Москва и Берлин все же достигли того, чего хотели: вопреки многим предостережениям, Швеция, Дания и Финляндия согласились на строительство «Северного потока» (Nord Strim). И хотя это еще не означает, что устранены все препятствия для строительства балтийской трубы, но все же наиболее сложные барьеры преодолены. Теперь единственное, что могут сделать противники этого проекта, — затягивать процесс и готовиться к абсолютно новому газовому раскладу сил, который появится в Балтийском регионе после 2014 года.
А изменится действительно многое. В наихудшем положении, судя по всему, окажутся Польша и Беларусь, поскольку Москва не скрывает, что именно через эти государства в первую очередь значительно уменьшит транзит своего газа. То, что такое отключение существующего транзита состоится, в Кремле никто даже не скрывает. «В теории, газ для «Северного потока» должен был поступать с нового месторождения Штокман и через трубопровод Грязовец—Выборг. Но ни того ни другого нет и, скорее всего, не будет. И это понятно, поскольку после строительства «Северного потока» общее количество российского газа, экспортируемого на Запад, не увеличится. Газ просто заберем из труб, проходящих через Польшу и Беларусь», — сознался недавно российский аналитик Михаил Корчемкин.
Пока что Украина от введения в действие «Северного потока» непосредственно не пострадает — проблемы появятся только после строительства альтернативного проекта «Южный поток». До этого времени путь транспортировки газа по территории Украины будет нужен «Газпрому», чтобы обеспечить поставки топлива в Словакию, Чехию, Австрию и далее на юго-запад Европы. Однако новая ситуация не будет для Киева комфортной. Так что попробуем посмотреть, как дело дошло до получения согласия скандинавов на «Северный поток» и как будет выглядеть газово-геополитическая карта Европы после введения в эксплуатацию этого газопровода.
Проблемные вопросы
Строительство «Северного потока» с самого начала вызывало недовольство представителей большинства стран Балтийского региона. И если Польша, Литва или Беларусь опасались потери выгоды от транзита и возникновения угрозы для их энергетической безопасности, то скандинавы чаще всего привлекали внимание к многочисленным экологическим рискам. Балтийское море принадлежит к наиболее чувствительным морским экосистемам мира, поэтому такой крупный трубопроводный проект, если его неправильно реализовать, может нанести непоправимый ущерб экосистеме Балтики. Достаточно сказать, что ученые до сих пор не предложили надежного способа утилизации химического оружия времен Второй мировой войны, залегающего именно на трассе будущего газопровода. Нерешенным остается еще целый ряд других проблем: мины, затопленные корабли с опасным грузом, токсичные вещества в донных отложениях...
Кроме экологических проблем, оператор строительства — компания Nord Strim (к слову, зарегистрированная в Швейцарии) и балтийские организации будут вынуждены урегулировать ряд технико-организационных и юридических вопросов, причем достичь консенсуса будет довольно сложно. Например, недавно выяснилось, что из-за строительства газопровода у судов будет ограниченный доступ к польскому порту Щецин—Свиноуйсьце, в том числе к терминалу приемки сжиженного газа, который строят поляки. Причина: согласно планам, вблизи польских и немецких берегов труба не будет лежать на дне, а свободно разместится в толще воды, следовательно, подходной путь к польскому порту утратит свои параметры — он будет доступен для судов с осадкой только до 9 м вместо нынешних 14 м.
Подобный конфликт интересов между пароходством и владельцами газопровода возник и в центральной части Балтики, вблизи Готланда — требования безопасности создают препятствия для движения судов над трубой именно в месте наибольшего трафика. Конечно, все эти вопросы можно решить, но это потребует как минимум несколько лет консультаций, огромных денег на исследования и экологическую деятельность. Пока что такого желания со стороны «Газпрома» нет, а сама Россия почти демонстративно игнорирует экологические проблемы Балтики.
И хотя еще летом правительства в Стокгольме и Хельсинки намекали, что, мол, при таких обстоятельствах получить их согласие невозможно, вдруг случилось противоположное. 20 октября официальное согласие на строительство «Северного потока» в своей исключительной экономической зоне дала Дания, а затем, в середине ноября, подобный шаг сделали Швеция и Финляндия.
Что произошло в Стокгольме
То, что на строительство трубы так быстро согласились Дания и Финляндия, не удивляет — правительства этих стран не раз намекали, что взаимопонимание с «Газпромом» возможно. В действительности же каждый раз новые требования Копенгагена и Хельсинки по поводу балтийского газопровода должны были служить лишь тому, чтобы как можно дороже продать согласие этих двух стран. Так и случилось: скандинавы не только сохранили энергетическую безопасность и дружеские отношения с Кремлем, но и получили многочисленные контракты, например на поставку элементов конструкций для трубопровода. Финляндия в обмен на свое согласие получила отсрочку введения вывозной пошлины на российскую древесину, чем воспользуются финские бумажные предприятия. Как бы то ни было, но российский рынок довольно привлекательный, поэтому от возможности добиться преференций на нем для своих фирм действительно тяжело отказаться.
Совершенно иное дело — Швеция. Сначала поведение Стокгольма относительно балтийской трубы напоминало поведение Дании и Финляндии — скептицизм, однако лишенный того радикализма, который был характерен для Польши, Литвы, Латвии и Эстонии. Но со временем, примерно с 2007 года, отношение Швеции к этому проекту стало меняться. Шведская дипломатия под руководством Карла Бильдта стала еще более антироссийской (даже по сравнению с Лехом Качиньским, известным своими русофобскими взглядами). Летом 2008 года г-н Бильдт сравнил Путина с Гитлером и провел аналогию между российской агрессией в Грузии и строительством «Северного потока» с пактом Молотова—Риббентропа. Российская экспансия на Балтике, символом которой стал «Северный поток», все больше беспокоила шведов, которые хотели сохранить первенство на Балтике. Отсюда и лоббируемая Бильдтом идея оси Стокгольм—Варшава—Киев, и инициированная вместе с поляками программа «Восточного партнерства» с ЕС, которые должны были стать противовесом российской экспансии в этой части Европы.
Но вдруг в ноябре 2009-го шведы дали официальное согласие на строительство трубопровода, чтобы успеть сделать это до начала стокгольмского саммита ЕС—Россия. Очевидно, председательствующая в ЕС Швеция не хочет, чтобы ее воспринимали как тормоз на пути европейского согласия с Россией. Остается вопрос, почему так случилось и утратили ли предыдущие геополитические концепции свою актуальность?
Прежде всего нужно отметить, что смелая и дальновидная концепция Бильдта — возглавить вместе с Польшей группу стран Центральной и Восточной Европы — потерпела крах. И не изменит этого положения дел тот факт, что шведско-украинское сотрудничество в сфере энергетики и экологии продолжает развиваться, примером чего стало последнее решение Стокгольма предоставить Украине 240 млн. крон помощи на энергосберегающие проекты.
Идея тактической оси Швеция—Польша—Украина не приобрела конкретные очертания и из-за отсутствия заинтересованности со стороны Варшавы. В конце концов, правительство Дональда Туска несколько охладило отношения с Киевом и считало своим приоритетом улучшение отношений с Москвой, что даже принесло некоторые результаты (среди прочего — согласие на проход судов к польскому порту Эльблонг через российские территориальные воды). В то же время известнейший продукт шведско-польского тактического союза, то есть «Восточное партнерство», до сих пор не оправдал возложенных на него надежд. К тому же Карл Бильдт так и не получил должность шефа дипломатии ЕС, ради которой создал эту конструкцию «межморья». Напомню: Швеция должна была стать адвокатом при защите интересов стран «новой Европы» и инициатором интеграции стран «Восточного партнерства» с ЕС, а Бильдт как режиссер этих процессов должен был занять важную должность в Брюсселе.
Швеция поняла, что идея возглавить антироссийское лобби потерпела крах, поскольку государства, для которых российская энергетическая экспансия неприемлема, все же не способны действовать сообща. Поспешное согласие шведов на строительство балтийской трубы помогло им избавиться от имиджа государства-тормоза на пути взаимопонимания ЕС—Россия, который при нынешнем раскладе симпатий и интересов в ЕС для Стокгольма далеко не лучший.
Пейзаж после битвы
Попробуем проанализировать, как будет выглядеть газовая карта Балтийской Европы после строительства трубопровода «Северный поток» и как страны региона готовятся к новой ситуации. И самое важное — что все это означает для Украины.
Как предполагает руководство Nord Strim, строительство морской части трубопровода начнется 1 апреля 2010 года. Впрочем, уже сегодня проводятся интенсивные подготовительные работы, и не только на бумаге. В частности, немцы построили уже несколько десятков километров газопровода ОПАЛ, который будет проходить вдоль восточной границы и поставлять газ из балтийской трубы немецким и чешским клиентам, а возможно, и Польше. В шведском и финском портах Карлскруна и Котка построили склады труб, продолжается интенсивная модернизация немецкого порта Засниц, который должен сыграть в этом проекте ключевую роль. Наконец россияне начали ликвидировать мины в финских территориальных водах и в экономической зоне этого государства. В целом на подготовку к строительству трубопровода израсходовали уже 2 млрд. долл., и после согласия Дании, Финляндии и Швеции проект «Северный поток», скорее всего, состоится.
В соответствии с актуальными планами, строительство первой очереди должно завершиться в 2012 году. Но огромное число технических препятствий, предостережений ряда Балтийских государств и дипломатические интриги могут затормозить этот процесс до 2014-го
или даже до 2015 года. С точки зрения Киева, эта игра на затягивание имеет огромное значение. Россия, у которой возможны проблемы с «Северным потоком», скорее всего, будет не в состоянии одновременно продвигать крупный проект «Южный поток» — газопровод, который должен быть готов в 2015 году. А именно этот проект, а не «Северный поток», в наибольшей степени ударит по энергетической безопасности Украины.
Жаль, что Украина не воспользовалась шансом приобщиться к процессу консультаций относительно «Северного потока» и других балтийских проектов. Как уже писало «ЗН», такая возможность была, и связана она с приглашением Украины присоединиться к Хельсинкской конвенции. Хотя следует отметить, что один украинский регион — Ривненская область — активно работает в рамках проекта «Еврорегион Балтика». Участие украинских политиков, дипломатов или ученых в работе балтийских организаций очень важна, поскольку процессы, происходящие сейчас в Балтике, в скором времени могут повториться и в Черном море (строительство «Южного потока»). И здесь опыт сотрудничества в балтийских организациях был бы неоценим.
Польские проблемы
Введение в эксплуатацию «Северного потока» будет означать значительное уменьшение объема газа, экспортируемого Россией через Ямальский газопровод. А это поставит в невыгодное положение Беларусь и Польшу. Причем «Газпром» пытается заставить Варшаву большую часть газа получать по реверсному маршруту из Германии, именно из «Северного потока». Пока что правительство в Варшаве не хочет об этом слышать, что повлияло на отсутствие прогресса в польско-российских переговорах о новом газовом контракте.
Ответ Польши на новую ситуацию — это прежде всего ускорение строительства газового терминала в порту Свиноуйсьце, который должен быть готов в 2014 году. Кроме этого, в Польше звучат голоса в поддержку необходимости ограничения роли газа в энергобалансе страны. Но это будет трудно сделать, поскольку все более строгие экологические требования ЕС побуждают поляков ограничивать долю угольной энергетики, которая сейчас обеспечивает производство 90% электроэнергии. Поляки также ускорили работу над атомной программой, предусматривающей строительство до 2020 года двух АЭС. И хотя сложно себе представить возникновение газового кризиса в Польше, но одно из последствий строительства «Северного потока» неизбежно: потеря Польшей (да и Беларусью) своего ключевого значения как транзитного государства и резкое подорожание энергии в стране над Вислой.
Последнее может иметь некоторые положительные последствия для Украины, поскольку дорогая энергия в Польше будет побуждать инвесторов искать альтернативные места для размещения промышленного производства, в том числе в Украине и Беларуси.