Постреволюционный синдром «до основанья, а затем», похоже, стал камертоном в действиях нынешнего энергетического блока правительства. Однако алогичность действий, вызванная революционной необходимостью построения нового демократического государства, не всегда приносит пользу, особенно если речь идет о таких тонких материях, как нефтегазовый и электроэнергетический комплексы. Проблема в том, что логика развития украинского топливно-энергетического комплекса требует не только серьезных программ и проектов на перспективу до 2010—2030 годов и далее, но и сохранения существующих действенных схем, продиктованных, как и все процессы в отечественной энергетике, политэкономической целесообразностью.
Как бы ни хотелось новой власти создать красивую модель функционирования энергетики, объективные реалии существующих договорных обязательств все же должны быть учтены. Наиболее ярким примером может служить расторжение контракта по экспорту украинской электроэнергии в Россию, прошедший под лозунгом «социально-промышленной справедливости». С точки зрения нашего политического ответа Чемберлену за «стыренный газ» — вполне справедливо. А вот экономический резон учтен явно слабовато. Делать межгосударственный гешефт по принципу «пусть будет подороже, потому как деньги очень нужны», мягко говоря, не очень прозорливо. Особенно в условиях, когда наши поставки электроэнергии не являются критичными для российской электроэнергетики, не превышая 1% от вырабатываемой РАО «ЕЭС России» электроэнергии.
Будучи несколько знакомым с процессом заключения контракта с российским контрагентом, автор вполне ответственно готов заявить, что финансовая составляющая на момент его подписания не вызывала никаких нареканий. Несмотря на старорежимные условия публичности госкомпаний, велись достаточно ожесточенные дискуссии на тему экспортной цены электроэнергии. Сегодня, в эпоху полной открытости, почему-то скромно умалчивают, что цена для России была установлена на уровне 7,4 коп. за кВт.час, что являлось экономически вполне обоснованным по нескольким причинам.
Во-первых, средняя цена атомного киловатта на федеральном рынке России составляет по разным оценкам от 2,1 до 2,4 цента. Пересчет цены по новому курсу НБУ даст цифру около 2 центов стоимости за киловатт экспортной украинской электроэнергии. Предложенный НКРЭ тариф в 12,24 копейки за один киловатт как вариант рыночной цены вряд ли вдохновит российского покупателя, поскольку не просто нивелирует разницу между ценой электроэнергии собственного производства и импортируемой из Украины, но еще и превышает ее максимальное значение на 0,02 цента. Вопрос о том, что получило государство, кроме появившегося у правительства ощущения причастности к процессу торговли электроэнергией, является риторическим.
Очень важна также и инвестиционная составляющая, которая была заложена в цене и при условии увеличения экспорта с 500 до 800 млн. кВт.ч в месяц могла бы стать хорошим финансовым подспорьем для обновления энергетического хозяйства.
По оценкам некоторых экспертов, возможных источников денег у находящейся в государственной собственности генерации всего три: привлечение сторонних инвесторов, повышение тарифов и внутренние резервы. Что касается резервов, то их энергетики уже использовали. Уровень оплаты их продукции вышел на 100%. Тем не менее этих средств хватает только на поддержание энергохозяйства, но не на его развитие.
Более того, по словам первого вице-премьер-министра Украины Анатолия Кинаха, правительство не планирует сейчас повышать цены как на электроэнергию, так и на газ. По его словам, цены на электроэнергию не будут повышаться, чтобы не создать еще худшей ситуации из-за неблагоприятной конъюнктуры на внешних рынках для традиционного украинского экспорта энергоемкого производства, в первую очередь, химии и металлургии.
Другим возможным источником средств могут стать частные инвестиции. Однако их привлечению мешают низкий уровень тарифов на электроэнергию и отсутствие свободного доступа к электрическим сетям. Пока зарубежные бизнесмены исправно посещают инвестиционные «тусовки», изучают список мер по «улучшению инвестиционного климата в Украине», но отнюдь не торопятся вкладывать деньги в энергетику.
Специалисты отрасли отмечают, что экспорт атомной электроэнергии в Россию был вполне рыночным и экономически обоснованным способом привлечения средств на модернизацию атомной энергетики. Согласно контрактным обязательствам, ГП НАЭК «Энергоатом» планировал поставить потребителю в Россию с июля по декабрь 2005 года 3 000 млн. кВт.ч электроэнергии (по 500 млн. кВт.ч в месяц). Этот объем включен в баланс отпуска. Общий отпуск во втором полугодии должен составить 45 350 млн. кВт.ч с учетом электроэнергии, производимой для экспорта, на долю которой приходится 6,62%.
В случае отсутствия экспорта компания сократит отпуск товарной продукции в Объединенный рынок электроэнергии на сумму 207,3 млн. грн. при тарифе 6,91 коп/кВт.ч. Для компенсации операционных, инвестиционных расходов, финансовых и налоговых обязательств, заложенных в плановый отпуск товарной продукции в ОРЭ, необходимо будет увеличить тариф на 0,49коп/кВт.ч, или на 7%, и довести его до 7,4 коп/кВт.ч. Это вызовет увеличение оптовой цены электроэнергии ОРЭ более чем на 3%.
С другой стороны, для производства 3 000 млн. кВт.ч электроэнергии энергоблок ВВЭР-1000 должен работать на номинальном уровне мощности в течение 3190 часов, или 133 суток. Прекращение (приостановка) экспорта на месяц эквивалентно остановке блока на 22 дня и потере товарной продукции на 34,5 млн. грн. (по 1,57 млн. грн. в день).
Так, по состоянию на 30 мая из-за диспетчерских ограничений ГП НАЭК «Энергоатом» не смогло отпустить в сеть электроэнергию в количестве 2,4 млрд. кВт.ч, на сумму 165 млн. грн, что соизмеримо с осуществленным за этот период экспортом. А, например, блок № 6 Запорожской АЭС по этой же причине в течение целого месяца находился в режиме вынужденной «полугорячей» остановки. Затраты же на его содержание прописаны в тарифе. То есть в упомянутых 165 млн. грн., которые не были получены, поскольку продукция не поступила на рынок.
Иными словами, происходит довольно странная подмена понятий: при пересмотре межгосударственных контрактов как не соответствующих новым стратегическим задачам украинской энергетики сохраняется старая схема формирования тарифа. В результате посредник получает большие дивиденды, нежели производитель, держатель базовых мощностей, которому тариф в единоличном порядке устанавливает НКРЭ, а заказ на производство тоже в единоличном порядке выдает «Энергорынок». Специалисты отмечают, что основные противоречия между стратегическими и тактическими целями заключаются в том, что, одновременно создавая рыночную инфраструктуру, государство в лице НКРЭ и ГП «Энергорынок» выступает против рыночного механизма формирования цен.
Очень похоже, что электроэнергетику постигла участь других секторов отечественного ТЭК, ставших заложниками политического противостояния между двумя странами.