К вопросу об особенностях отечественного энергетического кризиса
Разъединение украинской и российской энергосистем, происшедшее в начале декабря прошлого года, пополнив ряд неприятных новостей, вновь побудило вспомнить о весьма нехороших прогнозах на будущее. В частности, насчет того, что страна находится на грани полного развала энергосистемы - дальнейшее падение частоты тока в ней неизбежно может привести к автоматическому отключению потребителей и остановке атомных электростанций.
Логично было предположить, что внимание к столь серьезной проблеме иссякнет не вдруг. Тем не менее, интерес к энергетическим делам исчерпался практически в одночасье. Можно конечно, заметить, что это следствие благополучного решения проблемы: спустя 11 дней ситуация в электроэнергетике приобрела статус-кво - украинская и российская энергосистемы снова заработали совместно. Но даже такой исход вряд ли дает повод пренебречь хотя бы попыткой анализа случившегося. Ведь традиционное предпочтение принципу «пронесло и ладно, авось как-нибудь перезимуем...» даже при большом желании отнюдь не отнесешь в разряд конструктивных.
На первый взгляд, поиск виновников особого труда не составляет - причинно-следственная взаимосвязь слишком уж очевидна. Разъединение энергосистем произошло после отключения первого энергоблока Запорожской АЭС. Это привело к снижению частоты и резкому увеличению перетока электроэнергии из России. Естественно, соседи не могли допустить обесточивания собственных, российских потребителей...
Что же стало причиной остановки первого блока ЗАЭС? Официальная версия такова: был обнаружен свищ в главном циркуляционном насосе. Серьезной опасности для работы станции эта неполадка не представляла - с ней блок мог работать достаточно долго, но рано или поздно ремонт все же был неизбежен. Разумеется, с позиции здравого смысла и элементарных правил корректного обращения с техникой - лучше раньше... Таким образом, в Энергодаре стали перед выбором: либо делать вид, что ничего не произошло и оттягивать время, полагаясь на все тот же «авось», либо остановить блок и устранить заводской брак, не ожидая неприятных последствий.
Конечно же, в иных, более благоприятных условиях подобный торг никому бы и в голову не пришел. Но следует учесть, что совсем недавно запорожские атомщики подвергались упрекам в недостаточном использовании мощностей станции, поэтому вопрос уже явно выходил за рамки чисто технические. Тем не менее, конъюнктурные соображения были принесены в жертву безопасной работе атомного энергообъекта, что, увы, крайне драматизировало положение на отечественном энергорынке.
Нынешняя ситуация в энергосистеме Украины характерна тем, что после упомянутых декабрьских событий гидроэлектростанции вынуждены были практически полностью сработать ресурс, снизив уровни водохранилищ до критических отметок. Следовательно, по крайней мере до наступления весеннего паводка, не приходится надеяться на то, что гидростанции смогут выполнять свою основную регулирующую функцию. Так или иначе, ее вынуждены полностью принять на себя тепловые станции. Но беда как раз и заключается в том, что они вынуждены работать вполсилы из-за дефицита топлива. Для их обеспечения ежесуточно требуется 118 тысяч тонн угля, а получают они, включая импортные закупки, около 60 тысяч тонн. Вот и выходит, что реально энергоснабжение страны непосредственно зависит от двух факторов - стабильной и максимально продуктивной работы атомных электростанций, а также от перетока электроэнергии из России.
Кстати, в отношении последнего стоит упомянуть одну особенность. Согласно двустороннему соглашению, Украина должна получать по перетокам из России порядка 7 - 8 миллионов киловатт-часов электроэнергии ежесуточно. На практике же этот показатель достигает в среднем 20 миллионов, что лишний раз свидетельствует как о недостаточной продуктивности украинской энергосистемы, так и о ее неизбежной зависимости от российской.
Правда, из этого никак не следует вывод о том, что сам факт совместной работы энергосистем следует расценивать как угрозу суверенитету. Поднимись, скажем, частота тока в нашей энергосистеме с 49,5 (как сейчас) до 50 Гц, перетоки обретут прямо противоположную направленность. И уже не мы России, а она нам должна будет платить за «свет». Но выгода при этом будет (как ни странно) обоюдной. Объяснение тому простое: чем больше энергосистема, тем эффективнее ее работа, тем меньше потери при транспортировке электроэнергии.
К сожалению, о подобном сегодня можно разве что мечтать. И уж если россияне прокладывают и успешно испытывают линию от Балаковской АЭС на Северный Кавказ (прежде этот регион питался электроэнергией, вырабатываемой нашими электростанциями, взамен на энергоснабжение востока Украины из России) - это свидетельствует лишь о том, что соседи вынуждены быть предусмотрительными относительно возможных энергетических размолвок. Нам же подсуетится на сей счет вдвойне нелишне. Вот только, как говорится, рада бы душа в рай, да грехи не пускают. Если, конечно, таковыми считать кризисное состояние нашей энергетики.
Тем не менее, выход есть (но только, к сожалению, пожалуй, единственный в сложившейся ситуации). Ввод в промышленную эксплуатацию атомного энергоблока-миллионника если не изменит коренным образом положение к лучшему, то уж, по крайней мере, обезопасит энергосистему от развала в случае предвиденной и непредвиденной ситуаций. Таким резервом мы располагаем. Им является шестой блок Запорожской АЭС, история с пуском которого, похоже, становится не менее драматичной, нежели его строительство.
Казалось бы, разъединение энергосистем неизбежно должно было активизировать процесс полного пуска блока, который, кстати, успешно прошел комплексные регламентные испытания под 40-процентной нагрузкой. Однако проблема уперлась в очередной тупик - государственную приемную комиссию попросту некому было собрать в связи с отстранением от должности как ее председателя, так и заместителя. Конфликт разрешился лишь накануне нового года - ГПК собралась под руководством исполняющего обязанности председателя Госкоматома Н.Нигматуллина. К сожалению, вопреки сложившейся традиции, комиссия не стала проводить брифинг, подытоживающий ее работу. Поэтому журналисты вынуждены были довольствоваться скупой протокольной информацией: акт комплексных испытаний утвержден, после разрешения Минэкобезопасности предстоят очередные - на 75, 90 и 100% мощности. При благоприятном стечении обстоятельств уйдет на это пара месяцев.
Однако и после этого полноценный пуск блока в промышленную эксплуатацию не предвидится. Четвертый пункт решения ГПК гласит: «Приемка энергоблока в эксплуатацию невозможна без завершения строительства объектов производственного и социально-бытового назначения,.. стоимость работ по которым на 1996 год составляет 22,9 трлн. карбованцев». Пока у государства найдутся такие деньги (если найдутся вообще), пока они материализуются в те самые объекты - времени пройдет немало.
И опять-таки выход из сложившейся ситуации имеется. Энергодарцы по-прежнему настаивают не на полном вводе всего комплекса ЗАЭС, а на пуске отдельных объектов. Это даст возможность разрубить наконец гордиев узел проблем Запорожской атомной, шестой блок которой станет зарабатывать средства для полного окончания строительства станции.
Может быть - точнее - даже наверняка предлагаемый вариант не из лучших. Но все дело в том, что сейчас он единственный, если, конечно, не считать таковым пассивное безучастие перед очередным (и не исключено - окончательным) энергетическим ЧП.
* * *
В соответствии с программой освоения мощности на шестом энергоблоке ЗАЭС 26 января 1996 года в 5 часов 15 минут начался подъем мощности до 75%. На 7 часов 30 минут электрическая мощность на блоке составила 645 МВт. В настоящее время на ЗАЭС в работе находится 6 блоков. Впервые суммарная мощность станции составила 5220 МВт.