О консультантах, евробондах и наперсточниках

Забавная история получается: представитель президента Украины заподозрил правительство Украины в неблаговидных договоренностях с якобы никому не известными консультантами «Нафтогаза Украины», в частности, с компанией Squire Capit Limited. Забавная потому, что нынешний президент Виктор Ющенко в 1999—2002 годах постоянно общался со специалистами, которые сегодня представляют названную компанию. Это был период непростой реструктуризации внешних долгов Украины. Вскоре Виктор Ющенко занял должность премьер-министра, Юлия Тимошенко — вице-премьера по вопросам топливно-энергетического комплекса. И все у них получилось. Не без помощи консультантов. Хотя их роль не следует преувеличивать, а также преуменьшать — они предлагали варианты разрешения проблем, а выбор решения оставался за правительством Украины. Так происходит и сейчас.

Но тогда речь шла о суверенных кредитах (т.е. о кредитах, возврат которых гарантирован бюджетом Украины, о внешних госдолгах). Теперь же — о квазисуверенных кредитах. В данном случае — о внешних заимствованиях НАК «Нафтогаз Украины». Даже при том что 100% акций «Нафтогаза» — собственность государства (читай — Кабмина), за внешние долги НАКа правительство не подписывалось.

С кредитно-облигационным соглашением «Нафтогаза Украины» Кабмин согласился в 2004 году. Тогда и были выпущены еврооблигации этой госкомпании со сроком погашения в сентябре 2009 года.

Если вас предметно интересует нынешняя стоимость еврооблигаций «Нафтогаза», смотрите котировки Люксембургской биржи. И ни в коем случае не поддавайтесь панике: вся информация, необходимая держателям облигаций НАК «Нафтогаз Украины», будет своевременно опубликована во всех доступных СМИ, интернет-изданиях. В этом «ЗН» уверили участники процесса подготовки реструктуризации этих евробондов.

Сегодня собеседники «ЗН» — советники председателя правления НАК «Нафтогаз Украины» Андрей КОБОЛЕВ и Юрий ВИТРЕНКО и полномочный представитель Squire Capit Limited Тимур ХРОМАЕВ.

Что такое еврооблигации «Нафтогаза»

— В последнее время часто упоми­нают о еврооблигациях «Нафтогаза Украины», но мало кто говорит о том, что это за инструмент финансового рынка. Зачем, почему и на каких условиях он появился?

Юрий Витренко: — НАК «Нафтогаз Украины» — достаточно мощная и крупная компания и может позволить себе выйти на мировые рынки капитала.

Ю.В.: — Там было и есть гораздо больше капитала, нежели в Украине. И он даже сейчас намного дешевле (то есть ставки по кредитам ниже). Известные компании на зарубежных рынках могут привлечь значительно больше средств. А после первой удачной сделки компании могут заимствовать крупные суммы на мировом рынке и в дальнейшем, а также под меньшую ставку.

— Почему был выбран такой инструмент, как еврооблигации?

Ю.В.: — Облигации — один из самых ликвидных инструментов на рынке по сравнению, например, с кредитами. Плюс выпуск облигаций обеспечивает публичность компании-эмитента. Развитию компании, выпустившей на рынок свои ценные бумаги, такие как облигации, начинают уделять внимание аналитики, различные инвестиционные фонды, пенсионные фонды, что, в принципе, повышает узнаваемость компании на мировых финансовых рынках. И, думаю, это упрощает в дальнейшем доступ к капиталу, в том числе через дополнительную эмиссию облигаций. Либо облегчает доступ к кредитным ресурсам. Ведь если у компании есть кредитные обязательства, ее облигации котируются на рынке, то банку легче принять решение о выдаче кредита такому заемщику.

— Кто организовал выпуск облигаций НАКа в 2004 году?

Ю.В.: — Выпуск облигаций «Нафтогаза» организовывал банк ABN-AMRO.

— Отслеживал ли кто-то уполномоченный «Нафтогазом Ук­раины» или правительством движение облигаций НАКа и динамику их котировок?

Ю.В.: — Формально и неформально никто этим не занимался. Чтобы получить детальные и актуальные данные о движении облигаций, необходимо обращаться в специализированную компанию. У «Нафтогаза» в этом не было необходимости. А динамику цены облигаций их держатели могут отслеживать по биржевым сводкам, в интер­нет-изданиях и специализированных информационных системах.

— Какой изначально была определена ставка доходности облигаций НАКа?

Ю.В.: — Ставка доходности фиксирована и составляет 8,125%.

— Почему именно такая ставка доходности была определена при их эмиссии?

Андрей Коболев: — Это, на первый взгляд, простой, но сложный с точки зрения реализации механизм. Проще говоря, для определения оптимальной процентной ставки банк-консультант проводит ряд предварительных действий по оценке граничных значений приемлемого уровня ставки с разных точек зрения, после чего проводится процедура «подписки», по сути напоминающая аукцион. В результате анализа заявок банк-консультант определяет оптимальный процент доходности облигаций. Фактически, происходит выбор между объемом средств, которые заемщик хочет привлечь, и уровнем ставки, которую он готов платить: чем выше ставка, тем больше кредиторов будут готовы давать деньги. В 2004 году в процессе выпуска еврооблигаций функцию консультанта выполнял банк ABN-AMRO, хотя окончательное решение об уровне ставки, естественно, было за «Нафтогазом Украины».

Зачем нужно реструктуризировать еврооблигации «Нафтогаза»

— Каково отношение МВФ к самой идее реструктуризации долговых обязательств «Нафтогаза», в частности по еврооблигациям?

Ю.В.: — С представителями МВФ мы обсуждали эту тему. В фонде поддерживают идею реструктуризации.

А.К.: — Международные финансовые институты, а это МВФ, Всемирный банк, ЕБРР, ЕИБ, с которыми летом этого года велись переговоры о предоставлении кредита под закачку газа в ПХГ, в процессе общения поставили НАКу достаточно четкое условие: «Привлечь независимого советника по управлению активами и обязательствами компании». Но, по сути, заключение договора с таким консультантом как раз и предполагает проведение процесса реструктуризации долгов.

«Это вам не аблигации…»

А.К.: — НАК «Нафтогаз Украины» начала активно заниматься привлечением внешних кредитов в 2004 году (в то время компанию возглавлял Юрий Бойко. — А.Е.). Тогда было сделано первое крупное публичное заимствование — 500 млн. долл. С того времени общая сумма заимствований компании постоянно росла. В 2005-м — примерно на 1 млрд. долл. Затем в 2006-м и 2007 году были привлечены несколько двусторонних кредитов. Таким образом, к настоящему времени кредитный портфель «Нафтогаза» в части кредитов нерезидентов составляет около 1,7 млрд. долл. Внутренний финансовый рынок Украины не позволял даже рассчитывать ни на такой объем привлеченных средств, ни на такой уровень процентных ставок.

— Но ведь государство (правительство) подставило плечо «Нафтогазу»…

А.К.: — С точки зрения масштабного государственного кредитования компании исключением стали 2008-й и 2009 год, когда для обеспечения расчетов за импортный газ государственный Ощадбанк выдал НАКу ряд кредитов, сравнимых по размеру с вышеназванной суммой международных кредитов.

— Почему же НАК не может выкупить хотя бы свои же еврооблигации? Ведь ЕБРР согласен выделить «Нафтогазу» в этом году 300 млн. долл.

Ю.В.: — Да, но условия получения этого кредита сложновыполнимы и по срокам, и по сложности задач. Одно из важных условий — реформирование корпоративной структуры НАКа. Если провести его сейчас, это будет нарушением существующих кредитных договоров. Вот и получается, что реструктуризация существующих кредитов нужна и для получения новых кредитов, в том числе от европейских финансовых организаций.

— Эту задачу НАКу еще предстоит решить, хотя явно не сейчас. Но как же быть с возможной реструктуризацией еврооблигаций «Нафтогаза»?

Ю.В.: — Абстрагироваться от проблем с долгами «Нафтогаза Украины», к сожалению, уже нельзя. Но никогда не поздно сделать максимум в конкретной ситуации. Необходимость реструктуризации внешних кредитов, в том числе еврооблигаций, вызвана объективными причинами, очевидна для специалистов, и сейчас вопрос заключается только в том, как ее лучше провести.

А.К.: — 2008—2009 годы оказались крайне непростыми для «Нафтогаза Украины». Во-первых, в 2008 году компания возвратила себе рынок промышленных потребителей, которым до этого газ продавала компания «Укргаз-Энерго». Такого рода изменения модели бизнеса налагают на НАК серьезные требования по увеличению оборотного капитала, так как компания, поставляющая газ в столь значительных объемах, обязана располагать существенными запасами газа в ПХГ. Упомянутые выше заимствования у Ощадбанка, имевшие место в 2008 году, как раз и были направлены на приобретение такого газа. Это, кстати говоря, позволило компании обеспечить работу ГТС Украины в январе 2009-го во время так называемой газовой войны. Сложности 2008 года существенно усугубило падение курса гривни по отношению к доллару США. Соответственно, это легло очередным тяжелым грузом на «Нафтогаз» и повлекло большие финансовые потери.

Если читатели ознакомятся с финансовой отчетностью компании за 2008 год, которая уже опубликована на нашем веб-сайте, то увидят, что убыток от падения курса гривни составил 8,7 млрд. грн. То есть если бы курс гривни в 2008 году оставался неизменным, то чистая прибыль «Нафтогаза» достигла бы 6,7 млрд. грн.

— Но 2009-й внес коррективы в работу «Нафтогаза».

А.К.: — В 2009 году заключен прямой контракт с «Газпромом», что привело к необходимости увеличить собственные запасы газа в ПХГ, а это очень дорогостоящая задача, без решения которой газотранспортная система Украины не сможет полноценно работать. Значит, придется импортировать газ, соответственно, это означает замораживание оборотных средств «Нафтогаза». Плюс к этому неблагоприятная обстановка на внутреннем и европейском рынках природного газа — значительное сокращение объемов потребления. Это привело к падению как внутренней, так и экспортной (я имею в виду транзитной) выручки. Все это поставило «Нафтогаз» в очень непростое финансовое положение.

— Возможно, в феврале НАК еще на что-то рассчитывал. Да и правительство не забывало о проблемах госхолдинга… Но все же, почему НАК так поздно спохватилась с реструктуризацией долгов?

Ю.В.: — НАК максимально использовала источники внутри Украины: кредиты украинских банков, в первую очередь государственного Ощадбанка, компенсации из бюджета, увеличение уставного фонда. Понятно, что за всем этим стояли реальные действия правительства, направленные на поддержку компании. Но когда внутренние источники исчерпались, в том числе с точки зрения возможностей правительства, ограниченных законом о госбюджете на 2009 год, тогда вопрос о реструктуризации уже встал ребром.

А.К.: — Естественно, о путях решения проблемы финансового дефицита начали думать гораздо раньше, а если быть более точным, то еще при составлении и утверждении финплана компании в начале 2009 года. Тогда для решения проблемы финансового дефицита был разработан и утвержден ряд последовательных мероприятий, которые компания и пыталась реализовать на протяжении всего года. В первую очередь, это кредитный ресурс ОАО «Газпром», который мог быть предоставлен как в денежной форме (аванс), так и в товарной (отсрочка по расчетам за часть поставленного газа). Частично это помогло «Нафтогазу» решить проблему нехватки оборотных средств в 2009 году, однако не в полной мере. После официального заявления российской стороны о невозможности дальнейшего предоставления кредитного ресурса НАКу (если я правильно помню, это было в мае 2009 года), были начаты переговоры о привлечении кредитных средств у европейских и международных финансовых организаций. На данный момент эти переговоры продолжаются, и мы прилагаем массу усилий для их успешного завершения. Тем не менее уже на этом этапе можно с уверенностью сказать, что даже в случае их успешного завершения финансовые средства могут быть привлечены далеко не в том объеме, который необходим компании, и не ранее конца октября.

Таким образом, в конце июля при принятии откорректированного финансового плана «Нафтогаза» с учетом всех вышеперечисленных факторов правительство приняло уже очевидное и неизбежное на тот момент решение о необходимости начала процеса реструктуризации выплат по внешним кредитам.

Важно, что это было совместным решением и правительства, и компании.

Ю.В.: — То есть фактически правительство приняло это тяжелое решение заранее, а не постфактум. Хотя, конечно, каждый бы предпочел иметь возможность не просить о реструктуризации и не предлагать варианты выхода из этой ситуации. К сожалению, есть реальность с финансовым кризисом, дополнительная нагрузка в связи с закачкой газа в хранилища. И не хочется, а приходится говорить: давайте постараемся найти другие варианты.

О консультантах

— Почему консультантом «Нафтогаза» стала именно Squipe Capital Limited?

А.К.: — Изначально мы стремились выбрать консультанта из числа компаний (инвестиционных банков), с которыми у «Нафтогаза» нет конфликта интересов. Главное, чтобы конкретные люди, которые будут консультировать компанию, обладали необходимым опытом. Поэтому в результате НАК обратилась к тем же людям, которые раньше уже успешно проводили реструктуризацию внешних долгов Украины. И это решение принималось в ходе активных консультаций с правительством.

Ю.В.: — Естественно, рекомендуя «Нафтогазу» консультантов, правительство основывалось на успешном опыте реструктуризации суверенных долгов Украины в 1999—2002 годах (премьером в то время был В.Ющенко. — А.Е.). А также на опыте людей, занимавшихся непосредственно реструктуризацией долгов Украины. Я хочу, чтобы читатели «ЗН» понимали, что в данном случае вы выбираете не «известную торговую марку», а людей, которым доверяете и которые могут справиться с решением поставленной задачи.

— Так каковы задачи советника, кроме названных вами?

Ю.В.: — В первую очередь, советники должны аргументировано ответить на принципиальный вопрос: как эффективно провести реструктуризацию еврооблигаций «Нафтогаза Украины».

— Понимаю, что это вопрос коммерческой этики, но коль уж прозвучало, что вознаграждение компании-консультанта может составить огромную сумму, то хотя бы скажите — «да» или «нет»?

А.К.: — Консультанты не получат ни копейки, если не выполнят работу, т.е. в случае провала реструктуризации еврооблигаций «Нафтогаза». Это факт. Величину вознаграждения Squipe Capital Limited, извините, мы не можем разглашать. «Нафтогаз» платит компании за успех, и она работает на результат. Можем только сказать, что вознаграждение отвечает рыночным стандартам.

Ю.В.: — Надо понимать, что, кроме Squipe Capital Limited, в сделке участвуют еще минимум шесть компаний — юридические советники (украинские и международные). Кроме того, очень важная роль отведена агенту по обмену — банку Credit Suisse. Как раз для агента очень важно мировое имя, глобальная сеть продаж ценных бумаг и т.д. Далее, по каждому кредиту — сложная структура. Если мы говорим о еврооблигациях, то в этих операциях участвует трасти банк. И задача советника — обеспечить, образно говоря, чтобы пазл сложился и картинка получилась правильной. То есть он координирует весь процесс.

Все держатели облигаций равны в правах

А.К.: — Четкие условия работы биржи и рамки регуляторов требуют, чтобы все держатели еврооблигаций как публичного инструмента находились в равных условиях. Мы не можем сказать кому-то одному, что НАК реструктуризирует облигации (и вообще внешние долги) вот по таким условиям. И этот один уже знал бы, как поступить с ценными бумагами. А другие не знали бы — продавать или нет. Это были бы неравные условия для держателей облигаций. Поэтому мы не можем и не хотим этого допустить.

— Несмотря на доступность информации в современном мире, можете ли вы гарантировать, что все держатели акций НАК «Нафтогаз Украины» своевременно получат ваши сообщения и план реструктуризации еврооблигаций?

А.К.: — Да. Но утверждение плана реструктуризации долговых обязательств «Нафтогаза» как одной из крупнейших государственных компаний потребует массы согласований. И для нас, как ни странно это звучит, успех этого процесса во многом будет зависеть от сотрудничества сопричастных государственных органов и толерантного отношения других сторон к этому процессу. А также от грамотного поведения людей, к мнению которых чувствительно (прислушивается) общество и публичные заявления которых не будут осложнять этот многосоставной процесс.

Тимур Хромаев: «Разглашение информации может привести к манипуляциям на рынке»

— Squipe Capital Limited действительно зарегистрирована на Кипре?

— Да. Компания осуществила перерегистрацию с целью соответствия требованиям заказчика, но все-таки это лондонская компания. А упоминаемые финансисты Саймон Дрейк-Брокман, Роберт Грант и я являемся ее представителями.

— Это частная компания, предоставляющая консультационные услуги в области финансов в странах Восточной Европы.

— В мире финансов о доходах тех же консультантов не принято говорить. Но тем не менее поговаривают, что по условиям контракта «Нафтогаз Украины» гарантированно «заплатит консультантам около 1 млн. долл. за услуги и 1,75% от суммы ожидаемой реструктуризации». Действительно ли вознаграждение Squire Capital Limited может превысить 20 млн. долл.? А если нет, то сколько?

— Компания-консультант работает на результат, и только в случае положительного результата она может получить вознаграждение, уровень которого будет рыночным и обоснованным. Но о его величине в профессиональной среде действительно не принято говорить. Скажу только, что приведенные в СМИ цифры не соответствуют условиям контракта.

— Тимур, вы действительно учредитель компании ARTA?

— Да, и являюсь основным учредителем компании ARTA. Всю информацию вы можете найти на сайте нашей компании.

— Вы ведь работали в Минфине в 1997—2001 годах? Как раз в период реструктуризации суверенных (государственных) внешних заимствований Украины. И этот процесс был успешно завершен.

— Да, это так. Министерство финансов было моим первым местом работы после окончания учебы, и я рад, что на это время пришлось очень много интересной работы с очень интересными людьми, за результат и последствия которых мне не стыдно.

— Простите за бестактный вопрос, но ваших коллег из Squipe Capital Limited — Саймона Дрейк-Брокмана и Роберта Гранта действительно уволили, соответственно, из Royal Bank of Scotland и ING?

— В начале 2009 года они оба добровольно закончили свою трудовую деятельность с целью поиска новых направлений для самореализации. И прежде чем приглашать компанию, которую мы представляем, правительство в этом удостоверилось.

— Г-н Витренко говорит о том, что выпуск облигаций «Нафтогаза» организовывал банк ABN-AMRO. Банк, который в 2007 году был куплен (поглощен) Royal Bank of Scotland, в котором на тот момент работал Саймон Дрейк-Брокман?

— Да, Саймон Дрейк-Брокман в то время работал в этом банке, где занимал должность исполнительного директора и отвечал за весь бизнес банка в сфере мировых рынков долгового капитала. Если вы об этом хотели спросить.

— Благодарю, мне не пришлось задавать этот щекотливый вопрос.

— Но кроме ABN-AMRO как организатора и консультанта, в выпуске облигаций НАКа в 2004 году участвовал также Standard Bank.

— Если бы не шла речь о возможной реструктуризации выплат по еврооблигациям, сколько бы пришлось выплатить по ним их держателям?

— У держателей облигаций к НАКу будут требования о выплате номинальной стоимости облигаций — 500 млн. долл. Плюс процент доходности (с учетом полугодовых купонов) — 8,125%. В целом около 520 млн. долл.

— Советники «Нафтогаза» говорят о том, что внешние заимствования «Нафтогаза» между собой перекликаются, даже связаны…

— Именно поэтому реструктуризация внешних долгов «Нафтогаза» должна быть максимально масштабной. А отношение ко всем кредиторам должно быть равным и справедливым и учитывать текущие рыночные условия.

— Почему так поздно в НАКе решили реструктуризировать внешние долги, прежде всего еврооблигации? Неужели даже в мае игнорировали эту проблему?

— Нет смысла за четыре месяца до наступления срока платежа начинать торг с таким количеством кредиторов, если не предполагается предоставление оферты и получение обратной оферты. До последнего момента компания пыталась решить финансовые проблемы путем повышения тарифов, сокращения затрат и других шагов, предусматривающих повышение финансовой устойчивости компании в условиях кризиса. На данный момент актуальность решения проблемы погашения путем изменения условий кредитных соглашений становится очевидной и актуальной.

— Существуют ли преференции у какой-то части инвесторов?

— Условия будут равными для всех. Именно это является основополагающим принципом. Соответственно, наша цель — обеспечить одинаковые финансовые условия для всех кредиторов, независимо от объема и условий долга, держателями которого они являются.

— А как насчет инсайдерской информации?

— Мы не имеем сейчас права публиковать и разглашать условия предполагаемой сделки, так как они могут оказать материальный эффект на рынок и стимулировать кредиторов к принятию каких-либо решений, которые они не принимали бы без такой информации. Иными словами, разглашение может привести к возможным манипуляциям на рынке, в которых отдельные инвесторы уже успели нас упрекнуть. Но при этом мы ведем диалог с крупными кредиторами с целью понять их отношение к возможной реструктуризации задолженности и проблемам, с которыми они могут столкнуться вследствие этих действий, что больше напоминает серьезный социологический опрос.

Следовательно, мы не ведем, так сказать, сепаратных переговоров по определению условий реструктуризации ни с одним из кредиторов, и такая информация с нашей стороны никому не предоставляется. Кроме этого, попытки прямого влияния кредиторов на окончательные условия весьма ограничены, а основой для формирования таких условий является только экономическая и финансовая целесообразность. В любом случае все держатели облигаций и других обязательств будут иметь возможность оценить предложение по достоинству, когда они его получат от НАК «Нафтогаз Украины».

— Допустим. Но если 25% держателей еврооблигаций НАКа не согласятся с предложенным планом реструктуризации? Они будут вынуждены подчиниться решению большинства? Ну просто демократический централизм… Как же тогда быть с основополагающим принципом добровольности выбора держателей облигаций?

— По большому счету, вопрос свободы выбора — философская категория. Известен, например, аргентинский вариант, когда страна своим кредиторам предложила списать 75% задолженности. И аргентинцы не отступали от своих требований, пока им долги не списали. Но на такую «добровольность» Аргентине потребовалось более полутора лет…

Но есть и другие варианты реструктуризации. Например, долг сохраняется, по нему выплачиваются проценты, но не сегодня, а через несколько лет. И соглашаться с этим — тоже добровольное решение кредиторов.

В обоих случаях добровольность в принятии решения большинством присутствует, но методы ее достижения разные. А меньшинство в любом случае, в соответствии с договоренностями и нормами, должно будет подчиниться большинству.

При этом за должником — инициатором реструктуризации будет последнее слово, и по результатам процесса в случае достаточной поддержки со стороны кредиторов он сможет принять окончательное решение об изменении условий погашения своего долга.

— Вы видите в высказываниях некоторых держателей облигаций попытку повлиять на принятие определенного варианта решения о реструктуризации еврооблигаций?

— Высказываний много и они все имеют право быть. Думаю, что целей тут несколько, и вероятность их достижения будет зависеть от общей ситуации. Очевидно, что маленькая группа инвесторов использует средства массовой информации с целью привлечь внимание для получения дополнительных рычагов воздействия и увеличения возможности скорейшего возврата своих инвестиций. Другая группа инвесторов и экспертов, объективно оценивающая ситуацию, своими высказываниями может конструктивно повлиять на принятие окончательного решения.

— Просматривается ли в этой игре интерес «Газпрома»?

— Если говорить о корпоративном интересе основного контрагента НАКа, то он состоит в стабильном функционировании украинской компании. Если вы имеете в виду политический интерес, то, я думаю, он плохо реализуем в данной ситуации. На мой взгляд, у подавляющего числа инвесторов присутствуют сугубо финансовые мотивы. Но финансовые мотивы институциональных инвесторов и спекулятивных значительно отличаются, а среди держателей облигаций НАКа присутствуют все категории. За последние несколько месяцев среди кредиторов появилось определенное число спекулятивных инвесторов, которые стремятся быстро получить свою прибыль. Они, безусловно, нервничают. Соответственно, их мотивация не отвечает существующей ситуации.

— Однако жаждущие «быстрых» доходов вряд ли поддержат план реструктуризации еврооблигаций.

— Важный момент: мы рассчитывали на то, что предложенная нами реструктуризация будет поддержана большинством держателей облигаций. Ведь она планируется не для того, чтобы кому-то создать сложности. Соответственно, если ее условия будут реалистичными как с точки зрения возможности «Нафтогаза Украины» погашать долги, так и с точки зрения инвестора, то компромисс будет найден.

— То есть ожидать обмена квазисуверенного долга «Нафтогаза» по еврооблигациям на суверенный долг Украины не стоит?

— Думаю, что такое прямое действие маловероятно. Но это задача правительства — рассматривать все возможности поддержки компании для реструктуризации евробондов.

— Как вы успеете оповестить всех держателей облигаций о предполагаемом плане реструктуризации, если вы даже не знаете их количества?

— Успеем. С учетом того, что все дер­жатели облигаций «Нафтогаза» имеют равные возможности доступа к информации, мы предполагаем разместить информацию через клиринговую систему и депозитарии, а также через их доверенных посредников. Кроме этого, будут также задействованы средства массовой информации, финансовые издания, информационные системы, телевизионные каналы, а также Интернет... Мы не исключаем, что кто-то из инвесторов может проспать или пропустить нашу информацию, находясь на далеких островах, но со своей стороны мы задействуем все возможные средства. Никто не хочет ставить инвесторов перед фактом. Мы хотим дать возможность всем держателям еврооблигаций оценить наше предложение по достоинству.

P.S. «Зеркало недели» заручилось предварительным согласием Саймона Дрейк-Брокмана, представителя и совладельца компании — консультанта «Нафтогаза» — Squipe Capital Limited, об интервью в случае и сразу же после оглашения плана реструктуризации еврооблигаций НАК «Нафтогаз Украины».