В течение нескольких последних лет специалисты и даже не обремененные специальными знаниями граждане имели возможность наблюдать (если уж не участвовать в этом процессе) противостояние Госкомгеологии и добывающих компаний, деятельность которых лицензирует тот же геологический комитет. И в ходе этого перетягивания каната и те, и другие все настоятельнее, что называется, били в набат о «занепаді» геологии в Украине и связанных с этим проблемах и последствиях, в частности для энергетической безопасности государства. Это имеет непосредственное отношение и к ситуации с разведкой и добычей углеводородного сырья, которая сокращается год от года. На фоне возрастающей энергетической зависимости экономики Украины от экспортеров нефти и газа собственная добыча этих энергоносителей сокращается с катастрофической скоростью. Так, по заявлению председателя правления НАК «Нефтегаз Украины» (крупнейшей отечественной газо- и нефтедобывающей компании), сокращение в 2000 году объемов бурения, передачи скважин в эксплуатацию, их обустройства и введения автоматически приведет к сокращению добычи на основных базовых месторождениях, находящихся на завершающейся стадии разработки, в 2001 году на 1,1—1,2 млрд. кубометров газа, на 70—75 тыс. тонн нефти и конденсата. А это сотни миллионов долларов, которые придется истратить на импорт этих энергоносителей. К тому же это может иметь катастрофические последствия для газодобывающей отрасли.
Все эти тревожные тенденции в результате подвигли НАК к «ревизии» и доработке принятой в 1995 году национальной программы «Нефть и газ Украины до 2010 года», с тем чтобы это не был, как прежде, теоретический фолиант, а четко просчитанная и финансово обеспеченная программа действий, направленных на стабилизацию отрасли и увеличение добычи энергоресурсов в Украине. Это только на первый взгляд может показаться, что, дескать, делов-то — внести поправки, подсчитать коэффициенты и все. На самом же деле это весьма наукоемкая работа огромного коллектив из 88 специалистов, выполняющих по заказу НАКа эту кропотливую работу. В настоящее время работа почти закончена, и к апрелю уточненная национальная программа «Нефть и газ Украины до 2010 года» будет передана на утверждение правительству. А тем временем концерн «Надра» претендует на роль генерального подрядчика по выполнению геологоразведочных работ. Прежде в Украине геологоразведкой занимались подразделения Госкомгеологии. Однако к настоящему времени они, по сути, сами превратились в добывающие компании, а геологоразведкой тот же НАК вынужден заниматься на свой страх и риск, а также за свой счет. Почему так случилось, а также о том, почему негосударственный концерн взялся в общем-то за государственное и достаточно дорогостоящее дело, и шел разговор с председателем правления ЗАО «Концерн «Надра» Павлом ЗАГОРОДНЮКОМ.
Концерн «Надра» создан в 1991 году, его прототипом была компания «Тера Украина». Сегодня концерн объединяет группу украинских предприятий, научные и производственные программы которых непосредственно связаны с нефтегазовой отраслью. В его состав, в частности, входят: департамент геологоразведывательного сервиса (обработка и интерпретация геологической информации, подсчет запасов, создание банков данных геолого-геофизической информации); ЗАО «Укрнефтегазгеофизика» (сейсморазведка на нефть и газ, подсчет запасов, создание базы данных); ЗАО «Укрпромгеофизика» (полный комплекс промыслово-геофизических работ); ЗАО «Буровая компания «Надра» (бурение скважин, их капремонт); ЗАО «Институт прикладной геофизики» (разработка и внедрение новых технологий геологоразведки, контроль за техническим состоянием трубопроводов); ЗАО «Геологический институт Киевского национального университета» (обучающая и научно-исследовательская работа); ОАО «Киевский завод «Геофизприбор» (производство промыслово-геофизического оборудования); ДП «Конструкторское бюро Киевского завода «Геофизприбор»; ОАО «Стрийский завод «Металлист» (производство бурового и нефтегазового оборудования).
Концерн имеет в своем составе несколько газотрейдерских компаний и разветвленную сеть потребителей газа, что позволяет финансировать программы по геологоразведке и производству оборудования за счет реализации газа.
— Павел Алексеевич, что заставило вас и возглавляемый вами концерн «Надра» заниматься таким весьма трудоемким и финансово весьма непросто окупаемым бизнесом? Не легче ли, как, похоже, считают многие, просто добывать или продавать газ, нежели делать это для того, чтобы финансировать наукоемкие разработки? Разве последнее — не прямая забота того же Госкомгеологии?
— Возможно, это прозвучит патетично, но я и многие мои коллеги-геологи еще в конце 80-х — начале 90-х годов активно участвовали в патриотическом движении в Украине и с воодушевлением восприняли ее независимость. И буквально сразу же активно включились в разработку двух программ — Концепции энергетической безопасности и Программы наращивания добычи нефти и газа в Украине. Тогда нам казалось, что все просто и ясно: нужно, как это принято в мировой практике, диверсифицировать (до 4—5) источники поставок энергоносителей и нарастить их собственную добычу. Программы были разработаны и переданы в Кабинет министров. Без внимания они не остались: Программа наращивания добычи нефти и газа в Украине, разработанная под руководством директора Института геологических наук НАН Украины, доктора П.Шпака, в 1995 году была утверждена правительством как национальная.
— Но эту программу постигла печальная участь многих других. Стоит ли теперь снова ее корректировать, чтобы она пылилась не будучи востребованной?
— Увы, время показало, что оставшиеся нерешенными задачи диверсификации источников энергопоставок привели к тому, что Россия, воспользовавшись положением монополиста, диктует нам такие цены на нефть и газ, которые не под силу отечественной экономике, о чем свидетельствуют накопившиеся долги. По той же причине, а также из-за недостаточности собственных ресурсов нефти и газа сегодняшним руководителям нефтегазовой отрасли (я говорю о вице-премьере Ю.Тимошенко и главе НАКа И.Бакае) все труднее вести переговоры с россиянами. Тем более что за их спиной — государство с разбалансированной и энергозатратной экономикой, в котором к тому же не привыкли оплачивать газ.
— Не думаю, что в обозримом будущем им или их преемникам будет легче...
— Я не разделяю вашего пессимизма. Мне импонирует решимость Президента Кучмы, поддерживающего идею завершения строительства терминала в Южном и нефтепровода Одесса— Броды, что позволит соединить нефтетранспортную систему Украины и Польши. Реализация этого проекта будет, по сути, первым реальным шагом в диверсификации поставок нефти в Украину.
— Но в любом случае это не облегчит положение с поставками газа.
— С газом, к сожалению, сложнее. Мы еще очень долго будем зависеть от одного поставщика — России, которая уже перекрыла нам доступ к среднеазиатскому, в частности туркменскому, газу. И в этом таится для нас огромная опасность, состоящая даже не в монополизме России, а в том, что в этом государстве катастрофически сокращается добыча газа. Так что россияне скорее будут озабочены обеспечением собственных потребностей в газе, нежели его поставками в Украину. Ваши читатели знают об этой проблеме из предыдущих публикаций «Зеркала недели».
Единственный выход из сложившейся ситуации — внедрение энергосберегающих технологий и наращивание собственной добычи углеводородного сырья. Об этом и идет речь в доработанной украинскими специалистами программе «Нефть и газ Украины до 2010 года». Так что я бы не говорил о ней как о теоретическом фолианте. Другое дело, будут ли ею руководствоваться.
— И на что же мы можем рассчитывать в смысле собственных ресурсов нефти и газа, если сегодня их добыча составляет за год, соответственно, до 3,7 млн. тонн (что менее 10% от потребности) и около 18 млрд. кубометров (до 20% от потребности)?
— Проведенные расчеты свидетельствуют, что начальные потенциальные ресурсы углеводородов Украины реализованы на суше на 48,7%, а в акваториях — всего лишь на 3,9%. Неразведанные же ресурсы оцениваются сегодня в 4,99 млрд. тонн условного топлива (нефти и газа), из которых 1,13 млрд. тонн — нефть с конденсатом и 3,86 трлн. кубометров газа. Причем треть ресурсов газа и приблизительно пятая часть ресурсов нефти с конденсатом содержатся в акваториях Черного и Азовского морей.
— А если говорить о нефтегазоносности конкретных регионов Украины, то где больше всего сосредоточено запасов нефти и газа? И когда интенсивнее всего развивалась как геологоразведка, так и, как следствие, добыча углеводородов на территории Украины? Помнится, Дашава и Шебелинка в свое время обеспечивали газом даже Москву...
— Распределение ресурсов углеводородов весьма неравномерно. Основные прогнозные и частично разведанные объемы нефти сконцентрированы в Западном (43,5%) и Восточном (33,7%) нефтегазоносных регионах, свободного газа — в Восточном (49%) и Южном (32,7%). Кроме того, Украина владеет огромными запасами ресурсов нетрадиционных источников углеводородного сырья. Многие из них разведаны, но добыча не ведется из-за нынешнего уровня техники и технологий, как, например, не извлекается шахтный метан и газогидратный газ в акваториях Черного моря.
Наращивание запасов нефти и газа при интенсивном освоении ресурсной базы в 50—80-х годах обеспечило ускоренное увеличение их добычи. Максимальный объем поисково- разведывательного бурения (724,5 тыс. м) был достигнут в 1967 году и превышал 500 тыс. м в течение 28 лет, начиная с 1962 года. За весь период эксплуатации всех месторождений Украины добыча нефти с конденсатом составила 347 млн. тонн, газа — 1711,2 млрд. кубометров. Около 77% суммарной добычи нефти с конденсатом и 85% газа обеспечили значимые по запасам месторождения. Максимальная добыча нефти пришлась на 1972 год (14,5 млн. тонн), а в 1968—74 годах она превышала 12 млн. тонн ежегодно. В 1975 году было добыто 68,3 млрд. кубометров газа. В течение 13 лет добыча газа составляла 49—68 млрд. кубометров. И это был результат активной и творческой работы производственных и научно-исследовательских коллективов.
Если же говорить об уточненной программе, принятой как руководство к действию на расширенном научно-техническом совете НАК «Нефтегаз Украины» 25 января, то она предусматривает увеличение объемов всех видов работ, необходимых для развития нефтегазовой промышленности. В результате этого добыча нефти с конденсатом увеличится с 4 млн. тонн, ожидаемых в этом году, до 5,2 млн. тонн к 2010 году, а свободного газа, соответственно, с 18 до 31 млрд. кубометров. При этом прирост запасов значительно будет превышать уровень добычи.
— Но на сегодня разведанные и доступные месторождения практически исчерпаны.
— Осталась вторая мощная половина начальных ресурсов нефти и газа, которая позволяет прогнозировать открытие значительных по запасам месторождений. Стоит подчеркнуть, что увеличение глубины поисков на суше и расширение объемов таких работ в акваториях морей потребует увеличения затрат. В этой ситуации необходимо сконцентрировать внимание на проведении целенаправленных поисков значительных по запасам месторождений, что позволит повысить эффективность и рентабельность работ.
— Павел Алексеевич, но все это требует значительного финансирования. А геологи и тот же НАК, а прежде «Укргазпром», все время жалуются на отсутствие средств для проведения поисково-разведывательных работ. По той же причине не выполнялась и предыдущая программа увеличения добычи нефти и газа. Разве с тех пор что-то изменилось?
— Увы, к резкому расширению геологоразведочных работ в Украине никто не готов. Проблема в том, что со времен бывшего СССР 75% объема геологоразведочных работ и практически всю работу по поиску и разведке месторождений нефти и газа, включая геофизические исследования, обеспечивало Министерство геологии, а затем уже в Украине — Госкомгеологии. За счет госбюджета. Нефтегазодобывающие предприятия проводили в основном доразведку месторождений. Эксплуатируя их, добывающие предприятия отчисляли в госбюджет сбор на геологоразведочные работы, а в замен в плановом порядке получали от того же Мингеологии уже подготовленные к эксплуатационному бурению месторождения.
Но времена изменились и прежний механизм финансирования стал неэффективен. Отсутствие госфинансирования привело к тому, что уже в прошлом году бывший Госкомгеологии практически прекратил проведение поисково-разведывательных работ, пробурив всего 7,3 тыс. м.
Объем поисково-разведывательных работ сократился с 315,9 тыс. м (в 1993 году) до 82,7 и 86,3 тыс. м, соответственно, в 1997 и 1998 годах. Прирост запасов нефти и газа сократился вчетверо. При том, что запасы эксплуатируемых месторождений в среднем исчерпаны на 75—81%. Остаточные запасы в среднем составляют на одно месторождение 0,25 млн. тонн нефти и 0,37 млрд. кубометров газа. К тому же половина разведанных запасов относится к категории труднодобываемых. Укрепление такой тенденции при интенсивной разработке месторождений приведет уже через два-три года к полному обвалу добычи нефти и газа. Другими словами, просто негде и нечего будет добывать.
— Насколько я понимаю, Госкомгеологии фактически отказался от выполнения своих прежних функций. Если и впрямь за этим госкомитетом осталась чуть ли не одна функция — лицензирование, тогда зачем он вообще?
— Опыт других государств свидетельствует, что наиболее интенсивно нефтегазовая промышленность развивается там, где наращиванием запасов занимаются сами же добывающие компании, инвестирующие часть собственной прибыли в поиск и разведку месторождений нефти и газа. Так что вполне логично, что, например, в 1999 году крупнейшая нефтегазодобывающая компания Украины НАК «Нефтегаз Украины» за свой счет (на сумму 234,6 млн. грн.) выполнила 94% всех поисково-разведывательных работ в Украине, что в 2,6 раза превысило лимит ее бюджетного финансирования. Было пробурено 112,8 тыс. м. За последние два года предприятия НАКа обнаружили 10 небольших газовых месторождений и среднее по запасам Северо-Казантипское в Азовском море. И это свидетельство того, что «Нефтегаз Украины» несет полную ответственность перед государством за добычу, что возможно только при наличии соответствующих резервных запасов.
Однако я вынужден согласиться с тем, что архаичное геологическое производство и сама структура управления отраслью, как и структура Госкомгеологии, унаследованная от плановой экономики, никак не приспособлены к рыночной экономике. Мне, как человеку, для которого приход в геологию был сознательным выбором, больно смотреть на стагнацию геологического производства, уход из геологии и нищенское существование специалистов высочайшей квалификации. Как и на то, что студенты, которым я читал лекции, будучи преподавателем геологического факультета Киевского госуниверситета, теперь вынуждены торговать в киосках или на базаре.
Поэтому я счел весьма уместным указ Президента об административной реформе (подписанный 15 декабря 1999 года), в частности об образовании Министерства экологии и природных ресурсов. На мой взгляд, это дает шанс для возрождения отечественной геологии.
— Однако вряд ли админреформа сама по себе способна что-то изменить...
— Разумеется, но важно, что появилась надежда на то, что отныне при разработке месторождений будет учитываться не только экономический, но прежде всего экологический эффект.
А то ведь как у нас это было? Получила, к примеру, некая зарубежная компания право на разработку каолинового месторождения, выделили ей для этого несколько сотен гектаров землеотвода. И никто не подумал о том, что это месторождение находится под семиметровым слоем чернозема. Компания та, конечно, в убытке не останется, а вот плодородные пахотные земли для Украины будут навсегда потеряны. Это же просто бесхозяйственность, и еще неизвестно, в чем мы больше потеряем при этом. Прежде ведь, в годы войны, фашисты такой чернозем эшелонами вывозили, как наибольшее богатство. А мы разбазариваем.
В контексте сказанного я думаю, что в составе Минэкоприроды следует создать некую лицензионную палату, которая бы не только выдавала разрешения всем природопользователям, включая лицензии недропользователям, но и определяла целесообразность разработки тех или иных природных ресурсов.
Вторым важным условием возрождения геологии является сокращение неоправданного бюджетного финансирования и изменение самой системы финансового обеспечения геолого- разведывательных работ.
— Извините, Павел Алексеевич, но мы ведь только что говорили как раз о недостаточности бюджетного финансирования?
— Дело в том, что в развитых странах бюджетные средства расходуются исключительно на проведение обобщающих (региональных) работ и реализацию госполитики в недропользовании. И именно на основе такой работы госорганы анализируют, например, и рекомендуют, что сейчас следует добывать, а что дешевле импортировать. Прежняя же структура Госкомгеологии Украины требовала огромных бюджетных средств на свое содержание, причем средства эти использовались крайне неэффективно, что видно по состоянию отрасли. Сегодня практически прекращены поисковые работы и передача подготовленных месторождений добывающим компаниям, которые тем не менее платят в бюджет сбор на геологические работы. Вместе с тем уже разведанные за госсчет месторождения практически безоплатно передаются коммерческим фирмам и иностранным компаниям или самим же предприятиям Госкомгеологии. В итоге за счет государства происходит трансформация геологоразведочных сервисных предприятий в новые добывающие компании при участии частного и иностранного капитала.
— Вы имеете в виду СП, которые созданы подразделениями Госкомгеологии, например в Полтаве (РРС) и Чернигове?
— В принципе, да. Недавно, например, еще одна американская фирма заключила весьма привлекательный договор с «Западукргеологией». И не надо уже ей на свой страх и риск финансировать разведку этого месторождения. Хотя во всем мире такие риски берут на себя добывающие компания, а не государство. Я вовсе не призываю отобрать у них лицензии. Но впредь такую практику стоит пресечь. Ведь получается, что отечественные добывающие компании вынуждены практически дважды оплачивать геологоразведывательные работы. При этом вовсе нет гарантии, что открытые за их же счет месторождения они получат в разработку. Между тем, чрезмерное и неоправданное финансовое давление на отечественные добывающие предприятия тормозит расширение ресурсной базы и приводит в результате к сокращению добычи полезных ископаемых. И это особенно ощутимо в нефте- и газодобыче, что негативно влияет на энергетическую безопасность Украины.
— Вы упомянули о сервисных компаниях. Не могли бы рассказать об их роли подробнее?
— Приведу пример. Первая иностранная компания, инвестировавшая средства в нефтегазовую отрасль Украины, — английская JKX, создавшая СП «Полтавская газонефтяная компания» (РРС), — после проведения тендера была вынуждена отдать заказы на геофизические работы польской компании (между прочим, это стоило 5 млн. долл., которые таким образом вывезены из Украины), а на буровые работы — хорватской компании (2,5 млн. долл.). Украинские же компании просто не выдержали с ними конкуренции. И нашим специалистам даже более высокой квалификации оставалось только завидовать технической оснащенности поляков. Системный кризис отечественных геологических предприятий привел к утрате их конкурентоспособности.
Но главная опасность этой ситуации в том, что приход на рынок Украины иностранных геологоразведывательных сервисных компаний может привести к тому, что значительная часть добытых с их участием или только ими нефти и газа с небольших оставшихся месторождений Украины им же и будет принадлежать. А для Украины эти углеводороды так и останутся дефицитом. И так и не будет средств на наращивание собственной ресурсной базы. Потому что услуги иностранных компаний, как правило, обходятся в несколько раз дороже, чем аналогичные работы, выполняемые силами отечественных сервисных предприятий.
Вот все это и должно регулироваться государственной политикой в отношении геологической и нефтегазовой отрасли. Очень надеюсь, что так и будет и административная реформа, начатая нашим Президентом, укрепляет эти надежды.