Из всех прежних названий Азовского моря (а знали его в разные времена как Синее, Сурожское, Саксинское, Фракийское, Киммерийское, Каффское), пожалуй, наиболее точным было Балык-денгиз. В переводе с татарского это означает «рыбное море». Несколько веков назад самое континентальное море планеты и вправду не знало себе равных по рыбным запасам. До 40-х годов прошлого столетия Азов обеспечивал пятую часть союзного улова — 300 тыс. тонн в год, из которых 160 тыс. — рыбы ценных пород. Урожайность каждого гектара азовской акватории в шесть-восемь раз превышала продуктивность Каспия и Балтики, в 25 — Черного моря.
С тех пор уловы в Азовском море сократились в несколько раз. Прежде всего из-за оскудения рыбных запасов. Только с 1986-го по 1996 год они сократились более чем втрое. Одно время на Азове запрещался даже любительский лов бычка. Того самого кормильца, по праву увековеченного памятником в Бердянске.
Сейчас, по утверждению ученых, море располагает всего двумя более-менее благополучными видами рыб, остальные же либо имеют ограниченную популяцию, либо деградируют. Выводы специалистов Крымской ассоциации «Экология и мир» и вовсе неутешительны: экосистеме Азова угрожает исчезновение. И это при том, что уровень биологической производительности моря по-прежнему вне конкуренции благодаря дарованным природой климатическим и географическим свойствам.
Отличительная особенность азовских берегов — намывные песчаные косы, отделяющие от моря мелководные заливы и лиманы. Они составляют девятую часть акватории Азова.
Одним из крупных прибрежных азовских водоемов является Молочный лиман, расположенный вблизи курортной Кирилловки. Эта приустьевая территория рек Молочная, Джекельня и Тащенак площадью 168 кв. км отличается большим видовым разнообразием биологических ресурсов и относится к наиболее ценным водно-болотным угодьям Приазовья. Лиман включен в Международный кадастр Рамсарских территорий и признан гидрологическим заказником государственного значения. Здесь сосредоточено множество «краснокнижных» растений, а также птичьих гнездовий. Кроме того, Молочный лиман ценен и как мощный рекреационный объект (на его берегах расположено несколько десятков детских оздоровительных учреждений), и как место нереста и нагула пресноводных и морских рыб.
К сожалению, в последнее время лиман начал стремительно утрачивать столь замечательные свойства. Сказались зарегулированность рек, потеря сообщения с морем через пролив (промоину, гирло) на косе Пересыпь.
В конце 1974 года эту проблему попытались решить. Причем, как тогда предполагалось, раз и навсегда. Постановлением Совмина гидрологический заказник «Молочный лиман» передали в постоянное и бессрочное пользование местному рыболовецкому колхозу «Сыны моря». Хозяйство приняло на себя природоохранные обязательства по обеспечению должного гидрологического режима. Попросту говоря, рыбколхозу вменили в обязанность расчистку промоины.
С этой задачей промысловики справлялись успешно, параллельно занявшись воспроизводством рыбных запасов. И не на уровне самодеятельности, а всерьез, заручившись помощью ученых. Так, на Пересыпи обосновалась лаборатория морской аквакультуры Азовского отделения Южного НИИ рыбного хозяйства и океанографии, возглавляемая кандидатом биологических наук Любовью Семененко.
Идею «заселить» Азов дальневосточной кефалью (пиленгасом) — аборигеном Японского моря — многие тогда восприняли скептически. Хотя никто не отрицал промыслового значения рыбы как ценного диетического продукта, практически не накапливающего ни радионуклиды, ни соли тяжелых металлов. И для улучшения экологии моря пиленгас был как нельзя кстати. Ведь Азов хронически страдает заморными явлениями, вызванными гниением органического ила. Роль санитара отчасти выполняют местные кефали, но они, увы, малочисленны.
Теоретическое обоснование акклиматизации пиленгаса в Азово-Черноморском бассейне было разработано давно. Однако рыба, перемещенная из одного моря в другое, на новом месте размножаться не стала.
Досконально изучив биологические особенности пиленгаса еще во время работы на Дальнем Востоке, г-жа Семененко предложила оригинальное решение поэтапной акклиматизации дальневосточной кефали с учетом гидрохимических особенностей Азова.
Впервые мальков пиленгаса завезли на Пересыпь в 1978 году. Из них предстояло вырастить в садках ремонтно-маточное стадо. Работа оказалась изнурительной: пока рыбу не перевели на искусственные корма, приходилось вручную собирать со дна ил, обеспечивая «переселенцам» диету. И лишь спустя шесть лет удалось вывести первую молодь, которую выпустили в Молочный лиман.
Сначала количество рыбопосадочного материала было мизерным — всего 3 тыс. экземпляров, затем счет пошел на десятки, сотни тысяч. Наконец, ежегодный объем производства рыбзавода достиг 3 млн. штук. Впрочем, завод — это слишком громко сказано о небольшом хлипком сарайчике, построенном своими силами. Оборудование в нем было крайне примитивным, а персонал — все те же сотрудники лаборатории.
Поистине достойны восхищения терпение, трудолюбие и вера в успех небольшого научного коллектива. Ведь окончательно убедиться в успехе ихтиологи смогли лишь в 1989 году, когда началось массовое естественное размножение пиленгаса. Только в Молочном лимане урожайность тогда составила порядка 9 млрд. мальков. Но даже это не поубавило пыл скептиков и злопыхателей.
На ученых посыпались упреки в том, что рыба-«новосел» изводит исконных обитателей Азова. Обвинение, конечно, невежественное, но ведь приходилось доказывать, что пиленгас способен питаться лишь донными органическими остатками. А затем пришло указание завершить научную деятельность на Пересыпи. Доводы о том, что вспышки популяции в 1992 и 1994 годах еще не свидетельствуют об окончательном внедрении «новосела» в экосистему, что ему необходима искусственная поддержка, попросту не принимались во внимание. Упрямство стоило Любови Ивановне квартальной премии и тринадцатой зарплаты, но рыбзавод на Пересыпи удалось отстоять.
Единственными надежными союзниками ученых оставались рыбаки, хотя и своих проблем у них было в избытке.
В ту пору рыбколхоз возглавлял Валерий Лапотанов. Помню наш разговор в середине 90-х.
— Изменить психологию человека очень сложно, — рассуждал Валерий Пантелеевич. — Вот смотрите, четыре года назад мы добыли 18 тонн рыбы, в прошлом — 120. Так что, можно успокоиться и о завтрашнем дне не думать? Да ничего подобного! Одной лишь надеждой на удачу сыт не будешь. Надо совершенствовать орудия лова, повышать профессиональное мастерство. Скажем, освоить круглогодичный промысел пиленгаса. Он зимует в Молочном лимане, скапливаясь в громадные стада. А плотность рыбы должна быть оптимальной, иначе неизбежен замор. Начинаешь объяснять это чиновникам — как горохом об стенку. Порой до нелепости доходит. Несколько лет назад и рыбаки, и ученые доказывали необходимость открытия промышленной добычи пиленгаса. Его уже тогда развелось в Азове столько, что рыба начала себя угнетать как вид. Однако ответы были неизменными: промышленный лов пиленгаса запрещен. Опомнились лишь после того, как стало известно, что турецкие рыбаки успешно добывают в Черном море сотни тонн выращенной у нас рыбы. Разве это по-хозяйски?!
…Недавно к нам приезжали французы, хотели заключить контракт на поставку пиленгаса. Цену предложили выгодную. Мы отказались. Пока не обеспечим собственный рынок, за рубеж продавать не будем.
И ведь слова у Лапотанова не расходились с делом. Рыбколхоз занялся сооружением консервного цеха, строились компрессорная станция, складские помещения, гостиничный комплекс… В перспективе планировалось открытие завода по разведению осетров.
— Для того чтобы рыбы было в достатке, надо заниматься ее воспроизводством, — настаивал председатель. — Хотя меня постоянно пытаются убедить в том, что ученым здесь уже делать нечего. Дескать, развели пиленгаса — и до свиданья. Ничего подобного! Наука здесь будет постоянно. Без нее наша работа лишена смысла.
К сожалению, это мнение разделяли далеко не все. Вот и довелось «Сынам моря» столкнуться с абсолютно надуманной проблемой.
Территория, которую государство выделило рыбколхозу в постоянное и бессрочное пользование, неожиданно стала предметом спора. Пока это были неугодья, желающих здесь хозяйничать не находилось. Иное дело, когда на Пересыпи появились рыбзавод и обловно-пропускное сооружение на месте постоянно заносимой песком промоины. Но самое главное — Молочный лиман стал уникальным в Европе морехозяйством, имеющим большую промысловую ценность. Появилась возможность без особых затрат примитивными дифонами (сетями-волокушами) ежедневно вылавливать у промоины до 15 тонн пиленгаса.
Чем, спрашивается, не повод предъявить претензию по поводу необоснованной передачи лимана «Сынам моря»? Тем более что было это еще при Союзе. Да и вообще, по свидетельству старожилов, гирло Молочного лимана якобы находилось в другом месте — на территории соседнего Приазовского, а не Акимовского района. Поэтому, дескать, для восстановления исторической справедливости на косе необходимо создать еще одну промоину. А лучше — несколько. Чтобы никому не было обидно…
Ученые выступили категорически против. И вовсе не из солидарности с рыбколхозом. Причина была более весомой: необходимо регулировать не только уровень воды в лимане, но и гидрохимический режим.
Одной из главных предпосылок обеспечения деятельности морехозяйства была и остается поддержка солености воды в пределах 17—20 промилле. Тогда икра пиленгаса зависает на определенной глубине, получая необходимые условия для развития. Дополнительные же каналы создадут бесконтрольный доступ морской воды — более пресной, чем лиманная. В результате икра упадет на дно, и естественное размножение пиленгаса прекратится.
Отношение областных властей к конфликту, дошедшему до арбитражного суда, формально было нейтральным. По крайней мере, устроить земельный передел волевым порядком они не решились. Хотя такое желание, говорят, имелось. Как-никак союзником приазовского руководства выступал комбинат «Запорожсталь», возводивший на территории района свой пансионат.
Неизвестно, как долго длился бы спор и чем закончился, если бы не случай. Семененко слегла в больницу с инсультом, и лабораторию аквакультуры с Пересыпи тотчас убрали. Вскоре с должности председателя «ушли» Лапотанова, а рыбколхоз расформировали...
Сейчас Любовь Ивановна на заслуженном отдыхе. О ее работе по-прежнему уважительно отзываются за рубежом — в Польше, Бельгии, Израиле… Что, увы, не характерно для родной страны. В активе ученого — девять авторских свидетельств, однако самих документов ей так и не вручили. И докторскую диссертацию защитить не удалось — не нашлось денег для перевода текста на украинский язык.
Научное подвижничество и, без преувеличения, трудовой героизм, принесший стране миллионные прибыли, государство сочло нужным отметить званием заслуженного работника промышленности. Это — дополнительные 70 грн. к пенсии.
Зато те, кто обвинял Семененко в авантюризме и вредительстве, сейчас не прочь примерить на себя лавры авторов акклиматизации пиленгаса. Впрочем, она не в обиде. Горько лишь, что дело, которому отдано 20 лет жизни, прибрали к рукам бездари.
Первое тяжкое испытание постигло Молочный лиман в 2001 году. Занесенную песком промоину никто не расчистил, и зашедший на нерест пиленгас уже не мог выбраться в море. С таким обилием рыбы даже браконьеры не смогли справиться, она гибла тоннами. Власти же не придумали ничего лучшего, как истратить 150 тыс. грн. из экофонда на проект нового канала… в Приазовском районе. Затем принялись искать инвестора.
Некая коммерческая структура вроде бы изъявила желание заняться лиманом, но, узнав, что там надо работать, живо ретировалась. Непродолжительным оказался интерес и у «Запорожстали». От металлургов инициатива перешла к машиностроителям. Правопреемником ликвидированного рыбколхоза объявили ООО «Сыны моря» — «Мотор Січ». И хотя название предприятия вроде бы свидетельствовало о намерении продолжить дело предшественников, новоявленные «дети» оказались, мягко говоря, безалаберными.
Выполнением доставшихся в наследство природоохранных обязательств ООО себя не обременяло. Как утверждают в Акимовской райгосадминистрации, несмотря на массовую гибель рыбы и занесенных в Красную книгу растений, «Сыны моря» — «Мотор Січ» лишь имитировали расчистку промоины, занимаясь продажей песка и браконьерством. Особенно наглядно это проявилось в прошлом году.
По оценкам экспертов, весной в Молочный лиман зашло на нерест около 300 тыс. взрослых особей пиленгаса. Как утверждают ихтиологи, на свет должно было появиться 500 млн. мальков. Насколько этот прогноз оказался точен, неизвестно. Однако у Запорожской областной прокуратуры появился повод для возбуждения уголовного дела в отношении должностных лиц ООО «Сыны моря» — «Мотор Січ». Им предъявлено обвинение в гибели рыбы и растительности в акватории гидрологического заказника «Молочный лиман». Причиненный ущерб оценивался в 200 тыс. грн.
То был далеко не единственный случай внимания властей к проблемам лимана. Но всякий раз их забота оказывалась своеобразной, точнее — традиционной. Например, в ноябре 2006 года Кабмин поручил профильным министерствам безотлагательно «урегулировать критическую ситуацию». Что из этого вышло, наглядно продемонстрировали прошлогодние события. Зато по формальным признакам (письмам, докладным запискам, грозным распоряжениям) чиновники трудились в поте чела. Только 30 лет спустя после создания гидрологического заказника власти на днях сподобились определить площадь Молочного лимана. Зато совещания, посвященные его состоянию, проводятся с завидной регулярностью. Выводы практически однотипны: ситуация критическая, госорганы бездействуют, ответственные за выполнение природоохранных обязательств ведут себя безнаказанно.
Странно, если бы было по-другому. Ведь на совещание под эгидой первого заместителя председателя облгосадминистрации руководство ООО «Сыны моря» — «Мотор Січ» удосуживается делегировать… юриста. Причем это должностное лицо ведет себя очень даже, так сказать, уверенно. Дескать, добыча песка не ведется. Да и не песок это вовсе, а иловая масса и ракушечно-песчаная смесь, которые природными ископаемыми не считаются. И самое главное — на предприятие возложены обязательства по охране, а не по созданию гидрологического режима. Словом, когда дадите денег, тогда и работать будем.
Сразу видно — деловые люди. Это рыбколхоз мог на промоине корячиться за свои кровные, а современным бизнесменам казенные средства подавай. Тем более что отношение к экологии в регионе своеобразное.
Если, допустим, дело касается национального природного парка «Приазовский», то с этой затеей носятся четвертый год. Его создание предусмотрено в рамках общегосударственной программы формирования национальной экологической сети. Предполагаемая площадь парка — 79 тыс. га, в которые должен войти и Молочный лиман. Казалось бы, коль удельный вес природно-заповедного фонда на Запорожье составляет всего 2,6% территории (а европейский показатель превышает 10%), какие могут быть сомнения? Ан нет. Проект парка готов, все необходимые согласования получены, а облсовет настаивает на экспертизе экономической целесообразности и предоставлении градостроительной документации.
Надо же, какая щепетильность. Это на свалку мусора в море под видом берегоукрепления (был такой случай в прошлом году) депутаты выделили средства из бюджета без проволочек и экспертиз. А на спасение водоема, где появляется на свет две трети азовского пиленгаса, выходит, денег нет.
Действительно, откуда им взяться? В 2001 году на проект нового канала 150 тыс. грн. потратили, а сейчас на его корректировку еще порядка 800 тыс. получить желают. Хотя на расчистку промоины 200 тыс. грн. в год хватило бы с лихвой. Не такая уж и фантастическая сумма, если учесть, что за право на вылов тонны пиленгаса необходимо уплатить 114,8 грн., а годовая квота на промысел составляет 12 тыс. тонн.
Иначе говоря, ежегодно более 1,3 млн. грн. уходят неизвестно куда. То есть в бюджет, за счет которого и содержатся всевозможные природоохранные учреждения. Такие, например, как Государственная экологическая инспекция Азовского моря.
Если послушать руководство инспекции, так о состоянии лимана они пекутся денно и нощно. За водоемом закреплены два инспектора, которые ведут постоянное наблюдение. Вот только материальное обеспечение у них, говорят, слабое, зарплаты мизерные. Поэтому кадровый голод приходится удовлетворять только за счет истинных защитников природы. Недавно на конкурсной основе штат инспекторов пополнился г-ном Алиевым, в миру — учредителем ООО «Сыны моря» — «Мотор Січ»…
А тем временем Молочный лиман утратил треть своей акватории. Для отдыха и оздоровления в минувшем сезоне он уже стал непригоден. На очереди — полная потеря рыбохозяйственного значения. По крайней мере, как утверждают ученые, пиленгас пытается найти новые нерестилища. Но это он, скорее, от безысходности. Ведь для рыбы что зонтик, что былая слава Балык-денгиза — без разницы. Достаточно инстинкта.