Пресс-конференция министра иностранных дел Украины показала, что под периодом многовекторности внешней политики государства подведена черта. Выбором Украины, по словам министра, является европейский вектор. Правда, сделано это заявление в условиях, когда реально, а не декларативно политика Украины все больше ориентируется на РФ. И это несмотря на то, что в отношениях между РФ и ЕС вырисовываются контуры сотрудничества, последствия которого могут оказаться далекими от «евроромантических» надежд значительной части украинского политикума.
Резкое повышение цен на нефть и проблемы с ОПЕК вынудили Евросоюз в прошлом году обратиться к России с предложением об увеличении импорта энергоносителей. Россия, давно уже вынашивающая планы раскола Евроатлантического содружества, только и ждала случая, чтобы вынудить Евросоюз уделять ей больше внимания. Москва еще с середины 90-х годов начала воплощать грандиозный проект экспорта газа через территорию своего сателлита Беларусь в Польшу и Германию. В 1999 году начал строиться трансчерноморский газопровод «Голубой поток» для увеличения экспорта российского газа в Турцию.
Неслучайно именно в отношении Польши и Турции Москва реализует политику создания энергетической зависимости этих стран от российских энергоносителей, прежде всего природного газа. С учетом того, что эти страны—члены НАТО в перспективе станут и членами ЕС, Россия рассчитывает свои сегодняшние шаги так, чтобы увеличить энергетическую зависимость расширенного ЕС в будущем. Предпосылки для этого она пытается создать уже сейчас.
По мнению российского МИДа, Евросоюз должен обеспечить политическую расчистку всех путей для транзита российских энергоносителей. «То есть никаких прихотей со стороны Украины, никаких прихотей со стороны Польши и прочих стран», — так заявил заместитель министра иностранных дел РФ Иван Иванов накануне саммита Россия — ЕС осенью прошлого года.
В 2001 году следует ждать новой волны жесткого прессинга на Варшаву со стороны Москвы. Цель его — окончательно дожать поляков, чтобы во время визита В.Путина в Польшу в первой половине текущего года подписать соответствующее соглашение.
За всем этим стоит стратегический расчет Москвы сделать Европу более послушной России, а со временем сформировать российско-европейскую антиамериканскую коалицию. Уже ясно, что стержнем этой коалиции в Москве видят российско-германский альянс.
Несомненно, подобное скрытое стремление России к доминированию создает угрозу евроатлантической солидарности и является вызовом интересам США в Европе. Очевидно, что «урановый скандал» — продуманная пропагандистская кампания, имеющая под собою не столько реальные основания, сколько желание антиамерикански настроенных кругов в Европе любой ценой дискредитировать политическое и военное присутствие США на континенте.
Сейчас ощущается дефицит американского влияния в Европе, обусловленный прошлогодней президентской кампанией, приведшей к смене команды Белого дома. Но политика, как и природа, не терпит вакуума. Его пытается заполнить Россия. Кроме того, ЕС идет на то, чтобы увеличить импорт именно российских энергоносителей, хотя существуют не менее реальные и менее дорогие проекты в Каспийском регионе.
Далеко не все в Европе с энтузиазмом встречают предложения об увеличении импорта энергоносителей из России. Даже Франция — традиционный оппонент США на континенте относится к российским проектам более сдержанно, чем Германия. Ведь уже сегодня, по данным Европейской комиссии, часть российского газа, в общем объеме импортируемого ЕС «голубого топлива», составляет 41%.
Напуганный резким повышением цен на нефть в 2000 году, Брюссель вел себя перед Москвой как кролик перед удавом. Возможно, потому, что в Брюсселе надеются рассчитываться за энергоносители евро, а не долларами.
Хотя для подавляющего большинства западноевропейских стран—членов ЕС увеличение импорта энергоносителей из РФ вряд ли приведет к критическому его возрастанию, однако для будущих неофитов ЕС — центральноевропейских стран — положение ухудшится, их зависимость усугубится. Увеличится и зависимость от российского газа Германии, являющейся сегодня основным его потребителем в ЕС.
Кстати, в изданной в конце прошлого года «Зеленой книге» еврокомиссии «О европейской стратегии безопасности энергоснабжения» отмечается тенденция углубления зависимости ЕС при его расширении на Восток от поставок российского газа. Этот показатель может превысить 60% от общего объема импорта. То есть ЕС в будущем рискует попасть в своеобразную российскую «газовую ловушку», подобно тому, как это случилось с нефтью ОПЕК — доля стран—членов картеля составляет 51% в объеме импортируемого ЕС «черного золота».
Кроме того, экспансия «Газпрома» не ограничивается поставками газа. В проекте «Энергетической стратегии России до 2020 года», которую должны вскоре принять как официальный документ, зафиксированы в качестве приоритетов «закрепление на внутренних энергетических рынках зарубежных государств, совладение сбытовой сетью энергоресурсов и объектами энергетической инфраструктуры в этих странах». Кстати, «Газпром» уже отработал технологию закрепления на внутренних рынках других стран именно в Германии: совместное российско-германское предприятие «ВинГаз» контролирует 12% внутреннего рынка газа ФРГ.
Российская монополия стремится активно проникать в другие области экономики, в банковскую сферу стран-импортеров российского газа. Это хорошо видно на примере Венгрии, которую уже называют «сейфом «Газпрома», и правительство которой предпринимает сейчас отчаянные попытки ограничить участие российских монополистов «Газпрома» и «Сибура» в акционерном капитале стратегически важных предприятий венгерской нефтехимии.
Серьезное расследование начали турецкие спецслужбы и по поводу проекта «Голубой поток». Арестован бывший министр энергетики, его заместитель и семь чиновников министерства. В Турции, видимо, небезосновательно считают, что реализация этого стратегически невыгодного для нее проекта, подрубившего на корню два других приоритетных проекта — Транскаспийского газопровода и транспортирования газа с азербайджанского месторождения Шах Дениз, стала возможной благодаря активности газпромовского лобби в Анкаре.
В стратегическом контексте для Соединенных Штатов очень важно не допустить, чтобы в Европе возникла — почти по Карлу Хаусхоферу — ось Берлин—Москва, т.к. это станет завершением эпохи американской политики на континенте.
Такая ситуация невыгодна, прежде всего, самой Европе. Не следует забывать, что обе мировые войны прошлого века зародились именно на континенте. Американское военное присутствие в течение второй половины ХХ века в Европе было одним из решающих факторов, сохранивших мир и сдержавших военную экспансию советского тоталитаризма. Таким фактором оно должно оставаться и в новом столетии. С одним существенным уточнением: оно должно трансформироваться в соответствии с новыми требованиями. Качественно изменился характер угроз. Нет СССР, но есть пораженная «Веймарским синдромом» Россия, не представляющая сегодня военной угрозы по сравнению с ее масштабом времен СССР, но все же стремящаяся восстановить «статус ведущего государства».
Видимо, в этом контексте следует вспомнить тезис классика геополитической науки Гилфорда Макиндера о необходимости существования независимых государств между Германией и Россией во избежание следующей мировой войны и для сохранения баланса сил на Евразийском континенте.
Россия, реализуя свои геополитические проекты, осознавая при этом свою нынешнюю (временную) слабость, старается действовать преимущественно другими — невоенными — методами. Это, прежде всего, энергетическая экспансия, только на первый взгляд являющаяся исключительно бизнесом. В действительности, для РФ энергобизнес с Европой — поставки газа, нефти и электроэнергии — стал еще с советских времен важным средством создания экономической зависимости Европы.
В интересах и ЕС, и США, и особенно стран центральновосточной части континента, — сохранить в ХХІ веке стабильную и сбалансированную Европу. Едва ли у кого-нибудь это вызовет возражения. Но по поводу того, как это сделать — расхождения неминуемы. Чрезвычайно распространенным стало мнение, что беспроблемное будущее Европы связано с ее «освобождением» от американского влияния. На наш взгляд, это иллюзия, поскольку неизбежным становится нарушение баланса сил на континенте, возникновение своеобразного «силового вакуума». Поэтому новой администрации США придется поднапрячься, разъясняя своим союзникам опасность самоизоляции Европы от Америки.
США следует заручиться поддержкой группы стран, которая могла бы стать опорной конструкцией как для обеспечения американских интересов в Европе, так и для отстаивания национальных интересов центральноевропейских стран, рискующих оказаться в положении «второсортных» в Европе «от Атлантики до Владивостока», где доминирующими будут интересы континентальных «тяжеловесов» — Германии и России. Своеобразная «дуга баланса» в Європе-ХХІ, по нашему мнению, проходит по линии Норвегия — Польша — Украина — Турция. И Норвегия, и Турция, и Польша являются традиционными партнерами США. Они также члены НАТО, но не входят в ЕС.
Уязвимое звено этой дуги — Украина, стремительно откатывающаяся ныне к роли еще одного сателлита РФ и тем самым — в ущерб себе же — нарушает баланс.
Следует лишь вспомнить, как менялись акценты продекларированных внешнеполитических приоритетов Украины. В 1997—98 годах все больше говорилось об оценке НАТО как альянса демократических стран, о поддержке приема в НАТО новых членов («расширение зоны безопасности и стабильности в регионе») и о недопустимости разделительных линий в связи с расширением НАТО на Восток. Иными словами, Украина косвенно «бронировала» свое будущее место в трансформированном альянсе. Через некоторое время отошли в тень стратегические аспекты отношений с НАТО, реже затрагивались проблемы евроатлантической интеграции Украины, внимание фокусировалось на стратегии интеграции в Европу. На фоне углубления стратегических отношений с РФ. И вот уже реже вспоминается НАТО, и все чаще звучит тезис о совместной с Россией интеграции в ЕС.
Украина рискует — возможно, незаметно для самой себя, но не для внешнего мира — оказаться в роли буфера, связанного энергетической зависимостью, военным присутствием и оборонными соглашениями с российским «локомотивом». И тогда так называемый европейский треугольник ЕС — Украина — Россия просто прекратит существование, т.к. украинская его вершина практически сольется с российской. Украинским «евроромантикам» не следует забывать, что в будущей Европе так же, как и в нынешней, будут считаться с сильными — или у тебя есть собственное могущество, или за тобой стоит могущество другого.
Важную роль в трансформации «дуги баланса» в опорную геополитическую конструкцию мог бы сыграть украинско-польский тандем. Украина и Польша пострадали от российско-германских противоречий в прошлом. Теперь, когда на смену этим противоречиям в отношения между Москвой и Берлином приходит взаимопонимание, в Варшаве и Киеве задумываются над тем, чего им следует ждать от немецко-российского альянса, «газовые контуры» которого уже обозначены довольно четко.
Варшава уже почувствовала ненадежность Брюсселя, когда там не поинтересовались ее мнением о новом российском проекте транспортировки газа. Очевидно, что Польша стремится к совершенно иному Евросоюзу — такому, где ее позицию и национальные интересы будут учитывать, а не игнорировать. Не менее неприятной неожиданностью для Польши стало и то, что «Газпром» в прошлом году без согласия польских властей провел телекоммуникационный кабель вдоль проходящей по ее территории ветви российского газопровода. Безусловно, подобные действия нанесли политико-психологическую травму не только польскому руководству, но и общественности страны.
Если через территорию Польши в дополнение к первой ветви газопровода Ямал — Европа пройдет еще одна, Варшава, подобно Киеву, положит свою руку на «газовый кран» магистрали, по которой российский газ будет идти в Западную Европу. В общем же и Украина, и Польша при скоординированной политике получат возможность держать под контролем возрастающие объемы экспорта российского газа на территории от Черного до Балтийского морей. Но лишь при одном условии — и Киев, и Варшава должны чувствовать за своей спиной надежную американскую опору.
А для Киева есть еще одно необходимое условие — распрощаться с многовекторностью не декларативно, а реально и четко зафиксировать евроатлантический выбор. В этом контексте важно вспомнить древнюю латинскую истину: идти нужно не тем путем, которым ходят, а тем, которым нужно идти.
В Москве побаиваются, чтобы американские компании не заняли более активную позицию в европейских энергетических делах. Именно поэтому России так важно взять под свой контроль украинскую газотранспортную систему (ГТС). Каким образом это произойдет — то ли путем навязывания соответствующих неравноправных соглашений, то ли в процессе ее будущей приватизации или концессии — не так важно. Возможно, в случае установления со стороны Москвы тотального политического контроля над Украиной все это и не понадобится. Украинская ГТС и в обозримой перспективе будет сохранять ключевое значение для поставок российского газа в Европу.
В процессе будущей возможной приватизации украинской ГТС «Газпром», вероятно, выступит не сам, а в партнерстве с немецкой компанией «Рургаз». Альянс «Газпром» — «Рургаз» сформировался давно — еще с конца 70-х годов, окреп, когда началась реализация в 80-х известного контракта «газ в обмен на трубы». Сейчас россияне предлагают подобную формулу — «энергоносители в обмен на инвестиции». Однако этой формулой деятельность альянса «Газпром» — «Рургаз» едва ли ограничится.
Совместные планы «Рургаза» и «Газпрома» вызывают в Центральной Европе недобрые ассоциации с российско-германским пактом Молотова — Риббентропа. Приватизация газотранспортных магистралей предполагается не только в Украине, но также в Чехии и Словакии. Именно через эти три страны проходят основные газовые артерии из России в Западную Европу. И российская, и немецкая стороны априори заинтересованы в контроле над украинско-словацко-чешским «газовым путем», поскольку это кратчайший путь от месторождений Сибири до европейских потребителей. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на географическую карту Европы. Кроме того, именно на этом пути сосредоточены основные подземные хранилища газа, без которых невозможно полноценное функционирование ГТС.
Однако здесь начинаются конфликты интересов. Ведь и Украина, и Словакия, и Чехия зарабатывают деньги за счет транзитного тарифа. Россияне же и немцы заинтересованы в уменьшении затрат на транспортировку, а, следовательно, и транзитных отчислений.
Естественно, шансов отстоять свои интересы перед могущественным российско-германским газовым альянсом у этих стран немного. Поэтому в Украине говорят о необходимости создания механизма, который не только учитывал бы интересы ЕС и России, но и не допускал бы игнорирования национальных интересов стран-соседей. В этом контексте есть смысл в том, чтобы серьезные американские, канадские и норвежские компании приняли участие в приватизации или концессии украинской газотранспортной системы, если закон о ее приватизации будет, наконец, принят парламентом Украины.
В европейских энергетических делах важной будет позиция Норвегии. Она, во-первых, является союзником США по НАТО, не будучи при этом членом ЕС, поэтому не зависит от Брюсселя в принятии политических решений. Во-вторых, Норвегия имеет значительные запасы газа и является конкурентом России на газовом рынке Европы. И, в-третьих, Норвегия утвердила в конце прошлого года свои стратегические планы по расширению рынка сбыта североморского газа в Центральной и Восточной Европе. Последнее важно для Польши и Украины в контексте диверсификации газоснабжения. При этом существенным является еще один аспект. В то время как «Газпром» постоянно играет на повышение цен на газ, норвежская «Статойл» пытается их понизить. Поэтому ответ на вопрос, какой газ дешевле — российский или норвежский, — через несколько лет может оказаться положительным для норвежцев.
Ни Киев, ни Варшава ни самостоятельно, ни вместе не в состоянии эффективно отстаивать свои интересы на линии Москва — Брюссель или Москва — Берлин. Слишком разные весовые категории участников европейской энергополитической игры. Существенно повлиять на ход процессов может только активное подключение к игре участника серьезной весовой категории. И такой игрок лишь один — США.
Необходимо обратить внимание и на то, что антииранская позиция, сохраняющаяся у США, и проблемы в отношениях с Туркменистаном могут стать дополнительным стимулом для создания неформального восточного газового альянса России, Ирана и Туркменистана. Эту идею уже озвучивали в прошлом году представители РФ. Кстати, в упомянутой выше «Зеленой книге» Еврокомиссии именно эти три страны рассматриваются как основные источники импорта газа в перспективе. Разработка совместной газовой стратегии под эгидой РФ этими тремя странами, обладающими половиной мировых газовых ресурсов, может иметь негативные последствия для Европы и для американского влияния на континенте.
Официальный Ашгабад уже заявлял, что Россия и Туркменистан не должны быть конкурентами в газовой сфере — потенциал двух стран столь велик, что Москва и Ашгабад вполне смогут диктовать свои условия игры как на региональном, так и на мировом уровне.
Таким образом, два газовых альянса — западный (российско-германский) и восточный (российско-туркменско-иранский) — при доминирующей роли Москвы могут до 2020 года серьезно расколоть евроатлантическое сообщество и способствовать уменьшению политического влияния США в Европе и минимизации его в Центральной Азии. Если, естественно, США не займут более активную позицию в европейских делах в целом и энергетических в частности.
Что же касается Украины, то прошли времена, когда возникало чувство гордости и удовлетворения от действий руководства государства в сфере внешней политики. И, наверное, именно такой Украине, какой она является теперь, московский патриарх Алексий II может давать указания по поводу ее внешнеполитических действий, за которыми просматриваются не только конфессиональные, но и политические мотивы. Россия, в отличие от Украины, начинает проявлять себя как целостный механизм, «двигающийся по рельсам» определенной и одобренной стратегии. Стратегичность мышления, к сожалению, не стала качеством, характеризующим украинскую правящую элиту послевыборного «разлива».