Переоценить опасность ядерного терроризма, особенно учитывая масштабы накопленных на нашей планете арсеналов ядерного оружия и то, что главным сдерживающим фактором его применения был страх перед нанесением ответного удара, сложно. После окончания холодной войны на нераспространение, обеспечение безопасного хранения и утилизацию ядерных боезапасов выделяются десятки миллиардов долларов. Плюсы и минусы подобных программ тщательно анализируются представителями военных ведомств и иных компетентных органов. Однако наметившиеся в последнее время признаки оживления атомной энергетики направили обсуждение этой темы в новое русло.
Как сообщают специалисты, при внештатном подрыве боезаряда средней мощности произойдет долгосрочное радиоактивное заражение местности в радиусе нескольких километров. При поражении реактора или хранилища отработанного топлива АЭС площадь радиоактивного заражения достигнет нескольких сотен квадратных километров. А вот разрушение уранообогатительной фабрики или реактора для производства ядерных материалов для боезарядов и энергетических установок может привести к заражению местности на площади до нескольких тысяч квадратных километров. Тем не менее в мировых СМИ сейчас можно найти множество материалов, доказывающих как абсолютную безопасность с этой точки зрения атомных реакторов и всей ядерной инфраструктуры, так и исключительную уязвимость подобных объектов.
Сторонники первой точки зрения утверждают: тот факт, что террористы до сих пор еще не нанесли ядерный удар, свидетельствует о достаточности мер противоядерной защиты. А их оппоненты возражают, что лично знают слабые места в этой защите, но по вполне понятным причинам открыто указывать на них не будут. Более того, информация о результатах учений, направленных на проверку готовности охраны ядерных объектов отразить атаку террористов, строго засекречена, но слухи о многочисленных конфузах циркулируют в СМИ постоянно. Это касается как возможности совершения диверсии на подобном объекте с целью радиоактивного заражения прилегающих территорий, так и хищения или незаконного приобретения расщепляющихся ядерных материалов с целью изготовления на их основе ядерных взрывных устройств.
Очевидно, что особую опасность в этих случаях представляют объекты, на которых имеются запасы высокообогащенного урана. Это, прежде всего, «мирные» реакторы, которые в условиях холодной войны использовались для накапливания стратегического сырья, а также научно-исследовательские реакторы, работающие на высокообогащенном уране. «Глобальная инициатива по уменьшению угрозы», предложенная американским правительством весной этого года и направленная на обеспечение безопасного хранения, перемещения и утилизацию ядерных и радиоактивных материалов, в первую очередь рассчитана на решение проблемы именно этого сырья. По оценкам специалистов, в мире существует 20 реакторов в 17 странах мира, работающих на высокообогащенном уране российского производства (в общей сложности его запасы оцениваются в 4 тонны), и около 40 аналогичных объектов, работающие на американском сырье (40 тонн). В рамках этой программы ядерное топливо российского производства планируется вернуть для хранения и утилизации в Россию уже в конце следующего года, а на такое же решение проблемы американского топлива понадобится от трех до пяти лет.
Ситуация с научными реакторами значительно сложнее. Треть из 105 таких реакторов переходит или даже перешла на работу на низкообогащенном уране. Еще на трети реакторов подобные работы могут быть проведены в течение опять же трех-пяти лет. Однако для оставшихся реакторов практического решения пока нет, так как ещё нужно разработать новый вид топлива, который будет соответствовать технической специфике этих реакторов.
Параллельно с этим намечаются конкретные шаги по выявлению ядерных материалов и оборудования, находящихся вне сферы контроля существующих программ. Насколько эта задача осуществима, сказать сложно, ведь в последнее время доверие к донесениям спецслужб существенно подорвано, а до международного сотрудничества на политическом уровне в этом направлении еще очень далеко из-за стратегической важности атомной энергетики.
Но все же вовсе не эту проблему ведущие специалисты в области ядерной безопасности считают наиболее острой. Заверения в том, что современные реакторы могут выдержать падение самолета, оснащенного взрывным устройством, взрыв в непосредственной близости грузовика, начиненного взрывчаткой, некоторыми, особенно вакцинированными советской пропагандой по поводу абсолютной безопасности АЭС, могут быть приняты на веру. Однако мало кто сможет позволить себе усомниться в справедливости предостережения, что наиболее уязвимыми ядерные материалы оказываются во время транспортировки. А ведь именно это и ожидает тонны отработанного ядерного топлива в ближайшие годы.
И все же найти достаточно авторитетную цитату, отражающую определенный оптимизм по поводу перспектив противостояния ядерному терроризму, пока еще не так сложно. «Ядерный терроризм в действительности предотвратим, — утверждает Грэхэм Аллисон, директор Белферского центра науки и международных отношений при Гарвардском университете. — Это вызов, брошенный нашей международной воле, решимости и пунктуальности, а не нашим техническим возможностям». Остается только надеяться, что воля, решимость и пунктуальность окажутся выше наших технических возможностей.