Свинья по кличке Наполеон, которая установила свою диктатуру на Скотном дворе, столь ярко описанном Джорджем Оруэллом, долгие годы воспринималась всего лишь как иносказание. А напрасно. Уж не знаю, как звали главного хряка Кизливки (судя по Интернету, бывшей Козловки), что на Полтавщине, но "козлом" выглядел явно не он. Знатная "чернуха" вышла на всю Украину.
Вообще-то хотелось бы поговорить не о свиньях, а о роли государства в управлении экономикой и об отношениях с бизнесом. Последнее время эта тема стала привлекать особое внимание. В частности, в предыдущих номерах ZN.UA ей было посвящено несколько статей, а Центр Разумкова даже провел специальный круглый стол, на котором известные эксперты - экономисты, юристы, политологи - пытались найти ответ на вопрос, как же государство должно относиться к бизнесу. Также состоялся форум "Диалог гражданского общества, бизнеса и власти" (правда, судя по реакции зала, диалога не получилось: все свелось к традиционному монологу, но с уверениями, что в дальнейшем диалог таки обязательно состоится).
Проблема эта, конечно, многогранная, но, как ни крути, в конечном итоге эти отношения всегда сводятся к своему началу - отношению государства к частной собственности. А рассматривая его, необходимо сначала определиться, о каком государстве идет речь. Так что вернемся к нашим баранам. То есть к свиньям.
Как известно, оказавшиеся бесхозными (вследствие самоустранения их владельца) несчастные животные принялись искать себе пропитание где придется, но в основном на участках селян, уничтожая их огороды, амбары и даже вторгаясь в жилища. Управы на них долго не находили: вылавливать, а тем более отстреливать чужую собственность (в данном случае - свиней) ни в коем случае нельзя (уголовная статья), хозяин требования и мольбы односельчан полностью игнорирует, полиция разводит руками (вот хулигана или террориста она бы поймала; да и об упавшей в яму свинье тоже позаботилась под телекамеры, а так…). Короче, пришлось ограбленным селянам еще скинуться для найма частной фирмы, которая имеет лицензию на отлов диких (в данном случае одичавших) животных. Теперь они рассчитывают хотя бы на то, что получат приплод (боюсь, что самих свиней им не видать как собственных ушей) в качестве хоть какой-то компенсации за уничтоженный урожай.
А теперь простой вопрос: "Как бы закончилась такая история, ну, скажем, в Соединенных Штатах?". Думаю, очень быстро: вооруженные винчестерами фермеры просто отстреляли бы "дикарей" после вторжения на свою частную территорию и немедленно выставили бы иск против недоглядевшего за ними владельца.
В Соединенном Королевстве ситуация бы развивалась, скорее всего, несколько иначе. Свиней бы таки задержали британские "бобби" (они даже роды обучены принимать, а уж поймать зверушку…). Задержали бы и их владельца - за издевательство над животными и доведение их до скотского состояния. Естественно, что перед односельчанами он бы расплатился своим имуществом (тем более что в тюрьме оно ему не очень-то и понадобится).
А у нас? У нас любая свинья может безнаказанно нарушать право частной собственности - от погрома в огороде до рейдерства на предприятии. (За последние пять лет в стране зафиксировано 9 тыс. случаев рейдерства!) Самое большее, что ей угрожает, - это обвинение в хулиганстве (и то не факт, поскольку эту статью приберегают для террористов и стрелков из огнестрельного оружия, а если рейдеры придут с бейсбольными битами, то максимум будут приравнены к футбольным "фанатам", нарушающим тишину в общественном месте).
Думаете, все дело в наших чиновниках? Да ни в коем случае: если кто-то из них возьмет под свой личный контроль такое дело, то обязательно доведет его до логического конца. Но вот государство в целом… Вы спросите, почему? А потому, что это зависит от сути и генезиса конкретного государства.
Несколько упрощая, но не искажая сути: американское государство образовывалось в результате бегства от другого государства (английского). Каждый колонист в те далекие времена мог бы с полным основание повторить приписываемые молодому Людовику XIV (хотя вряд ли им сказанные) слова: "Государство - это я". Ибо он просто занимал свободный (если, конечно, игнорировать претензии всяких апачей, сиу или могикан) участок земли, строил ферму и сам защищал ее с помощью того самого винчестера. Со временем, однако, и для экономии этого самого времени колонисты стали выбирать из своей среды одного человека для поддержания общего порядка (чтобы самим не отвлекаться от бизнеса). Этот один назывался "шериф". Таким же образом они стали выбирать директора школы, мэра, губернатора, наконец, президента. Им не было и нет необходимости убеждать себя и других, что американские чиновники - это "нанятые народом менеджеры", которые обязаны просто предоставлять качественные услуги. Это и так понятно и избирателям, и избранным (не просто "избранным", а именно - избранным на данную должность, почувствуйте разницу!). И американскому шерифу не надо напоминать, что он "избранный менеджер", а не "полицейская держиморда", - ему периодически напоминают об этом не только на выборах, но и в промежутке между ними. Именно поэтому (а не в силу какой-то особой совестливости) эти чиновники уходят в отставку в случае ненадлежащего выполнения ими (или даже их подчиненными, что, с точки зрения нанявшего их электората, одно и то же) своих обязанностей. Это просто подразумевается "контрактом" между властью и народом. Тем самым, который - "Мы, народ Соединенных Штатов…".
Американцы построили такое государство, потому что им не нравился шериф английский. Тот самый шериф Ноттингема, который не столько защищал подданных короля, сколько следил за тем, чтобы они не нарушали права его собственности на оленей в близлежащих лесах. А защищал подданных, естественно, Робин Гуд. Но и англичанам такой порядок со временем порядком надоел. В результате они свергли короля и даже отрубили ему голову. (Но строго по результатам открытого парламентского слушания и в соответствии с судебным приговором.) Вскоре, однако, они снова восстановили монархию, но строго-настрого запретили ей принимать какие-либо судьбоносные (особенно для их собственности) решения. Собственно, новому государству была поставлена одна задача - охранять частую собственность. Именно это позволило Адаму Смиту высказать известную мысль, что государство - всего лишь "ночной сторож". Снова-таки, в Британии никого в этом убеждать не надо, это просто констатация факта.
А как в этом плане обстоят дела у нас? Вспомним, с чего началась у нас освободительная война XVII ст. Правильно, с нарушения чигиринским подстаростой Чаплинским права частной собственности сотника Богдана Хмельницкого. Как известно, Хмельницкий добрался до самого короля Яна II Казимира, который ему доходчиво пояснил: "У вас свои сабли есть, вот и защищайтесь!". Ну, прямо как в Кизливке! Правда, с той поры много воды и крови утекло. А государство набралось еще опыта московского, ордынского. Здесь уж речь, в отличие от Речи Посполитой, о защите частной собственности вообще не шла - даже собственными силами. Все были холопами, которые вместе со всею землею и всем имуществом принадлежали царю-батюшке. Так, собственно говоря, было и в советские времена, когда действовала защита не частной собственности, а от частной собственности. В соответствии с уголовным кодексом, вплоть до высшей меры…
Для тех оптимистов, кто думает, что это тоже дела минувшие, напомню: мы до сих пор живем по многим советским законам, а следовательно, если и не в советском, то все еще в постсоветском государстве. О чем, к своему удивлению, недавно узнала и новая власть и вознамерилась одним махом избавиться от этого тяжкого наследия. Да не тут-то было: оказалось, что другого наследия у нас нет. Причем это можно отнести не только к трудовому кодексу, но и к регулирующим частноправовые отношения Гражданскому и Хозяйственному. Ибо хотя они и были приняты уже в нынешней Украине на двенадцатом году ее независимости, но несут в себе некоторые "советские атавизмы", да еще и массу противоречий между своими положениями (что, согласитесь, как-то не очень способствует частноправовым отношениям). Хорошенькое дело! В смысле, хорошее дело для нового генпрокурора - о саботаже декоммунизации всеми политическими "папередниками". Бери любого!
А все потому, что мы строили и строим не новое государство, а стараемся подлатать старое. Вместо того чтобы одним махом ликвидировать старые советские институты (от СБУ до НБУ), мы начали использовать их для достижения целей, на которые они были просто, как любят говорить в России, не "заточены". Ну, в России-то, которую мы усердно копировали, как раз такие институты и были нужны. А, к примеру, в странах Балтии поступили именно так, как необходимо в таких случаях: начали с чистого листа. Правда, они сразу знали, как его заполнять, а у нас власть долго спрашивала (непонятно, правда, кого): "Скажите, какое государство нам строить?". И поскольку "прийнятного" для нее ответа не получила, то в результате строила то, что было ей приятно, не оглядываясь на своих бывших соседей по "социалистическому лагерю". В которых, между прочим, одним из первых шагов новой власти были законы о реституции частной собственности. Не от щедрости своей, а просто для того чтобы послать обществу четкий сигнал о своем отношении к "священному праву" частной собственности. В свое время я детально писал об этой проблеме, в том числе и на страницах ZN.UA (№34 от 12 апреля 2013 г.). Я тогда предлагал вернуть недвижимое имущество потомку славного рода Терещенко, который мы так любим добрым словом вспоминать по круглым датам. Добрым делом, правда, не выходит, поскольку неисправимый оптимист Мишель Терещенко не только не усидел в кресла мэра возведенного его предками города Глухова, но и в Верховную Раду не попал… Хотя, как по мне, его имя должно было стоять первым в списке кандидатов на нового премьер-министра. Да, извините, видимо, все-таки не он один неисправимый оптимист.
Кстати, единственной реакцией на ту статью был вопрос одного из моих коллег: "Так это вы и Владимиру Жириновскому предлагаете вернуть "свечной заводик" деда?" (в смысле, деревообрабатывающую фабрику в Костополе на Ровненщине). Да, именно ему бы его демонстративно вернул (по закону о реституции) и тут же конфисковал (по закону, который в англосаксонской традиции называют "Закон о торговле с врагом", Trading with Enemy Act). Но это в США и Британии, но все равно не у нас. Где-то в другом мире. Там, где эти отношения давно отрегулированы. Там, где природа государства предопределяет его уважительное отношение к частной собственности, а следовательно, к рыночной экономике в целом. А наше государство никогда не принадлежало и не принадлежит народу. Оно последовательно "тянется" от варяжских дружин, насильно насадивших свою власть на берегах Днепра и вокруг. Ни древние князья, ни казацкая старшина, ни большевицкая партия - сколько бы выходцев из низов не было в их среде - не представляли народ, ибо свою власть они навязывали силой: государство строилось "сверху вниз", а не наоборот. То есть, по теории Гаэтано Моска, у нас всегда был автократический, а не либеральный тип управления (так что все гневные филиппики по поводу отечественного либерализма просто не по адресу). Смена элит в этом плане ничего принципиально не меняет: на смену одной "номенклатуре" приходит другая… Думаю, что детальнее об этом лучше услышать от кого-либо из политологов (я имею в виду настоящего ученого, а не "политтехнолога" или "политкомментатора"), знающего хотя бы то, что "Левиафан" - это не только фильм российского режиссера Андрея Звягинцева, но еще и трактат английского философа Томаса Гоббса, ну и, конечно, изучавшего его если не в оригинале, то в полном переводе, а не в формате "Википедии"). Смею вас заверить, что такие специалисты у нас есть. Но, правда, они не выступают на телевизионных шоу.
И государственная коррупция у нас процветает именно в силу самой природы нашего государства. Ибо политики и чиновники совершенно обосновано (это не означает, что справедливо) полагают, что государство является их собственностью, с которой они должны получать "ренту", выплачиваемую либо предпринимателями (со своих доходов), либо наемными работниками (из госбюджета). А для этого просто необходимо активно вмешиваться в управление экономикой. И никакие попытки "либертарианского переворота" в духе Айн Рэнд ничего принципиально не изменят, потому что и "либертарианцы" у нас тоже плоть от плоти нашего государства.
Как-то мне пришлось присутствовать на одном из заседаний такого "либертарианского клуба". Моей соседкой оказалась "прогрессивно мыслящая студентка", которую очень волновал вопрос о том, "когда же ликвидируют пенсии?" (именно "ликвидируют", а не проведут пенсионную реформу). Но облеченный властью докладчик благоразумно уходил от ответа на этот вопрос, предложив ей другой вариант: "Когда ликвидируют стипендии?", и этим вызвал ее фыркающее неприятие. Ну еще бы: одно дело лишать помощи ретроградов-стариканов и совсем другое - продвинутую молодежь. Здесь уж никакого либертарианского терпения не хватит. И не хватило: по иронии судьбы, через несколько дней правительство объявило о намерении даже не ликвидировать, а просто упорядочить выдачу стипендий (привязать их, как во времена ненавистной административно-командной системы, к уровню успеваемости студентов). Помните, чем это закончилось: массовым требованием "либертарианцев" всячески поддерживать вмешательство государства… в интересах либертарианцев. Так что паниковать по поводу того, что управление экономикой будет отдано какой-то "невидимой руке" рынка (которую узрел уже упомянутый выше Адам Смит), явно преждевременно.
Тем более что всякий изучавший экономику не только по "Экономикс-комикс", знает, что на самом деле выражение "невидимая рука" использовалось Адамом Смитом лишь трижды. Первый раз в "Истории астрономии" (где речь шла о "невидимой руке бога Юпитера", которая, притом, никак не влияет на движение космических тел). В двух других случаях (в "Теории нравственных чувств" и в "Богатстве наций") это понятие также употреблялось скорее в ироническом смысле: при описании результатов действий производителей товаров роскоши и внутренних монополий, которые невольно ("словно подталкиваемые невидимой рукой") приносят обществу пользу хотя бы тем, что повышают занятость и поддерживают национального производителя. Ни о какой самодостаточности рыночных механизмов управления экономикой речь вообще не шла. Все остальное - это всего лишь интерпретации Адама Смита некоторыми экономистами прошлого века. При этом, напомню, речь идет больше о нравственной стороне дела. А вы давно слышали о нравственности в нашем бизнесе? А вообще о нравственности: по телевизору или радио, с преподавательской кафедры, с церковного амвона, с парламентской трибуны… (Ну разве что про закон о "дематюкации", так там руки, набирающие соответствующие тексты на смартфонах, очень даже видимые, во всяком случае для журналистов.)
Правда, в экономической теории есть еще одна "невидимая рука", описанная Милтоном Фридманом: "Лица, которые пытаются способствовать только общим интересам, направляются невидимой политической рукой на содействие особым интересам, которым они и не собирались содействовать". Но это уже в компетенции антикоррупционных органов.
Так что, с точки зрения классиков, никакого закона "невидимой руки" в экономике не существует. Равно как и вообще никаких законов. Только закономерности. И снижение инфляции не всегда приводит к росту ВВП (тем более в какой-то конкретной пропорции), а частное предприятие не всегда более эффективно, чем государственное. Таким образом, экономика - это скорее не наука, а искусство, в котором мало знать правила смешивания красок для того, чтобы писать картины, как Леонардо да Винчи. Или если вернуться к экономике, проведение приватизации не всегда приводит к повышению эффективности производства. В этом деле надо быть мастером, иметь предпринимательское чутье и политическую волю. Иначе, как у Маргарет Тэтчер, не получится. В лучшем случае - как у Юлии Тимошенко. Пока это остается нашим рекордом. Пока остается…
В связи с отсутствием этой самой "невидимой руки" дело управления экономикой таки приходится брать в свои руки государству. Которое везде (со времен по крайней мере Жана-Батиста Кольбера) создает условия для функционирования национального предпринимательства, его защиты от иностранных конкурентов (пока оно само не окрепнет), обеспечения ему поддержки за рубежом (когда оно уже будет готово побороться за место на чужих рынках) и, конечно, оберегает права частной собственности.
Интересный факт: рыночные инструменты, подтверждающие права собственности, на английском языке называются securities, то есть буквально - "безопасностные", в отличие от нашего - "ценные бумаги". И на самом деле этимология именно такова: эти бумаги должны обезопасить право частной собственности, а не просто представлять ценность, в том числе для нечистых на руку чиновников или рейдеров. Это различие находит свое подтверждение и в порядке регулирования нашего фондового рынка, и в порядке регистрации прав собственности. Наличие множества "независимых регистраторов" на практике позволяет любому рейдеру или купить, или просто создать для себя "карманного" регистратора, а потом с выпиской из его "реестра" идти в такой же "независимый" суд и доказывать свои права на чужое предприятие. И все это знают, и никто ничего не может (или не хочет) сделать. Дескать, такая, самая прогрессивная в мире, система существует в США. Да, там она работает. Напомню, почему: потому что изначально у каждого был свой винчестер и кольт (который, как известно, сделал всех равными, несмотря на то, что господь Бог создал всех разными). То есть речь, конечно, идет не о том, что граждане чуть что хватаются за кобуру (хотя, похоже, что именно так), а о том, что изначально государство построено на воле народа, которая не просто продекларирована, но и весьма убедительно подтверждена. В США, между прочим, и центрального банка не существует: две попытки его создания в XIX ст. потерпели фиаско, так что пришлось создать вместо него Федеральную резервную систему (что, опять-таки, выглядит как одно и то же, только в варианте комиксов). Но ведь это не повод и нам ликвидировать Национальный банк (хотя, глядя на его действия, такие либертарианские мысли иногда и приходят на ум).
Бизнес традиционно требует "меньше государства" в вопросах о контроле, но "больше государства", как только речь заходит о поддержке (главным образом финансовой, по принципу - "не надо нам ваших советов, лучше помогите материально"). Между тем обращает на себя внимание тот факт, что сокращение контрольных усилий государства (мораторий на проверки, например) отзывается всплеском страшных пожаров, массовых отравлений, ужасающего загрязнения окружающей среды и массового мошенничества. Может, все-таки бизнесу необходимо заняться самоочищением, самоконтролем, саморегулированием, наконец, - когда уже ассоциации и союзы начнут выгонять дискредитирующих все украинское предпринимательство "делков", с занесением их в "черные списки" "нерукопожатных"? Следует иметь в виду, что пока этого не будут делать, общество a priori будет винить в таких грехах всех предпринимателей.
Бизнес должен просто заставлять власть слушать себя. Но не посредством олигархата, то есть сращивания крупного бизнеса и власти, а через цивилизованную систему лоббизма (кстати, у нас до сих пор так и нет соответствующего закона), которая основывается на прозрачном диалоге между властными структурами и представителями предпринимательских кругов. Диалоге, от которого всегда так усиленно уклоняется власть (даже если она представлена вчерашними бизнесменами и экспертами гражданского общества).
Государство же должно ограничивать имеющиеся риски, а не усиливать или увеличивать их количество. Кроме того, каждое государство должно выполнять свою задачу, исходя из реальной потребности соответствующего исторического этапа развития. В нашем случае это означает необходимость восстановления status quo ante, то есть институциональной структуры, необходимой для функционирования рыночной экономики. В идеале - современной рыночной экономики. А это значит - создать механизм действенной защиты частной собственности, фондовый рынок, банковскую систему, свободную конкуренцию и антимонопольную защиту… Короче, наполнить бассейн водой, выпустить туда "бизнес-молодняк" (слегка поддерживая его рукой, пока научится самостоятельно плавать), а потом уже отойти в сторону и наслаждаться их прыжками с десятиметрового трамплина.
И если при этом крепкие руки государства остаются невидимыми для стороннего наблюдателя, то это, как у фокусников, считается высшим пилотажем. И тогда можно громко говорить не только о либерализме, но даже о либертарианстве… Нас там нет!
* * *
В завершение - снова о Наполеоне, но не о свинье, а об императоре. В своих воспоминаниях Наполеон Бонапарт утверждал, что, начиная поход 1812 г., он хотел отменить в Российской империи крепостное право, а заканчивая его, подумывал уходить из сожженной Москвы через Украину. Но передумал и пошел по Старой Смоленской дороге. А вот любопытно: если бы он пошел все-таки через Украину и по пути отменил крепостное право, заменив его своим общегражданским "кодексом Наполеона" (даже если бы европейское право просуществовало у нас всего несколько дней), может быть, тогда мы бы и воспользовались им как своим историческим наследием? И государство у нас было бы европейским не только географически… Но император этого не сделал, подсунув нам свинью.