Сама эта фраза дорогого стоит. То, что на нем сумели избрать предстоятеля и провозгласили Православную церковь Украины, смело можно записывать в графу "успех". Он не полон и вряд ли мог быть полным при нашем церковном анамнезе и вообще умении делать дела. И при том, что главные действующие лица довольно откровенно преследовали, преимущественно, собственные цели и лелеяли свою личную победу. Президент Порошенко - свою, патриарх Филарет - свою.
Что ж, они победили. А как насчет церкви?
Соборный минимум
Собор прошел в "минимальном" формате. Фактически в том, который патриарх Варфоломей предлагал патриарху УПЦ КП Филарету и ныне покойному митрополиту УАПЦ Мефодию в 2001 г., - объединении двух непризнанных церквей с дальнейшим решением вопроса о каноническом статусе объединенной церкви. Прошло почти 20 лет, включивших в себя две революции и одну войну, и вот это объединение стало возможным. К нему присоединились всего два епископа УПЦ МП - митрополит Винницкий Симеон и митрополит Переяслав-Хмельницкий Александр. То, что в Соборе не приняли участия другие архиереи УПЦ МП - хотя заявлено было то ли восемь, то ли десять, то ли двенадцать, - несколько подпортило впечатление и "понизило" статус собора как "объединительного". Причем трудно сказать, кого укорять первым, - тех владык УПЦ МП, которые до последнего обещали (и даже вроде бы ехали в направлении столицы), но в урочный час вместо собора оказались кто за границей, а кто на бюллетене, или их "заклятых союзников" из УПЦ КП, которые сделали все, чтобы отбить желание у представителей МП участвовать в "триумфе Филарета".
Ну вот, они не участвовали и тем самым сделали этот триумф возможным.
О чем еще можно сожалеть - о том, что вопрос о "личности в истории" в украинском исполнении снова стал ключевым, вытеснив на поля вопрос о правилах игры. Это, пожалуй, самый тревожный звоночек прошедшего Собора. Раз личность предстоятеля важнее, чем устав церкви, значит, наши владыки не предполагают для новой церкви нового модус операнди, исключающего возможность ручного управления и самоуправства со стороны церковного руководства. "Князья церкви" предполагают и дальше "княжить". Никакой церковной реформы - чистый ребрендинг.
Между тем надежды на новую церковь, которые были и остаются, связаны вовсе не с личным триумфом "лидера национального церковного движения". И уж, конечно, не с личным триумфом его светского "соработника" - президента Украины. И даже не с успехом конкретной церковной структуры. Осознанно или нет, люди поддерживают перемены не ради того, чтобы поставить над собой конкретного Иван Иваныча, - не важно, в куколе или дорогом пиджаке. И даже не ради того, чтобы скрутить кукиш бывшему геополитическому патрону, - хотя именно на этих, понятных широкой публике мотивах, постарался сыграть Петр Алексеевич.
Желание перемен, выводившее людей и на Майданы, и (в нашем случае) на Софийскую площадь, - это вопрос не о личностях, а о правилах игры. Об их изменении, или, еще вернее, о том, чтобы эти правила были сформулированы и начали работать. Именно поэтому - Европа, а не ЕврАзЭС.Именно поэтому - Вселенский патриарх, а не Московский. Это выбор не только и не столько геополитической ориентации, сколько в пользу рационального договора вместо бесконечной игры в "кто кого наколет". Европа и Вселенский патриархат - потому что там уже давно нет "князей". Там есть граждане или (в случае церкви) народ Божий, возглавляемый первыми среди равных.
Именно на это можно было надеяться и нам в связи с церковными переменами, которые для нас сформулировали и возглавили греки.
Однако Устав, написанный на Фанаре, успеха в зале заседаний не снискал. Его, конечно, читали, изучали, даже подготовили кое-какие правки. Но, к сожалению, правки эти оказались шагом в сторону от демократических идеалов. Например, положение о том, что на "переходный период" постоянными членами Синода становятся предстоятели (или старший архиерей, если нет предстоятеля) объединяющихся церквей. При том, что все прочие члены Синода сменяются каждый год. Это решение о постоянном триумвирате "главных" - очевидное нарушение демократического принципа Годового Синода. С тем же успехом на переходный период можно было предложить пропорциональное или равное участие в Синоде епископов от разных конфессий, а не закреплять места за конкретными людьми. Но "конкретные люди" так жить не привыкли. И, кстати, рамок "переходного периода" никто не определил. А потому можно предположить, что места в Синоде за определенными иерархами, скорее всего, закрепятся пожизненно.
Были нарекания на организацию Собора. Не знаю, на каком этапе составлялись списки участников и как они согласовывались, но в результате некоторых приглашенных в списках не нашли и на Собор они не попали. В частности, такая неприятность случилась с известным церковным интеллектуалом архимандритом Кириллом Говоруном. И, по свидетельству коллег, не с ним одним. Причины, думаю, так и останутся неизвестны. Спишут, как водится, на спешку и нерадивых клерков.
Еще одним неприятным обстоятельством стала относительная засекреченность мероприятия. Журналистов на Собор не пустили. У участников потребовали сдать на входе средства связи. Злые языки утверждают, что, несмотря на все эти меры информационной предосторожности, в здании работали "глушилки", не позволявшие связаться с внешним миром, даже если кому-то удалось бы пронести передатчик в зубной пломбе. Надо сказать, параноидальное стремление засекретить весь процесс подготовки как самого "исторического события", так и всего с ним связанного, к финалу достигло пика.
Искусственная "секретность" всегда сопровождается невероятным потоком утечек, догадок, выдаваемых за факты, и откровенных фейков. Львиную долю ответственности за это несет тот, кто принимал решение о режиме секретности. В результате на полное неведение относительно своей судьбы жаловались (и продолжают жаловаться) священники и миряне всех трех украинских церквей, которых умышленно держали в информационном вакууме, пока "князья" - светские и церковные - делали свои дела.
То, что успех всего дела оказался, мягко говоря, неполным, не исключено, является следствием попыток "порешать" все "по-тихому", - междусобойчиком церковных и политических элит. Но оказалось, что игра в "византийство" (как они его понимают) в XXI веке в демократической стране - не только смешна, но и малоэффективна. Чистый выигрыш патриарха Филарета и несколько лишних седин Петра Порошенко, полученных уже на Соборе, - непрямой результат закрытости всего процесса.
Стойкий оловянный солдатик
Роль гвоздя программы предсказуемо примерил на себя патриарх Филарет. Возраст не возраст, а звезда есть звезда. Он, кстати, был едва ли не единственный, кто с начала до конца ничего не скрывал и шел на Собор с открытым забралом. Ему нужна была только победа, а за ценой он стоять не привык. Победа же заключалась в том, что он должен остаться патриархом.
Те, кто утверждает, что патриарх пытался легализовать "дело своей жизни" - УПЦ КП, недооценивают человеческий фактор. Все, чего пытался добиться патриарх, - легализовать себя в том качестве и звании, которое он сам себе выбрал. Закрыть гештальт. То, как бескомпромиссно патриарх был готов пожертвовать Собором и автокефалией, т.е. как раз "делом жизни", - аргумент в пользу "гештальта".
А вот кто и как использовал это чисто человеческое желание - другой вопрос. Патриарх Филарет стал тараном для команды, которая его окружала, команды, которая без него не имела никаких шансов отхватить свою порцию плюшек.
И даже с этим тараном в какой-то момент дело повисло на волоске.
Когда патриарх понял, что его кандидат - митрополит Епифаний - имеет все шансы проиграть, он расправил плечи: заявил, что откажется подписывать решение о роспуске УПЦ КП, если соперник его кандидата не снимет свою кандидатуру.
Это, конечно, не стало неожиданностью. Ни для сторонников автокефалии, ни для ее противников. Поэтому на патриарха Филарета одинаково охотно ставили и те, кто страстно желал автокефальной украинской церкви, и те, кто столь же страстно желал противного. Горячие противники автокефалии уже имели возможность убедиться, что патриарх куда больше любит себя в автокефалии, чем автокефалию в себе.
Патриарх Филарет ничего не скрывал - ни своей цели остаться патриархом и сохранить власть в церкви, ни своего раздражения, что у него на пути стали "свои" же. Ведь неуступчивым и удачливым соперником митрополита Епифания оказался тоже епископ УПЦ КП - митрополит Луцкий Михаил. За него проголосовало неожиданно много епископов. Также неожиданно много голосов (учитывая конфессиональный состав делегатов) было отдано за митрополита УПЦ МП Симеона. В общем, интрига в зале присутствовала.
Но продержалась недолго. Ровно до того момента, когда патриарх Филарет заявил, что решение может быть только одно, - то, которое принял он. В противном случае никакого объединения не будет, потому что патриарх сохранит "для себя" УПЦ КП, уведя с Собора всех "своих". И верующая публика его обязательно поддержит, ибо всегда поддерживала. А раскол… Ну, что раскол? Все к нему давно привыкли. Научились с этим жить.
В том, что верующая публика поддержала бы патриарха Филарета на этот раз, можно усомниться: слишком уж она была наэлектризована. И слишком уж разношерстна, - Томоса ждали не только почитатели патриарха. Так что можно было еще поторговаться, потянуть паузу - и, может, упрямый старец согласился бы на "демократический" вариант, на честную борьбу без вмешательства административного ресурса.
Но сдали нервы у второго "гвоздя программы".
Играющий тренер
Роль президента Порошенко на Соборе была воспринята неоднозначно. И заслужено: он самым решительным образом вмешался в процесс выборов предстоятеля. Когда стало понятно, что патриарх Филарет ради своего кандидата готов сорвать Собор, Петр Алексеевич кинулся на выручку Собору. После длительных бесед и торгов он уговорил митрополита Михаила удовлетворить требования патриарха Филарета - снять свою кандидатуру со второго тура.
Было ли это вмешательством админресурса в работу Собора? Безусловно.
Но это решило проблему. Дало возможность Собору возобновить работу и (в конце концов) состояться. В полном смысле этого слова.
Правда, возник иной неудобный вопрос. О том, что патриарх Филарет готов на демарш, было известно довольно-таки задолго до Собора. Может, стоило начать "спасать" ситуацию раньше, не подставляя и себя на Соборе, и сам Собор под критику тех, кто уже стоял в низком старте, готовясь объявить Собор нелегитимным из-за "политического давления".
Сунь-Цзы мог бы стать символом этого Собора. Ибо патриарх Филарет свою битву выиграл еще до того, как она началась. А президенту Порошенко выпала доля "плохого воина", который лишь на Соборе изыскал способ спасти победу, уже объявленную им народу. И не ему одному. "Спасая" всеми способами Собор, президент Порошенко выполнял обещания и гарантии, данные патриарху Варфоломею. Он обещал, что Собор состоится, не превратится в цирковой аттракцион, не затянется на века. И выполнил свое обещание как смог.
Но все равно, боюсь, президент не выполнил всего обещанного. Думаю, на Фанаре ожидали куда более широкого участия представителей УПЦ МП, чем мы могли наблюдать.
Президента переиграл еще один воин - митрополит Онуфрий, сумевший провести такую разъяснительную работу внутри епископата УПЦ МП, что даже те, кто разрывался между желанием войти в ПЦУ (или просто угодить президенту) и стремлением сохранить кафедру, предпочли "сказаться больными" и отделаться доверенностями. Которые, впрочем, так и не были пущены в ход на Соборе - излишне "напрягать" легитимность мероприятия просто не решились. Впрочем, митрополит Онуфрий с таким заданием сам бы и не справился. Ему помогли. И ладно бы только из Москвы. Парадокс истории заключается в том, что митрополит Онуфрий теперь - должник патриарха Филарета.
Если Петр Алексеевич и подкузьмил Собору и новорожденной ПЦУ, то не тем, что заставил явного фаворита гонки отказаться от лидерства в пользу шантажиста. А тем, как он повел себя на публике. Его речь перед собравшимися на Софийской площади была признана чудовищной и сторонниками автокефалии, и ее противниками. В стремлении преподнести публике себя в качестве главного героя исторической драмы и главного блюда праздничного стола президент, очевидно, утратил чувство меры, такта и вкуса. Внимание публики, собравшейся в поддержку церкви, было немедленно переключено с вопросов духовных на вопросы политические. Как-то так у президента получилось, что весь смысл украинской церкви свелся к тому, чтобы Москва утерлась. И больше, по его мнению, нам от Церкви ничего и не надо.
Впрочем, это не только его беда. Мы все (плюс-минус в равной мере) пока не понимаем масштабов и важности того, что произошло. Мы похожи на людей, пытающихся составить мнение о слоне, вслепую ощупывая маленький фрагмент огромного тела. Самое тревожное - может статься, что мы не соизмеряем реальное значение события. Либо преуменьшая, либо (что, скорее всего) преувеличивая его.
Чем станет новая церковь, состоится ли она как церковь украинского народа - все еще открытый вопрос. Президент отгремит предвыборными речами и составит компанию митрополиту Киевскому в поездке за Томосом в качестве играющего тренера. Может даже выборы выиграет на волне массового восхищения церковной перемогой. Но у церкви уже очень скоро начнутся суровые будни.
Ба, уже начались.
"Стояния" и камингауты
Успех отечественного независимого церковного проекта больше не будет зависеть от президента и спикера. У него уже не будет нянек, стелющих соломку, буде дитятке пошатнуться. Возможно, какую-то опеку над ним будет сохранять Вселенский патриархат, но он тоже не станет поддерживать нас на каждом шагу. Мы сами должны построить свою церковь. То, что мы в результате Собора получили каноническую церковь и под Рождество получим Томос об автокефалии, - только аванс.
Задание ПЦУ - то, ради чего она создавалась, остается прежним - преодоление раскола и обретение единства. Преодоление раскола само по себе - задача многогранная. Одним "объединительным собором" решение проблемы не исчерпывается. Преодолевать раскол придется в самых разных аспектах церковной и мирской жизни. В первую очередь, искоренять раскол в головах. И тех, кто привык определять собственную "истинность" лишь относительно чужой "неканоничности", и тех, кто привык жить в расколе и научился получать от этого удовольствие и выгоду.
Те, кто вошел в поместную церковь, преимущественно родом из раскола. Из вынужденной изоляции. Из ситуации, по-своему очень удобной, хоть и совершенно нездоровой. Добавьте к этому процветающий почти во всех постсоветских церквях авторитаризм и привычку принимать решения епископской корпорацией в пользу самой корпорации. Все это, увы, мы сумели разглядеть и на Соборе. Который отгораживали от наших глаз, как могли, но тщетно: информация имеет почти мистическое свойство проникать сквозь стены.
Стартовые условия у ПЦУ вовсе не так плохи: есть надежда собрать под крылом молодого Киевского митрополита немало украинских верующих. В том числе из УПЦ МП.
То, что МП-шные "князья церкви" уклонились от участия в общем церковном проекте, вовсе не значит, что такова воля всей церкви. В той ее части, которая привыкла жить в каноническом уюте, не видя необходимости выходить из зоны комфорта, все не так монолитно и однотонно, как на соборах архиереев.
Конечно, часть УПЦ МП настроена очень воинственно. Она будет "противостоять". Даже не столько ПЦУ, сколько внутренним врагам, потенциальным "иудам". Это плохая новость для УПЦ МП и хорошая для ПЦУ: поиски внутреннего врага всегда создают невыносимую атмосферу. И если раньше идти было просто некуда, теперь выход есть. Тем, кто не видит смысла своей духовной жизни в том, чтобы "кидаться под танк" (при том, что танк картонный), можно, следуя законам природы, переместиться в область меньшего атмосферного давления.
Пока в УПЦ МП работает карательный рефлекс. Ослушников - в топку. Епископов - за штат, правящего архиерея сместить с кафедры, священников - за штат, а заодно - отлучить от причастия.
Суровость расправы компенсируется ее неощутимостью: Вселенский патриарх в качестве апелляционной инстанции работает безотказно, - оба митрополита оставлены в сане и при делах. Священники тоже не пострадают. Решения Синода УПЦ МП для ПЦУ и Вселенского патриархата необязательны к исполнению. Скорее наоборот.
В общем, преимущество явно у ПЦУ. По крайней мере, на старте. Все, что ей нужно сейчас, - быстро найти способ действия, обеспечивающий ей симпатии. Для начала - просто симпатии.
Не надо ничего отнимать, перетягивать, заставлять священников или даже епископов совершать болезненные камингауты. Для начала достаточно просто сопричастия. Сразу создать всеохватывающую унитарную церковную структуру - нереальная задача. Ну, так пускай пока будет условно "федеративная". При которой в богослужении можно поминать кого угодно - патриарха Варфоломея, митрополита Епифания, митрополита Онуфрия, да хоть бы и патриарха Кирилла (прости Господи) - всех вместе и по отдельности. Можно отчисления с приходов направлять хоть по старым адресам, хоть по новым, независимо от того, "перешел" епископ или "не перешел". Все это дело техники и времени, с этим можно будет разобраться позже, а пока надо найти верный тон и удержать "единство в главном" - взаимном признании и свободе для каждого прихода. Хотя бы в короткой перспективе, создавая время и обстоятельства для "нащупывания" собственного пути. Предполагающего либо совершение перехода, либо решительный отказ от такой возможности.
Часть епископов, священников и приходов не захотят совершить это по идеологическим причинам. Хотим мы того или нет, но русское православие глубоко пустило корни в украинском христианстве. Эта связь будет ослабевать либо усиливаться в зависимости от политических обстоятельств. Так было последние полтысячи лет, и нет повода думать, что это просто возьмет и рассосется теперь. Вопрос лишь в том, удастся ли свести данное влияние к минимуму или придать ему исключительно мирные, духовные формы.
Вопрос риторический. Во всяком случае, на данном этапе. Сейчас, наоборот, следует ждать обострения - стадии гнева со стороны тех, кто до последнего момента надеялся, что "авантюра с автокефалией" не удастся. От того, как именно мы пройдем эту стадию, зависит многое. В гневе люди делают массу ошибок, и этим можно воспользоваться. Гнев заразителен. А наше, не вполне христианское, стремление не улыбаться в ответ на обидные слова и жесты - очевидно.
Для обретения успеха ПЦУ следует помнить одновременно и простую, и трудную, в общем-то детскую истину - побеждает дружба. Побеждают те, у кого она есть.
Путь ПЦУ только начинается. Старт был трудным, неидеальным, как неидеален и сам политический контекст создания объединяющей церкви. Сумеет ли церковь преодолеть навязанную ей политическую повестку?
Перед ПЦУ стоит масштабная и очевидная задача - преодоление разделения между украинскими православными киевской и московской ориентации. То, что Вселенский патриарх снял с части украинской церкви клеймо "неканоничности", компенсируется "отколом" Москвы от Константинополя. Единственной целью которой было сохранение раскола в украинском православии - как гарантия раскола украинского общества и страны.
Наша программа-минимум - преодоление внутреннего раскола украинского православия. Она - лишь часть программы-максимум, превосходящей нашу внутрицерковную ситуацию. У патриарха Варфоломея, который помог нам выйти из канонического тупика, нет и не было планов разделения - хоть украинского, хоть мирового православия. У него нет и не было программы, предполагающей какое-нибудь "прочь". Его целью было и остается преодоление раскола. Украинская церковь - буде она действительно состоится, - не должна стать тем, что разделит мировое православие между двумя полюсами - Москвой и Константинополем. Напротив, украинская церковь задумана как мостик между вселенской/греческой и славянской ветвями православия, которые за тысячу лет отошли зело далеко друг от друга. Тревожно далеко.
Так что мы теперь решаем не только свои проблемы, - мы на переднем краю разделения в мировом православии. И от того, как мы, стоя на краю, себя поведем, зависит не только наша судьба и судьба украинской церкви. Зависит судьба православия в целом.
Не стоит питать иллюзий: дистанция перед нами длинная. Но и цель благородная.
Есть ради чего.