Насилие в семье, насилие в отношении женщин, насилие в отношении женщин по гендерному признаку, дети - свидетели насилия… В последнее время эти темы не сходят со страниц прессы и экранов телевизоров. Мы обсуждаем проблему, поскольку предложенный Европой для Украины путь реформирования требует от нас признания ценностей, являющихся нормой для цивилизованного мира.
Право каждого на свободную от насилия жизнь и запрет всех видов дискриминации женщин. Над этими словами не надо задумываться, они должны стать для нас нашей внутренней сущностью, ибо никакое насилие не может быть оправдано.
Мы ждем ратификации Конвенции Совета Европы о предотвращении насилия в отношении женщин и домашнего насилия и о борьбе с этими явлениями (Стамбульской конвенции). Этот документ станет холодным душем для мужчин. Поскольку само название конвенции однозначно говорит о том, что большинство жертв насилия - женщины и девушки. И это правда. Ратификация конвенции заставит нас признать, что гендерное неравенство существует; что женщина естественно слабее, чем мужчина; что женщина терпимее в отношениях с мужчиной; что она своей слабостью держит брак, семью, защищает детей; что те же дети становятся жертвами насилия, когда видят систематическое издевательство отца над матерью. Признание этих явлений сделает равенство родителей в своих правах в отношении детей действительно объективным, ведь действия мужчин будут оценены с позиции их отношения к матери ребенка, которая решилась защитить себя и ребенка от домашнего насилия.
Говорится обо всем этом легко, но на самом деле страх перед мужчинами настолько силен, что когда читаешь этот документ, создается впечатление, будто у тебя в руках тайная революционная брошюра, с лозунгами которой соглашаешься, но боишься, что кто-то об этом узнает. Это хорошо, что в Украине началось обсуждение вопроса целесообразности ратификации Стамбульской конвенции, но даже на министерском уровне, когда говорят о ней, обычно подчеркивают, что это документ о защите и мужчин как жертв домашнего насилия. Тон обсуждения всегда имеет привкус извинения.
Ратификация конвенции зависит от народных депутатов, воплощение норм законопроекта "О предотвращении и противодействии домашнему насилию" - от представителей исполнительной власти, правоохранительных органов и судов. Те, от кого зависит защита права каждого на свободную от насилия жизнь, в большинстве своем - мужчины. Поэтому и получается, что тема становится деликатной не только из-за приватности, но и из страха не сделать хуже. Ведь тема домашнего насилия не нова для украинского общества.
На бумаге еще с 2002 года существует Закон "О предупреждении насилия в семье". Хороший закон, правильный закон, но абсолютно мертвый. Запустить механизм его исполнения - сложнейший процесс не только для жертв насилия, но и для опытных адвокатов. Никому нет дела до проблем за дверью той или иной квартиры, пока не дойдет до крови или кого-нибудь не забьют до смерти. Ведь привыкли в правоохранительных органах на сообщение о семейных ссорах и драках реагировать как на бытовые вызовы, за которыми стоят проблемы, которые могут быть решены семьей самостоятельно. Почему так? Тот, кто принимает сообщение, тоже имеет семью и не по словам знает, что сегодняшняя ссора закончится и до завтра все пройдет и забудется. Так принято - ссориться, а потом мириться.
Когда-то я работала следователем, поэтому не понаслышке знаю, как реагировала милиция на бытовые вызовы. Звонит жертва - дежурный слушает и дает рекомендацию помириться и не беспокоить почтенный орган мелочами. Обычно дежурный ждал повторных звонков от жертвы и только потом присылал наряд, который в исключительных случаях возвращался в участок с обидчиком и составленным актом. Документ составляли чаще всего в случае, когда обидчик своим вызывающим поведением "доставал" наряд милиции. Если милиции надоедало каждый вечер выезжать на одного и того же обидчика, то его задерживали и составляли админпротокол. А что жертва? Милиционеры между собой привычно ворчали, что это женщина виновата: только и делает, что провоцирует мужа, - жить ей, видите ли, скучно...
Изменилась ли ситуация с "быстрым реагированием" на бытовые вызовы?
Да, изменилась. Теперь полиция выезжает по всем без исключения вызовам и делает это очень быстро. На месте новые полицейские реагируют правильно: если застали обидчика в агрессии, то забирают его в участок; если обидчик сама любезность, а жертва будто не в себе, то рекомендуют последней обратиться с письменным заявлением в полицию непосредственно в отделении.
Домашнее насилие тем и характерно, что в основном обидчик очень хорошо понимает опасность своих действий, понимает, что это незаконно, но подсознательно настолько психологически зависим от акта насилия, что прибегает к любым ухищрениям, дабы сохранить возможность снова и снова получать удовольствие от таких своих действий.
Домашнему насилию присуща системность, поэтому цепь извращенного удовольствия не может разорвать ни жертва, ни обидчик. Они зависимы друг от друга. В какой-то момент это становится нормой их отношений, от которых жертва пытается бежать, поскольку инстинкт самосохранения все же сильнее удовольствия быть жертвой.
В отделении, нсли жертва обращается туда впервые, вера в защиту и в то, что сегодня все прекратится, настолько сильна, что равнодушные лица старых следователей и участковых в новой полицейской форме не сразу дают ей понять, что после написанного заявления ничего не изменится и из стен полиции она вернется к обидчику, который не только не остановится, но и будет с еще большей фантазией издеваться над ней.
Для меня момент, когда жертва обратилась с письменным заявлением в полицию, является решающим, ведь здесь жертва должна определиться - или покончить с домашним насилием, или же пополнить ряды больных "синдромом жертвы". Этот момент является решающим и для обидчика - сможет он сдержать обещание и остановить свою агрессию, или еще одним семейным насильником станет больше.
Момент обращения с письменным заявлением в полицию - решающий и для государства. Еще одно домашнее насилие стало публичным и требует реагирования: будет ли обидчику объявлено официальное предупреждение о недопустимости таких действий - или он будет направлен в кризисный центр для коррекции поведения и агрессии, а жертва - в центр социальной помощи с целью разъяснения ей дальнейших действий для защиты и предотвращения домашнего насилия?
Все, что я только что описала простыми словами, предусмотрено в действующем Законе "О предупреждении насилия в семье". Возникают вопросы: сколько обидчиков на сегодняшний день побывали в кризисных центрах, скольким жертвам оказана помощь, сколько детей поставлены на учет как находящиеся в сложных семейных обстоятельствах из-за домашнего насилия?
Каждая вторая жертва и обидчик ответят, что по первому заявлению никакой реакции со стороны правоохранительных органов не было. Мы не говорим сейчас о тех первых заявлениях, по которым были телесные повреждения средней степени тяжести у жертвы, побои у детей, изнасилования или смерть. За эти деяния наступает уголовная ответственность, а потому полиция должна на них отреагировать. Мы говорим о том, чего не увидишь на теле, но о чем кричат глаза.
Сегодня система реагирования на домашнее насилие выглядит так: сообщение о факте насилия - официальное предупреждение + защитное предписание + направление обидчика в кризисный центр - административная ответственность - повторное совершение насилия - уголовная ответственность, если последствиями насилия являются признаки преступления.
Из-за того, что уголовная ответственность наступает исключительно тогда, когда в действиях обидчика есть признаки уголовного преступления, большинство фактов домашнего насилия остаются безнаказанными. Поскольку квалификация действий обидчика полностью зависит от последствий и умысла.
Такая система реагирования правильна, но совершенно не действенна, поскольку предупреждение и защитное предписание остаются для обидчика пустым звуком.
Официальное предупреждение и защитное предписание выносятся представителями полиции. За их невыполнение может наступить всего лишь административная ответственность в виде штрафа в размере 85 грн или ареста до пяти суток. Повторное невыполнение требований полиции грозит обидчику штрафом в размере 1700 грн или арестом на 15 суток. На этом круг борьбы с домашним насилием замыкается.
Что же нужно для того, чтобы первое заявление в полицию стала началом прекращения домашнего насилия?
Насилие должно стать деянием, за которое наступает уголовная ответственность. Домашнее насилие должно стать отягчающим вину обстоятельством в уже существующих правонарушениях против жизни, здоровья, чести и достоинства, половой неприкосновенности. Меры административного воздействия на обидчика должны стать действенным предупреждением о недопустимости продолжения домашнего насилия. Невыполнение защитных предписаний должно приравниваться к невыполнению решения суда.
Я бы подчеркнула именно последнее, поскольку официальное предупреждение и защитное предписание - это реакция государства на домашнее насилие, которое должно быть четким сигналом для обидчика о неотвратимости наказания, о страхе наказания не за насилие против жертвы, а за неповиновение исполнительным органам власти, за невыполнение решения суда.
Насилие порождается страхом, и именно страхом его следует останавливать. Чего боится обидчик? Потерять жертву. Потому что желание получать удовольствие от насилия сильнее страха временного ареста или штрафа. В моей практике были случаи, когда домашние обидчики сами просили трое суток ареста, а на судебных заседаниях о расторжении брака со слезами на глазах вымаливали время для примирения.
Штрафов в нашей стране не боится никто. И не только потому, что они мизерны. Но и потому, что ответственность за неуплату не является критической. Показал государственному исполнителю, что не имеешь средств и имущества, - и бесчинствуй дальше. Потерять жертву обидчик может только через длительное его ограничение или лишение свободы. Страх перед уголовной ответственностью вполне оправдан в нашей стране. Никому не хочется попасть в места лишения свободы, да еще как семейному насильнику. Право наказывать лишением свободы имеет только государство. Поэтому после официального предупреждения должны быть именно судебные защитные предписания и запреты, ведь уголовная ответственность за их невыполнение уже существует.
Страх должен сопровождать обидчика и в возможности потерять доступ не только к жертве, но и ко всему, что их когда-то объединяло, - к общим детям, имуществу, имущественным правам. Право собственности лица может быть нарушено государством, если такое лицо совершает домашнее насилие. Обидчик может быть лишен родительских прав или ограничен в реализации права на опеку, если совершает насилие не только в отношении своих детей, но и одного из родителей.
Стамбульская конвенция мотивирует каждое государство к созданию таких механизмов, когда ответственность для обидчика следует за первым сообщением о его действиях. Именно потому ратификация этого документа крайне важна для Украины, где проблема механизма применения норм законов существует во всех сферах.
Совет Европы требует от каждой страны таких изменений в законодательстве, право каждого на свободную от насилия жизнь будет полноценно защищено.
Народные депутаты приняли к рассмотрению новый законопроект "О предотвращении и противодействии домашнему насилию", но из-за его, мягко говоря, "неграмотности" отправили на доработку. В целом создается впечатление, что авторам законопроектов доплачивают за многословие. Это уже просто тенденция - нагружать законы лишними понятиями и "громкими" словами, что делает невозможным применение соответствующих норм. Дьявол, как известно, кроется в деталях.
Домашнее насилие следует не только остановить, но и предотвратить его. Действенным способом предотвращения является информирование каждого человека о его праве на свободную от насилия жизнь, о неотвратимости наказания за любое насилие с момента уведомления о нем, о недопустимости самоутверждения через насилие над слабыми, о недопустимости насилия над женщиной только потому, что она женщина, о недопустимости насилия на глазах у детей, о недопустимости замалчивания насилия. Не существует конфиденциальных запретов по фактам домашнего насилия!
Насилие порождается страхом, и если страх остается единственным возможным способом его остановить, то ратификация Стамбульской конвенции или принятие новых законов по противодействию домашнему насилию должен состояться из-за страха быть осужденным - если не своими гражданами, то хотя бы Советом Европы.