Известно, что нефтяные деньги обращаются в недоступном для простых смертных гиперпространстве. Где сотни тысяч весят не больше, чем копейки и центы в кошельках рядовых граждан. Где легко оперируют миллионами. Где даже миллиардные суммы не вызывают чрезмерного трепета сердец. Где игроки живут в условиях перманентной борьбы «всех против всех». Здесь каждый воюет сам за себя, а бои ведутся без правил.
Но, похоже, что Украина сумела отличиться на нефтяном ринге даже при таких «супердемократических» правилах игры. С пренебрежением, граничащим с цинизмом, Фонд госимущества Украины вкупе с представителями третьей власти, выражаясь новоязом, «прокинули» двух зарубежных стратегических инвесторов Кременчугского завода нефтеоргсинтеза — швейцарскую фирму Amruz Trading AG и американскую корпорацию Siagroup International.
Незадавшаяся вертикаль
История и судьба этого стратегического для Украины предприятия весьма любопытна. В калейдоскопе политических разбирательств кухонной закваски некоторые раннее озвученные намерения и цели наших государственных лидеров забываются напрочь. Теперь уже мало кто помнит, что в бытность свою главой УСПП наш дорогой Леонид Данилович мечтал о создании на просторах СНГ транснациональных финансово-промышленных групп, компаний и корпораций.
И хотя гаранта трудно упрекнуть в логической поледовательности идей и поступков, одним из первых его распоряжений на посту Президента был указ от 29 ноября 1994 года о создании на базе Кременчугского НПЗ вертикально-интегрированной финансово-промышленной нефтяной акционерной компании «Укртатнафта».
Менее чем через две недели президент Татарстана Минтимер Шаймиев буквально продублировал указ Леонида Кучмы. Не прошло и шести месяцев, как Украиной и Татарстаном было подписано соответствующее межправительственное соглашение, а 27 июля 1995 года — договор о создании и деятельности компании на паритетных началах.
Столь динамичное развитие событий во многом объяснялось кризисом 1993 года, когда из-за неурегулированности отношений между Украиной и Россией добывающая компания «Татнефть» оказалась отрезанной от Кременчуга. И если украинский завод продолжал дышать за счет давальческих схем, то в Татарстане скважины, из которых качали высокосернистую (тяжелую) нефть, были на несколько месяцев законсервированы.
Создание верикально-интегрированной компании по прямому договору с автономией, имеющей в Российской Федерации привилегированный статус, казалось, гарантирует, что взаимовыгодное сотрудничество татарских нефтяников и украинских переработчиков не омрачат никакие политические тучи. К тому же этот завод на Полтавщине, способный переработать более 18 млн. тонн сырья в год, строился именно под тяжелую нефть и в свое время был «привязан» к ней специально проложенным адресным трубопроводом.
Распределение акционерного капитала
ЗАО «Укртатнафта» (на 1 августа 2001 года):
Фонд госимущества Украины — 43,054%
Минземимущества Татарстана — 28,77%
«Татнефть» — 8,613%
Siagroup International — 9, 96%
Amruz Trading — 8, 336%
«МТ-Банк» — 1, 154%
И действительно, политические трения между Украиной и Россией особо негативного влияния на деятельность компании, тем более во времена Бориса Ельцина, таки не имели. Но вертикаль не задалась! Общие недопоставки сырой нефти за период совместной деятельности составили 37, 8 млн. тонн. А с конца прошлого года нефтепоток и вовсе иссяк. Предлог: идентификация татарской стороной украинского долга в размере 19,4 млн. долл., который возник за поставленную нефть еще в 1994 году, с зарегистрированным лишь в 1995 году ЗАО «Укртатнафта».
Впрочем, истинные причины ни для кого не являлись секретом. С 1997 года «Татнефть» получила добро на смешивание тяжелой нефти с более качественной, сибирской, в системе российских трубопроводов. Экономический эффект прямых экспортных поставок в дальнее зарубежье при таких условиях для татарских акционеров значительно превосходил прибыль от совместной с Украиной хозяйственной деятельности в Кременчуге.
Однако буквально до последнего времени, до августа 2001 года (если судить по протоколам общих собраний и заседений наблюдательного совета), никого из акционеров такая ситуация особо не беспокоила. Прежнее правление, возглавляемое Владимиром Матыциным, регулярно за свои действия по управлению компанией получало абсолютное «одобрямс». И в то время, как пять других украинских НПЗ сотрясали катаклизмы приватизации, кременчугский завод для непосвященного взгляда оставался оазисом покоя.
Это-то и удивляло. Ведь по всем признакам — относительно малому износу основных фондов, технологическому уровню и, главное, по количеству и объемам получаемых здесь продуктов химико-органического синтеза, неизменно пользующихся повышенным потребительским спросом, — предприятие было для активных приватизаторов весьма лакомым кусочком.
Некоторые наблюдатели ситуацию объясняли просто. Дескать, не по сеньке шапка: Кременчугский НПЗ предназначен не для наших прихватизаторов и тем более не для иностранных инвесторов. На вопрос, для кого же?, — отсылали к уже упомянутым президентским указам. Надо сказать, что события, развернувшиеся этим летом в ЗАО «Укртатнафта», в известной степени оправдали подобные умозаключения.
Гамбит Равиля Муратова —
Олега Дубины
5 июля 2001 года состоялось очередное заседание наблюдательного совета ЗАО «Укртатнафта». Отчет правления о результатах финансово-хозяйственной деятельности компании в 2000 году, стратегия развития и основные направления работы на 2001 год одобрены были единогласно. Но внешне безобидный и весьма своевременный пункт 5.2 решения совета, как оказалось, стал миной замедленного действия. Предложенный татарской стороной, он достоин того, чтобы его процитировать: «Поручить Правлению ЗАО «Укртатнафта» подготовить соглашение по получению кредитов с целью пополнения оборотных средств, погашения задолженности перед ОАО «Татнефть» (приснопамятные 19,4 млн. долларов США. — Авт.) и закупки нефтяного сырья с банком (фирмой) на сумму не менее 25 млн. долларов США не более чем под 15% годовых, на срок не менее 2 лет под залог акций ОАО «Татнефтепром» и векселей компаний Amruz Trading AG и Siagroup International».
При этом, заметьте, никто из акционеров, в том числе и полномочные представители наиболее мощного из них— ФГИ, не высказали сомнений в легитимности ценных бумаг, которыми были оплачены корпоративные права упомянутых в решении наблюдательного совета акционеров: акции и, что особенно в данном случае важно, векселя, которыми владела, а значит, и могла распоряжаться компания.
Буквально через пару дней после этого правление «Укртатнафты» получило из России проект кредитного договора с панамской фирмой Meyner Invеstments S.A. на 17 млн. долл. под залог ценных бумаг стоимостью в 104 млн.. На такой неприкрытый вывод активов председатель правления В.Матыцин пойти не рискнул. И поплатился отставкой, которая состаялась ровно через месяц.
История умалчивает, был ли знаком с проектом контракта, о котором идет речь, неизменный председатель наблюдательного совета компании, первый заместитель премьера Республики Татарстан Равиль Муратов. Только 8 августа с.г. именно он стал инициатором смены правления. На пресс-конференции, проведенной тотчас после столь решительной рокировки, Р.Муратов обвинил В.Матыцина и его команду в невыполнении предыдущего решения наблюдательного совета, сделав при этом головокружителный вывод о... регулярном выведении председателем правления и его замами активов компании, а значит, в прямом лишении акционеров их собственности! Вот так, и ничуть не меньше. Байка об этом пошла гулять по всем СМИ, включая Интернет, и только отдельные обозреватели, знакомые с проектом сомнительного кредитного договора, адекватно оценили ситуацию.
К слову, на совете, где принимались радикальные кадровые решения, украинская сторона была представлена третьеразрядными чиновниками. Но никто из них не скрывал, в особенности за обедом, что ими дирижировал равный Равилю Фатыховичу по рангу украинский чиновник — Олег Дубина. И что Юрий Бойко, занявший пост председателя правления «Укртатнафты», его синекура.
Более того (и августовская пресса об этом сообщала), смена власти в руководстве компании была санкционирована на самом высоком уровне. Причем Минтимер Шаймиев прилетал к Леониду Кучме в Севастополь тогда же, в начале августа. Буквально на пару часов. Согласитесь, что для вобщем-то рутинного действа — смены правления — подобные согласования выглядят очень и очень. В конце концов, дело акционеров, кому доверять управление своей собственностью. И причем здесь президенты?
И еще один штрих. Новое правление уже никто не заставляет исполнять п. 5.2 решения наблюдательного совета от 5 июля с.г. № 1-1 (Н) 2001. Его кто-нибудь отменял? Нет. У компании появились достаточные оборотные? Наоборот, уменьшились. Возвращены «Татнефти» 19,4 млн. долл. США? Тоже нет. Просто сомнительная финансовая сделка, засвеченная в прессе, естественно, потеряла свою привлекательность. К тому же смею предположить, панамский вектор у Леонида Даниловича вызвал ассоциации, весьма далекие от приятных. Что там в народе говорят о тех, кто лоб расшибает, выполняя ответственные поручения?
Миттельшпиль против союзника
Удачный гамбит, который совместно разыграли два крупных маэстро в описываемой партии, перешел в миттельшпиль. Но сегодня он разыгрывается одним игроком — Фондом госимущества Украины. Основным или действующим в интересах третьих лиц, — вопрос, как говорится, на засыпку.
Так или иначе, а 28 ноября 2001 года хозяйственный суд Киева принимает решения, которыми швейцарскую компанию Amruz Trading AG и американскую корпорацию Siagroup International лишает права корпоративной собственности в Украине, признав недействительными контракты, по которым эти фирмы стали учредителями, а значит, и владельцами части акций ЗАО «Укртатнафта». Нет смысла подробно описывать правовые контуры процесса. В подобных делах именно нюансы порой больше говорят о сути, чем нарочитая заумность юридических сентенций.
Иски были поданы 3 августа, аккурат накануне заседания наблюдательного совета, на котором решались кадровые вопросы. ФГИУ требовал признать недействительными дополнения к договорам купли-продажи акций. То есть пролонгацию на два года сроков погашения векселей, которыми учредители ЗАО «Укртатнафта» из дальнего зарубежья рассчитались за 18,296 % приобретенного капитала.
Скорость, с которой киевский суд наложил арест на акции, позволяет предположить, что цель преследовалась элементарная: не допустить к «семейным» разборкам бизнесменов из стран с устоявшейся демократией. Дабы не вынести сор из избы. И если это так, то вполне вероятно, что об иске знала и татарская сторона.
Но вот следующий шаг ФГИУ, заявление «Об увеличении размера исковых требований» от 22 октября для господина Муратова, думается, был неожиданным. Ибо удовлетворив его, наш хозяйственный суд открывает для украинской стороны реальную возможность в полном соответствии с уставными документами получить практически абсолютный контроль над ЗАО «Укртатнафта». А это вряд ли устраивает татарскую сторону. В России в полный рост кипит работа по организации банка качества нефти. И если его создадут, то путь тяжелым углеводородам с камских берегов в Европу будет заказан. Останется одна труба, до Кременчуга, и при складывающемся раскладе высока вероятность пляски под непредсказуемую украинскую сопилку. И Шаймиеву такая перспектива понравится? Вряд ли. Так что там, в Казани, накапливается определенное раздражение. Впрочем, если следовать логике посвященных аналитиков, образец которой приводился выше, очередная встреча на коротке двух гарантов вполне может затушить искру потенциального конфликта. Чего не скажешь об акционерах из дальнего зарубежья.
Представителя компании Amruz Trading AG, например, неприятно, скажем так, поразили аргументы украинских судей. Не буду даже пытаться анализировать вынесенный ими вердикт. Но правомочность ссылки отечественных служителей Фемиды на закон, запрещающий вексельные расчеты за акции, вызывает сомнение даже у дилетанта. Ведь он был принят намного позже, чем Amruz Trading AG и Siagroup International произвели своими векселями оплату части акций «Укртатнафты». А во всем цивилизованном мире, как известно, закон обратной силы не имеет.
Бросается в глаза шаткость опоры вердикта и на постановление Кабмина № 528 от 10.09.1992 года, которым определены правила выдачи и использования векселей в Украине. Ведь фирмы, которых лишили собственности, эмитировали свои векселя в Швейцарии и США, где в полном объеме действует Женевская конвенция 1930 года и куда юрисдикция нашего Кабмина не распространяется.
Лично меня шокировала этическая сторона дела. На учредительном договоре о создании ЗАО «Укртатнафта» стоят, в соответствии с законом, подписи и печати всех учредителей-акционеров. Первой — факсимиле Фонда госимущества Украины. А статья 13 этого документа гласит однозначно, что спорные вопросы между акционерами или акционерами и компанией должны разрешаться путем переговоров. Если же при этом соглашения не достигнуто, спорный вопрос подлежит рассмотрению исключительно в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Украины.
Так вот. От обсуждения мирового соглашения, предложенного фирмами Amruz Trading AG и Siagroup International, уважаемый ФГИУ категорически уклонился. Хотя отвергнутые акционеры предлагали немедленное погашение своих векселей в денежной форме. А это без малого 60 млн. долл. Они что, лишние для кременчугских нефтепереработчиков? В какое судилище, явно нарушив учредительный договор, Фонд обратился, мы уже говорили.
Суд, признав недействительным договор купли-продажи, в постановляющей части своего решения «забыл» вернуть истца и ответчиков в первоначальное состояние. То есть не предписал хозяевам «Укртатнафты» возвратить отвергнутым акционерам их векселя. Часть которых, между прочим, на сумму 3 млн. долл., была уже погашена, а другая, с определенным дисконтом, перепродана третьему лицу. И по истечении срока может быть предъявлена эмитентам к погашению в полном объеме. Это уже не просто нарушение этических норм, а смахивает на правовой негилизм.
Если по страсбургскому счету, столичный хозяйственный суд вообще должен был отправить истца и ответчиков по адресу, указанному в статье 13 учредительного договора. Я не оговорился, хотя лексемой является гамбургский, а не страсбургский счет. Еще на слуху у всех публичные слушания в Европейском суде по правам человека, который квартирует именно в Страсбурге, по иску российской компании «Совтрансавто-Холдинг» к украинскому правительству, которые состоялись в конце сентября. Где Украину, в лице ее исполнительной и судебной власти что называется деликатно размазали «фэйсом о тэйбл» именно из-за циничного отношения к праву собственности. Этого мало?