертация внешней задолженности, потому что укргазпромовские долги гарантированы Кабинетом министров. И платить их, в случае чего, придется все из того же бюджета.
И последнее - если, как это предписано в распоряжении Президента от 22 мая, для «разрешения платежного кризиса» снова будет задействован печально известный спецсчет за номером 726 (способ самоуспокоения властей, неизбежно запускающий инфляцию), то в начале 1996 года можно будет заново начинать всенародную борьбу за финансовую стабилизацию. Если еще останутся финансы.