Папа Римский Франциск — «Папа из третьего мира» — как и предполагалось, становится голосом тех, кого обычно не слышат. Бедные, бездомные, беженцы — все это не имена людей и не линии конкретных судеб. Это названия проблем и кризисов, сотрясающих более благополучную часть мира.
Но даже на проблемы и кризисы можно смотреть под разными углами. Святой Престол предлагает увидеть в миграции не угрозу, а нормальное состояние глобализированного мира. Гораздо более нормальное, чем ограничение свободы перемещения.
Об этом — наш разговор с кардиналом Майклом Черни, канадцем чешского происхождения, иезуитом, одним из тех, кто отвечает за политику Святого Престола в отношении мигрантов и беженцев. Майкл Черни был возведен в сан кардинала нынешним Папой. В частности, потому что разделял позиции Папы Бергольо в важных для него вопросах. О том, что это действительно так, свидетельствует его кардинальский крест, сделанный из доски судна, на котором нелегальные мигранты прибыли на Лампедузу. На обратной стороне креста — одно слово: «Принимать».
— Ваше преосвященство, противоречие между закрытостью и открытостью в современном мире проходит не через карту мира, а через наши сердца. Закрытые границы — это только маркеры внутреннего сопротивления «чужакам», которое есть, наверное, у каждого из нас. Что предлагает нам Папа Франциск?
— Братство. В папской энциклике «Все братья» (Fratelli Tutti) сказано: братство — это подходящий ответ на вызовы современного мира. Парадигма братства с ее инклюзивностью, стабильностью и целостным человеческим развитием должна продвигаться на всех уровнях. Дружба и братство рождаются из встреч и диалога, совместного поиска истины, распознавания ее, признания ее объективности. Это поможет избежать «присвоения» истины, ограниченного одной точкой зрения. Поощрение здоровой культуры общения поможет достичь социальной сплоченности, при которой никому не отказывают в правах или возможностях.
— Какая стратегия относительно мигрантов считается Католической церковью более подходящей современному миру вообще и Украине в частности — ассимиляция или мультикультурализм?
— Позиция Папы совершенно ясна — интеграция без ассимиляции. Это двусторонний процесс, основанный, главным образом, на совместном признании культурного богатства друг друга. Это исключает наложение одной культуры на другую и взаимную изоляцию, которая может привести к созданию гетто.
Стратегия Папы Франциска в отношении мигрантов сводится к четырем процессам, которые взаимосвязаны: приветствовать, защищать, продвигать и интегрировать уязвимых людей. И тех, кто все еще в дороге, и тех, кто уже нашел место, где осесть.
Мы должны понимать, что люди в большинстве своем не срываются с места просто так, ради поиска приключений. Люди ищут достойной, хорошей жизни для себя и своих детей в окружении той культуры, которую они глубоко понимают. Своей собственной культуры. Если они задумываются о миграции, то это потому, что местные перспективы хорошей жизни — buen vivir, как это называют народы Амазонии — не выглядят многообещающе. Или потому, что жизнь уже стала невыносимой. В то же время люди видят другие места — лучше развитые, более безопасные. И они могут выбрать второй, лучший вариант — найти новое место. Место с лучшими перспективами для их собственного полноценного развития и особенно их детей.
— В неком идеальном мире люди могут просто выбирать, где им жить, и ничто не препятствует их переезду с места на место. Да?
— Если целостное развитие каждого человека оказывается базовой ценностью на всех уровнях — от национального до международного, тогда да, миграция становится выражением свободы выбора места жительства. Никто не может быть принуждаем к миграции. Широко известное «право остаться», которое рассматривает миграцию как вопрос выбора. Самый честный и эффективный способ борьбы с принудительной миграцией — это обеспечение права каждого человека на сохранение достоинства, мира и безопасности в странах происхождения.
— Уехать — это всегда «план Б»?
— Конечно, миграция — это только «второй лучший выбор». Первый — остаться дома. Большинство людей предпочло бы никуда не ехать, оставаться на месте, если только есть надежда на buen vivir. Например, многие сирийцы, бежавшие из своей страны, предпочли бы остаться дома, если бы это было возможно.
Церковь, ее социальное учение полностью поддерживают желание держаться корней и оставаться дома. Как говорит Папа Франциск, все начинается с сообществ, из которых происходят мигранты. Им, их семьям должны быть в равной степени гарантированы эти два права — право уехать и право остаться, жить у себя на родине достойной жизнью.
Мы постоянно говорим о необходимости контроля над миграцией. Но давайте вместо этого больше настаивать на праве людей оставаться дома. Возможно, это более верный путь к сокращению миграции, чем просто закрытие границ.
— Вам не кажется, что это как-то слишком идеально: пускай все едут куда хотят, и тогда мир станет более глобальным или даже более гомогенным... Но эмигрируют обычно самые смелые, сильные, пассионарные — самый ценный человеческий ресурс. Они выбирают уехать, вместо того чтобы остаться и менять жизнь у себя дома. В конечном итоге это может привести к еще большему неравенству в мире, к еще большему разрыву между богатыми и бедными странами.
— «Богатые страны», «бедные страны» — эти понятия при глобальных сравнениях применимы в большей степени к государствам, чем к реальным людям. Давайте будем больше говорить о людях, а не странах. Несомненно, современные массовые перемещения мигрантов очень сложны, часто непредсказуемы и могут показаться даже опасными. Но следует подходить к сегодняшним вызовам, связанным с миграциями, ответственно. Использовать адекватные инструменты анализа, а не поддаваться страху и давлению со стороны частных интересов. Давайте научимся ценить, а не бояться. И поверьте, можно многое сделать вместе, если не отвергать сразу. Люди рискуют жизнью, пускаясь в опасное путешествие в поисках лучшей жизни. Для такого риска у них должны быть веские основания.
— Вы говорите, причиной миграций становятся «невыносимые условия» на родине. Что можно сделать с режимами, которые создают собственным гражданам такие «невыносимые условия»? С точки зрения Католической церкви возможно ли вооруженное сопротивление таким режимам?
— Согласно Компендиуму социальной доктрины церкви, «право на применение силы в целях законной обороны связано с обязанностью защищать невинных, неспособных защитить самих себя от актов агрессии, и помогать им». Это положение находится в полном согласии с «обязанностью защищать», провозглашенной ООН на Всемирном саммите 2005 года. Эта обязанность, напомню, касается решения четырех основных задач — предотвращение геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности.
В современных конфликтах, которые часто происходят внутри государства, необходимо соблюдать нормы международного гуманитарного права. Слишком часто гражданское население страдает от насилия, а иногда даже становится преднамеренной целью войны. Иногда их жестоко убивают, иногда сгоняют с собственной земли, принуждают к переселению под видом «этнической чистки». Это всегда неприемлемо. В «этнической чистке» нет ничего, собственно, «чистого», — не нужно использовать красивые слова для безобразных дел.
В таких трагических обстоятельствах гуманитарная помощь должна доходить до гражданского населения и никогда не должна использоваться для давления.
— На фоне кризиса на границе Беларуси со странами ЕС — Польшей, Литвой, Латвией — заговорили о мигрантах как «оружии гибридной войны в руках Александра Лукшенко». Как вы считаете, мигранты действительно могут стать орудием войны?
— Мне трудно говорить без глубокого изучения каждого конкретного случая, на ваш вопрос лучше ответил бы, скажем, папский нунций в Литве. Но одно я могу вам сказать совершенно прямо: превращать обездоленных людей в орудие войны — это совершенно недопустимо. Люди вообще не могут быть «оружием».
— Папа Франциск уже вошел в историю как заступник за мигрантов и беженцев. Но какое реальное влияние Католическая церковь имеет на миграционную политику западных стран? Перед нами пример Польши, где влияние Костела и на общество, и на государственную политику очень велико, но при этом там сильны антимигрантские настроения и крайне нелояльная к мигрантам законодательная база.
— Ваш вопрос уходит корнями в новейшую историю центральноевропейских стран во времена Второй мировой войны. Многие факторы сходятся тут воедино. И один из самых непростых для понимания — это изменение места и роли церкви в обществе, ее взаимоотношения с правительством, государством, гражданским обществом, общественным мнением. Вы знаете, мне неоднократно приходилось иметь дело с такой ситуацией, общаться с людьми, которые в это вовлечены. И всякий раз я удивлялся и тому, насколько у них все сложно, и тому, как быстро разговор переходит на повышенные тона.
Однако обратите внимание: в недавнем заявлении (22 августа 2021 г.) Польская епископская конференция призвала к гостеприимству по отношению к беженцам и мигрантам, а не к закрытию границ. Епископ Кшиштоф Задарко, председатель совета по миграции Польской епископской конференции, заявил, что в отношении мигрантов должны соблюдаться права человека. Он подчеркнул, что стимулировать страх перед другими людьми — «бесчеловечно и не по-христиански».
— В своем выступлении на Экуменической неделе в украинском католическом университете вы упоминали крымских татар. Народ, который уже второй раз за последние сто лет вынужден покидать родину не по своей воле. Можем ли мы говорить о проблемах беженцев, не упоминая причины бегства? У многих украинцев складывается впечатление, что Святой Престол избегает говорить о политике Кремля в отношении Украины вообще и Крыма в частности.
— Простите, я не могу комментировать политику и дипломатию Святого Престола. Я говорю о крымских татарах как мигрантах, беженцах, об их потребностях и о том, чем Украина могла бы им помочь, — это та область, которую я знаю и которой я занимаюсь. Что же касается оценки политики — Кремля или кого-либо еще — вам лучше обратиться к представителям Святого Престола, более компетентным в этом вопросе, чем я.
— В своем выступлении вы очень трогательно говорили о проблемах украинских женщин, выехавших на заработки. А как в целом Святой Престол видит и оценивает ситуацию с мигрантами в Украине?
— Мигранты, насколько мне известно, в данный момент составляют едва ли не основу национальной экономики Украины. Частные денежные переводы заробитчан обеспечивают украинские семьи, в том числе, самым необходимым. Украина получает от миграции большую экономическую выгоду.
Но у этого есть и обратная сторона. Разрушаются семьи. От чего страдают, в первую очередь, дети. Среди ваших трудовых мигрантов очень много женщин, — это значит, что множество детей растет без материнского внимания. Это наносит им огромный ущерб.
Но страдают и сами женщины, разлученные со своими семьями. Даже когда они возвращаются домой, оказывается, что они уже чужие для своих родных. В результате человек, который посвятил жизнь обеспечению семьи, в конечном итоге остается выброшенным из ее жизни.
Также Украина сильно страдает из-за отъезда молодежи. В результате ваше население— одно из самых быстро стареющих в Европе. Из-за оттока рук и мозгов сокращается количество перспективной рабочей силы.
Так что наряду с преимуществами, миграция наносит существенный ущерб вашей национальной экономике. С такими тенденциями необходимо бороться в рамках как национальной политики, так и европейской координации. Роль же Церкви состоит в том, чтобы сопровождать, предлагая пастырскую заботу всем участникам и, при необходимости, повышая голос в случае повторяющихся недостатков и несправедливостей.
— В своем выступлении вы говорили о «радикальных реформах на государственном уровне, которые могут привести к обездоливанию отдельных групп граждан Украины». Какие именно «радикальные реформы» вызывают ваши опасения?
— Под «радикальными реформами» я понимаю изменения, которые осуществляются неадекватно, слишком внезапно или неравномерно. Без должного планирования, без достаточной поддержки для тех, кто наиболее уязвим. Такие реформы могут причинить много страданий. Могут привести и к новой волне эмиграции из-за того, что именно то самое целостное развитие и buen vivir для некоторых групп людей окажутся недостижимыми.
Я упомянул в своем выступлении некоторые моменты, которые могут иметь отношение к украинскому контексту. Это, во-первых, диаспора и эмигранты. Они остаются органической частью украинского сообщества, и политики не должны забывать о них. Во-вторых, массовая эмиграция квалифицированных кадров или так называемая «утечка мозгов». В-третьих, реинтеграция тех, кто возвращается. Необходимо разработать действенные меры по социальной и профессиональной реинтеграции. Наконец, внутренне перемещенные лица нуждаются в участии и вовлечении в социальную жизнь. Без национальных меньшинств создание братского и мультикультурного украинского общества было бы невозможно.
— Какой же основной ориентир для реформ нам следовало бы иметь перед собой?
— Общее благо. Церкви важно, чтобы реформы и долгосрочные программы учитывали уязвимые группы населения — бедных, маргинализированных или периферийных членов общества, неспособных постоять за себя.
Социальное учение Церкви, руководство и действия Святого Отца побуждают нас учиться работать вместе без зависти, без дисгармонии или разделения, строить братское общество. Как говорил Папа Франциск в своем послании к Всемирному дню мигрантов и беженцев, мы должны «путешествовать к еще более широкому «мы» для всех мужчин и женщин ради обновления человеческой семьи, совместного построения будущего справедливого мира, так, чтобы никто не остался позади».