Самый популярный миф украинской атомной энергетики — это ее баснословная дешевизна, в несколько раз дешевле тепловой. Собственно, под этим лозунгом на ней и ездят уже лет пятнадцать. Байка объясняется просто: если в себестоимости тепловой генерации на топливо приходится 80%, то в атомной — порядка 30%. Поэтому если с тепловой станции, как политкорректно объясняются, «вывести» 50% ресурсов, она остановится; если то же самое проделать с атомной, то она еще пофурычит.
Такое соотношение и стало основой большого числа бартерных и расчетных схем 1990-х, когда станции в буквальном смысле грабили. Это и поставки ненужного хлама по многократно завышенным ценам, и расчеты «фантиками», и прочее. И так продолжалось лет пять. Запас прочности и впрямь оказался колоссальным: ничего не взорвалось, а в стране и парламенте добавилось долларовых миллионеров.
Вот только пятнадцатилетняя «дойка» дорого стоила энергоатомной отрасли…
На станциях практически полностью исчезли запасы ядерного топлива, и в середине 90-х работники узнали, что такое задержка зарплаты. На АЭС возникло предзабастовочное состояние. При этом аппетиты присосавшихся фирмочек непрерывно росли.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но в 2000 году с первым приходом Юлии Тимошенко во власть вся «шара» для перекупщиков внезапно закончилась. Бартер запретили, схемы поломали, за электроэнергию стали платить деньгами… Положение улучшилось, на АЭС появились топливо по графику, зарплата и прочие маленькие радости.
В итоге атомограды на долгое время стали оплотами БЮТ. Однако благоденствием и не пахло. Если начало 90-х годов атомные станции встретили с 15 действующими энергоблоками и тремя строящимися, готовность которых составляла 90—95%, то в конце прошлого века количество работающих блоков сократилось до 13, а из трех строящихся удалось «довести до ума» только один — на Запорожской АЭС.
Только после наведения порядка на Энергорынке удалось, наконец, запустить два многострадальных блока на Хмельницкой и Ривненской АЭС. Между прочим, с вводом этих двух блоков в энергосистеме Украины почти закончились заделы советского периода (остались только две начатые площадки в Нетишине). По идее, уже в 2010—2011 годах из эксплуатации надлежит вывести два блока в Ривном, затем до 2020-го атомная энергетика теоретически должна почти полностью прекратить свое существование. Проектный срок эксплуатации новейшего из действующих блоков ХАЭС-2 истечет в 2034 году.
Конечно, в реальной жизни все будет иначе. Сроки эксплуатации стареющих блоков продлят минимум на пять-десять лет. И все же когда-то их закроют. А новые блоки придется строить по рыночным ценам, т.е. по два-три миллиарда долларов «за штуку».
Логичен вопрос: а на какие, собственно, деньги? Приходится вспоминать то, о чем последние пятнадцать лет пытались забыть, — в себестоимости ядерного тарифа львиную долю составляют не топливные затраты, а капитальные.
Теоретически в тариф должна быть заложена некая составляющая, обеспечивающая накопление средств на строительство нового блока и на безопасное закрытие старого.
На практике инвестиционная составляющая нынешнего тарифа предельно мала по сравнению с потребностями. К чему это приводит, тоже ясно. Классическим и трагическим одновременно примером стала Чернобыльская АЭС, не оставившая после себя практически ничего, кроме громадной дыры в бюджете Украины.
За 23 года эксплуатации Чернобыльская станция, выработавшая больше 300 млрд. кВт.ч электроэнергии стоимостью миллиарды долларов, в итоге ломаного гроша не заработала на свое закрытие. Теперь все расходы по прекращению ее эксплуатации десятилетиями будет тащить госбюджет.
Принципиальная разница между обычной электростанцией и ядерной состоит в том, что АЭС нельзя просто остановить и забыть о ее существовании. У ядерщиков это сложный, длительный и дорогостоящий процесс. К примеру, вывод из эксплуатации реактора типа ВВЭР 1000 обойдется в 300—400 млн. долл., а таких блоков сейчас 11. Закрытие двух небольших энергоблоков на Ривненской АЭС «потянет» на 200—250 млн. долл. каждый. В сумме получается миллиардов пять-шесть. Причем цифры достаточно условные, так как о стоимости таких работ в 20-х годах XXI века можно сказать только одно — дешевле не будет. Так что «дешевый» ядерный тариф может потом дорого обойтись. В принципе, все это понимают. В мире, как и в Украине, формально атомная энергетика тоже несколько дешевле тепловой, но этот разрыв в цене составляет 20—30%, а не как у нас — двойной, как было еще недавно.
С одной стороны, это позволяло сдерживать рост цен на электроэнергию для промышленности в течение более 15 лет, поскольку нивелировало влияние высоких тарифов на электричество, производимое на тепловых электростанциях.
С другой — низкий тариф для электроэнергии АЭС предельно осложнял отношения атомщиков с представителями тепловой генерации. Двойной разрыв тарифа делал электроэнергию последних инвестиционно малопривлекательной. А ведь тепловая генерация работает на конкурентном рынке, и ее старым электростанциям тоже когда-нибудь потребуется модернизация.
В России, эксплуатирующей те же реакторы, это поняли лет пять назад. В итоге разница между ядерным и тепловым тарифом там составляет 10—15%. И это при том, что россияне находятся в лучшем исходном положении: дешевый уран, свои комплектующие и т.д. Но при этом они давно включили в тариф расходы на развитие и на вывод станций из эксплуатации. Около 40% российского тарифа составляет так называемая инвестиционная составляющая. То есть россиянами был взят четкий курс на плавный вывод тарифов на инвестиционно привлекательный уровень.
В Украине же искусственное занижение «атомного» тарифа слишком затянулось. В основном, из-за политического фактора. Атомная энергетика — становой хребет энергосистемы Украины. Половина электроэнергии на оптовом рынке — ядерная. Повышение ее стоимости означает повышение цены для конечного потребителя. Какому премьеру такое счастье особо надо? Повышение тарифа автоматически вызывает массу эмоций (в основном, отрицательных) как у промышленников, так и у политиков. А в стране каждые два года — или президентские, или парламентские выборы, и принять решение, никого не задев, просто невозможно.
Проблемы вывода блоков из эксплуатации — это пока далеко за линией горизонта не только для нынешнего, но и для следующего, и «послеследующего» правительства. И даже следующего президента. А вот если повысить тарифы — это уже свежая головная боль. Причем расходы начнут давать отдачу в 2015—2020 годах, когда не то что фамилии нынешних министров финансов забудут, но и троечники начнут путать на экзаменах по истории, кто был первым, а кто третьим президентом.
Это — реальная трагедия украинской ядерной энергетики. Горизонты инвестирования в ней составляют в среднем 10—15 лет, что в десять раз превышает «срок годности» среднестатистического украинского правительства.
Атомщики стали заложниками стремления сохранить низкие цены на электроэнергию любой ценой. В итоге проблемы накапливались. До недавнего времени в тарифе учитывалось только повышение стоимости свежего ядерного топлива и услуг по переработке отработанного ядерного топлива в России. И практически все.
Из-за нехватки средств уже почти не велись работы по продлению сроков эксплуатации 1-го и 2-го энергоблоков Ривненской АЭС и 1-го блока Южно-Украинской АЭС.
И это в условиях, когда потребление электричества в стране и так сейчас возрастает интенсивнее, чем ее производство. Критическая ситуация сложилась на Ташлыкской гидроаккумулирующей станции. Весной этого года отмечалось, что на средства, выделенные на ее развитие, можно будет проводить исключительно проектные роботы, поскольку в бюджете средства на это пока не предусмотрены. Между тем доведение ее мощности до проектных шести агрегатов обеспечит энергосистему юга Украины мощным источником пиковой электроэнергии.
Цена такого тока в несколько раз выше обычной, и в мире подобные станции неплохо окупаются. Вообще, если «Энергоатом» не успеет вовремя модернизировать оборудование этих энергоблоков, уже в 2012 году западные и южные регионы почувствуют острую нехватку электроэнергии. Если своевременно не проложить линии электропередачи от АЭС, то дефицит накроет в ближайшие три года и Киев, и Киевскую область. Экономика — жесткая вещь, и за бесконечные отсрочки кому-то придется заплатить.
Надо отдать должное Юлии Тимошенко. Она приняла очень трудное, мало популярное, но жизненно важное для страны решение и все-таки начала приводить тарифы к нормальному соотношению. За это ее не раз «закидают тапочками» популисты, но это как раз тот случай, когда меньшинство право.
В новом тарифе для АЭС наконец удалось получить ресурсы на продление сроков эксплуатации уже упомянутых трех блоков на Ривненской и Южно-Украинской АЭС.
Кроме того, в тарифе выделены средства на разработку технико-экономического обоснования достройки новых блоков: 3-го и 4-го на площадке Хмельницкой АЭС. Кстати, поскольку средств на строительство блоков в тарифе до сих пор не было, реализация этого проекта уже отстает на полтора-два года. И если все пойдет по плану, то в строй они войдут только в конце 2016 года. Это о цене отсрочек.
К слову, для строительства 3-го и 4-го блоков ХАЭС Верховная Рада должна будет принимать специальный закон «О строительстве новых энергоблоков на площадке ХАЭС».
В тариф для АЭС заложили и расходы на достройку линии электропередачи от Ривненской АЭС к подстанции «Киевская», что обеспечит дополнительную подачу электроэнергии в столичный регион.
Наконец-то сдвинется с мертвой точки и создание централизованного хранилища ядерного топлива. О нем много говорят, но пока страсти бушуют в основном на бумаге. Между тем у вопроса есть совершенно реальная цена. По данным НАЭК «Энергоатом», в текущем году вывоз отработанного ядерного топлива в Россию обойдется в 685 млн. гривен. Фактически страна ежегодно теряет свыше сотни миллионов долларов. Причем, поскольку российское законодательство не разрешает захоронение этого топлива на своей территории, то фактически мы оплачиваем временное хранение. Кстати, по словам «атомного» заместителя министра топлива и энергетики Юрия Недашковского, сейчас в Европе только две страны вывозят за пределы своих границ ОЯТ.
А нам рано или поздно его вернут. При этом цена за вывоз непрерывно растет, и россияне все чаще говорят о переходе к мировым ценам. Это уже около 1200 долл. за килограмм урана или примерно вдвое больше нынешних расценок.
Хранение в собственном централизованном хранилище, по расчетам, обойдется в несколько раз дешевле. В новый тариф наконец заложили деньги и на адаптацию инфраструктуры АЭС к технологии для строительства Централизованного хранилища отработанного ядерного топлива. Оно позволит хранить ОЯТ с трех АЭС — Ривненской, Хмельницкой и Южно-Украинской (на Запорожской уже действует свое) на протяжении ста лет.
За это время будет принято решение о дальнейшей переработке или захоронению ОЯТ. Сейчас ведутся консультации с общественностью относительно места его сооружения.
Удастся снизить остроту и едва ли не самого сложного вопроса — кадрового.
В ближайшей перспективе в стране начнется сооружение нескольких реакторов. Кроме хмельницких, «Энергоатом» в 2013—2021 годах начнет строительство на трех новых площадках новых энергоблоков общей мощностью 6 млн. кВт. Уже для этого понадобится немало специалистов. Поэтому необходимо срочно решать как проблему нехватки строительных мощностей, так и дефицит квалифицированного эксплуатационного персонала.
С этим тоже, мягко говоря, непросто. Последние годы Украина понемногу теряет кадровый потенциал. Фактически с середины 1990-х годов в вузах почти не готовили специалистов для атомных станций.
Тем временем в мире началась новая волна строительства АЭС. Одна за другой страны объявляют о начале программ развития ядерной энергетики.
«Атомная пауза» закончилась, и специалисты отрасли вновь становятся востребованными, и уже сейчас украинцев переманивают в Россию, Китай, Болгарию, Индию, где дефицит кадров еще острее. Заодно эти страны могут предложить более высокую зарплату. Дошло до того, что Россия открывала свои представительства по набору украинских специалистов (благо, там принят закон, способствующий переселению специалистов, имеющих российские корни). Это реальная проблема. Если страна не сохранит кадровый потенциал, строить новые блоки будет просто не с кем — на подготовку высококвалифицированного специалиста требуется более десяти лет.
Чтобы обеспечить надлежащий уровень энергетической безопасности страны, премьер-министр Юлия Тимошенко по согласованию с профсоюзами АЭС поручила включить в «атомный» тариф средства на повышение заработной платы лицензированным специалистам АЭС на 25% по сравнению с 2007 годом и средства на социальное развитие компании. В конечном счете, этого удалось добиться.
Руководство НАЭК «Энергоатом» надеется, что это будет стимулировать персонал атомных станций остаться в Украине. «Энергоатом» разработал долгосрочную программу сохранения персонала. Она предусматривает постепенное повышение уровня заработной платы специалистам АЭС до уровня их зарубежных коллег с учетом квалификации и приобретенного опыта.
Сказать, что всего этого достаточно, — нельзя, этого все же мало. К примеру, сейчас в «Энергоатоме» работает 5,3 тысячи человек. Почти каждый седьмой сотрудник стоит в очереди на улучшение жилищных условий. И чтобы их удержать на станции, одной зарплаты недостаточно. Нужны программы по кредитованию, развитию строительства (в том числе молодежного).
Остро стоит проблема самих городов-спутников АЭС. Популярная идея передачи объектов соцкультбыта на баланс городов-спутников АЭС вызвала массу проблем. Городские власти не в состоянии эксплуатировать эти объекты из-за нехватки кадров и финансов.
А наличие стадионов, домов культуры — это совершенно не игрушки, а важный фактор условий жизни для эксплуатационников и дополнительный фактор сохранения кадрового потенциала.
Премьер уже заявила, что категорически против передачи этих объектов с баланса станций. Но и на это нужны деньги.
И тем более не стоит думать, что повышение тарифа гарантирует моментальное решение всех проблем отрасли. Даже после повышения до 14,5 копейки он остается одним из самых низких в мире. Между тем покупать оборудование для АЭС придется именно по мировым ценам.
Уже первые прикидки по реализации Энергетической стратегии Украины выявили массу проблем. К примеру, развертывающееся строительство АЭС у соседей приводит к дефициту производственных мощностей (в первую очередь, не хватает мощностей по реакторам). Это не только создает риск длительного ожидания выполнения заказа, но и угрожает снижением темпов реализации программ.
Сложная ситуация и вокруг бывших управлений строительства станций. После их приватизации началась увлекательная процедура игры «а ну-ка, отними». Там продолжаются непрерывные конфликты. Это точно не повышает их возможности по строительству новых блоков.
А в соответствии с Энергетической стратегией до 2030 года, производство электроэнергии в стране должно вырасти более чем вдвое. При этом доля АЭС должна составлять те же 50%, что и сейчас. И это с учетом вывода блоков из эксплуатации. То есть необходимо строить намного больше, чем было построено за весь период существования ядерной энергетики Украины. Сказать, что задача трудная, — это очень оптимистично. Легкой жизни ее решение точно не обещает. Тем более что волшебников в стране мало, все только учатся.
Однако в этом году наконец-то начались первые подвижки в деле перспективного развития ядерной энергетики. Не на словах, а на деле. Теперь главное — не споткнуться и выдержать темп. Время для фальстартов уже прошло. Пора двигаться.