Николай Вахно |
В наследство от бывшего СССР Украина получила около 700 оборонных предприятий. Наиболее мощными были 341 из них с общей численностью около 1,5 млн. человек. Среди них созданный в 1959 году «Хартрон» — ведущий разработчик систем управления для ракетно-космической техники и различных отраслей промышленности. На его счету системы управления для ракеты СС-18 — самой громкой и, по оценкам американских специалистов, лучшей в мире межконтинентальной ракеты, ракеты-носителя «Энергия», орбитальных модулей «Квант» и «Квант-2», «Кристалл», «Спектр», «Природа» космической станции «Мир», ракет-носителей, которые вывели на орбиту около 1000 космических аппаратов.
В условиях СССР украинская часть ВПК работала в замкнутом цикле на 15 союзных республик в рамках общесоюзных программ с бюджетным финансированием. В новой Украине состояние оборонных предприятий коренным образом изменилось. Существенно уменьшился объем заказов оборонного направления. Не минула эта чаша и «Хартрон». Рассказывает председатель правления ОАО Николай ВАХНО:
— До распада Союза «Хартрон» стопроцентно занимался системами управления для ракетно-космического комплекса. Лишь с 1988 года нас начали подключать к гражданской тематике, поручив сделать систему управления для нефтегазоперекачивающих станций. Резкого обвала объемов производства на предприятии не было. Если посмотреть, к примеру, на численность работающих, а она формировалась под объемы производства, то снижение шло в основном начиная с 1995 года. Так, если в 1992 году у нас работало 10 тыс. человек, то в 1997-м — уже 5,6 тыс., в 1998-м — 4,4, сегодня — около 3 тыс. человек.
Постепенно объемы нашей базовой тематики сокращались, некоторые заказы перестали существовать, другие утрачивали свою актуальность. Уже в 1995 году по сравнению с 1990-м они уменьшились в восемь раз. Мы пытались конверсироваться, осваивали новую тематику. Да, на начальном этапе сработали не лучшим образом. Думаю, потому, что не был готов инженерно-технический состав. Человеку, который занимался сложным алгоритмом управления ракет, очень не просто перейти на простые, с его точки зрения, не интересные темы. К тому же в тот период многие думали: вот пройдет время, и появятся прежние заказы.
Наши системы в нефтегазовой отрасли оказались неконкурентоспособными именно потому, что мы применили ракетные технологии. Надо было сделать простое устройство, но быстро, «влезть на эти предприятия», а мы решили сделать всю систему. В итоге нас опередили конкуренты — их изделия оказывались более дешевыми, так как использовалась в основном технология крупноблочной сборки. Все это привело к тому, что мы не удержались на нефтегазовой тематике и, сделав несколько поставок, к сожалению, ее практически утратили.
Следующим этапом конверсии стала атомная энергетика — основа энергетики Украины. Безопасная эксплуатация и стабильность работы во многом зависят от автоматизированных систем управления технологическими процессами АЭС. Они представляют сложные электронные системы из сотен шкафов электронной аппаратуры на каждом энергоблоке. Большинство систем АСУ ТП выработали свой ресурс, устарели не только физически, но и морально, так как построены на технических средствах разработки 60—70-х годов.
С 1993 года постановлением Кабинета министров Украины «Хартрону» поручено проведение работ по реконструкции АСУ ТП АЭС Украины в качестве головного разработчика и генерального подрядчика. С целью ускорения работ по отдельным направлениям, требующим очень значительных финансовых и временных затрат, при «Хартроне», совместно с американской корпорацией «Вестингхаус», создано совместное предприятие «Вестрон». Это позволило использовать в работах современные технологии, развернуть в Украине изготовление аппаратных средств и проектирование отдельных систем практически без финансовых вложений. «Хартрон», а также «Вестрон» поставили на атомные станции ряд систем, которые успешно прошли апробацию в условиях работающих энергоблоков и показали высокие технические и эксплуатационные характеристики. «Вестрон» уже работает на Болгарию, Чехию, Швецию, есть даже заказы из США.
Фирм-конкурентов у нас вроде бы немного, но они очень авторитетны. На рынке мы исходим из того, что наши предложения должны быть не хуже качеством, но на 10—20 процентов дешевле. Таким образом, в Украине вырастает свое поколение специалистов по изготовлению, установке и обслуживанию систем управления, что очень важно с точки зрения безопасности государства.
Освоение этого рынка нам давалось и дается нелегко. Начиная с 1995 года расчеты с «Хартроном» и предприятиями-соисполнителями проводились в основном не денежными средствами, а долгами за потребленную энергию. Стоимость на рынке таких долгов постепенно падала и, по сути, дошла до 20—25 процентов. Это уже был не бартер, а перекошенный бартер. Фактически мы должны были поставить продукции в три раза больше, чем нам за нее заплатят. В тех условиях работать было просто невозможно, системы, которые стоят около миллиона долларов, требуют реального, а не виртуального финансирования. В тот период можно было лишь проводить исследовательские и опытно-конструкторские работы.
Мы отчаянно боролись против бартерных схем. Свои пояснительные записки не раз направляли премьер-министрам Украины. Но разработку тематики продолжали, понимая тяжелое финансовое состояние, в котором оказались атомные станции, и что рано или поздно бартерный период закончится. И, как показало время, поступили правильно. Сегодня мы поставили специфические системы управления атомным реактором на Ривненскую станцию, подписали контракт на две системы с Запорожской АЭС. Что это значит для нас? К примеру, если поставим системы на Запорожскую АЭС, то «Хартрон» будет обеспечен работой как минимум на пять лет.
Последние два года предприятие работает, и небезуспешно, над выпуском электронной продукции для железной дороги. Все началось с того, что при капитально-восстановительном ремонте вагонов понадобилось оборудование. Срок жизни вагонов, которые сейчас эксплуатируются железнодорожниками, — порядка 28 лет. Учитывая нехватку средств, в Украине решили вагоны капитально восстанавливать, после чего они могут использоваться еще 12—14 лет. Новый вагон обходится порядка 1 млн. 200 тыс. долларов, а восстановление — раз в шесть дешевле.
Работы по восстановлению ведут несколько заводов Украины, «Хартрон» обеспечивает комплектацию электрооборудования. Сегодня нами разработан пульт, обеспечивающий полное управление системой энергообеспечения, комплект преобразователей для холодильников, микроволновых печей, видеоаппаратуры, система пожарной сигнализации. Яркий пример этой работы — скоростной поезд Киев—Харьков, вагоны которого практически полностью оснащены нашей электроникой. Кроме того, есть так называемые турникеты, а точнее, система автоматизированного контроля допуска пассажиров к посадочным платформам вокзала. Она уже работает на вокзалах в Харькове. Среди выполненных заказов железной дороги — и микропроцессорное устройство релейной защиты и автоматики тяговой подстанции депо «Ромодан-тяговая». Нами поставлена вокзальная информационная система на световых табло для ряда железнодорожных станций, в том числе для станции Харьков-Пассажирский.
— Николай Иванович, уже сегодня в объемах продукции «Хартрона» заказы железной дороги занимают чуть ли не большую часть и продолжают расти. Вы не боитесь, что «Хартрон» может превратиться в большой придаток, некое железнодорожное КБ?
— Если говорить о сегодняшних объемах «Хартрона», то примерно 30 процентов — это старая ракетно-космическая тематика, немногим более 25 — железнодорожная и 25—30 приходится на атомную энергетику. «Хартрон» был и будет придатком какой-то отрасли промышленности. Мы ведь делаем системы управления, а они должны чем-то управлять. Делая АСУ ТП шахты или коксохимического комбината, мы все равно придаток этой отрасли. Если мы станем придатком железной дороги, то будем очень рады, для нас это серьезный заказчик. Мы видим перспективу и в атомной энергетике, и на железнодорожном транспорте, сделаем попытку пробиться в нефтегазовую и угольную отрасль. Но я хочу подчеркнуть, что за десять лет предприятие не отказалось ни от одного заказа в ракетно-космической области. Думаю, такого не случится и впредь. Каждый раз, когда будет объявляться тендер, мы будем участвовать. Для «Хартрона» приоритетной наряду с другими по-прежнему остается ракетно-космическая тематика.
За десять лет в этом направлении нам удалось немало. В рамках международной программы «Альфа» по созданию международной космической станции создана и изготовлена система управления функциональным грузовым блоком «Заря». В июле 2000 года ракета «Протон» вывела на орбиту служебный модуль «Звезда», успешно проведена стыковка модуля с международной космической станцией. В результате создана орбитальная станция, пригодная для длительного пребывания человека в космосе.
Сегодня мы в основном работаем на российские фирмы, и здесь очень много зависит от того, есть ли у них коммерческие заказы. Они готовы с нами сотрудничать, мы для них привычные, надежные. Использование ракет для запуска космических аппаратов — исключительно выгодный бизнес. Мы делаем для центра им. Хруничева СУ для ракеты «Рокот». Они предназначены для выведения малых спутников связи.
Идеальный пример конверсии — ракета СС-18. После ратификации российской Госдумой договора ОСВ-2 ракеты, находящиеся сегодня в России, будут извлекаться из шахт. Системы управления для межконтинентальных ракет были основным «хлебом» для «Хартрона». На нашем счету 20 типов таких ракет. И вот абсолютное оружие превращается в мирную ракету. Сегодня, по сути, все ракетоносители — это бывшие боевые ракеты. И мы переделываем их на мирные, поставив новую систему управления. Так появились ракеты «Рокот», «Стрела», «Днепр».
Кроме этого, мы делаем СУ для космических аппаратов НПО им. Лавочкина. Продолжаем гарантийное обслуживание тех изделий, которые поставляли раньше. Кроме ракеты «Тополь», я не знаю новых разработок в России, а то, что было ранее за нами, по сути, и сохранилось. Другое дело, что если раньше планировались четыре пуска в год, то сейчас — один в четыре года. 2002-й в плане ракетно-космической тематики неудачный и для нас, и для россиян — нет заказчиков, заинтересованных в пусках.
— Многие заказы вы выполняете для России, хотя при этом налоги платите в Украине. Но вот насколько в «Хартроне» заинтересовано наше государство? За прошедших десять лет многим ли оно помогло «Хартрону», особенно в ходе конверсии? Нужна ли такая помощь предприятиям бывшего ВПК сегодня и если да, то в чем она должна выражаться?
— 60 процентов нашей продукции, по сути, все заказы атомной энергетики и железной дороги — для Украины. Космических заказов от Украины очень мало, оборонных нет. Работаем в основном на российский космос, кроме, пожалуй, ракеты «Днепр» (это совместный украинско-российский проект) да еще спутника, систему управления которого делает наше запорожское подразделение.
Вместе с тем, уже то, что мы относимся к Национальному космическому агентству, — поддержка. Для предприятий, входящих в него, есть определенные льготы, к примеру, освобождение в какой-то части от уплаты налога на землю, есть льготы в таможенных вопросах. Ели для возврата валютных средств другим предприятиям дается 90 дней, то занятым в космической тематике — 500.
Что же касается конкретной поддержки каких-то государственных заказов… Трудно говорить в целом о ВПК Украины. Если взять для сравнения завод им. Малышева, то между нашим и этим предприятием большая разница. Если говорить о ракетно-космическом комплексе, то понятно, что стратегические ракеты Украине не нужны — демонтированы даже те, что уже стояли. Все будет зависеть от того, какое вооружение требуется Украине. Если нужно будет разработать ракету, к примеру, с дальностью полета 300 километров, то если нам предложат делать для нее систему управления, мы готовы этим заниматься.
Не буду говорить о каких-то военных заказах — видимо, сегодня это нереально. Но там, где предприятия пробиваются на гражданские рынки, нужна поддержка государства, чтобы не получилось — украинская продукция дешевле и надежнее, а ход дается западным фирмам. Вот, скажем, на Запорожскую АЭС поставляет системы управления чешская «Шкода», мы предлагаем то же и дешевле. Возможно, потому что мы еще не успели себя «показать», было принято решение поставить чешские системы. Да, вопрос поддержки государства важен и неоднозначен, но забывать о собственном производителе нельзя.
— Вот уже многие годы идут разговоры о приватизации «Хартрона». Как обстоят дела сегодня?
— На сегодня «Хартрон» — это акционерное общество. В 1998 году была проведена реструктуризация. Прежняя громоздкая структура предприятия уступила место более гибкой. АО сейчас состоит из 18 функциональных подразделений, каждое из которых получило право юридического лица со своим расчетным счетом в банке и самостоятельной политикой поиска поставщиков и потребителей. Фактически наши небольшие предприятия перешли в область малого и среднего бизнеса и за счет этого стали более поворотливыми. Выполнение проектов занимает теперь максимум полгода. Это и есть результат реструктуризации и конверсии «Хартрона».
Главная задача — чтобы все предприятия стали рентабельными — не всегда, но выполняется. В каждом таком предприятии контрольный пакет акций принадлежит «Хартрону». В этой связи не могу не сказать о человеке, который все эти годы вел «Хартрон» по пути неизведанному как в конверсии, так и в акционировании и реструктуризации. Это Яков Ейнович Айзенберг, первый председатель правления АО, генеральный конструктор, доктор технических наук, профессор.
Возвращаясь к вашему вопросу, хочу отметить, что в процессе акционирования 25,44 процента акций АО в результате льготной подписки и сертификатных аукционов перешли в частные руки. 74,56 процента акций владеет государство. Если говорить о дальнейшей приватизации, то в первую очередь должен быть стратегический инвестор, пока такового мы не видим. Поэтому сегодня мы выходим вместе с НКАУ с предложением — еще на три года закрепить контрольный пакет (50 плюс одна акция) за государством, а остальные выставить на конкурс и продать. Мы хотели бы, чтобы этот пакет попал в руки потенциального стратегического инвестора. Сегодня таким могли бы быть не только предприятия ракетно-космического профиля, но и энергетики, других базовых отраслей промышленности, заинтересованные в развитии нашего предприятия.
Перспективы, я думаю, у нас неплохие. Если взять наши объемы производства прошлого и аналогичного периода нынешнего года, то за третий квартал рост около 9 процентов. Правда, мы планировали порядка 15 процентов, но думаю, на конец года мы на этот показатель все-таки выйдем.
Заработная плата увеличивается высокими темпами. Сегодня в среднем она составляет 390 гривен, специалисты не получают меньше тысячи. Задолженностей нет. Заработанное стараемся выплачивать два раза в месяц, как и в былые времена.
За прошлый год «Хартрон» впервые выплатил дивиденды по акциям. Пока они невелики. Фонд госимущества Украины как держатель 74-процентного пакета получил свыше 300 тыс. гривен. По моим прикидкам, если бы все акционерные общества заплатили на нашем уровне, то Украина могла бы отказаться от миллиарда долларов кредита.
— Могут сказать, когда-то «Хартрон» был суперфирмой, его системы управляли всем миром и космосом, а сегодня — обычная железная дорога, энергетика, т.е. уровень стал как бы ниже. Что по этому поводу думаете вы?
— На самом деле те системы, что мы сегодня производим и поставляем атомным станциям, для тех же железнодорожных вагонов — это очень важная продукция. «Сименс» никогда не занимался ракетами, но ведь от этого он не менее уважаемая фирма. Дай нам Бог в производстве АСУ ТП занять место рядом с «Сименсом». Если нам удастся удержать этот рынок, то «Хартрон» будет еще более сильной и устойчивой фирмой.
Нельзя сбрасывать со счетов, что системы АСУ ТП очень высокотехнологичные. И перспективы у нас есть: те же решения, что внедряются в атомную энергетику, мы можем внедрять во многие другие отрасли. Наше устройство защиты от перегрузки энергетических объектов представляет серьезную конкуренцию для западных фирм, таких, как «Сименс» и АВВ. Сделать его (и особенно завоевать рынок) не менее сложно, чем управлять ракетой.
К тому же мы ни в коем случае не бросаем ракетно-космическую тематику. Рынок, который является следствием свободы, не только дает возможности, но и требует определенной ответственности. Он достаточно жесткий. Рынок не уговоришь, он диктует сам.