В апреле этого года Приазовская районная государственная администрация и общество с ограниченной ответственностью Еurосаре Ukraine I подписали инвестиционное соглашение о сооружении парка ветряных электростанций (ВЭС). Документ предусматривает установку вблизи Молочного лимана 180 турбин мощностью 2,5 МВт каждая. Начало строительства запланировано на осень, с тем, чтобы уже к концу 2011 года сдать объект в эксплуатацию. Запорожские власти расценивают проект не только как пилотный, но и как образцовый для будущего возведения в области еще нескольких парков ветроэлектростанций. И это, пожалуй, вполне реально, судя по обилию зарубежных и отечественных претендентов.
Желают, чтобы все
Эстонская энергокомпания Alikonte Ou не прочь построить ВЭС на бывшем военном аэродроме в Токмакском районе. О принципиальной заинтересованности в размещении ветропарков на побережье Азовского моря заявила «Донбасская топливно-энергетическая компания». Выданы распоряжения председателя облгосадминистрации об утверждении материалов по выбору земельных участков и предоставлении разрешений на разработку проектов их отведений под ВЭС на территориях Приазовского, Бердянского и Приморского районов обществу с ограниченной ответственностью Wind Power. Кстати, эта фирма уже зарегистрировала ООО «Приморская ВЭС».
Каких-либо препятствий со стороны местных властей не наблюдается. Как говорится, кто хочешь — заходи: добро пожаловать, ласкаво просимо, welcome. Но все же для упорядочения процесса издано распоряжение председателя облгосадминистрации №98, утвердившее рабочую группу по рассмотрению проектов строительства парков ветряных электростанций на территории области. Вот только ее персональный состав наряду с функциями и полномочиями почему-то держатся в секрете. На официальном сайте ОГА 97-е распоряжение «Об открытии и закрытии навигации для маломерных судов» есть, а за ним сразу 101-е — «О проведении в Запорожской области Всеукраинского месячника «Спорт для всех — общая забота».
Спорт, несомненно, дело нужное, но и проекты использования энергетического потенциала ветра наверняка достойны не меньшего общественного внимания. Тем более что, как утверждают специалисты, потенциал этот у региона настолько значительный, что позволяет эксплуатировать 2077 двухмегаватных ветрогенераторов. Говорят, есть даже план сооружения в области к 2030 году ВЭС суммарной мощностью 3200 МВт. Хотя у областных властей на этот счет более скромное видение перспективы — на уровне 2000 МВт. Что, впрочем, тоже немало, если сравнить с 6000 МВт установленной мощности крупнейшей в Европе Запорожской АЭС. А ведь кроме шести ядерных блоков на Запорожье есть еще 18 гидротурбин Днепровской ГЭС (установленная мощность 1538,2 МВт) и семь блоков Запорожской ТЭС (3600 МВт). Суммарно это превышает пятую часть отечественной генерации и, разумеется, с лихвой покрывает региональные потребности в электричестве. Тем не менее областные власти определили развитие ветроэнергетики приоритетным направлением, выразив уверенность в том, что это позволит не только решить проблему обеспечения энергией негазифицированных территорий, но и уменьшить зависимость от снабжения природным газом.
Не прихоти ради, а пользы для
Было бы слишком примитивно расценивать внимание к альтернативной электроэнергетике всего лишь как дань очередной новации. Активное использование возобновляемых источников энергии действительно стало насущной необходимостью. Не случайно директивами Евросоюза до 2020 года запланировано увеличение эксплуатации возобновляемых источников энергии с нынешних 6,5 до 20%. Этого требует и чрезмерное загрязнение окружающей среды, и необходимость замещения уменьшающихся запасов органического топлива, которое дорожает день ото дня. Однако проблема в том, что практически неисчерпаемый потенциал возобновляемых источников энергии (солнца, ветра, воды, биомассы) является бесплатным ровно до тех пор, пока не начать им пользоваться. На деле же, например, средняя себестоимость киловатт-часа солнечной генерации в 3,6—4,7 раза выше, чем на гидро-, тепло- или атомных электростанциях.
Производство электричества на ВЭС — тоже, кстати, удовольствие не из дешевых, однако в последнее время считается одним из наиболее перспективных и приемлемых путей развития генерации. По данным Института возобновляемой энергетики НАН Украины, из 19651 МВт электрогенерирующих мощностей Европы, установленных в 2008 году, по видам источников энергии первое место занимает ветер (8484 МВт). На долю электростанций, использующих газ, приходится 6932 МВт, нефть — 2495, уголь — 762, гидроресурсы — 473 и ядерное топливо — всего 60 МВт.
Мировое лидерство в развитии ветроэнергетики принадлежит Германии, где к началу этого года установленная мощность ВЭС достигла 23903 МВт. Если верить долгосрочному прогнозу Института возобновляемой энергетики, к 2030 году в ФРГ будут выведены из эксплуатации атомные электростанции, а производство электричества из возобновляемых источников энергии достигнет 38% валового. В том числе на ВЭС — 17%, или 80 млрд. кВт-ч.
По уровню освоения энергии ветра Украина находится на 21-м месте в Европе. У нас работают семь промышленных ВЭС общей мощностью 89 МВт. А обследованный потенциал страны позволяет эффективно эксплуатировать ветряные электростанции суммарной мощностью 16000 МВт. Эксперты утверждают, что это обеспечит ежегодную выработку 41,7 млрд.
кВт-ч электроэнергии с одновременной экономией порядка 18 млрд. кубометров природного газа.
Особенно эффектно прогноз выглядит на фоне производственных показателей действующих в Украине 15 атомных энергоблоков, которые обеспечивают половину вырабатываемого электричества в структуре отечественного энергорынка. Их суммарная установленная мощность составляет 13835 МВт.
Позеленевший энергорынок
До недавних пор украинская законодательная база, по большому счету, не жаловала стимулами ни использование возобновляемых источников энергии в целом, ни развитие ветряной электроэнергетики в частности. Ситуация существенно изменилась 1 апреля этого года с подписанием Закона «О внесении изменений в Закон Украины «Об электроэнергетике» относительно стимулирования использования альтернативных источников энергии», учредившего так называемый зеленый тариф.
Его величина устанавливается Национальной комиссией регулирования электроэнергетики (НКРЭ) для каждого субъекта ведения хозяйства, по каждому виду альтернативной энергии и для каждого объекта электроэнергетики. В частности, для ветряных электростанций за основу взят розничный тариф для потребителей второго класса напряжения по состоянию на январь 2009 года, который умножают на соответствующий коэффициент. Последний зависит от величины установленной мощности ветроустановки. Если она не превышает 600 кВт, коэффициент равен 1,2, до 2000 КВт — 1,4, а для ВЭС мощностью свыше 2000 кВт применяется коэффициент 2,1. Такой порядок тарифообразования определен до 1 января 2030 года.
Однако каким бы удачным ни был закон, от него немного проку без адаптации в действующее правовое поле. Иными словами, необходимо разработать соответствующие нормативные документы. Но как раз с этим дела обстоят не столь благополучно, что, разумеется, не может не волновать потенциальных инвесторов. Как, кстати, и действующий мораторий на продажу земли, ограничения на изменение целевого назначения участков, значительная часть которых после распаевания перешла в частную собственность.
Беспокоит инвесторов и то, что получить разрешение на выбор площадки под ВЭС может любой желающий. Следовательно, нет никаких гарантий, что претендентам, потратившим немалые средства на подготовку строительства, не придется мириться с нежелательным соседством конкурентов.
Впрочем, эти проблемы, хоть и со временем, но все же разрешимы. Чего, увы, не скажешь об остальных, особенно о тех, которые если и упоминаются, то лишь вскользь.
Изнанка экологии…
Один из наиболее весомых доводов сторонников массового внедрения промышленных ВЭС сводится к экологическим преимуществам этих установок по сравнению с традиционными источниками генерации. На первый взгляд, возразить действительно сложно. В отличие от традиционных, ветряные электростанции не дают вредных выбросов, не нуждаются в дорогостоящем топливе, им не нужны никакие СХОЯТы, золоотвалы или «рукотворные моря» — кладбища бесценных украинских черноземов. Правда, десятки башен высотой под 100 метров с лопастями
50-метровой длины если и способны порадовать глаз кого-либо, то разве что приверженцев индустриальной гигантомании. А вот ландшафт рекреационной среды морского побережья от этого краше не станет.
Вопросы эстетики окружающей среды, разумеется, можно проигнорировать. Тем более что по этой части у нас опыта — хоть отбавляй. Но это не единственная издержка.
Металлические конструкции ВЭС, особенно вращающиеся лопасти, могут вызвать значительные помехи в приеме теле- и радиосигналов. И чем крупнее ветроустановка, тем они сильнее. Никто не спорит, что эта проблема вполне разрешима. Нужно лишь установить дополнительные ретрансляторы. Разумеется, за дополнительные деньги. Кстати, министерство обороны Великобритании выступает противником строительства ВЭС, ссылаясь именно на то, что они создадут помехи радарам системы ПВО.
Размещение ветроэлектростанций планируется в зонах, считающихся эталонами степных ландшафтов и биоценозов. Помимо нескольких видов краснокнижных растений и животных, здесь размещены гнездовья и проходят маршруты постоянной миграции перелетных птиц. К сожалению, соседство с ветряками не добавит им комфорта и не поспособствует сохранности реликтовой степи. Словом, как сыронизировал классик: «Все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды».
Наконец, стоит обратить внимание на весьма неутешительные результаты исследований британских медиков (по объему установленных мощностей ветропарков Великобритания занимает пятое место в Европе). Суть их сводится к тому, что у людей, живущих неподалеку от ветротурбин, ухудшается здоровье — они страдают частыми головными болями, депрессиями и бессонницей. Насколько реальна эта угроза для курортной инфраструктуры Приазовья, располагающей десятками санаториев, пансионатов, баз отдыха, детских оздоровительных учреждений, — сведений нет. Да и откуда им взяться, если полномасштабные исследования по этой теме попросту не проводились.
…и экономики
В отличие от урана, угля, мазута или газа, бесспорная ценность ветра в том, что он бесплатный. Но, к сожалению, есть у него и два существенных недостатка. Во-первых, энергия ветра сильно рассеяна в пространстве, а во-вторых, отличается непредсказуемостью как по направлению, так и по мощности — от штиля до урагана. Поэтому без кропотливого и детального изучения динамики воздушных потоков в течение года никак не обойтись. Иначе достижение максимального производства электроэнергии невозможно без оптимизации размещения ветропарка, учитывающей расстановку каждой турбины. Всего лишь четырехпроцентная ошибка в измерении скорости ветра повлечет за собой переоценку производства электроэнергии на 20%.
Но сколь бы тщательно ни был выполнен проект, он все равно не устранит ключевую проблему, связанную с избытком энергии в ветреную погоду и дефицитом — в периоды безветрия. Следовательно, стабильную и бесперебойную подачу электричества в энергосистему придется поддерживать традиционными мощностями резервной генерации — ГЭС, ГАЭС или ТЭС. А это опять дополнительные расходы, существенно удорожающие электроэнергию, вырабатываемую ветроустановками, строительство, содержание, ремонт которых и без того стоят недешево.
Ввод в эксплуатацию одного киловатта мощности промышленной ВЭС сейчас обходится порядка одного евро. Получается, на сооружение двухмегаваттной ветроустановки (меньшая мощность попросту нерентабельна) необходимо 2 млн. евро. Как вы помните, планы строительства парка ветряных электростанций в Приазовье предусматривают эксплуатацию 180 генераторов.
Сумма получается внушительная. Да только отечественной индустрии на эти деньги уповать не приходится. Производство ветрогенераторов большой мощности — монополия пяти зарубежных фирм, которые о передаче ноу-хау даже говорить не желают. И хотя у Новокраматорского машзавода вроде бы есть намерения освоить выпуск редукторов для ветроэлектростанций, специалисты к подобной перспективе относятся весьма скептически.
Не случайно в апрельских дополнениях к Закону «Об электроэнергетике» оговорены условия применения «зеленого» тарифа. С 1 января 2012 года удельный вес сырья, материалов, основных фондов, работ и услуг украинского происхождения в стоимости сооружения объекта альтернативной электроэнергетики должен составлять не менее 30%, а с 1 января 2014 года — 50%. Как знать, не этим ли объясняется спешка с вводом ВЭС в эксплуатацию?
Но даже если требования закона будут педантично соблюдены, все равно перечень украинских комплектующих ограничится башнями и, в лучшем случае, лопастями. Они как раз и составляют примерно половину стоимости ветроустановки, но вряд ли могут считаться высокотехнологичными изделиями.
Столь же малоутешительной представляется перспектива за счет ввода в эксплуатацию ветроэлектростанций решить территориальные проблемы занятости: персонал современной ВЭС составляет от силы 50 человек.
За исключением «пустяка»
Строительство новых мощностей генерации само по себе еще не решает проблему энергоснабжения. Произведенную электроэнергию необходимо доставить потребителю, для чего и существуют электросети. А их состояние у нас, увы, далеко не идеальное. О чем, в частности, свидетельствует принятая в 2006 году Энергетическая стратегия Украины на период до 2030 года.
Если вкратце, то в стране есть 22,7 тыс. км магистральных электрических сетей, состояние которых из года в год ухудшается. Свыше трети воздушных линий электропередачи напряжением 220—330 кВ эксплуатируются более 40 лет, 63% — нуждаются в реконструкции. К тому же около 80% основного оборудования трансформаторных электроподстанций выработало расчетный технический ресурс. Вот и получается закономерный результат: потери электроэнергии при транспортировке от объектов генерации потребителям в 1,6 раза превышают уровень 1990 года и в 2—2,5 раза больше, чем в государствах с развитой экономикой.
Как это выглядит в абсолютных цифрах, судите сами. Величина технологических расходов электрической энергии в 2005 году составила 25,035 млрд. кВт-ч, или 14,7% от общего объема поступления электроэнергии в сеть. Иными словами, квартал с лишним все атомные станции страны работали только ради того, чтобы компенсировать потери электроэнергии в сетях объединенной энергетической системы.
Каких последствий ожидать от роста генерации в сложившихся условиях, думаю, догадаться несложно. Ведь за истекшие три года положительных сдвигов в деле финансирования модернизации и реконструкции действующих электрических сетей и электроподстанций (не говоря уж о строительстве новых) явно не наблюдается.
Потенциальные инвесторы строительства ВЭС тоже не горят желанием вкладывать деньги в развитие электросетей. Иначе проект окажется нерентабельным. Да, собственно, им это и ни к чему, коль часть 7-я статьи 24 Закона «Об электроэнергетике» была дополнена следующим: «Энергопоставщики, которые осуществляют деятельность по передаче электрической энергии с использованием собственных сетей, не имеют права отказать в доступе к этим сетям субъектам ведения хозяйства, которые производят энергию с использованием альтернативных источников энергии», поскольку «в своих инвестиционных программах должны предусматривать расходы на подключение объектов электроэнергетики, которые производят электроэнергию из альтернативных источников энергии».
Но даже если закон обязывает НКРЭ при утверждении инвестпрограмм владельцев электрических сетей «полностью учитывать расходы на подключение к электрическим сетям объектов электроэнергетики, которые производят электрическую энергию с использованием альтернативных источников», это вовсе не гарантирует преобразование декларации в конкретные результаты.
Преференции с признаками дискриминации
Электричество, как известно, — товар специфический, им не запасешься впрок. Непременным условием работы энергосистемы является соблюдение постоянного и непрерывного баланса производства и потребления электроэнергии. Это главная функция единого диспетчерского (оперативно-технологического) управления объединенной энергетической системой Украины. Принцип деятельности, в сущности, незамысловат. Когда электричества не хватает и частота в сети снижается до критического значения, отключают потребителей, а если оно в избытке — аналогичная участь постигает предприятия генерации.
Первый вид маневров особенно отчетливо проявился в середине 90-х в виде так называемых веерных отключений. Второй — дает о себе знать уже около года в связи с непрекращающимся спадом производства. В масштабах страны картина следующая: за пять месяцев с начала года объем производства электроэнергии по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом сократился почти на 16%. По этой причине, например, на Запорожской АЭС работают пять из шести энергоблоков. Ситуация, прямо скажем, скверная, особенно если учесть, что к атомным станциям задача регуляции не применима в принципе.
Сейчас отечественные ветроэлектростанции особых неудобств энергосистеме не доставляют, тем более что они подключены к низковольтным сетям. А вот с вводом в эксплуатацию установок мощностью свыше 400 МВт проблемы неизбежно возникнут. Ведь у отечественных энергетиков нет ни опыта эксплуатации крупных ВЭС, ни соответствующих нормативных документов. Пока они лишь теоретически знают о том, что значительное увеличение доли ветроэнергетики чревато дестабилизацией энергосистемы.
Если кому-либо эти опасения покажутся надуманными, рекомендую внимательно ознакомиться с Законом «Об электроэнергетике» в новой редакции. Особого внимания заслуживает следующее дополнение статьи 15: «Оптовый рынок электрической энергии Украины обязан покупать по «зеленому» тарифу электрическую энергию, произведенную на объектах электроэнергетики, которые используют альтернативные источники энергии». Заметьте — «обязан покупать». И платить за нее — в полном объеме, причем «в денежной форме, без применения любых видов зачетов погашения задолженности по расчетам за электроэнергию». А традиционная генерация вправе довольствоваться лишь расчетами «в равной доле». Очевидно, от суммы средств, перечисленных потребителями.
При такой финансовой схеме, по меньшей мере, сложно воспринимать абсолютным требование 14-й статьи закона о том, что «все оперативные команды и распоряжения государственного предприятия, осуществляющего диспетчерское (оперативно-технологическое) управление в соответствии с законодательством Украины, подлежат беспрекословному выполнению всеми субъектами предпринимательской деятельности, объекты электроэнергетики которых подключены к объединенной энергетической системе Украины». Потому что невозможно одновременно обязывать энергорынок покупать электроэнергию у «альтернативщиков» и требовать от них беспрекословного выполнения диспетчерских команд и распоряжений, например, о снижении объемов производства в связи с перегрузкой в сети.
Специалисты уже подсчитали: «зеленый» тариф для ветроустановок мощностью свыше 2 МВт составляет 11,31 евроцента на киловатт-час. Но почему-то никто не задается вопросом, за чей счет будет оплачена эта преференция? Наверное, потому что ответ и так ясен. Электроэнергию из разных источников генерации закупит ГП «Энергорынок» и с учетом прибыли сформирует цену для потребителей. Заплатят, куда они денутся…
А если все же по уму?
Поговорка о необходимости семь раз отмерять, прежде чем отрезать, хоть и банальна, но актуальности не утрачивает. По крайней мере, для Великобритании, где далеко не все в восторге от использования ветротурбин в промышленных масштабах. Один из доводов организации Country Guardian сводится к тому, что сооружение ветряных электростанций в прибрежной зоне резко увеличивает расходы на строительство линий электропередач. В результате, стоимость энергии, вырабатываемой ВЭС, растет.
Заслуживает внимания и отчет министерства энергетики Германии, обосновывающий чрезмерную дороговизну и неэффективность ветряных электростанций. Согласно правительственному плану, к 2015 году возобновляемые источники должны обеспечить 20% потребностей ФРГ в энергии. Для подключения ВЭС к государственной электросети понадобится 1,1 млрд. евро. По оценкам же энергетического ведомства, сократить выброс парниковых газов можно, оснастив действующие электростанции на органическом топливе современными фильтрами. Как показывают расчеты, результат будет тот же, а затраты — намного меньшими.
Интересно, сподобятся ли когда-нибудь отечественные чиновники перенимать зарубежный опыт в комплексе, а не привлекательными, на первый взгляд, фрагментами? Хотя бы для того, чтобы учиться на ошибках других. Как это свойственно умным людям...