Последние новости об определении списка банков, которые вышли «на финишную прямую» в вопросе получения бюджетных вливаний в капитал, несколько успокоили их вкладчиков. Однако при этом стало ясно, что другие проблемные банки, в которых действуют временные администрации, вполне может ждать в ближайшем будущем ликвидация.
Все прекрасно понимают, что задекларированное «замедление темпов снижения оттока вкладов из банковской системы» — скорее желаемое, чем действительное. Одна из главных причин такого чисто формального «снижения» очевидна: депозиты зачастую просто не отдают.
Фактически возник своеобразный порочный круг: без неуклонного соблюдения банками принятых на себя обязательств не восстановится доверие населения к банкам и, соответственно, туда не вернутся изъятые вклады. А без возврата изъятых вкладов банкам не будет хватать ликвидности, чтобы неуклонно соблюдать обязательства.
Не оспаривая иных причин, приведших к столь плачевной ситуации, хотелось бы обратить внимание на провал украинской системы гарантирования вкладов в условиях кризиса. Это вовсе не претензия к текущей деятельности Фонда гарантирования вкладов физических лиц (далее — фонд) — он руководствуется действующим законодательством. Дело в том, что сама система гарантирования банковских вкладов выстроена концептуально неправильно, а под неправильную концепцию было выписано и законодательство. В итоге ничего реально не гарантируется.
Давайте попробуем вернуться в осень прошлого года. Что, кроме использования рефинансирования на валютные спекуляции, послужило причиной дальнейшего обвала в банковской системе? Первые невозвраты депозитов. Далее — нарастающий снежный ком: невозврат первых депозитов влечет резкое увеличение требований к их возврату сначала в том же банке, а потом, по мере нарастания паники, и в других финансовых учреждениях.
Что могло бы сбить панику, успокоить население и предотвратить дальнейший обвал? Резервный механизм немедленного, реально гарантированного возврата депозитов (ясно, что с верхним пределом возврата, но кто вкладывает выше этого предела, делает это на свой страх и риск).
Не была создана какая-либо защита от ситуации, когда вклады пожелали бы забрать больше определенного процента вкладчиков. Понадеялись на авось — что этого не случится. Однако ссылки на то, что подобное развитие ситуации невозможно было предвидеть, просто несерьезны, так как в литературе по истории финансов полно примеров всплесков массового желания населения изъять свои депозиты из банков (на что, кстати, юридически оно имеет полнейшее право). Эти требования должны быть удовлетворены.
В итоге в Законе «О Фонде гарантирования вкладов физических лиц» мы получили чисто «мирный» способ возмещения вкладов через фонд только при банкротстве банка. В свою очередь, такое банкротство банковское законодательство и правоприменительная практика связывают с предварительной многомесячной деятельностью временной администрации. Более того, эту администрацию назначает даже не суд в оперативном порядке с подачи комитета кредиторов, кровно заинтересованных разобраться в том, что произошло с банком, и восстановить его работу, как в случае иных предприятий (хотя там название управляющего другое), а Национальный банк.
За что банкам такие привилегии? И какая разница для вкладчика, объявлен банк банкротом или нет, если он просто не выдает вклады, и все, а вкладчика подвешивают на много месяцев в совершенно неопределенной ситуации?
Путь к исправлению концептуальных ошибок хотя бы на будущее — установление обязанности фонда возмещать, в пределах фиксированной суммы, вклады не по факту банкротства банка, а по факту самого невозврата депозита. Фонд, который не гарантирует этого, просто не нужен. Конечно, это потребует полной ревизии системы взносов, которые банки платят в фонд, но такова плата за реальную защиту вкладчиков.
Никуда не деться при этом от непростого разговора о размере возмещений из фонда. Как известно, не так давно было принято решение повысить его с 50 тыс. до 150 тыс. грн. Но объем средств физических лиц в банках — немногим менее
190 млрд. грн., а объем средств в фонде гарантирования на 1 апреля с.г. — 3,28 млрд. грн., т.е. приблизительно в 60 раз меньше.
Понятно, что часть банковских вкладов — крупные и покрываются фондом только частично. Но принципиально это ничего не меняет: фонд рассчитан на гарантирование вкладов в «мирное» время, да и то с уклоном на неплатежеспособность небольших банков.
В то же время средств фонда хватит на возмещение вкладов одного-двух средних банков в случае банкротства таковых, и не более. В этом плане повышение суммы гарантирования фондом было ошибкой, так как дало вкладчикам ложные ориентиры. Уровень защиты реального вкладчика от этого не вырос, а наоборот, снизился: возместить по 50 тыс. грн. при жесткой нехватке средств можно все же большему количеству людей, чем по 150 тыс. грн.
Да, чисто психологически приятнее думать, что теперь вклады якобы защищены лучше, но вот только за этой суммой «возмещения» — 150 тыс. грн. — не стоят реальные активы фонда. Теоретически его, разумеется, тоже можно накачать бюджетными деньгами в любом количестве, но снова-таки, а что на такое возмещение потом можно будет купить?
Нельзя не сказать и еще об одной концептуальной ошибке, связанной с деятельностью фонда. Было установлено, что он покрывает только вклады физических лиц (и то лишь в непредпринимательской их части). В то же время государство предписало юридическим лицам проводить все свои расчеты через коммерческие банки (являющиеся в большинстве своем частными предпринимательскими обществами), по сути, запретив им расчеты наличными деньгами выше определенной суммы в день и, более того, держать наличные в собственных кассах выше определенной суммы.
Однако если государство административно обязывает юридические лица держать принадлежащую им собственность в коммерческих банках, то оно должно так же административно гарантировать их полную сохранность там и немедленную доступность, иначе это чистейшей воды мошенничество со стороны государства. Представьте себе, что у вас есть вещь, но государство запрещает вам хранить ее у себя дома, а обязывает передать ее на хранение некоему господину, за сохранность вещи у которого никто не отвечает. Если же государство не может или не хочет гарантировать сохранность денег в частных коммерческих банках, оно обязано снять ограничения на расчеты наличными между предприятиями и отменить для них все лимиты на остатки наличных в собственных кассах.
С другой стороны, для физического же лица держать деньги на счетах в частных банках — это, строго говоря, его право. Кто хочет — держит, кто не хочет — не держит. Поэтому в гарантировании банковских вкладов уклон следует делать вовсе не на физические лица, а на юридические. А если уже берется обязательство гарантировать вклады (и физических лиц, и юридических), оно должно быть обеспечено реально. Банковская система, в которой немедленный доступ к деньгам, внесенным в банки, ничем не обеспечен, просто не имеет права на существование.