Со времен «палаточного городка» прошло пять лет. Что изменилось? В странах СНГ, да и в целом в мире, в результате чернобыльской катастрофы наблюдался некоторый спад в области атомной энергетики, хотя в России уже в 1993 году был пущен четвертый энергоблок Балаковской АЭС, а Армения расконсервировала остановленную еще в 1989 году АЭС «Мецамор».
В мировой промышленной истории найдется немного примеров форс-мажорных обстоятельств, подобных тем, в которые были ввергнуты АЭС. Ривненская атомная электростанция, расположенная в одном из живописнейших уголков украинского Полессья и генерирующая около 15% всей электроэнергии, производимой пятью атомными станциями Украины, способна обеспечить электроэнергией четыре аналогичные области, не избежала такой участи. Поэтому перед атомщиками РАЭС стала задача: научиться с умом и расчетом не «осваивать», а зарабатывать сотни миллионов гривен, чтобы содержать АЭС с ее сложнейшей и дорогой инфраструктурой. Другими словами, предстояло не только смириться с новой геополитической реальностью, но деятельно участвовать в экономическом становлении нового государства. Сегодня, после 11 лет независимости, коллектив РАЭС, ее руководители, прошедшие сквозь бури и невзгоды рынка, вправе твердо сказать, что жесткие условия выживания оказались им по силам.
Эксперты прогнозируют, что глобальное потребление энергии в мире, в особенности электроэнергии, будет расти. Движущие силы этого процесса — увеличение численности населения, индустриализация и повышение уровня жизни. Согласно краткосрочным и среднесрочным прогнозам Мирового энергетического совета, глобальное потребление электроэнергии к 2020 году возрастет на 50—75% по сравнению с уровнем 1990 года.
Поскольку основной прирост в глобальном производстве электроэнергии достигается за счет использования органических видов топлива, а расширяющийся транспортный сектор в значительной степени использует нефть, в краткосрочной перспективе, несомненно, будет сжигаться больше угля, нефти и газа, и это будет сопровождаться еще большими выбросами двуокиси углерода, а также утечкой метана в результате производства, перевозки и использования газа.
В первые годы независимости, когда не улеглось еще смятение умов, атомщики много наслушались популистской хулы на АЭС. Чернобыльский синдром был чрезмерно силен, а реальные экологические последствия разработок ядерной энергетики несведущими людьми воспринимались искаженно. Какое-то время предубежденное общественное мнение против АЭС и позитивное, взвешенное отношение правительства к их будущему не совпадали. Участники атомной эпопеи, в которую была вложена целая жизнь, не могли принять ни умом, ни сердцем популистские толки о «монстре» атомной энергетики.
Реальность же сегодняшнего дня такова: за счет нефти, угля и газа, т. е. органических видов топлива, обеспечивается почти 85% общемирового коммерческого потребления энергии — почти 40% за счет нефти, 25% — за счет угля и свыше 21% — за счет газа, а на долю ядерной энергетики и гидроэнергетики приходится всего по 6—7%. В Украине же доля ядерной энергетики превышает 50%. При этом ядерный вариант, как это ни удивительно, в значительной степени игнорируется в то время, когда растет озабоченность в связи с тем, что сжигание органических видов топлива может привести к глобальному потеплению. Вместе с тем, как рассуждают специалисты, значительное увеличение удельного веса ядерной энергетики вполне реально и может дать положительный эффект. В этой связи нелишним будет заметить: если сегодня закрыть все атомные электростанции в мире и вместо этого производимую ими электроэнергию вырабатывать, сжигая уголь, то глобальные выбросы двуокиси углерода за счет энергетического сектора возрастут почти на 10%.
На фоне вышесказанного мне кажется небезынтересным разговор с Владимиром Николаевичем Бондаренко — заместителем генерального директора РАЭС по вопросам экономики. На станции работает с 1977 года. Создавал первый турбинный цех, был его первым начальником. Организовывал работу по монтажу и наладке всех турбин станции, градирень и гидротехнического оборудования, закладывал основы мониторинга за грунтовыми водами на РАЭС. На долю этой станции выпали труднейшие испытания, но время расставляет все на свои места…
— Ядерная энергетика, — начал разговор Владимир Бондаренко, — это высокоразвитая, вполне доступная и почти не дающая выбросов парниковых газов технология. Кроме этого, она не создает загрязнителей, из-за которых возникает городской смог и подкисление почв. Основное преимущество ядерной энергетики — высокая концентрированность и неограниченность ресурса. Материальные потоки, циркулирующие в ядерном топливном цикле, могут быть в сотни раз меньше потоков, циркулирующих в энергетике, работающей на органическом топливе. Запаса ядерного топлива достаточно на сотни и тысячи лет. При этом ядерные сырьевые материалы (уран и торий) не имеют неэнергетического применения. Это также одно из эффективных средств повышения надежности и диверсификации энергоснабжения на современном уровне.
Мое мнение: списать ядерную энергетику, как предлагали некоторые специалисты после чернобыльской трагедии, и разговоры об этом не затихли до сих пор, было бы неблагоразумно со всех точек зрения. Критерием оценки могущества любой страны с точки зрения любого здравомыслящего человека, является не только количество банков или объем ВНП, а энерговооруженность и энергоэффективность. Без роста энергопотребления невозможен длительный экономический рост, невозможно развитие общества. Необходимо способствовать проведению рациональной и сбалансированной оценки всех энергетических вариантов наряду с сопутствующими им рисками и пользой. Одна ядерная энергетика не может обеспечить надежное и устойчивое энергоснабжение во всем мире, равно как она не может быть единственным средством сокращения выбросов парниковых газов. Но она может играть в этом ключевую роль.
Украина же имеет почти все для того, чтобы стать независимой ядерной державой. Для этого у нас есть и производственный, и научный потенциал. Одно из направлений в достижении этой задачи — создание собственного ядерно-топливного цикла. Украина располагает такими надежными и достаточными энергоносителями, как уголь и уран, способными обеспечить независимость украинской энергетики. Наше государство имеет передовые технологии по добыче и переработке урана, циркония, редкоземельных металлов. Но пока ядерная энергетика Украины импортирует ядерное топливо из России.
Основываясь на мировой практике, можно утверждать, что для безопасной работы ядерной энергетики необходимо наличие таких факторов, как эффективная система управления и регулирование процессом использования ядерной энергии, собственная промышленность и ее ключевые элементы, которые обеспечивали бы надежную работу АЭС, научная поддержка этой отрасли и эффективная подготовка кадров.
Украина пыталась создать собственное производство тепловыделяющих элементов (твэлов) и в первой половине 90-х годов объявила тендер на его строительство. Тендер выиграла Россия, но, по словам тогдашнего президента концерна «ТВЭЛ» Евгения Коновалова, в Украине «были попытки создать самостоятельное сборное производство, но не получилось. Москва была не против тендера, но предложила Киеву вовлечь Украину в производство твэлов, что создало бы много дополнительных рабочих мест». По его словам, если бы Киев смог поставлять России технологически качественные полуфабрикаты (циркониевый концентрат), она довела бы дело до конца, и часть слитков могли бы отдавать Украине.
Инерция украинских чиновников легко объяснима. В первые три года независимости хватило твэлов, оставшихся в запасе со времен СССР. Следующие три года поставки топлива из России производились в счет компенсации за вывоз из Украины в Россию 3600 атомных боеголовок. Однако, когда прошло три года, выяснилось, что долг украинских АЭС перед концерном «ТВЭЛ» превысил сотни миллионов долларов. Тогда правительство Украины создало НАЭК «Энергоатом» с целью оплаты импортируемого топлива с единого счета. Но, как известно, и этой надстройке пришлось пройти сложный путь становления: в первые годы ее создания централизация средств не улучшила ситуацию в украинской атомной энергетике — как потом выяснилось, на едином счете не оказалось денег для оплаты за производство АЭС электроэнергии. Замучил бартер. Ситуацию на АЭС ухудшило и то, что согласно нашему законодательству, они обязаны были оплатить все налоги не после получения прибыли, а в момент отпуска электроэнергии. Выполняя эти требования в условиях строгого дефицита средств из-за массовых неплатежей потребителей энергии, АЭС вынуждены были платить налоги на убытки, что привело к вымыванию средств из атомной отрасли. В связи с тем, что АЭС годами (до второго полугодия прошлого года) не получали полной оплаты за выработанную электроэнергию, естественно, накопилась задолженность перед бюджетом. На сегодня долги наших потребителей за электроэнергию составляют 1,4 млрд. грн. Это, конечно, большая сумма. Если считать по нынешним ценам, то можно говорить, что РАЭС работала два года без оплаты своего труда. Мы вырабатывали электроэнергию, а денег за нее не получали.
— Владимир Николаевич, еще во второй половине 90-х бывший директор ЧАЭС Сергей Парашин предупреждал, к каким последствиям для страны может привести явная некомпетентность и профессиональная несостоятельность некоторых членов тогдашнего правительства страны. Он имел в виду создание в начале 1998 года НАЭК «Энергоатом», в результате чего украинские атомщики полгода не получали зарплату. Тогда же на четырех из пяти украинских атомных станциях появились новые директора — прежних уволили за «грехи несогласия» с руководством НАЭК «Энергоатом». С тех пор прошло пять лет. Что поменялось за это время в украинской атомной энергетике и в лучшую ли сторону?
— Да, было такое, и воспоминания остались не очень приятные. Тогда Украина, по глубокому убеждению господина Паршина, уже переступила критический рубеж. Момент оказался таковым (опять же по убеждению Паршина), что по «ту сторону Рубикона — ситуация, в которой любая страна просто не может по нормам международного права иметь собственную ядерную энергетику, поскольку не умеет ею управлять. По его мнению, Рубикон этот был перейден в тот момент, когда осенью 1998 года он увидел из офиса на Крещатике людей в «белых одеждах» — традиционной спецодежде атомщиков.
За день до марша по главной улице столицы состоялась конференция объединенного профкома АЭС НАЭК «Энергоатом», где присутствовало по 400 человек от каждой украинской АЭС. Договоренности о сроках погашения задолженности по зарплате на конференции достигнуто не было. И только после этого было принято решение о марше атомщиков по улицам столицы и пикетах у стен украинского правительства. Разошлись лишь глубокой ночью, когда Кабмином страны был подписан график погашения задолженности по зарплате...
Тяжелое, конечно, было время. Но главное, что тогда не произошло самого страшного, против чего предостерегает ратифицированная Украиной Венская международная конвенция по ядерной безопасности: атомная энергетика Украины не стала орудием политической борьбы и политических интриг. Вместе с чем исчез и призрак «ядерного чемоданчика».
Сегодня компания «Энергоатом» продает электроэнергию и практически получает за нее все деньги. Она же закупает в России ядерное топливо и полностью финансирует нашу деятельность. Правильно ли это? Время подтвердило, что правильно. При нынешнем положении на рынке энергетики практически нельзя работать так, чтобы договор на отпуск электроэнергии был только между станцией и рынком. Поэтому мы имеем сегодня возможности начислять все налоги и частично возвращать старые долги. З 1 января нынешнего года мы перешли на консолидированный баланс по компании «Энергоатом», и теперь часть налогов платит дирекция компании. В настоящее время общая задолженность перед бюджетом составляет 71 млн. грн., и если учитывать, что долг достиг своего «апогея» в 2000 году, составив 270 млн. грн., то следующие цифры говорят сами за себя. За шесть месяцев нынешнего года обязательные платежи станции в бюджет составляли 13,8 млн. грн., а заплачено было 37,2 миллиона. Это и есть свидетельство того, что мы платим долги прошлых лет.
На протяжении 2002 года украинский энергорынок получил от атомщиков 73, 4 млрд. кВт.ч электроэнергии на общую сумму 6,2 млрд. грн. Доля ривненских атомщиков — 11,8 млрд. кВт.ч электроэнергии. План был выполнен на 106%. По сравнению с 2001 годом отпуск электроэнергии увеличился на 1,7 млрд. кВт.ч, но общий объем товарной продукции уменьшился на 870 млн. грн. Причиной этого стала ликвидация целевой надбавки к тарифу на строительство 2-го блока на Хмельницкой АЭС и 4-го на нашей станции, а также снижение в сентябре прошлого года тарифов на электроэнергию НАЭК «Энергоатом». Несмотря на это, в 2002 году наметилась четкая тенденция к улучшению расчетов за электроэнергию: на протяжении последних четырех месяцев прошлого года поступления за отпущенную электроэнергию достигли почти 100%.
На ближайшую перспективу обозначены такие приоритетные направления в функционировании нашей атомной станции, как повышение ядерной безопасности, обеспечение высокого качества ремонтов, эксплуатации и модернизации действующих блоков, своевременная выплата зарплаты, развитие социальной сферы. Например, улучшение расчетов за электроэнергию во втором полугодии 2002 года дало возможность для РАЭС сдать в эксплуатацию 4,7 тысячи квадратных метров жилья (или 111 квартир), что в семь раз больше, чем в 2001 году. Отдельно хочу сказать о строящемся 4-м блоке РАЭС, готовность которого — 95%. Со времени подписания меморандума между Украиной и странами большой «семерки» о том, что Запад предоставит кредит на завершение работ по строительству блоков Хмельницкой и Ривненской АЭС, прошло семь лет. И все это время ведутся бесполезные разговоры о предоставлении Всемирным банком кредита. Поэтому в прошлом году было принято решение нашего правительства завершить строительство собственными силами. На данный момент есть два источника финансирования ввода в эксплуатацию 4-го блока. Первый из них: в тарифе за электроэнергию НАЭК «Энергоатом» есть инвестиционная составляющая, за счет которой будет частично покрываться финансирование достройки 4-го блока. Еще один источник — средства госбюджета либо кредиты банков под гарантии государства. Тем более что пуск 4-го блока РАЭС является элементом экономической стратегии Украины, если иметь в виду, что через 10 лет заканчивается срок эксплуатации двух блоков. К этому времени выработают свой ресурс и «миллионники» других АЭС нашей страны.
— В начале 90-х годов уже прошлого столетия в прилегающих к РАЭС регионах постоянно говорили о том, что станция «бахнула», что она проваливается под землю, что происходят катастрофические выбросы радиоактивных элементов… Но разговоры со временем утихли.
— Я уверенно и авторитетно могу заявить, что руководство РАЭС утверждает политику качества в сфере ядерной безопасности. Стратегия безопасности РАЭС включает в себя оптимизацию организационной структуры, создание автоматизированных информационных систем поддержки на всех уровнях управления, надежность персонала. Благодаря введенной здесь системе качества, эксплуатация ведется на основании выработанных здесь нормативных документов, которые соединили в себе местный опыт и мировую ядерную культуру. Жизнеспособность такой системы уже давно на практике доказана работниками среднего звена — цеховиками, где резко уменьшилось число отказа работы оборудования по вине персонала. Положительным является также увязывание требований системы качества с процессом повышения квалификации сотрудников. Важным фактором внедрения системы качества является участие РАЭС в разработке симптомно-ориентированых аварийных инструкций вместе с коллегами с АЭС Восточной Европы, где работают идентичные блоки. Эта работа проходит в рамках Лиссабонской инициативы по ядерной безопасности при поддержке Института эксплуатации атомных установок США.
— Время перемен открыло перед вами новое поле деятельности: институт заместителей директоров был введен в переломный период — вынудили реформы в экономике и новые финансовые отношения. Что пришлось начинать с нуля?
— Пришлось формировать новую базу расчетов и строить экономический фундамент, на котором базируется атомная энергетика. Украина стала самостоятельной ядерной державой, поэтому необходимо было по-новому разрабатывать свои тарифы, узаконивать их механизм. Выше вы упоминали о «грехах несогласия», за которые увольняли руководителей АЭС, но я хочу сказать, что атомщики — действительно люди настойчивые и имеющие свою точку зрения. Поэтому уже в начале 90-х годов был принят ряд «революционных» решений, в частности о создании отраслевых фондов, как поступать с радиоактивными отходами, снятие АЭС с эксплуатации, фонд ядерного топливного цикла. Но в конце 90-х годов кто-то в кругах высокой власти решил, что такие фонды не нужны. Поэтому почти все эти мощные наработки были отброшены. Однако прошло время, и кто-то снова опомнился: атомной энергетике такие фонды крайне необходимы. Сейчас отрасль в стадии их реанимации. Приведу лишь один пример. Через 10 лет надо снимать два блока станции с эксплуатации либо продлевать их ресурс, для чего нужны большие деньги. По западным меркам, для снятия с эксплуатации АЭС нужны средства, которые составляют 50% стоимости ее строительства. Где взять такие деньги? А так мы работаем и понемножку откладываем. Эти деньги — не мертвый капитал. Они лежат в банке и прирастают процентами, являя собой частицу стоимости электроэнергии в составе тарифа на нее. Хочу отметить, что, к сожалению, в цене на электроэнергию ничего не заложено на ликвидацию последствий аварий на АЭС.
В составе цены на электроэнергию есть еще налоги. С этих денег мы платим старые долги. Таким способом на сегодня мы уже сократили на 20% задолженность перед бюджетом прошлых лет, и никто сегодня уже нас не упрекнет, что мы получаем за электроэнергию деньги и не платим налоги.
Договор на реализацию электроэнергии, кроме местных договоров на продажу тепла, находится в компании. Средства по специальной схеме распределяются между АЭС, наши специалисты ежемесячно защищают там смету расходов с приложенным финансовым планом расходов. Такая сумма в среднем составляет ежемесячно около 50 млн. грн.
— С точки зрения расположения, РАЭС ближе всех к Западу, поэтому все взгляды обращены именно сюда. Кроме того, здесь действуют два типа блоков, что уже само по себе уникально в восточноевропейском атомно-энергетическом пространстве. Как вы работаете в этом плане с Европейским сообществом?
— Если коснуться истории международных связей РАЭС, то стоит заметить, что приоритетным стало получение максимальных выгод от всех стран и фирм-консультантов, которые были задействованы в проектах. Руководство РАЭС поставило единственно правильные требования относительно проведения работ — предоставление конкретных сумм средств на осуществление небольших, но необходимых проектов. Многие работы профинансированы Министерством защиты окружающей среды Германии. В настоящее время координатором усилий международного сообщества по предоставлению помощи выступает французская «Электрисите де Франс». Она и есть главным консультантом по программе ТАСІS.
РАЭС пытается поддерживать и те связи, с которых мы начинали международное сотрудничество. Перспективно сотрудничество с французской АЭС «Гольфеш»: договор с ней подписан еще в 1993 году — как дополнительный для выполнения проектов по ТАСІS. В 1995 году сотрудничество вышло на новый уровень — обе станции установили контакты, независимые от других сторон. Практика убедила нас в целесообразности именно такого подхода — он положительно повлиял на выполнение программ переподготовки наших специалистов на тренажерах зарубежных АЭС.
— Местные СМИ часто напоминают о том, что за станцией следит зоркий «глаз» МАГАТЭ. В чем состоит эта «слежка»?
— За всеми перемещениями атомного топлива в транспортном коридоре третьего энергоблока следит специальная телевизионная аппаратура, установленная здесь экспертами МАГАТЭ. Такая «слежка» за западноукраинским энергетическим комплексом взята под гарантию международного агентства с целью недопустить использование ядерных материалов для другой, кроме производства электроэнергии, цели. В связи с этим проверено количество и номенклатуру топлива, загруженного в реактор, а также отработанного, все пути, которые проходит ядерное топливо в технологической цепи, опломбированы. Раз в квартал представители МАГАТЭ изымают видеокассеты и изучают запись на них. Любые работы, связанные с перемещением ядерного топлива по «миллионнику», РАЭС согласовывает с МАГАТЭ. Начатые работы — первый этап постановки РАЭС под гарантию этой влиятельной организации, которая является одним из ключевых звеньев в реализации договора о нераспространении ядерного оружия.
— Владимир Николаевич, что, на ваш взгляд, необходимо сделать уже сегодня для повышения эффективности работы станции и всей отрасли в целом?
— Параллельно с тем, что выполняется в Украине по программам атомной отрасли, на мой взгляд, необходимо пересмотреть и усовершенствовать программу отбора, пополнения и подготовки энергетиков-атомщиков, и прежде всего в вузах Украины. Имеющиеся сегодня базовые вузы, где готовится наша смена, с этой задачей, мягко говоря, не справляются. Мы постоянно ощущаем необходимость повышения качества подготовки нашего пополнения, да и его количества. Пополнение АЭС высококлассными специалистами — это наше будущее, это, если хотите, и высокая степень безопасности. Лишь при такой постановке вопроса исчезнет призрак «ядерного чемоданчика».
— У каждого человека в жизни наступает момент нового отсчета времени…
— Было такое и у меня, как, кстати, и у всех наших атомщиков. Незабываемым был пуск второй турбины — он пришелся на 31 декабря. Существовал такой порядок, что когда не удавалось включить оборудование в текущем году, то никто не мог никого уговорить, чтобы пуск оформить задним числом. Поэтому надо было пустить. Как говорится, 32 декабря, но пустить. И вот — ситуация: не работает система синхронизации. Целый день с ней провозились. С одиннадцати вечера люди начали расходиться по домам — Новый год все-таки на пороге! За десять минут до двенадцати даже главный инженер станции безнадежно махнул рукой. Но в 23.58 взволнованный рапорт электриков: «Машина включена в сеть!».