Ох, вы там добалуетесь,
ох, вы доизвлекаетесь…
Собираясь в Энергодар на пресс-конференцию руководства Запорожской АЭС, я пытался вспомнить дату предыдущего подобного мероприятия. И по всему выходило, что выпадала она на конец сентября прошлого года. Восьмимесячная пауза представлялась весьма внушительной, особенно если учесть, что года три назад ежеквартальное общение с прессой было незыблемым правилом, заведенным бывшим генеральным директором ЗАЭС Владимиром Бронниковым. У его преемника на этом посту, Данко Билея, на сей счет были несколько иные взгляды, очевидно, исходящие из тех соображений, что в ранге руководителя предприятия, лишенного статуса юридического лица, предпочтительнее лишний раз не высовываться, дабы не навлечь недовольство начальства. Насколько избранная тактика оказалась безошибочной, можно судить по содержанию приказа по НАЭК «Энергоатом» от 22 марта с. г., согласно которому на крупнейшей в Европе атомной станции произошла смена руководства. Новым генеральным директором обособленного предприятия «Запорожская АЭС» назначен Владимир Пышный.
Разумеется, было бы слишком наивно полагать, что причиной отставки Д.Билея явилась его отчужденность в отношениях с масс-медиа. Для этого нужны основания повесомей, и они, как оказалось, на атомной станции имелись. Даже, к сожалению, в избытке. Только по итогам первого квартала нынешнего года прокуратурой области и областным управлением СБУ возбуждено семь уголовных дел по фактам халатности, злоупотребления и должностных подлогов работников Запорожской АЭС.
По оценкам следственных органов, сумма нанесенных государству убытков превысила 150 млн. грн. И делалось это, очевидно, с верой в полную безнаказанность, открыто и незамысловато. К примеру, заключался компенсационный договор между станцией и частным предприятием на поставку последним металлических труб на сумму порядка 1 млн. грн. А после подделки документа трубы превращались в микросхемы, стоимость которых возрастала до 7,5 млн. И хотя производственные нужды в этих изделиях удовлетворялись сотней штук, станция их закупила в количестве 367 тысяч. Впрочем, в данном случае предприятие получило хоть и ненужный, но все же товар. А подчас деньги отдавались просто ни за что. Так, агрохозяйством АЭС было оприходовано 2769 тонн зерна и 14,4 тыс. тонн гербицидов на 2,6 млн. грн., якобы поставленных частным предприятием. Коммерсанты исправно собирали деньги с потребителей за отпущенную электроэнергию, игнорируя выполнение собственных обязательств. Столь же беззастенчиво руководство станции распорядилось 70 тыс. долларов, предоставленных США в рамках межправительственного соглашения на обучение украинских специалистов, энерговекселями почти на 180 млн. грн. А руководитель юротдела АЭС основал частную фирму, которая была наделена правами взимания долгов за отпущенную электроэнергию. Разумеется, добытые средства на станцию не поступали...
Даже этих фактов, полагаю, вполне достаточно для вывода о том, что проблема заключается вовсе не в отдельных случайных проявлениях стяжательства, а в условиях, которые позволяют это сделать. Даже работники правоохранительных органов вынуждены признать: электроэнергию у нас не воруют только ленивые. Это уже стало аксиомой отечественного энергорынка с присущей ему постоянной сменой схем расчетов за электроэнергию и ее реальной стоимости, составляющей подчас до 15—20%. А в итоге ЗАЭС фактически превратилась в предприятие-банкрот, имея почти 1,8 млрд. грн. дебиторской и свыше 2 млрд. грн. кредиторской задолженности.
Однако несмотря на то, что отрицательный долговой баланс является определяющей характеристикой финансового состояния АЭС уже в течение года, она по-прежнему продолжает работать. И главным условием для этого является, как ни странно, именно то, что за произведенную электроэнергию станции достается менее 17% положенных средств. Это по итогам прошедших пяти месяцев, а в мае — и того меньше — порядка 6%. Этот парадокс имеет лишь одно объяснение. Поскольку оставшиеся 83% или 94% средств не могут просто испариться, они участвуют в производственном процессе, позволяя получать умопомрачительные прибыли, наращивающие финансовую мощь так называемого теневого сектора экономики. Поэтому вполне закономерными представляются предпринятые правительством жесткие меры по отношению к потребителям электроэнергии, как, впрочем, и результат.
— В феврале-марте нынешнего года действительно произошел всплеск сборов на энергорынке, что и послужило причиной увеличения поступлений средств на наш расчетный счет, — говорит В.Пышный. — Но как вскоре оказалось, жесткие меры дали лишь временные результаты. Введение чрезвычайного положения и перераспределение средств между субъектами энергорынка привели к резкому падению платежеспособности энергосбытовых предприятий и потребителей, что, в свою очередь, вызовет спад производства. И тогда потреблять электроэнергию будет попросту некому. Я убежден, что подобные проблемы нельзя решать с наскока, исключительно административными методами. Надо использовать экономические рыночные рычаги.
Бесспорно, ситуацию на энергорынке необходимо менять кардинально, но этот процесс должен протекать постепенно, с обязательным учетом интересов всех сторон. Поэтому простая отмена товарообменных операций, когда ничего не предложено взамен, принесет гораздо больше вреда, чем пользы. И мы это уже ощущаем, поскольку производственные программы на грани срыва, что может привести к окончательной остановке энергоблоков. Иного, к сожалению, ожидать не приходится, если отсутствуют возможности для ремонта четырех из шести блоков. Заказы на оборудование и материалы размещены, договора заключены, но поскольку все виды проведения взаимозачетов за потребленную электроэнергию запрещены, отсутствуют какие-либо формы расчетов с поставщиками.
В последнее время из-за несвоевременных и не в полном объеме поставок материалов приходится работать «с колес», испытывая дефицит аварийных и неснижаемых запасов. В частности, из-за отсутствия металлопроката приходится переносить плановые ремонты и реконструкцию энергоблоков, а программы выпуска контейнеров жидких радиоактивных отходов и герметичных корзин для СХОЯТ и вовсе заморозить. Нет возможности выполнить все работы по повышению безопасности действующих энергоблоков. Так, в 1998 году запланированные мероприятия выполнены лишь на 60,4%, в 1999 — на 43, а в нынешнем — на 15%. В то же время, по подсчетам специалистов АЭС, потребности станции в материалах, оборудовании и запчастях процентов на 60—70 способна удовлетворить региональная индустрия. Но делать это запорожским промышленникам нет никакого резона. Им ведь хорошо известен горький опыт Запорожского алюминиевого комбината, который хотя и выделил 21 млн. долларов на поставки свежего ядерного топлива, но так и не избавился от дефицита электроэнергии. А в результате энергодарские строители, занятые обслуживанием атомной станции, обеспечены стройматериалами всего на 18% от потребности, и около 4 тысяч из них попросту остаются не у дел.
Согласно плану, в нынешнем году Запорожская АЭС должна произвести 33 млрд. 360 млн. киловатт-часов электроэнергии. Однако, подчеркивают атомщики, это возможно лишь при условии своевременных поставок ядерного топлива, чего, к сожалению, пока не наблюдается. Так, из-за отсутствия твэлов перепростой в ремонте первого блока превысил два месяца, блок № 6 ожидает загрузки семь недель. А ведь на очереди еще ремонт оставшихся четырех блоков. И за топливо для них необходимо в ближайшие месяцы выполнить 30-процентную предоплату в сумме около 30 млн. долларов. Откуда взять такие деньги (не говоря уже об остальных 67 млн.), когда поступающих на АЭС не хватает даже на зарплату персоналу, как и прежде, остается загадкой, ответ на которую всем давно и хорошо известен. Но, судя по всему, далеко не всем по нраву…