Первое документальное свидетельство формирования в государстве продовольственного резерва относится к XVI веку до нашей эры — периоду царствования XVIII династии фараонов Древнего Египта. Тогда, как известно, пророк Иосиф толковал сон фараона Аменхотепа I об исходящих из Нила семи тучных коровах и пожирающих их семи тощих как предвестие голодных лет, последующих за урожайными. И посоветовал властителю сделать запасы, пока есть из чего. Фараон послушал пророка, чем снискал себе славу мудреца, а в голодные годы — и кормильца.
С тех пор библейской мудрости следовали многие власть имущие. Не является исключением и Украина, на территории которой запасы зерна традиционно создавались еще со времен Киевской Руси. При обретении независимости нашей стране досталась немалая толика мощного советского резерва «на случай ядерной войны», куда входило все: от многолетних запасов солонины и «вечной» тушенки до… конских противогазов. По советской инерции запасы считались неисчерпаемыми, а потому и расходовались бесконтрольно. Традицией стали товарные кредиты, ссуды, займы без гарантий возврата, не говоря уж о более бесхитростных способах «заимствования». Обновление резервов, конечно, осуществлялось, но без всякой стратегии.
Пересмотреть подходы к функционированию резервного фонда страны заставил хлебный кризис-2003. Тогда Госрезерв оказался едва ли не единственной структурой, имеющей зерно, которая не пыталась на этом откровенно нажиться. Зерновые интервенции Госрезерва помогли сдержать безудержный рост цен и спасти страну от хлебной паники. Об итогах уходящего года для «закромов родины» рассказывает председатель Государственного комитета Украины по вопросам материального резерва Николай Песоцкий.
— С одной стороны, часто говорят о необходимости бюджетного финансирования системы государственных резервов. С другой — на рынке, например, зерна и продовольствия, комитет зарабатывает сравнительно немалые деньги. Так, может, ему вообще не надо ничего выделять государством?
— В последние годы система государственного материального резерва постоянно находится на самофинансировании. Должен сказать, что и сегодня Госкомитет способен на себя заработать. Поступления от реализации товарно-материальных ценностей идут в специальный фонд государственного бюджета. В этом году при плановых поступлениях в 285 млн. грн. уже заработано более 600 млн. грн. Хочу подчеркнуть, что именно заработано. Однако формирование резервов — элемент государственной политики, и государство должно вкладывать в них деньги. В частности, кроме затрат на обновление резервов, которые мы покрываем, используя сезонные колебания цен, есть еще затраты на создание и поддержание инфраструктуры Госрезерва.
В текущем году Госрезерв впервые получил серьезное подкрепление из общего фонда госбюджета — 400 млн. грн., которые были выделены во время внесения поправок в Государственный бюджет нынешним летом. Эти деньги пошли на создание зернового резерва страны. Для того чтобы продолжить работу в этом направлении, мы добивались, чтобы в бюджете на будущий год в общем фонде были заложены столь необходимые для решения этой задачи 600 млн. грн. Но во время принятия бюджета эту строку убрали. Нам оставили около 737 млн. грн. в специальном фонде госбюджета. Иными словами, дали право потратить заработанные нами деньги, которые еще надо в следующем году получить.
Сегодня мы можем со всей определенностью заявить, что в результате хлебного кризиса заняли лидирующее место на хлебном рынке. Но наш «бизнес», если можно его так назвать, имеет некоторые особенности. Мы не ставим перед собой задачи получения прибыли ради прибыли. Все заработанные средства направляем, как я уже сказал, на пополнение и обновление государственных резервов. На рынок продовольствия мы выходим, когда возникает необходимость обновления наших запасов. Естественно, при этом стараемся использовать сезонные колебания цен: продаем, когда цены выше, покупаем — когда ниже. И в результате получаем какой-то заработок. Но сегодня к нам уже так привыкли, что обращаются за зерном, как к поставщику. И мы планируем оставаться на этом рынке. Более того, объемы обновления наших запасов будут расти — ведь сегодня мы накопили достаточно серьезные запасы продовольствия.
Госкомрезерв имеет свои предприятия (в т.ч. хлебные) почти во всех регионах Украины. У нас есть животноводческие фермы, в основном при хлебокомбинатах. Комбинаты нашей системы имеют большие площади под зерновые культуры. Словом, мы работаем стабильно, и это касается не только зерна. Если будет сахарный кризис — выставим на рынок сахар. Потребуется мясо — будет мясо. Например, сегодня наряду с традиционным хранением мяса в состоянии глубокой заморозки занимаемся, учитывая наличие животноводческих ферм, проблемой его хранения в живом виде.
Но если Госрезерв начнет заниматься только рынком, мы утратим свои государственные функции. Ведь наше предназначение прежде всего в том, чтобы граждане как можно меньше ощущали на своих кошельках последствия дефицита тех или иных продуктов. Не говоря уж об обеспечении потребностей страны в случае чрезвычайных ситуаций. На хлебный рынок мы вышли вынужденно — и нам удалось не допустить его обвала.
— Не расшатают ли рынок ваши интервенции, если вы будете массированно продавать продукты в периоды высоких цен или скупать в периоды низких?
— Наоборот, мы будем стараться всячески предотвратить губительные для экономики страны и общества в целом колебания цен. Несмотря на рост запасов, уже сегодня можно сказать, что на рынках сливочного масла и сахара колебаний цен не будет. На рынке муки весной цены также будут стабильными. Потому что наши запасы главным образом создаются, а не расходуются. Если эта тенденция сохранится, ближайшие годы мы проживем спокойно.
— Как сегодня решается архиважная проблема сохранности запасов Госрезерва?
— Главное — принято принципиальное решение, согласно которому все запасы Госрезерва будут храниться только на наших базах, где их будет оберегать наша надежная, профессиональная и всесторонне подготовленная военизированная охрана. Что касается хранения продовольственных запасов — эта проблема практически решена. Все, что сегодня закладывается в Госрезерв, хранится исключительно на наших комбинатах и базах. Естественно, теперь не возникает никаких проблем ни по хранению, ни по недостачам, ни по возврату долгов. То есть, следуя библейскому принципу «не вводи во искушение», мы ликвидируем саму причину проблем.
Нефтепродукты тоже большей частью хранятся на базах Госрезерва, уголь — пока на складах Минтопэнерго или генерирующих компаний. Но и в отношении угля сформулировали предложения для правительства, чтобы угольные склады не только охранялись нами, но и принадлежали нам.
— Известно, что отношение к Госрезерву как к бездонному колодцу с ресурсами оставило вам тяжкое наследие долгов. Как сегодня решается эта проблема?
— Уходящий год — первый, когда Госрезерву что-то выделили. Речь идет о тех самых 400 млн. грн., которые позволили нам серьезно пополнить продовольственные резервы. Ведь до этого из Госрезерва только брали. Прежними правительствами из фондов Государственного резерва всегда делалось немало займов, которые, как правило, не возвращались. Кстати, нынешнее правительство не сделало еще ни одного займа, это очень мудро и ответственно.
В нашей финансовой отчетности отражена дебиторская задолженность в 3,5 млрд. грн. Однако это еще далеко не все долги. Значительная часть дебиторской задолженности, существующей де-факто, еще должна быть доказана судами. По самым скромным подсчетам, общая сумма долгов перед нами составляет более 7,5 млрд. грн.
Сегодня единственный механизм возврата этих долгов — судебный. Он сопряжен со множеством трудностей. Фактически сопровождением этих исков занимаются юристы нашего юридического управления, которые получают 500 — 600 гривен зарплаты. Поэтому они не могут на равных конкурировать с юридическими фирмами, работающими за вознаграждение в виде процента от суммы иска, который составляет иногда десятки и сотни тысяч долларов. Тем не менее успехи у нас есть. Так, в текущем году погашение 28 млн. грн. дебиторской задолженности, что на четверть больше, чем в прошлом году, и в два с половиной раза больше, чем в позапрошлом. Например, один из наших должников по сахару вернул долг сахарным заводом, который сейчас успешно работает в нашей системе.
Сегодня мы многое сделали и продолжаем делать для того, чтобы наши запасы не транжирились. Те, кто приходит с просьбами выделить что-нибудь из резерва бесплатно, получают решительный отказ. Предпринимались попытки сделать нам некоторые предложения на высоком уровне, но правительство их, разумеется, не поддержало.
К сожалению, не была одобрена идея создания «Укрспецрезерва» — организации, которая координировала бы деятельность различных юридических фирм по возврату долгов Госрезерву за определенные фиксированные комиссионные. Согласитесь, с прагматической точки зрения было бы правильно, если бы часть возвращенных средств или товарно-материальных ценностей шла на оплату услуг юристов, которые смогли этого добиться. Летом мы пытались инициировать принятие Кабмином постановления о создании такого ведомства, однако поддержки не нашли. Основные претензии были у Минэкономики — бюджетные средства, мол, будут расходоваться не по назначению. Видимо, лучше, когда бюджетные средства лежат мертвым грузом.
Наши дочерние предприятия иногда помогают нам нанимать юридические фирмы для решения вопросов с долгами. Однако оплачивать их услуги приходится из прибыли этих фирм.
Сегодня мы предлагаем принять закон о продаже всех долгов перед Госрезервом за 50% от их номинала. Проект этого закона уже подготовлен и рассматривается в комитетах ВР. Ведь чем больше времени проходит, тем труднее возвращать долги. Например, селяне уже никогда не вернут нам 500 млн. грн. за топливо, которое Госрезерв отдал им в конце 90-х годов, выполняя правительственное решение о поддержке сельского товаропроизводителя. Формы собственности предприятий, взявших этот кредит, поменялись уже три или четыре раза, и концов не найти.
И если будет принят закон о продаже долгов, мы смогли бы вернуть за год два-три миллиарда гривен. Эти деньги возвратятся в оборот и послужат стимулированию и восстановлению системы Госрезерва. Я уверен, что долги купят. Их, например, будут покупать те, кто намерен участвовать в приватизации компаний-должников или отдельных их объектов. Или те же юридические фирмы, которые намерены заняться возвратом долгов в судебном порядке. Да и, в конце концов, сами должники, чтобы не попасть в зависимое положение от юридического лица, купившего их долги.
— Идея создания Резервного банка так и заглохла?
— К сожалению, пока да. А сама по себе идея очень перспективна. Ведь Резервный банк нужен в первую очередь для того, чтобы все непредвиденные ситуации можно было закрыть деньгами. Согласитесь, предусмотреть все, что должно находиться в Госрезерве, невозможно. Скажем, эпидемия, а у нас нет какой-то вакцины.
В Канаде материального резерва как такового нет вообще, а есть только финансовый. Хотя в большинстве стран — США, Германии, России — материальный резерв все же существует. Но, например, в Германии он не централизован, резервы есть у каждого министерства отдельно. В США в госрезерве — вся денежная система страны. Американский Федеральный резервный банк является составляющей государственного резерва страны. В общем, денежная составляющая госрезерва, по нашему мнению, необходима для обеспечения непредвиденных потребностей.
Надо отметить, что в некотором роде она у нас есть — это наши средства, которые хранятся на счетах в Госказначействе. Однако все эти деньги расписаны на закупку тех или иных товарно-материальных ценностей. Конечно, теоретически их можно перенаправить по решению Кабмина на другие нужды, и это решение может быть принято достаточно быстро. Но поскольку эти деньги не являются резервом, они быстро расходуются, особенно в конце года, поскольку в следующий бюджетный год надо переходить без остатков.
— Точный объем запасов Госрезерва является конфиденциальной информацией. Можете ли вы все же сообщить какие-нибудь сравнительные цифры?
— В целом, если анализировать общегосударственные запасы, мы приближаемся к тому, что скоро будем иметь десятимесячный запас продовольствия. Что касается зерна, то на первое февраля 2004 года в Госрезерве будет создан его трехмесячный запас. Всего за осень нами закуплено более 400 тыс. тонн зерна. Объемы закупок сливочного масла в шесть раз превышают прошлогодние, сахара — в четыре раза. Регулярно обновляем запасы тушенки. Кстати, советская тушенка имела очень высокие показатели по качеству и срокам хранения. Те стандарты до сих пор во многом выше европейских или североамериканских.
В целом же в этом году мы заготовили солидное количество продовольствия. Скажу лишь, что зачастую инфраструктура наших предприятий не справляется с тем объемом товарно-материальных ценностей, которые сейчас нами закупаются, не хватает пропускной способности. Есть и субъективный фактор. Люди не привыкли к работе в три-четыре смены. А именно в таком режиме сейчас функционирует основная часть наших предприятий. Последние 13 лет здесь просто «выходили» на работу.
— И все-таки, выдержат ли запасы Госрезерва действительно чрезвычайную ситуацию? Например, войну или ее современный аналог — режим экономических санкций?
— Задача Госрезерва в последние годы существенно изменилась. В СССР по многим видам продукции запасы делались на три года. Сегодня это воспринимается не иначе, как омертвление капитала, нерациональное использование его в обороте. Практика показывает, что мобилизационные резервы наших предприятий должны быть небольшими. В сегодняшних экономических условиях страна не может позволить себе блокировать значительные средства. Я сторонник того, чтобы мобилизационные ресурсы создавались самими предприятиями. И они обязаны их содержать за собственные средства, чтобы иметь устойчивое производство в случае перебоев. Минимальным должен быть двухнедельный запас, оптимальным — 30-дневный. Сегодня в Европе все производства, как правило, имеют только свой собственный резерв, примерно на 20 дней.
Что же касается продовольственного или иного кризиса, он может произойти лишь в том случае, если у страны закрытая экономика. В открытой экономике кризиса быть не должно. Даже в случае природных катаклизмов. Это отчетливо видно на примере Украины. Например, в апреле уходящего года стало понятно, что в стране будет неурожай. Крупные мировые трейдеры не имеют опыта работы с Украиной как с импортером зерна (хотя знают, что она время от времени занимается его экспортом). Контракты на поставки у таких трейдеров, как правило, расписаны до года вперед. Для того чтобы переориентировать всю эту систему на Украину, нужно время — несколько месяцев. Необходимо, чтобы трейдеры отреагировали на эту потребность, решили все вопросы с оплатой, организацией поставок, доставкой зерна потребителям, с размещением его в Украине… Вот пока происходила эта переориентация, Госрезерв и «держал» рынок зерна!
То есть перебои могут быть, пока рынок не переориентируется, пока будут решаться технические вопросы. Но через некоторое время поставки все равно начнутся. Поэтому Госрезерв должен работать именно на этом этапе, чтобы «закрыть» этот период, сразу и быстро отдать необходимые ресурсы. А не содержать страну в течение многих лет. Ведь не было же хлебного кризиса в Румынии, Франции, Германии, России, Казахстане, Болгарии, Венгрии, где тоже случился неурожай. Да, там были колебания цен, но это естественная реакция на небольшой дефицит товара.
— Вы проводите обновление резервов, лишь когда истекает срок их хранения?
— Намного раньше. Срок хранения тушенки — пять лет, а продаем мы ее через три-четыре года. Мясо должно храниться 18 месяцев, но мы его продаем через год. Госрезерв уделяет огромное внимание качеству продаваемой и закупаемой продукции.
Ранее товар никогда не проверялся по качеству. В результате сливочное масло в «закромах» иногда оказывалось обычным маргарином. Красная цена ему была 3,5 грн. за килограмм, а закупал его Госрезерв по 8 грн. Тут уж впору было говорить не о прибылях, а о сверхприбылях отдельных лиц.
Сегодня в Госрезерве введен четырехступенчатый контроль за качеством, и это приносит существенный результат. Например, уже все коммерсанты знают, что настоящее сливочное масло, не производившееся в Украине вот уже более 13 лет, есть только в Госрезерве. Молзаводы, которые и сами привыкли делать вместо масла маргарин, и приучили к такому «маслу» потребителя, начали перестраиваться под наши потребности. Еще бы, ведь мы такое «масло» не покупали. Закупали только настоящее, поначалу — в очень небольших количествах. В мае — всего несколько тонн, в июне — 150 тонн. Только летом производитель стал поворачиваться к нам лицом. Во многом потому, что мы надежно платили. Должен отметить, что специально для поставки масла в Госрезерв был построен один маслозавод.
Более того, для обеспечения качества мы установили внешний контроль за закладкой продовольственной продукции в Госрезерв. С этой целью заключили соглашение с Госстандартом и будем использовать научный потенциал и лаборатории этого учреждения. Ведь на создание суперсовременной лаборатории у нас уйдет 10—15 лет. Зачем же тратить время и силы, если такие лаборатории в Украине уже есть? Кроме того, внешний контроль, как правило, вызывает больше доверия, чем собственный. Более того, разработанная нами инструкция по естественной убыли дорабатывается в Госстандарте и будет утверждена совместным приказом.
— В результате хлебного кризиса Госрезерв стал известен в обществе, получил некоторый кредит доверия. Готовы ли вы и в дальнейшем служить гарантом стабильности в обществе?
— Имиджем Госрезерва в прошлом мало кто занимался. И когда нашу повседневную деятельность стали освещать, например, в новостийных выпусках, как во время хлебного кризиса, тогда и начал возрастать наш авторитет в обществе. У нас четкая социальная направленность: меньше колебания цен — больше политической и социальной стабильности в обществе.
Так, весной этого года Госрезерв некоторое время был единственной структурой, которая поставляла на рынок муку. Причем делали мы это по ценам на треть ниже рыночных, но все же выше закупочных, то есть не в убыток себе. Госкомитет был единственным игроком на рынке, не заинтересованным в получении сверхприбыли, поскольку мы должны учитывать и учитываем социальный и государственный аспекты, а также рассматриваем нашу деятельность с точки зрения государственной продовольственной безопасности.
Одинаковые по масштабу колебания цен на зерно вызвали разную реакцию в Европе и в Украине. Там не было ажиотажа, у нас — восприняли чуть ли не как революционную ситуацию. К сожалению, в стране нашлись политики, которые хотели на зерновой проблеме существенно улучшить свои личные рейтинги. Я рад, что мы не дали им такой возможности. Основную же, здравомыслящую, часть Верховной Рады я хочу поблагодарить за ту поддержку, которую мы получили в июле, когда вносилась поправка в бюджет о выделении нам 400 миллионов. Тогда «за» проголосовали 383 депутата.
В заключение хотелось бы сказать, что сегодня Госрезерв — достаточно открытая организация. В открытом режиме проводятся все наши тендеры. Туда имеют доступ даже журналисты. И мы всячески боремся за эту открытость. Она, собственно, и служит гарантией того, что система государственных резервов будет функционировать эффективно, что ресурсы будут прибывать, а не бездумно расходоваться.