Непривычные для европейского уха повышенные интонации все чаще звучат в диалогах руководителей «Газпрома» с западными политиками. Не то чтобы европейские руководители оказываются сплошь чувствительными к не совсем дипломатическому тону, который применяет руководство российского газового гиганта: в крупном энергетическом бизнесе нет места нежности. Но некоторые тезисы, озвученные, в частности, в конце апреля во время делового обеда в австрийском посольстве в Москве генеральным директором «Газпрома» Алексеем Миллером, заставили европейцев прочувствовать апломб и натиск предприятия, которое, по сути, превратилось в инструмент российского политического давления.
Если отбросить в сторону дипломатические изыски, прагматично и сугубо по-западному вопрос ставится так: имеет ли сегодня основания Кремль, который владеет 50,1% акций «Газпрома», столь жестко диктовать свои условия покупателям российского газа? Способна ли Москва выиграть свой газовый блицкриг, развернутый по нескольким направлениям сразу? А именно - по украинскому, белорусскому, западноевропейскому, азиатскому, североамериканскому векторам?
Если найдет коса на камень, может ли Россия обойтись без европейского рынка и, соответственно, Европа - без российского газа? Готовы ли Соединенные Штаты во имя демократии и справедливости отказаться от закупок сжиженного и сжатого газа из России, как и от участия своих энергетических компаний в разработке новых газовых месторождений в России? Аналогичный вопрос можно задать и французским, британским, немецким, итальянским, голландским компаниям.
Демократия, как всякая роскошь, стоит очень дорого. Средства на ее поддержку в мире - именно в глобальном политическом смысле - являются тем камнем преткновения, о который все чаще спотыкается международная дипломатия в поисках эффективных методов давления (или влияния) на недемократические страны, располагающие мощными ресурсами нефти и газа.
И нефть, и газ не первый год растут в цене. Деньги от их продажи все больше оседают на счетах режимов, не слишком озабоченных правами человека и демократическими свободами: так распределила природа запасы стратегического сырья. Хрупкость демократии состоит еще и в том, что остановить поток все больших средств, поступающих в распоряжение тоталитарных режимов, очень сложно.
Запад, безусловно, может добиваться от «Газпрома» цивилизованного поведения на рынке и прозрачности в трансферах, может требовать от Тегерана прекращения программ по обогащению урана. Однако при гипотетическом разрыве отношений, допустим, с россиянами, единственной реалистической альтернативой по газу - по состоянию инфраструктуры внутреннего европейского рынка - мог бы выступить только Иран. Тогда как абсолютная блокада иранцев, в том числе и полный отказ от покупок иранского голубого топлива, автоматически приводит к повышению закупок газа в России.
В ближайшие 5-10 лет, пока не обрастет инфраструктурой рынок сжиженного газа, Запад будет покупать в России газ, транспортируемый через Украину, а Россия будет этот газ на Запад продавать. Поэтому в краткорочной перспективе «Газпром» и Европейская комиссия могут взаимно прибегать к угрозам и повышенному тону: ведь они все равно помирятся, поскольку обе стороны пока обречены работать вместе.
Другое дело - стратегические перспективы. Недавний жесткий «обмен любезностями» между Брюсселем и Москвой симптоматичен. Евросоюз, на 25 суммарных процентов зависящий от российских поставок газа, и раньше был обеспокоен по поводу безопасности обеспечения энергией. Однозначно эта тема резко обострилась в связи с новогодним конфликтом между Киевом и Москвой по поводу цены на газ. Но если судить по официальным документам Еврокомиссии, опасность увеличения зависимости от российского газа ЕС осознала намного раньше - как минимум с 2002-2003 годов. А недавние заявления «Газпрома» о резком повышении цены на газ для Беларуси, если та не согласится войти в рублевую зону, а также о возможной переориентации России на рынки США, Китая, Индии, если Европейский Союз позволит себе сдерживать приход «Газпрома» на внутренние рынки западных стран, только лишний раз подтверждают тот факт, что Украина оказалась в декабре 2005-го первым звеном в цепи, первым пробным камнем, на котором оттачивалась новая наступательная стратегия «Газпрома».
Экспансия «Газпрома» (читай - Кремля) не ограничивается активным желанием доступа к внутреннему энергетическому рынку Украины, хотя через компанию «РосУкрЭнерго» и ее производную - СП «Укргаз-Энерго» такого присутствия в этом году «Газпром» добился. Аналогичное давление и с той же целью, но другими методами оказывается на Минск. В начале года газовый гигант также пожелал работать напрямую с потребителем Италии и Франции, потеснив национальные компании. А из-за попытки приобрести британскую фирму CENTRICA - крупнейшего дистрибьютора газа в своей стране - и разразился последний скандал с Европейской комиссией.
Лондон, согласно публикациям британской прессы, попытался спешно наработать закон, препятствующий продаже CENTRICA. Французы в лице министра экономики Тьерри Бретона поддержали англичан, заметив, что, конечно, нужно обеспечивать свободу инвестиций, но и защищать своего потребителя необходимо, как и гарантировать работу государственного сектора. В унисон министру французские экономические издания разместили материалы, где подчеркивалось: «Газпром» стремится укрепиться на внутренних рынках стран ЕС, а западным инвесторам акции своих газопроводов не продает...
Россия отозвалась резким заявлением о «подмене экономики политикой» и последовавшим скандальным обедом в австрийском посольстве в Москве, на котором Миллер и пригрозил оставить Европу без газа и уйти на другие рынки.
«Газпром» готовит свой прорыв по нескольким фронтам. В ЕС и за его пределами пытаются закрыться диверсификацией, которая, в лучшем случае, сработает через несколько лет. Европейцы подумывают, не умнее ли пойти на риск и отказаться от долгосрочного контракта с Россией, поощряя конкуренцию. А также - работать сообща над альтернативными источниками энергии, системно уменьшать зависимость экономики ЕС от газа.
Однако у Евросоюза пока не очень получается высказываться и действовать в унисон. Германия, к примеру, устами пресс-секретаря правительства назвала тактику угроз неконструктивной. Однако та же Германия приобретает у России 40% потребляемого газа. Плюс она накрепко задействована в проекте строительства Северо-Европейского газопровода в Европу. И Франция как будто и не спешит пускать «Газпром» к себе на рынок, но бьется за возможность разрабатывать Штокманское месторождение на Севере России и, согласно нашей информации, готова на значительные уступки. Британия старается не выпустить в газпромовские руки CENTRICA, и в то же время Лондону приходится впервые прибегать к закупкам газа - ресурс британских шельфов истощается...
Вся эта «взаимозависимость», или просто зависимость от российского газа, равно как и нестабильная геополитическая среда на территории ЕС ослабляют позиции западных европейских стран в противостоянии с «Газпромом». О Беларуси в контексте защиты национального рынка говорить еще сложнее. У Киева поле для маневра есть - если при счастливом стечении обстоятельств удастся начать газовые переговоры с Москвой как бы с чистого листа. Но поле это объективно очень узкое.
«Газпром» уже сегодня - лидер в производстве газа, покрывающий 20% всемирного рынка. Предприятие входит в пятерку или шестерку самых мощных биржевых капиталов в мире - его капитализация составляет порядка 161 млрд. евро. Агрессивная экспансия «Газпрома» поддерживается его мажоритарным собственником - Российским государством, которое системно и не первый год сводит к единому центру управления газовый, атомный и угольный секторы энергетики. В поддержку этой централизации Россия методично втягивает в свою орбиту и выскользнувшие было из-под влияния соседние республики - любыми методами и средствами.
Нельзя сказать, что Запад позволил себя смутить газпромовским напором или оказался не готов к нему. Проблема в другом: в отсутствии выгодных и быстрых альтернатив, в ощущении политической и экономической ловушки, из которой будет непросто выбраться.
На тактическом уровне «российская газовая угроза» не сможет реализоваться слишком быстро: продажа сжиженного газа в США, а с апреля 2006-го - в Британию символична, газопроводы в Китай не будут построены раньше 2012 года. Но достаточно ли этих нескольких лет, чтобы улучшить ситуацию с диверсификацией источников энергии на континент? К примеру, демократизировать исламский мир, «перевоспитать» руководителей Ирана, Ливии, Саудовской Аравии, чтобы иметь возможность требовать неукоснительных демократических подвижек от Москвы под угрозой заменить Россию более прогрессивным партнером? Или суметь настолько эффективно развить альтернативные источники, что газ утратит свою роль?
Безусловно, все могло быть иначе, если бы вопросом диверсификации источников поступления газа Европа занималась намного тщательнее. Если бы лет десять назад, к примеру, был бы построен газопровод от Каспия на Запад. Или если бы иные средства опять же десять лет назад были вложены в развитие, например, солнечной или другой энергии... Но прожитого не изменишь.
В ближайшем будущем - июльский саммит большой «восьмерки» в Санкт-Петербурге. По настоянию России, повесткой дня намечены энергетические вопросы. На Западе никто не ожидает, что «Газпром» отступит от стратегии экспансии по всем возможным направлениям. Вопрос в ином: найдет ли замысел «энергетического НАТО» достаточно последовательных сторонников?