В наше время что-то совсем новое возникает крайне редко, все темы и сценарии уже давно разработаны, и все новое уже когда-то было если не по форме, то по идее. Четко видно это при взгляде на битвы политиков и журналистов вокруг проекта нефтепровода Баку—Джейхан (а точнее, Баку—Тбилиси—Джейхан). Примеры, когда геополитические масштабные проекты, от которых захватывало дух, очень долго находились в центре внимания разных стран и народов и определяли их отношения между собой, уже бывали в истории, и не раз. У одного из них, самого близкого по набору историко-политических аналогий к Баку—Джейхан, как раз вскоре сакраментальный юбилей — 100 лет.
В начале ХХ века правительства Турции и Германии собирались приступить к реализации самой активной части проекта строительства железной дороги от Босфора на Багдад, входивший тогда в Османскую империю. При всей приблизительности исторических аналогий между нефтепроводом Баку—Джейхан и Багдадской железной дорогой (БЖД) очень много схожего, а порой они почти зеркальны. Та же политическая география — Турция стремилась извлечь финансовую выгоду и усилить политическую значимость благодаря своему географическому положению. Как сейчас говорят, «транзитному», хотя сто лет назад это слово в таком контексте еще не употребляли, зато уже очень хорошо понимали суть происходившего. География и мотивация двух проектов совпадают даже в мелочах. И здесь и там в качестве важного узла интриги выступает Босфор, и тут и там, хоть и в разных масштабах, присутствует нефть (БЖД должна была дать немцам выход к нефтяным месторождениям Месопотамии). И дорога, и нефтепровод не приводили в восторг ни Россию, ни Иран. Также многие европейские компании с осторожностью отнеслись к идее строительства БЖД, так как подозревали, что здесь больше геополитики, чем экономической выгоды.
Тем не менее БЖД была одной из центральных тем региональной и общеевропейской политики с 1899-го по 1914 год. В ней «отметились» ведущие политики, дипломаты, журналисты. Казалось, что от будущего этого проекта зависит судьба мира. Правда, говорилось много, а дела было мало: то у кого-то не находилось средств в необходимых объемах, то кто-то менял свое отношение к проекту, то еще что-нибудь.
Но в то же время все так или иначе были в проекте заинтересованы: одни действительно хотели построить железную дорогу, другие — запутать и дезориентировать своих противников, третьих политическая мода того времени обязывала говорить об этом проекте, повторяя за всеми сразу, а кто-то просто хотел таким образом самовыразиться, напомнить другим о своем существовании и своих амбициях.
Прямые аналогии между двумя проектами не бесконечны: Баку—Джейхан был остановлен перед началом войны в Грузии в результате поджога на территории Турции, а идея строительства БЖД уже успела покрыться пылью истории и порасти мхом забвения. Но следует сказать, что прежде она стала толчком к драматическим событиям. В итоге от этого проекта не выиграл никто, тогда как пострадали все.
Масштабы последствий впечатляли: уже одна только идея строительства Багдадской железной дороги способствовала изменению расстановки сил в европейской политике, подтолкнув к сближению перед угрозой экспансии Германии на Ближний Восток двух старых противников — Российскую и Британскую империи. Усилилась прогерманская ориентация Турции. Не в последнюю очередь все это стало одной из причин, приведших Европу к Первой мировой войне. Были и другие последствия.
А что же сама БЖД? Ее построили в 1934—1941 годах, спустя почти 40 лет после того, как эта идея появилась. Построили тихо-мирно, и никакого экономического и политического переворота это не вызвало.
Возможно, такой же будет участь и бурно обсуждаемых ныне в ЕС проектов?